Чудное было лето

То лето было чудным. Насквозь, как тело, пронзённое копьём. Лето было алым, как потоки крови, зелёным, как лица мертвецов, серым, как громовые раскаты, и синее небо молчало над ним. Когда окна в доме распахнуты настежь и сквозняки настигают тебя повсюду, где бы ты ни был, — вот так к Дэмьену отовсюду стекались чудеса. Полноводная река, несущая трупы к лишь одной ей ведомой цели. Чудес было столько же, сколько трупов, хотя трупы Дэмьен не считал, а чудеса записывал в книжечку. Казалось бы, у него было всё, чего можно желать: он был богат и здоров, ни в чём не нуждался, у него была любящая семья и самый лучший двоюродный брат, Марк. Но были и необъяснимые факторы, усложняющие его жизненный путь. Вот, например, у него всегда были проблемы с тем, чтобы получиться на фотографии. Сколько он себя помнил, у него не было ни одной фотографии, где его бы в принципе было видно, везде выходило какое-то размытое пятно вместо лица. Марк шутил, что на паспорте фотография будет такой же, и Дэмьен не сможет путешествовать по миру. Дэмьен рассмеялся. Как это он не сможет путешествовать по миру из-за какого-то клочка бумаги? Он, приемный сын самого Ричарда Торна, главы «Торн Индастриз»! Однако, несмотря на то что Дэмьен воспитывался в богатой семье, бюрократию в мире никто отменять не собирался. А есть такие документы, где без фотографии никак не обойтись. Когда дядя в прошлом году купил им на день рождения хороший фотоаппарат с объективом, Дэмьен испытал некоторое воодушевление и подумал, что проблема решена. Уж на своей-то технике ему будет нетрудно добиться желаемого. Тем более дядя обустроил специально для него домашнюю фотолабораторию. Но результатом стало море превосходных фотографий окружающей природы, людей и предметов, всё получалось идеально. Кроме Дэмьена. Проявляя очередную пленку, он уже заранее знал, что на фотографиях рядом с Марком будет улыбаться мальчик с туманом вместо лица. — Да уж, Дэмьен. С тебя нужно писать портреты, — сказал Марк. — Иначе никак не сохранить твой облик для потомков. — Каких потомков? — не понял Дэмьен. Но вариант обзавестись портретом вместо фотографии ему показался недурной идеей. Как-то ему подарили книгу с гравюрами, и больше всего ему запомнились изображения морских чудовищ. Портрет — двойной, с Дэмьеном и Марком, — вскоре был написан довольно приличным художником за две недели лета. Марк получился неважно, хотя неподвижно сидел и не шевелился во время позирования. Дэмьен не мог усидеть на месте, но его изображение было выше всяких похвал. Он напоминал ангела, сошедшего в мир с синего неба. Картину повесили в комнате мальчиков, но позже Дэмьен убрал её к себе под кровать. — Почему ты её снял? Ты же хорошо вышел, только вот твои волосы получились похожими на клубок змей, — поинтересовался Марк, поправляя несуществующее пенсне. Дэмьен улыбнулся. — Убрал, потому что твои волосы там похожи на воронье гнездо!

***

Чудное было лето. И конца этому не предвиделось. Оно ведь только начиналось. Чёрный ворон сопровождал Дэмьена днём и ночью. Достаточно было послать ему мысленный приказ, и он появлялся из ниоткуда, как будто в самом пространстве и времени распахивалась дверь в иной мир. И серые перья, много перьев. Они пахли серой и гарью. Дэмьену нравился этот запах. — Чёрный ворон с серыми перьями, ты такой смешной, — говорил Дэмьен и не смеялся. Ворон хлопал крыльями и каркал так, будто смеялся за него. Дэмьен протягивал руку, и ворон тяжело опускался на неё, втягивал когти. Как он держался, Дэмьен не имел представления. Почему он был такой лёгкий, Дэмьен тоже не знал. — Ты кто? — спрашивал Дэмьен. — На самом деле ты кто? Один из слуг… отца? Ворон доверчиво смотрел на него красными глазами, и в этих глазах отражались всполохи адского пламени. Он не говорил ни «да», ни «нет», он просто умел убивать. — Зачем ты убиваешь этих людей? — спрашивал Дэмьен. — Им всё равно никто не поверит. А вот если убивать, тогда хочешь не хочешь — задумаешься, почему так. Только что говорил с человеком, а он скончался. А если он живой и просто болтает вздор и бросается на людей, то это похоже на одержимость. Ха-ха-ха. Смех выходил грустным. — Если я орудие, то и у меня должно быть орудие, — рассуждал Дэмьен вслух. — Ты орудие, и никто тебя не видит, кроме меня и тех, кого ты убьёшь. Но есть кое-кто, кого ты убивать не должен, понял? Даже если сочтёшь его угрозой. Ты понял меня? Но ворон получал приказы не только от Дэмьена.

