Совмещение приятного с полезным

— Не могу поверить, — негодовала Гермиона вот уже несколько минут, — провалить тест по предмету, что дается тебе лучше всех. Гарри! Объясни, как такое вообще возможно? Ты что, в облаках летал?! — Я практик, а не теоретик! — с досадой проворчал Гарри, всплёскивая руками. Практические знания важнее и весомее, чем какая-то теория. Он всегда так считал. — Мне в пятый раз тебе сказать?! Ну не знаю я, к какой группе принадлежат заклинания для борьбы с водяными! Мне всегда хватало оглушения. Или сжечь их ко всем чертям! — Ты должен понимать, что и когда эффективно. Ситуация может быть разной, знания пригодятся тебе в жизни. А если, скажем, заклинание огня даст обратный эффект? Что если заклинание, которое, как ты считал, должно помочь тебе справиться, только усилит противника? Для этого и нужна теория! Профессор Реддл прекрасно преподает свой предмет, вдумчиво и с расстановкой. Одно все портит, — со вздохом закончила Гермиона, когда эмоции немного утихли, а за воодушевлением показалось лёгкое разочарование. — Его внешность. Самый молодой преподаватель, красивый и обаятельный. Девушки засматриваются на него, от того у них бывает проблема по предмету. — Я тебе больше скажу, — фыркнул Гарри, прекрасно зная одну деталь. — Некоторые из них сознательно заваливают тест, чтобы позаниматься с ним индивидуально. Сколько раз уже такое случалось. Уверен, ему это внимание нравится. Многих трудов Поттеру стоило исключить ревность из своего взгляда и своих слов. Как бы он ни посмеивался над девушками, строящими глазки профессору защиты, сам был не лучше. Его угораздило влюбиться в преподавателя. И не просто воспылать чувствами, подобно красной девице, да так и остаться с ними, без шанса на взаимность, а добиться своего счастья. Прямолинейность, храбрость, упертость — три основных качества, помогающих преодолевать трудности. Но иногда эти качества портили Гарри жизнь. Взять, к примеру, несколько случаев, когда он попадался после отбоя, задерживаясь в кабинете профессора Реддла. Твёрдое намерение побыть с мужчиной вечером, пока он готовит материалы к утренним урокам, заканчивалось провалом и жёстким наказанием. Он лишал свой факультет баллов, за что «спасибо» никто не говорил. От мысли, что скоро он будет сидеть в классе на совершенно законных основаниях, сердце начинало трепыхаться от предвкушения. А вот повод для встречи заставил резко спуститься с небес на землю.

***

Дверь в кабинет ЗоТИ закрылась сама, сразу же, как студент переступил порог. Без скрипов и зловещей атмосферы, как успел уже вообразить Гарри в своей голове. В данный момент, он забрался в логово опасного хищника. Профессор Реддл мог наброситься, причём во всех имеющихся смыслах. Фантазия его была безгранична. Он мог, с одинаковой вероятностью, как прижать Гарри к стене в весьма интимном плане, так и напасть на него с магией. Спасти при последнем случае могла реакция или щит. Именно поэтому Гарри достал палочку, готовясь ко всем возможным вариантам. Нападение с помощью магии, к слову, очень хорошо помогало сосредотачиваться и действовать наверняка в случае непредвиденных обстоятельств. «Думать на несколько шагов вперед». «Постоянно быть начеку». Очень нервирует, слегка пугает, но в тоже время приводит в восторг и… возбуждает. Кабинет стоял в полумраке. С «отличным» зрением, Гарри будет довольно сложно понять, откуда обрушится удар. В таких случаях помогала всегда хорошо работающая интуиция. Яркий луч едва не ослепил. Невербальное заклинание полетело слева от двери, ведущую в зал испытаний. Гарри пришлось уклоняться, а после ставить щит поглощения. Это был старт. Заклинание огненного вихря требовало сосредоточенности, имея относительно долгий эффект, и вредило только живым существам. Если Гарри не хотел спалить всё вокруг, то он пользовался именно им. Однако против профессора не помогал даже огонь. Одну из самых сильных и опасных стихий погасили неизученным Гарри заклятьем, а следом на него полетел град из мелких, вредящих по-минимуму. Но именно из-за их числа Гарри не успел все предусмотреть наперёд и в итоге упал из-за банального, сбивающего с ног, заклинания. — Что ж, мистер Поттер, вам удалось продержаться целых пять минут. Что по меркам Гарри было отвратительно. — И вы понимаете, что могли бы лучше, — дополнил Реддл, убирая с себя чары невидимости. Появился во всем своем великолепии, и весьма недовольный. Под его взглядом Гарри ощутил себя не просто практиком, не сдавшим обычный теоретический тест, а самым настоящим беспросветным неучем. Вдвойне досадно. Говорить что-то в своё оправдание не было смысла. Он понимал, что показал худший результат. — Гарри, — строгий тон сошел на нет, мужчина перешел немного на личное, от чего сердце парня забилось чаще от волнения. — Ты являешься одним из лучших студентов, которому превосходно дается практика. Потому ты и стал моим любимчиком. Но теория у тебя отвратительна. И сегодня ты это доказал в очередной раз. У тебя выбор, — Реддл убрал палочку и двинулся в сторону своего ученика. В одной его походке таилось так много хищной грации… Гарри