Принцесса

Но, к сожалению, времени мне не дали. — Где ты ходишь, Мидория, там твой матч начинается без тебя?! — А?.. — Пошли быстрее! Учитель, я нашел Мидорию! Киришима выволок меня на арену, толкнул в спину для ускорения и убежал на трибуны. Растерянная от резкой смены окружения, я замялась на одном месте. Иида уже стоял там, успев навестить брата и вернуться, пока я гуляла по коридорам в смятении. Полночь поторопила меня. Серьезно… Эта битва просто смешна. Я встала напротив Ииды, беря его тело под контроль своей причуды еще до начала матча. Конечно, это нихера не честно, но сейчас мне абсолютно все равно. Я хочу встретиться с Тодороки и выпустить пар, что сжигает меня изнутри. С Иидой же суп не сваришь, он меня просто измочалит быстрыми атаками. — Итак, второй матч! Мидория Рури против Ииды Теньи! Интересно, как долго продли… Это что, шутка?! Одним коротким жестом я просто вышвырнула Ииду с арены. После чего развернулась к трибунам и вытворила совершенно тупую детскую штуку. Глядя в глаза Тодороки, я указала на него пальцем, а после провела большим вдоль своей шеи, сжав руку в кулак в завершающем жесте угрозы. — Победа за Мидорией Рури, которая дала ясно понять, что Тодороки, который отправил ее брата в лазарет, легкая победа явно не ждет! Ух какие страсти, кому-то уже стало жарко?! Твердой походкой ушла с арены, не оглядываясь на поверженного Тенью. Все следующие бои я пропустила, выйдя из стадиона в желании немного остудиться. После того, что я показала, Тодороки сделает все, чтобы я не снесла его с арены так быстро. Но у меня и нет в планах победы за две секунды. Теперь я хочу реально подраться. Вообще плевать, будь противником не Тодороки, я бы не остановилась. Изуку тут сам нарвался, вскрывая раны противника, вот тот и отделал его всухую. Так что ни о какой мести тут речи не идет. Пусть не зазнается. Грудь начал разбирать смех. Впервые за пятнадцать лет я так дико злюсь. Гражданская жизнь ребенка не изобилует опасностями и острыми проблемами, что поделать. А те ситуации, что были, не вызывали таких ярких чувств. Черт, негатив во мне так и горел. — Да черт! — выругалась я, выпуская изо рта струю горячего пламени. — Полегчало, но недостаточно… Одна из причин, почему у нас с Изуку были в детстве взаимные обиды, кроме моих психических заскоков, вот это. Две причуды. Материнская, развившаяся в полноценный телекинез и далее, в психокинез. И отцовская, «огненное дыхание». Я редко использовала вторую причуду, попросту не научившись испускать огонь другими частями тела кроме рта. Двигаться в этом направлении некуда, поэтому я поставила в приоритет усиливающийся с каждым днем психокинез. О чем не жалею. В прошлой жизни я была сильным магом огня. Здесь я огонь почти потушила. Изуку никогда не признается, даже самому себе, что в глубине, где-то в подкорке мозга, у него сидит обида на меня. За то, что не остановилась на одной причуде, забрала сразу две, за кражу его силы. Поэтому подросший Изуку и сам не понимает, почему ему так сложно говорить со мной о проблемах, связанных с причудами. Подсознательно, возможно, он боится, что я заберу и эту. Издалека послышался крик Полуночи о победе Бакуго. Мой матч следующий. Пора выпустить огонька. *** — И они встретились! Тодороки Шото, победивший ее брата, и Мидория Рури, пообещавшая надрать ему за это зад! Ай! Ладно-ладно, все, я не выражаюсь. Бой, без лишних слов! Я резко подняла Тодороки в воздух. В тот же миг он начал испускать лед с ладони, когда я его вздернула вверх. Атака льдом захлебнулась, выстраивая вслед за летящим учеником столб льда. Он полетел вниз, прямо на свой