***

Негде было укрыться Дэмьену от всех уготованных ему чудес. Даже под старым деревом, в глубине леса, где он курил стащенные в военной академии сигареты одну за другой. Курение не вредило его здоровью. Его физическому здоровью, казалось, не могло повредить ничего. Это осознание вливало в него силу, как кровь вливают в вены, но и ввергало его дух в немыслимые муки отчаяния. Почему же его душа кровоточила, почему? Если он был тем, кем был, почему знание не окрылило его, не принесло ему облегчения? Он был ненормальным, он не был человеком, и он должен был что-то с этим сделать. Принять свою судьбу, свою силу и временную власть над миром или… А у него был выбор? Марк нашёл его именно здесь и всё выложил. Как он подслушал разговор отца с доктором Уорреном. О чём был этот разговор. Где он провёл прошлую ночь, и как прочитанная книга расставила всё по местам. Дэмьен слушал, а последняя сигарета догорала у него в руке просто так. Дым не приносил исцеления душе, что тлела в нём. Марк никогда не ходил в церковь по собственной воле и Библию с полки впервые снял только вчера ночью. Такова сила веры в горчичное зерно. Как можно совладать с таким могуществом? Впрочем, Дэмьен отчётливо осознавал, что может он и что могут люди. Людей можно легко стереть с лица земли, и души их уйдут к тому, в кого верят. Но он не хотел смерти Марка. Марка, который стоял перед ним на расстоянии, бледный и дрожащий. Больше не брат, больше не друг. Никто. А если он никто, то почему он должен жить? Дэмьен бросил сигарету на землю и растоптал ногой. — И ты поверил в этот бред? — тихо спросил он. — Это не бред. И Откровение подтверждается фактами. Всё, что он сказал, звучит разумно. — Звучит безумно. — Скажи ещё, что сам ты не знаешь, кто ты такой, — устало выговорил Марк. Дэмьен не ответил. Пространство дрогнуло, и где-то далеко послышались громовые раскаты. В воздухе запахло гарью. — Пойдём домой, Марк. Дома поговорим. Марк не двигался. Серые перья падали на землю вокруг них, но Марк их не видел. — Ты слышишь? Я сказал: пойдём домой. — Конечно, я слышу. У меня же есть уши. Хлопанье крыльев раздалось у Дэмьена над головой. Он вытянул руку, и птица заняла своё место. Или не птица? По расширившимся от ужаса глазам Марка Дэмьен понял, что Марк видит его орудие. Это было плохо, это означало грядущую гибель Марка, а Дэмьен не хотел его смерти. Даже если Марк теперь больше любит Бога, а не Дэмьена, всё равно не хотел. — Ну знаешь ты, и что дальше? — Дэмьен сделал шаг вперёд, и ворон у него на руке покачнулся. — Что это меняет между нами? Мы выросли вместе, ты мой брат, и я люблю тебя. — Я для тебя такой же брат, как мой дядя — отец, — Марк выдавливал из себя слова так, словно боролся с рвотными позывами. На самом деле его трясло от страха. А может быть, страха уже не было и он предчувствовал неизбежность собственной кончины? — Не нужно сравнивать, — мягко заметил Дэмьен. — Мы с тобой ещё можем найти общий язык. Ты сказал, что у тебя есть уши. Так послушай меня. Я объясню тебе, что будет дальше. Ты или пойдёшь со мной… Или умрёшь. Дэмьен закрыл глаза, чтобы сконцентрироваться. Нить, связывающая его с чёрным вороном, была гнилой и серой. Если он потянет чуть сильнее, она может оборваться, и что тогда? Он чувствовал нетерпение ворона и приказал ему утихнуть. Перед глазами снова и снова вспыхивали написанные огнём слова «убиваем будет всякий, кто не будет поклоняться образу зверя». Дэмьен открыл глаза. Марк стоял перед ним, молчаливый и испуганный, но исполненный решимости. — Не нужно ничего говорить, Дэмьен. Дальше уже ничего быть не может. Почему твой страж до сих пор не убил меня? Ты не можешь решиться, — он усмехнулся, — убить брата, которого любишь? — Я не контролирую свою силу, брат. Пойдём со мной, и ты будешь жить. — У Антихриста не может быть брата! — Да будет так, — прошептал Дэмьен. Ворон слетел с его руки.

***

Дэмьен кричал, устремив безумный взгляд в небо, пока ворон убивал единственного человека, которого он любил. Ворон улетел, оставив безжизненное тело, а Дэмьен всё кричал и кричал. Небо было безмолвным.