невольно залюбовался. — Первое — ты выполнишь тест ещё раз, как и полагается, в письменном виде. Второе — я буду задавать тебе вопросы, на которые желаю услышать развернутый и четкий ответ. Что ты выберешь? От вкрадчивого и обольстительного тенора преподавателя, у Поттера непозволительно плавились мозги. А раз они сейчас должны выяснить учебный момент — пришлось всыпать себе мысленный подзатыльник и, наконец, собраться. Парень старался четко следовать собственному правилу — не смешивать отношения и учёбу. Получалось не слишком хорошо, но оно лучше, чем ничего. Сосредоточившись на выборе формы сдачи, Гарри вскоре остановился на последнем варианте. Письменную он завалил, в устной форме будет возможность задать уточняющий вопрос и избежать ловушек по типу вопросов о противостоянии разным водникам, болотникам и прочим мокрым тварям. — Буду в устной форме сдавать. — Прекрасно, — ухмыльнулся профессор, словно этого и добивался, — идем со мной. Том повёл своего студента в личный кабинет. Теоретические уроки он предпочитал вести именно там, а практику оттачивать в отдельном помещении. Так гораздо проще, особенно если его разгромили во время занятия. Гарри ощутил заинтригованность. На личной территории профессора чувствовалась совсем иная атмосфера. А что самое приятное — в кабинете ощущался уют. Этому способствовали и мягкие тона, и кресла, стоящие у камина, и необычные растения. Некоторые были лично подарены мадам Стебель. Профессор их словно коллекционировал. Мини-ботанический сад, состоящий от простых и безобидных, до опасных растений. Один как-то чуть не оттяпал Гарри палец, когда тот, ведомый любопытством, решил потрогать с виду красивый цветок, не так давно приобретенный. Кто же знал, что прекрасное оказалось только на вид. Никогда он не забудет, как цветок мгновенно преобразился, стал повыше и появилось у него что-то вроде пасти. Том отлевитировал кресло и присел чуть сбоку от парты. Гарри пришлось поворачивать голову, чтобы взглянуть на сидящего, в расслабленной позе, мужчину, в котором сложно признать профессора. Причина всегда крылась в его одежде. Реддл был единственным преподавателем в Хогвартсе, кто не приветствовал старый классический стиль волшебников, и не носил мантии. Обычные брюки, дорогие с виду пояса, а главной страстью являлись рубашки. В них же и заключалась главная фишка. Каждый день менялся цвет. По школе ходила забавная шутка — если кто-то не помнит, какой день недели — стоит взглянуть на профессора Реддла. Он никогда не изменял своей традиции. По понедельникам на нем была тёмно-зеленая рубашка, цвет родного факультета. По вторникам — тёмно-синяя. Среда — тёмно-фиолетовая. Четверг — бордовая. Пятница — черная. Суббота — серая. Воскресенье — белая. — С чего начнём? — поинтересовался Гарри, когда оторвал вожделеющий взгляд от рельефного торса, обтянутого тёмно-фиолетовой рубашкой, и восстановил нормальное дыхание. — Поговорим о создании существ в ходе битвы, — Том вновь включил роль преподавателя, складывая руки замком. — Итак, маг создает неодушевленное существо, которое выполняет его приказы. Служат они как для защиты, так и для атаки, изматывания противника, помогая выиграть время. Способ их создания может быть различный. Перечисли виды. Определения — самые страшные враги Поттера. Запоминать их дословно, как Гермиона, ему давалось очень трудно. Он мог рассказать своими словами, немного косноязычно, но не по учебнику, отчего часто страдала оценка, скатываясь на ступень ниже. — Есть эти… стихийные, из огня, воды и так далее, — это Гарри помнил точно. Создавать огненного помощника он умел хорошо, а вот остальные держали свою форму несколько хуже. — Есть ещё эти… Как же их… — название парень вечно забывал, помня только свою ассоциацию с некромантией. — Ну, когда он собирается из, буквально, подножного хлама, или окружающих предметов, а магия держит всё это вместе, чтобы не развалилось… Страшно неловко отвечать по-дилетантски, особенно когда обожал создавать ходячие кучки мусора, которые дрались собственным содержимым. Защитника, созданного из посуды, он не забудет никогда. Но по следующему пункту пришлось расписаться в незнании: — И точно есть что-то ещё, их было три, но я уже не вспомню. Стоило отдать должное — профессор слушал внимательно и никак не выказывал свое недовольство от услышанного ответа. Который, к тому же, не был закончен. Гермиона точно бы сморщилась и, прежде чем начать объяснять всё как надо, расставляя по полочкам, ударила бы чем-нибудь, что было под рукой. Молчание, воцарившееся в кабинете, стало давить невидимой силой на плечи Гарри, чувствующего себя максимально тупым. А затем он удивленно вскинул брови, заметив от мужчины манящий жест — тот пальцем подозвал к себе. Что не поддавалось никакому объяснению. Самым логичным было то, что профессор хочет двинуть по голове и подзывает поближе, чтобы дотянуться. Это было единственной адекватной причиной. Иной Гарри не мог представить. Не желая испытывать судьбу, он, естественно, повиновался. Неуверенно, явно оттягивая время, поднялся и сделал пару маленьких неуверенных шажков. И вскоре