лед. Я слегка улыбнулась, когда из его руки выскользнул ледяной шест, по которому Тодороки докрутился до земли. — Какая активная битва с первых же секунд старта! Сразу видно, эти дети не привыкли тратить время впустую! Тодороки поднял голову. Какая экспрессия! Сколько чувств на этом безэмоциональном лице. — Мидория, ты… — я не дала ему договорить, быстро подняв и опустив руку. Вслед за рукой тело Тодороки так же дернулось верх и вниз, ударившись передней половиной о землю. Я отпустила контроль над ним, поднимая в воздух приличный кусок льда. Тень от глыбы упала на откашливающего кровь Шото, и он замер. Он успел перевернуться и выстроить перед собой защитную стену, куда крепче чем моя глыба. Осколки от разбившегося льда долетели до меня, до крови разрезав кожу. Адреналин еще бурлил в крови, позволяя не обращать на ранки внимания. — Что творится? Что творится на арене? Мидория совершенно не жалеет Тодороки, исполняя свою угрозу! В комментатора захотелось швырнуть чем-нибудь покрепче. Но я сдержалась. — Просто для информации, — задумчиво заговорила я, чтобы слышал меня только Шото, ну и возможно Полночь. — Это не месть за Изуку, или что-то в этом роде. Он сам виноват. А я… я сейчас просто в ярости. Ничего личного. Тодороки поднялся с земли. — Так и поступим. Ничего личного, но я собираюсь победить. Стена льда ударила меня сзади. По бокам начали расти прозрачные кристаллики, намереваясь закутать меня в кокон. Раздирая спортивную одежду на руках и ногах, я вырвалась, подняв себя выше за ботинки. В свободном падении подсекла Тодороки, прокатив его на спине до черты, где снова вырос ледяной барьер, не давая парню проиграть. Он тут же провел атаку, испустив лед ногами. Ледяная корка стремительно понеслась в мою сторону. Я быстро подняла себя в воздух, держа контроль над ботинками. Но, так как я сделала это почти в последнюю секунду, спасти сумела только один. Вторая моя обувка застыла во льду эпичной статуэткой. Я покачнулась в воздухе, оставшись висеть на одной опоре. Ледяной столбик, в котором застряла моя обувь, вознесся выше. Улететь далеко я все же не смогла. Пытаясь увернуться от атаки, я взмахнула руками, и меня унесло куда-то в левую сторону. Единственный ботинок помчался по велению взмахнувшей руки, и следом я на буксире с выпученными глазами. — Агх! Какого!.. — вскрикнул Тодороки, когда моя нога на высокой скорости впечаталась в его живот. Мы кубарем покатились вдоль ледяной дорожки. — Вау! Что произошло! Это был хитрый план Мидории? Во всяком случае, она снесла Тодороки, и дальше они покатились вдвоем! Но Тодороки еще до этого успел создать ледяной барьер у самой границы арены, иначе вот забавно было бы, если бы оба финалиста вылетели из турнирной таблицы по случайности! Так значит благодарить надо не чудо. Хорошо, что остановились мы в положении, где я лежу сверху. Упаси боже, мы не перецеловались, пока катились, и даже упали не лицом к лицу, а скорее я спиной на животе Тодороки, моя правая нога в ботинке у его щеки, моя голова меж его скрюченных ног. Я вытянула себя из получившейся человеческой кучи-малы за все тот же злосчастный ботинок. — Прости, — приземляясь на обе ноги, выдохнула. Шото поднялся, держась за живот. — Что за херню они творят, твою мать?! Где драка?! — где-то на трибунах взорвался Бакуго. Тодороки, не вставая, хлопнул по земле. Его руки дрожали, он явно близок к пределу своей силы. Слишком много льда использовал. Но и я устала. Больше не от битв, а от внутренней грызни. После нелепого столкновения что-то в груди отпустило, перестав сжимать сердце колючками, жгучая ярость мирно улеглась. Следующим