Гарри почувствовал прикосновения к предплечью, а в следующий миг его потянули вперёд. Каких-то пару секунд, и вот он уже сидит на одной ноге мужчины, и чувствует, как тот приобнимает за талию. — Третий вид — магический, — стал дополнять ответ, как ни в чем не бывало, Реддл. — Фантазией мага создается существо, которое будет опаснее всего для противника. Это может быть копия реально существующего или существовавшего животного, а также их комбинация. Вопрос второй, связанный с этой же темой — как ты будешь защищаться, если противник использовал против тебя это заклинание? Гарри почувствовал себя ребёнком, сидящим на коленях старшего брата, которого у него никогда не было, и слушающего сказку, которых ему никто не рассказывал. — Гарри, — мягко подтолкнул волшебник и пальцами провёл по пояснице, вызывая естественную реакцию — очень приятную и желанную для парня. — М? — умильно посмотрел на профессора он, выгибаясь, как довольный кот. О том, что флирт не слишком уместен в процессе пересдачи, он и не думал. Руки Тома были слишком приятны, чтобы думать о недопустимом. — Я все ещё жду ответ на второй вопрос. — А, как защищаться, — опомнился Гарри, а кончики его ушей покраснели от неловкости. Он почти плыл, и Том наверняка это видел невооружённым взглядом, и улыбался самому себе где-то внутри. — Зеркалку поставлю. То есть, поставлю на себя щит на отражение урона, — поправился Гарри. Требовалось ответить точно, не сбиваясь на просторечные названия. — А их в зависимости от вида, либо… как там она называется… Молния эта… — Гарри знал, как это сделать, но забыл, как оно называется — как обычно! Но через пару секунд ковыряния в памяти, он с облегчением вспомнил: — Дезинтеграция. То есть, разложение связующей энергии. Я обычно пользуюсь молнией. А если это стихийник — то просто надо атаковать противоположной ему силой. — Хорошо, — одобрительно кивнул Реддл, так и не прекратив осторожно поглаживать во время ответа студента. Услышанное его вполне устраивало. Да и в конце он услышал точку, а не многоточие. — Следующее, — едва не промурлыкал, получая искреннее наслаждение от реакций парнишки. — Перечисли все основы защиты. Новое задание вызывало у Гарри только одну трудность — нормально выразиться. Том мог из вредности не принять формулировку своими словами, даже если она будет правильно отражать суть. А пытаться бороться за формулировку под лёгкими дразнящими ласками и вовсе нереально! Гарри вообще с трудом понимал, на чём держится его воля продолжать этот странный зачёт, вместо того, чтобы впиться в губы мужчины и отдать ему свою накопившуюся страсть. — Нельзя недооценивать противника, — каким же правдивым было это правило — не передать словами. Гарри как чувствовал, что Том может специально усилить свои ласки, по-хулигански сбить с толку, и потому он заставил себя не реагировать на поглаживание бедра. Выдавал его желание только румянец, покрывший щёки, но тут он сделать уже ничего не мог. — Быть всегда готовым к любому повороту, быть внимательным к происходящему, чтобы не упустить окружение из вида. С каждым его ответом, рука мужчины всё больше приближалась к накаляющейся промежности, которая очень быстро и явно реагировала на ласковые нападения, когда до них доходило. Дыхание начало понемногу становиться поверхностным… — Надо искать сильные и слабые стороны противника, — добавил Гарри, после чего его, наконец, осенило. Он тоже может ударить по слабой стороне Тома — его груди. Пуговицы сверху всегда были расстегнуты на две, а то и на три, когда наступало личное время. В учебное же, мужчина позволял себе расстегнуть пуговицу только одну. Гарри предстала возможность не только приласкать через одежду, но и коснуться шеи и ключиц, соблазнительно открытых. Том оценил попытку. Его мальчик решил пойти в атаку, устав отбиваться. Но главное правило, основу, он все равно нарушал — не был готов к неожиданному повороту — а именно поцелую. Всё так же желая увидеть больше эмоций на любимой мордашке шестикурсника, своего личного зеленоглазого проклятья, Реддл пошёл напрямую. Гарри тут же получил урон. От крепкого поцелуя он поплыл и начал задыхаться, и никакой щит не мог этому противостоять. Однако, он не сидел, сложа руки, и старался нанести «удары» в ответ. Ещё одно правило — прибегать к боевым заклятиям только в случае необходимости. И пока он старался обходиться более приземлённой магией — поцелуями и ласками груди в ответ. На самом деле, мужчина находился в уязвимом положении, просто не понимал этого. А вот Гарри нашёл его и собирался использовать, если это потребуется. — Следующий вопрос, — в самые губы проговорил Том, ловя на своих тяжёлое сбившееся дыхание, и вырвал очень тихий стон удовольствия, когда нежно куснул за нижнюю губу и нежно её засосал, прежде чем окончательно отпустить. — Какие виды контрзаклинаний ты знаешь? Поттер обиженно и недовольно замычал. После такой атаки, он чувствовал себя оглушённым. Кровь стучала в ушах, а голова кружилась. Собираться с мыслями пришлось очень долго. И то, что Том прекратил его атаковать — ещё не значило, что парень не ответит ему. К тому же, контрзаклятия — тема одна из немногих, которую Гарри изучил не только в практическом, но и в теоретическом аспекте. — Контрзаклятия могут блокировать действие чар, — Гарри нежно провёл подушечками пальцев по уху и спустился по шее, к самой груди, с удовольствием лаская мягкую кожу. Он испытывал удовольствие не только получая ласку, но и даря её. — Могут отменять их действие, — блудливые пальцы ушли с груди и аккуратно огладили чуть припухшие губы мужчины, что делало их ещё более соблазнительными. — А также, оказывать противоположный эффект, — на последних словах, Гарри совершил натиск на Тома, прижимаясь к нему всем своим телом, а губами прижимаясь к шее, целуя и проводя по ней языком. — Поясни последнее, — с виду спокойно произнёс профессор ЗоТИ, и только прикрытые глаза выдавали его. Гриффиндорец почувствовал себя увереннее, сменив тактику — теперь он наступал. И делал это жёстче с каждым своим словом, начиная тереться своими бёдрами о беззащитный пах мужчины. В этом его слабое место. Позволив мальчишке оказаться так близко, он подверг себя риску быть распалённым блудливыми руками и гибким, льнущим к нему, телом. Горячо дыша ему в шею, Гарри охотно пояснил: — Например, для человека, подвергшегося заклинанию иссушения, — не переставая двигаться, Гарри задрал рубашку Тома, полностью оглаживая грудь и проходясь по маленьким, чувствительным бусинкам. — Контрзаклятием станет омовение или же просто полива, это уже на фантазию мага. Пару минут назад Гарри боялся даже представить синтез учебы и своих интимных желаний. Но вот он, так вульгарно двигается и ласкает, полностью раскрепостившись. А Реддл придерживал его за бедра, лишь слегка сжимая, когда Гарри замирал на пару секунд, прижавшись к его паху, который охватило жаром. — Хорошо, — не скупился на похвалу Том, приоткрыв тёмные глаза, в которых отразилась похоть. — Но ты не все виды перечислил. Завершай ответ. — В учебных материалах было описано только это, — недоверчиво прищурился Гарри, прекратив ласкать. Он точно знал это, потому что читал. Единственное, что могло сыграть против него — он не читал дополнительную литературу. — Ай-яй-яй, мистер Поттер, — резко перешёл на официальность мужчина, с нотками ехидства, что сразу же резало слух. — Как нехорошо с вашей стороны забыть о дополнительном материале, что я даю своим ученикам. И всегда прошу конспектировать, — добавил он ещё одну ложечку ехидства. — Думай, Гарри, — и снова голос стал обволакивать, ласкать не хуже рук. — Не помню, — сразу рубанул Гриффиндорец, не видя смысла ломать мозг над тем, что не в состоянии вспомнить. Если только Том хорошенько не натолкнёт на мысль, которую он потом сможет развить. Игривое настроение полетело в тартарары — предсказуемый исход. А лёгкое разочарование Тома быстро скрылось под умилением — Гарри так забавно хмурился и дулся, словно маленький ребёнок. При этом умудрялся выглядеть на его коленях до безобразия сексуально. — Стоило упомянуть контрсглазы и контрпорчу. А также антисглаз, что, в отличие от действий других заклинаний, не отменяет, а блокирует. — Так я же сказал, что оно может блокировать действие заклинания, сэр, — напомнил Гарри о том, что точно упоминал, пусть и своими словами. И раз этот финт у Тома не прошёл — он всё ещё имел право напасть со своим оружием — руки бесстыдно полезли ласкать спину, а губы, прежде чем впиться в губы Тома с поцелуем, жарко прошептали: — Вы решили придраться к формулировке, профессор? Ответить Реддлу не дала дикая настойчивость мальчишки, его стремление доказать, что он всё говорил правильно. И всё же, ответ свой он не дополнил, чего всегда требовал от студентов мужчина. Губы Гарри припухли от поцелуев, но тяга продолжать никак не ослабляла. Скорее уж наоборот. Чем больше он разгорался, тем больше вызывал желание. У Тома не было никаких шансов отпустить его, перед этим не отжарив хорошенько. А в процессе Гарри сожжет его дотла своей юношеской страстью и ненасытностью. В умелых руках, он превращался в адский огонь, который не остановится, пока не пожрёт всё на своём пути. И лишь в силах профессора ЗоТИ контролировать это дикое пламя, или же позволить себя «пожрать». — Мы ещё не закончили, Гарри, — вновь вернул на землю грешную голос Реддла. Хриплый, очень тихий, и до безумия возбуждающий юношу. — Назови универсальное контрзаклинание. Парень знал только одно — и оно было вполне эффективным — что от него и требовалось. Но сообщить не мог, не желал и не собирался. Том со своими вопросами, перемешанными с соблазнением, начинал доводить до белого каления! Терпением Гарри никогда не отличался, и ему хотелось уже сорвать эту проклятую рубашку, и полностью, со всей душой, поиздеваться над красивым, стройным телом! — Фините Инкантатем, — сообщил наконец, зарывшись рукой в волосы мужчины и мягко оттянув назад, а после прижался влажными губами к раскрытой беззащитной шее, словно вампир, не стесняясь чуть-чуть покусывать. — Хороший мальчик, — похвалил его Реддл и прикрыл глаза. Горячая волна удовольствия захлестнула слишком сильно, на мгновение лишая возможности здраво рассуждать. Но лишь на