будет Бакуго. Сейчас я не смогу выдержать его напор, поэтому… оставляю пацана на тебя, Шото. — Я сдаюсь. Готовый к тому, что я ускользну от льда, Тодороки замер. Холодные льдины окутали мои ноги до колен, особенно больно стало босой израненной ступне. — Мидория говорит: «Я сдаюсь!» И это самый неожиданный поворот! — Почему? — Я же говорила, это не месть. А ярость во мне уже утихла. — Ты… Ты просто отступила? Даже не дала мне шанса победить в честном бою?! — Честный бой? — я холодно усмехнулась. — Ты же и сам не собирался драться со мной в полную силу. Он замолчал, потерянно смотря в мои глаза. Урок от Изуку сейчас закрепляла я. Не могу позволить трудам брата, пожертвовавшим своим телом, пропасть втуне. Ну уж нет, Тодороки Шото, если Изуку зашел так далеко ради тебя, я тебя в покое не оставлю. — Разморозь мои ноги, я наполовину босая, если ты забыл. Пока мальчик осторожно нагревал огнем лед у моих ног, я устало смотрела на трибуны. Люди там метались, что-то обсуждали. Одноклассники махали рукой, видя мой взгляд. Только Изуку сидел без движения. Что ж… я и правда зашла слишком далеко. Закрыла глаза, чувствуя, как по голой ноге стекает вода, а затем испаряется. Кожу защипало от перегрева в некоторых местах. — Пойдем, надо освободить арену для следующих. Я слабо кивнула и захромала вперед. Наступать дико больно, пришлось идти чуть ли не на пальцах — лёд славно ранил ступню. Через пару шагов меня догнали и, не давая возможности вырваться, подняли на руки. — Что ты делаешь? — удивилась я, осторожно положив руку на его плечо. Деть ее все равно некуда. — Я же сказала, это не месть, не нужно отрабатывать мнимую вину. — Это не из-за вины, — коротко отрезал Шото. — Кажется, мы стали свидетелями зарождения чего-то большего! Искры между ними летали с самого начала соревнования! Посмотрите, джентльмен Тодороки несет Мидорию на руках, прямо как принцессу! О нет, я плачу… Успокойся, Мик, не позорь нас… — После этого тебе придется взять на себя ответственность, — серьезно сообщила я мальчику, когда мы вышли, под рев толпы, с арены. — Романтичность твоего поступка больше ничего не перебьет, меня никто не позовет замуж, ты осознаешь это, Тодороки? Я не ожидала, что такую старую шутку могут воспринять как-то иначе чем шутку. Вообще-то я хотела расслабить атмосферу, мне к разговору с братом нужно подготовиться, и напряженный Тодороки совсем ни к чему. Но вышло все через голову. — Что? — он остановился. — Ты мне встречаться предлагаешь? Подскажите, в каких лесах он вообще рос? Я просто в ничто с его серьезного лица, как такое вообще можно понять в прямом смысле? Мое самообладание за весь день трещало по швам сотни раз, я сейчас настолько разбита, что даже ответить ничего не могу. Голова пустая. — Эм… — все же начала я. — Это шутка. — Рури! — Изуку? Я тут же забыла о Тодороки. Мы с братом смотрели друг на друга несколько мгновений. Изуку свел брови вместе и решительно подошел к нам. — Спасибо, дальше я сам позабочусь. Тодороки молча передал меня как переходящий приз. Я хмуро уставилась на перебинтованную руку, держащую мои ноги. Некоторое время мы шли втроем, оба спутника смотрели исключительно вперед. — Теперь, когда ты убедился, что рука еще болит, можешь поставить меня на землю, — сказала брату, замечая выступивший на виске пот. Он упрямо покачал головой. — Изуку, ты прекрасно знаешь, что больше всего я не люблю глупое упрямство. У меня не переломаны ноги. — Будет лучше, если я донесу ее до лазарета, — вмешался Тодороки со своей ненужной инициативой и наткнулся на сдвоенный хмурый взгляд. Изуку покачал головой, заверяя одноклассника, что