мгновение. Мужчина во всем держал контроль, и был собранным даже в момент сильного возбуждения. — До «выше ожидаемого» осталось пять вопросов. — А до превращения пересдачи в секс остались твои брюки и бельё, — с ехидством напомнил львёнок, и позволил себе хищную улыбку. — И я намерен закончить превращение. Уверен, против ты не будешь. — Мы соединим полезное с приятным, — как никогда точно выдал значение этой фразы мужчина и нарочно коснулся горячего сжатого колечка указательным пальцем, забравшись не только под брюки мальчишки, но и под белье. — Давно у нас не было. Так сжимаешься. — Потому что… м-м-м… — парень несдержанно застонал, когда дело дошло до взрослых ласк. То, что они вытворяли до этого — всего лишь весёлые игры. — Кое-кто слишком занят подтягиванием стада неучей. А меня совсем забросил. Заставил ждать. Тебя самого наказать бы за это, — наигранно надулся он, прежде чем снять с себя хоть что-то. Первой жертвой стал галстук. — Подтягиванием студенток, что слишком много отвлекаются на меня, — поправил Том, чтобы звучало более изыскано, и не убавил в голосе самодовольство. — И я надеюсь, ты не нарочно завалил почти все вопросы в тесте, только бы попасть ко мне на пересдачу. — Кажется, вам, мистер прекрасный преподаватель, надо почаще прерываться в процессе проверки работ, у вас глаз замылился, — не мог не кольнуть в ответ Гарри, чтобы хоть как-то скрыть ревность в голосе. Том в самом деле мог таким необычным способом подтягивать более красивых студенток, желающих подправить оценку, и не только. И этот факт совершенно нечем ни подтвердить, ни опровергнуть. — Я завалил только теорию, и то не всю. Практику держу неплохо. — Но даже в практике ты сегодня подкачал, — в ответ подкольнул Реддл, а после, неожиданно для парня, обхватил его за подбородок и нежно коснулся приоткрытых губ. Гарри и рад был бы сказать, что-то в ответ, но все слова разбежались. Мягкий поцелуй был очень ласковым, а ему так давно не хватало этой самой нежности от Тома, его ласк, его общества. Он влюблён в своего профессора, как последний идиот. И очень скучал. Всё это время. Почти месяц прошёл с того дня, как они могли быть наедине, подальше от лишних глаз, которые не должны видеть лишнего. — Прости меня, львёнок, — с лаской заговорил Том, не скрывая того, что искренне жалел и хотел видеть своего мальчика, как можно чаще. Страсть в этот миг угасла, уступив место любви и нежности: — Мне стоило больше уделять тебе времени. На тех же выходных. — Именно. Гарри позволил себе надуться в его руках, но у него никогда не хватило бы наглости ставить это Тому в упрёк, или того хуже, закатить сцену. Он искренне понимал, что Том тоже человек, который устаёт на своей работе и порой доходит до такого состояния, когда не хочется совершенно ничего. Никого не видеть, не слышать и побыть наедине с самим собой. Вздохнув, парень снова прижался к губам Тома, но без прежнего огня. Между ними не только горели костры страсти, но и теплилась нежная привязанность, которую Гарри хотел сейчас выразить через мягкий поцелуй. Просто поплыть по течению и больше ни о чём не думать. И все же, этот порыв был недолгим. Очень скоро нежность стала сдавать позиции. Вернувшееся игривое настроение зажигало их повторно, с новой страстью. Поцелуй перерос в жаркое сплетение языков. Ласки снова стали слишком жаркими, с обеих сторон. Гарри стали медленно лишать одежды. Его тело было непростительно скрыто тканью, мешая ласкать в полной мере. И какое же извращение, подумал парень, сидеть обнаженным на взрослом волшебнике, его профессоре, возлюбленном, и просто до одури сексуальном мужчине, у которого только рубашка оказалась расстегнута, вместе с ширинкой. — Проверка твоих знаний ещё не окончена, — шепнул на ухо змей, тут же куснув за кромку. — Ты готов отвечать, мой хороший? — Тебе так нравится спрашивать? Мы будто играем в зачёт на раздевание, — не мог не пошутить Гарри, щекоча пальцами рельефный торс. Однако, он с трудом представлял, как отвечать на вопросы, когда они почти готовы к сексу. И если вдруг Том начнёт подготавливать его прямо в процессе ответа — зачёт Гарри точно не сдаст. — Мы избавляем тебя от оценки «удовлетворительно». Имея в практике «превосходно», позор теорию знать на «удовлетворительно», — Том продолжал соблазнять своим голосом, но в его словах слышался легкий укор. Преподавательское «я» заиграло новыми красками, весьма недовольное тем, что один из лучших его учеников в теории слабоват. — Минимум «хорошо». Иначе я накажу тебя. И поверь, оно тебе не понравится. — Наказать меня ты сможешь только неудовлетворённостью, — уведомил Гарри. — Но я очень удивлюсь, если совесть позволит тебе спокойно жить, зная, что твой любовник ходит неудовлетворённым, нецелованным, неласканным, и вообще обделённый твоим вниманием. Но раз у тебя такой фетиш, совмещать зачёт и интим, ничего не поделать, спрашивай. — Хорошо, — мурлыкнул Реддл, снова опаляя горячим дыханием чувствительное, покусанное ушко, и до приятных мурашек приласкал лобок. — Перечисли мне, как минимум, пять боевых заклинаний, применяющихся в качестве защиты. От откровенной