все в порядке, и уж сестру он поднять в состоянии. Шото лезть на рожон не стал, коротко кивнув у двери в комнату отдыха, а мы пошли дальше. Таким серьезным брата я видела не так часто. Обычно он ведет себя соответственно возрасту, как любой среднестатистический пятнадцатилетний подросток. Теряется от внимания, смущается при близком контакте с девочками, нервничает во время экзаменов, плохо скрывает вранье, что не ел чипсы на завтрак. За годы мы отлично друг друга изучили. Изуку видел меня разной, и эта вспышка гнева на Всемогущего и на него самого не сюрприз. Когда происходило что-то, что я не могла контролировать, меня всегда заносит. А просить прощения я не умею. Даже перед ребенком, как бы глупо это не звучало из уст прожившей две жизни. — Мое безрассудное поведение разозлило тебя, — не дойдя до лазарета, Изуку остановился. — Ты не любишь, когда я делаю что-то подобное. В школе после издевательств Кац-тяна мне доставалось еще и от тебя, поэтому я всегда ходил в синяках. Раньше ты решала такие вопросы, избивая людей, сейчас ты бьешь по-другому. И так гораздо больней. Он замолчал, изучая мое лицо. Не знаю, искал он ответы на свои вопросы, либо пытался просто донести суть своих слов. Изуку вздохнул. — Я бы хотел, чтобы ты извинилась перед Всемогущим. Но ты ведь этого не сделаешь, верно? Он не заслуживает таких слов, Рури, он — герой. Человек, которым я восхищаюсь с самого детства, Всемогущий настолько силен душой и телом, что способен держать на себе ответственность за всех. Он стремится сохранить улыбки на лицах людей, даже ценой своего здоровья. И поэтому я все же надеюсь, что ты сумеешь понять его. Я больше не буду заставлять тебя волноваться, и я извинюсь перед мамой. Надеюсь… она не слишком сильно плачет сейчас. — Между «постараюсь» и «больше не буду» лежит огромная пропасть. Не давай таких громких обещаний, не зная, что выпадет на твою долю завтра. Перед тобой может встать выбор спасти кого-то, и я знаю, что ты поступишь так же, как и до этого, когда спасал Тодороки от самого себя. Я не стала ничего отвечать по поводу Всемогущего, Изуку не стал настаивать. Но, по крайней мере, мосты между нами не сожжены. *** Фестиваль подошел к концу. У меня остались не решенные дела, грузом лежащие на сердце, но основные тревожащие проблемы удалось разрешить. Изуку бодро махал мне, стоя в толпе, рядом с остальным классом. Я на автомате шевелила правой рукой, приветствуя зрителей. Уверена, мать там с ума сходит, устраивая целое озеро из своих слез. О ней я вспоминала непозволительно мало, даже когда ввязалась в драку с Тодороки, собираясь размазать его тонким слоем. Упрекнула брата, а сама хороша. Вздохнула, прикрывая глаза. Да когда этот придурок угомонится?! Мой острый недовольный взгляд впился в бешено бьющегося в каком-то ненормальном припадке Бакуго. Его заковали в цепи и надели намордник, вы представляете масштаб ситуации? Да он выглядит как больной пес! Попеременно он рвался в разные стороны, то ко мне, то отрешенному Тодороки, стоящему на постаменте с цифрой 2. Битва с Фумикаге прошла не быстро и не медленно. Мы полетали некоторое время, на самом деле он меня сильно задел своей тенью, думала умру от боли. Испугавшись его атаки, я впечатала его в стену стадиона. Привычка сталкивать своих противников с вертикальными поверхностями набирает обороты… Так что вот, заняла третье место. Будет что принести маме с фестиваля, раз уж она не смогла получить билет. — Начнем же церемонию вознаграждения! — восторженно объявила Полночь. — И в этом году награждать будет… — Я! И Я ЗДЕСЬ! С МЕДАЛЯМИ! — Всемогущий! Ой, простите, что