ласки Гарри едва сдержал стон. Тело, давно не испытывающее такое, реагировало на всё острее, чем раньше. Нежное место будто загорелось. Он знал, что ответить, но руки Тома мешали собраться с мыслями, слова разбегались на языке. Парень с трудом подавлял желание откинуться назад и полностью раскрыться перед любимым, чтобы ласкал его ещё откровеннее и горячее. — Протего, Протего Максима, Экспеллиармус, Депульсо, Петрификус Тоталус. — Отлично, мой хороший, — снова похвала, и в этот раз голос стал совсем хриплым, показывая, что не только Гарри на пределе. Том был неравнодушен, его бросало в жар и едва не потряхивало от желания поскорее засадить Гриффиндорцу по самые яйца. Но тогда их маленькая игра утратит интерес. Не говоря уж о том, что он причинит Гарри боль. — Рад, что вы довольны моим ответом, профессор, — обольстительно улыбнулся Поттер, что на его раскрасневшемся лице смотрелось на грани развратности. — Но ещё как минимум четыре вопроса, — напомнил Том и вдруг приманил к себе волшебную палочку, используя при этом магию в сыром виде! Что всегда восхищало. Не каждый волшебник был способен использовать беспалочковую магию. Гарри и понять ничего не успел, как ощутил прохладные, смазанные пальцы у колечка мышц. Том наколдовал смазку, используя особое заклинание, что без палочки не создать, приятно пахнущую, обезболивающую, с приятной прохладой. И услышал несдержанный стон, на грани всхлипа. Именно такая реакция возбуждает до предела. И пусть Том себя контролировал — неровен час, как от мальчишки крышу окончательно сорвёт. Стройное тело изогнулось в его руках. — С-спрашивай, — едва смог ответить Гарри, в глазах которого темнело от желания. — Пять защитных заклинаний я услышал, — продолжил вкрадчиво говорить Реддл, щекоча тёплым дыханием подборок юноши, что извивался в его руках, чувствуя в самом эпицентре своего удовольствия смазанные пальцы, которые не спешили в него проникать, когда так сильно хотелось. — А теперь расскажи мне о каждом. Как они действуют, в чем их особенность? Гарри избрал тактику медленного издевательства — он жарко стал шептать ответы на ухо, то облизывая, то кусая его, или же переходя на шею: — Протего и Протего максима — щитовые. Но максима мощнее и создаёт вокруг мага купол. Но не защищает против непростительных. Экспеллиармус разоружает противника. Депульсо отталкивает противника, но не оглушает его. А Петрификус Тоталус сковывает и парализует. Стоило последнему слову сорваться с языка, как Том незамедлительно ввёл сразу два пальца. Без резкости, болезненно растягивая тугие стенки после долгого отсутствия анального секса, а с осторожностью. Реакция Гарри не заставила ждать — и он насладился ею сполна. — Три вопроса осталось, — Том не переставал каждый раз напоминать, с жадностью наблюдая за искаженным лицом парня, за тем, как он краснеет, как тяжело дышит, как дрожит, дергается. И сразу начал двигать пальцами, мучительно медленно, но так глубоко проталкивая. — Кто такие инферналы, Гарри? И как с ними бороться? Я хочу услышать развернутый ответ. — То-о-о-ом, — жалобно проскулил парень. Его тело ныло. Желание совсем дурманило. Даже неплохо зная ответ, он уже не мог на нём сосредоточиться. Его тело и разум хотели любимого человека, прямо сейчас. Всё внутри сладко сводило. Гарри стоял на грани между тем, чтобы от нетерпения наплевать на пересдачу и наконец усесться на член Тома и ездить на нём, пока не кончит, или же излиться уже сейчас, окончательно расплавившись в руках мужчины. Потому что отвыкшему телу многого не нужно. — Инферналы — это утопленники… оживлённые чёрной магией. Лучше всего с ними бороться… огнём, потому что они не чувствуют боли и… они не могут истекать кровью. — Подробности, — надавил профессор, вместе с добавлением ещё одного пальца, и нарочно ввел резко, не боясь причинить боль. В процессе он успел как следует растянуть стенки ануса. Глаза Гарри широко распахнулись. Он вскрикнул на весь кабинет, и его не волновало, что кто-то может услышать. Если Том не поставил заглушку — это будут его проблемы. Да и вообще, дотошность профессора начала раздражать. — Какие подробности?! Ну любят они жертв под воду утаскивать, могут укусить. Не любят свет. Что ещё? — Описания этих существ, — подтолкнул мужчина, явно издеваясь, и снова начал до ужаса медленно разрабатывать вход. — Инферналы выглядят, как тощие мертвецы с бледной кожей и впалыми, белыми, затуманенными, слепыми глазами. Они одеты в грязные лохмотья и их кожа не просто холодная, а ледяная, — профессор взял всё в свои руки, объясняя с ласковой интонацией, словно маленькому ребёнку сказку рассказывал, и только легкий хрип всё портил. — Инферналы не имеют собственной воли или разума, а подчиняются лишь велению хозяина, создавшего их. Они не чувствуют боли и не способны самостоятельно найти выход из непредвиденной ситуации. У них отсутствует инстинкт самосохранения, поэтому удобнее всего их использовать, как стражей или воинов. Во время рассказа, Гарри мог только тихо стонать. Слова Тома плохо укладывались в голове, он был почти на пределе. Но последняя капля поучения перелила чашу терпения. Просто сходить с ума от желания и ничего не делать всё это время — осточертело. Гарри отстранился от него, чувствуя как дрожат ноги. И игнорируя чувство пустоты, встал перед мужчиной на колени. Не разрывая зрительного контакта, Гарри обхватил губами горячий член. Мокрый рот порочно хлюпал от каждого движения. Сквозь сжатые зубы мужчина выдохнул, но не закрывал глаз, он продолжал наблюдать за стараниями своего ученика, за тем, с каким наслаждением тот принялся ублажать, просто напросто психанув. Садистские черты Реддла вновь показали себя. Но и Гарри не лыком шит. — У меня есть претензия, по поводу вашей оценки моих знаний, профессор, — сообщил Гарри, и снова забрал его плоть в рот, без малейшей капли совести. Он делал это не в первый раз и мог взять глубоко. Но лишь затем, чтобы выпустить снова. — Вы придираетесь к моим ответам и не учитываете правильность, — руки стали нежно ласкать бедра. — Я говорил, что они трупы. Говорил, что они не чувствуют боли. И раз они оживлены, то собственной воли у них нет априори, как и у любого трупа. Почему вы не учли этого, профессор? — и снова Гарри принялся терзать нежную плоть. — Потому, мой дорогой ученик, что перед вами стояла задача — дать четкий, развернутый ответ, — удивительно хорошо проговорил Реддл, сжимая чуть сильнее волосы на затылке гриффиндорской чертовки, что умело давил на его слабости, пытаясь тем самым перехватить контроль. То, чего мужчина не мог позволить сделать, являясь доминантом во всех смыслах. Но когда мальчишка хотел что-то сделать — он брал и делал, никогда и ни у кого не спрашивая позволения, отчего, порой, щекотал Тому нервы. И не обладай мужчина железной выдержкой — точно бы однажды взорвался. — Так мне зачтётся ответ? — похотливо и почти нахально улыбаясь, спросил Гарри, лаская вздутые вены на члене кончиком языка. — Может и не всё, но главное я рассказал. — Зачтется, — еле сдержался от рыка Том, когда напряжение достигло своего предела, и резко поддался вперед, чтобы перехватить мальчишку, немедля возвращая его на место. — Приближаемся к финалу, — с укусом в плечо, от которого Гарри вскрикнул, ответил Том, прежде чем приставить головку члена к сжимающемуся сфинктеру. — Что ты знаешь о василиске? Даже находясь в одном шаге от десерта, Том всё равно держался до последнего. Тесное колечко сжималось и пульсировало, готовясь принять, и мужчина знал, что внутри будет жарко и тесно, словно у девственника. Сам виноват — давно не навещал эту упругую и ненасытную попку. Парень ёрзал, сидя сверху, будто издеваясь, а на деле просто желая ощутить его полностью. — Огромный змей, появляющийся из… М-м-м, — простонал парень, почти задыхаясь. — Куриного яйца, высиженного жабой, — последние остатки терпения летели к чертям. — Боится крика петуха. Очень ядовит, яд убьёт за пару минут. Том, пожалуйста… — Гарри сбился на жалобную просьбу. — Может убить своим прямым взглядом, а непрямым — обратить в камень… Пожалуйста, Том, я больше не могу…! — Последний вопрос, — понизил голос, дыша в затылок мальчишке, что дрожал всем телом и покрылся испариной. Головка начала медленно проникать внутрь, раздвигая упругие горячие стенки, — сколько ты продержишься, после того, как я заполню тебя до краев? — Зависит от тебя!  Это был единственный правильный ответ, потому что даже засаживая по самый корень, Том мог контролировать его оргазм и не давать кончить раньше времени. А сам Гарри сейчас мог с наслаждением ощущать вторжение горячей головки. — Что ж, мистер Поттер, поздравляю, — официально начал Том, и тут же усилил хватку, помогая мальчишке, протяжно застонавшему, тяжело дышащему, с силой хватающегося за его руки, опуститься до конца. Не только головка, весь член стал проникать внутрь. Их магия, выпущенная на свободу, переплелась друг с другом, как и их хозяева, усиливая удовольствие обоих. — Вы дотянули до положительной оценки. — А ты натянул меня, — со слабой усмешкой заметил Гарри, а после положил руки мужчины на свою талию. Там им самое место, они лежали идеально. От первого же толчка всё тело сладко вспыхнуло. Гарри запрокинул голову от удовольствия. Даже если бы Том сейчас взялся рукой за его волосы и оттянул, он не был бы против. Любимому мужчине он добровольно готов был отдаться. Готов был ощутить на себе его силу, его мощную ауру, крышесносный запах, пробирающий до мурашек голос, прикосновения, поцелуи — всё. — Как ты того и хотел, — усмехнулся Реддл, касаясь губами загривка и тут же кусая. — Двигайся. Как послушный ученик, Гарри начал двигаться, приподнимаясь и опускаясь на горячий скользкий член с тихими стонами. — Да, вот так… — шептал он, с порочным удовольствием, и выпрашивая больше. — Сильнее… Сам ведь хочешь… А мужчина молчал. Вместо грязных слов, он действиями показывал всё то, что хотел сделать с юношей. Руки не задержались на талии, он начал гладить и до боли сжимать бедра, порой доходя до шлепков, когда Гарри приподнимался, чтобы с новым разом опуститься, а рот занял поцелуями, порой переходящими на укусы и засасывание кожи. И всё лишь для одной цели — оставить как можно больше отметин. Чтобы они напоминали Гарри о сегодняшнем вечере, сладко пульсируя после того, как все закончится. Изголодавшийся, изнывающий парень одним своим видом просил, чтобы его оттрахали хорошенько. И отказать невозможно. Вскоре одного кресла стало мало. Том подхватил парня на руки, не испытывая никакого неудобства от его веса, и уложил на парту. А сам притиснулся как можно ближе, начиная ритмичные движения, в одном темпе, и добавляя новые ощущения. Гарри метался по прохладной деревянной поверхности, выстанывая имя возлюбленного, и цеплялся за него всеми конечностями, не в силах отвести взгляд. Прекрасен. Как же дьявольски прекрасен был Том Марволо Реддл! Его глаза полыхали ярче любого пламени, губы то плотно сжимались, то приоткрывались и вырывалось тяжелое дыхание, а брови сводились к переносице. И Гарри полыхал вместе с ним. Нутро грело то, что этот человек сейчас занимается любовью именно с ним, и только с ним, полностью вышибая из него дух и делая своим. — Скажи это, Гарри, — заговорил на грани шипения Том, внезапно останавливаясь, будучи глубоко внутри юноши, обхватывая его за затылок и под коленом. Три заветных слова. Именно сейчас, в этот самый миг, Реддл возжелал их услышать больше всего на свете. Лицо Гарри опалил румянец смущения. Эти слова он говорил нечасто, не привыкнув разбрасываться ими. Но не признать нельзя. — Я люблю тебя, Том. — Да, — выдохнул тот, с таким облегчением, будто тяжелый груз с плеч уронил. В нём словно сидело сомнение, и он замер в напряжении. А как только услышал желанное, тут же расслабился и припал к губам своего гриффиндорского очарования. Ведь только ему однажды удалось прожечь дыру в сердце и пробраться вглубь, не оставив возможности безболезненно вывести оттуда. — Помоги мне кончить, пожалуйста, — почти жалобно попросил парень, распахнувший свою душу, отдав своё тело в самой откровенной позе. Он желал получить всё, что причиталось ему по праву возлюбленного. С ухмылкой, от которой пошли мурашки, Том продолжил двигаться, нарочно меняя темп, с медленного на быстрый, с плавного движения на более резкое, пока его мальчик не застонал протяжно, на одной ноте, вот-вот готовый взорваться ярким оргазмом. Реддл добился того, что Гарри даже не потребовалось к себе прикасаться. Он кончил от стимуляции простаты, и делал это долго, чувствуя, как Том все продолжал в него входить. А вышел только когда Гарри полностью обмяк. — Хороший мой, — прохрипел тот, обхватив все ещё возбуждённый член, и кинул очищающее заклинание. — Возьми в рот. Парень был истощён нагрузкой и не мог даже приподняться, не то, чтобы слезть со стола. Одним жестом он попросил любимого обойти, и уже тогда смог взять, пусть и не в самой типичной позиции. Ещё одно извращение в копилочку. Действительность укатила в неизвестном направлении, оставляя его наедине со своими откровенными желаниями. Ему нравилось брать в рот крепкий, горячий член, который точно никогда не лгал. Его возбуждение всегда было правдиво. И Том не заставлял его работать ртом усердно. Оказавшись позади, он осторожно приласкал горло Гарри, приласкал губы кончиками пальцев, и тоже самое сделал головкой, прежде чем медленно начать погружаться в жаркую, влажную глубину рта, одной рукой придерживая член, а второй поглаживая по подбородку Гарри. Парень принимал совершенно безропотно. Том был его учителем не только по защите, но и в любовных утехах. А также был первым любовником. Гарри доверял ему своё тело, и слишком много позволял делать с собой. Когда плотно обхватывать губами он уже не мог, рот нещадно болел, он позволял Тому нежно трахать себя, просто держа рот открытым. И кончил его личный змей-искуситель от руки, когда перестал погружаться в жаркую глубину, а резкими движениями довел себя до финальной стадии. Жаль, Гарри был вверх тормашками, и не видел этой сексуальной картины. Он помнил, как однажды повторно возбудился только лишь от вида кончающего любимого. Белесая жидкость попала на нос, рот и подбородок. Сверху слышалось тяжёлое дыхание, а чужая магия ласкала не хуже мимолётного поглаживая, только по всему телу. — Тебе хорошо было? — Гарри задал самый важный для себя вопрос. Особенно в начале отношений, он не был уверен, что может удовлетворить мужчину, который был более опытным и взыскательным. Сейчас его умения улучшились, но сомнения оставались. Прежде чем ответить, Реддл привёл себя и парня в порядок. И за этот короткий промежуток времени Гарри извелся, будто впервые готовился услышать ответ. — Безусловно, мой хороший. Я очень по тебе скучал. И парень выдохнул с большим облегчением. — Я тоже, — улыбнулся он, а после закрыл глаза, чтобы отдохнуть. Силы его закончились, и он продолжил лежать на столе, который давно нагрелся от тепла его тела. Но мужчина его удивил, когда бережно поднял на руки и отнёс в личные покои, прижимая его, усталого, почти сонного, к груди. Забота от Тома была редким и неимоверно прекрасным явлением, которое хотелось ощущать как можно чаще. Странные всё-таки отношения между ними. Гарри бы никогда не подумал, что пересдача обернётся таким номером. А был ли он против? Да ни разу. Конец.