перебила! — Полночь сложила ручки и сжалась. Всемогущий ей улыбнулся и продолжил говорить. — Поздравляю, Мидория, девочка моя, — он надел на меня ленту и положил руки на плечи. — Ты продержалась достойно! И… твои слова помогли осознать мне нечто важное. Так что, я надеюсь, и ты тоже сумела извлечь для себя что-то полезное в участии в спортивном фестивале Юэй. Я кивнула, вертя в руках свою бронзовую медаль. Со Всемогущим надо поговорить. Хоть он и говорит, что я помогла ему. Недомолвки не должны вставать между нами, и пусть я не его ученица, а лишь сестра ученика. Он близкий человек для Изуку, мы так или иначе будем контактировать. Пропустила мимо ушей болтовню мужчины, дожидаясь заветных слов о закрытии фестиваля. Правда, завершил его Всемогущий в своем репертуаре, ну да ладно. У выхода шумная группа первокурсников рассыпалась в разные стороны. Дома нас встретила плачущая Инко, сжавшая обоих в железных тисках объятий. Она бессвязно бормотала, уткнувшись в плечо уже переросшего её Изуку. — Вы такие молодцы, — мама шмыгнула носом и улыбнулась, потрепав наши волосы. — Я очень горжусь вами, мои дорогие. Брат затрясся, всхлипнул и тоже заревел, бросаясь на Инко с объятиями. Глядя на это, улыбка сама появилась на лице. — Мам, я есть хочу, ты что-то готовила? Инко тут же бросилась хлопотать на кухне, выставив на стол чуть ли не все, что нашла съедобного. С умилением она усадила нас, чуть ли не с ложечки скормив двухдневный запас продуктов. Не знаю насчет Изуку, но мой желудок просил пощаду уже после второй тарелки лапши, но я понимала, что взгляд женщины напротив не позволит мне убежать. Не то, чтобы Инко реально могла что-то мне сделать, физически слабая, с неразвитой причудой. Однако уважение к ней прочно держало в узде. Такой тип отношений для меня был в новинку. В бытие принцессой люди вокруг пресмыкались передо мной с рождения. Мать была сильно ослаблена родами, хоть и любила проводить с нами тот короткий промежуток времени, на который давали разрешение придворные врачи. После беременности младшим братом мы с Кираном ее больше не видели в неформальной обстановке. Отец обращал внимание поскольку-постольку. Он никогда не любил своих детей от второй императрицы, в лучшем случае, до ее смерти, просто игнорируя наше существование. Потом что-то пошло не так, император начал сходить с ума, носясь с Кертелем, старшим сыном, как курица с яйцом. Пока однажды он не увидел наши посиделки с наследником в чайном дворике, и после этого наступил ад. Связь с отцом поддерживалась с позиции силы. Меня, как девочку, совершенно не жалели. Кертель поначалу пытался остановить, будучи наивным парнишкой, но император крайне быстро выбил из него всю эту чушь с родственными чувствами. Нас не тренировали, о нет. Меня и Кирана натуральным образом выживали из семьи. Поломанная детская психика не восстановилась после смерти отца, заводя все дальше в тупик, закончившийся в итоге весьма печально. Не знаю, что сейчас происходит в Империи. Надеюсь, хотя бы Киран добился чего-то, иначе жить ему, после убийства сестры, вообще не стоит. Поэтому в семье Мидория я продолжила старую политику. Инко оказалась под колпаком моей защиты, а вот с Хисаши и Изуку никто не церемонился. С отцом я находилась в жесткой конфронтации, пытаясь навязать ему больные порядки имперского двора, чего мужчина в корне не понимал. Вряд ли до него доходила серьезность ситуации, он просто считал меня психованным ребенком, доводящим своего брата до слез. Вплоть до инцидента, когда нам было по пять лет. Меня водили к психологу, не помню, какой вердикт он мне вынес, но в личном деле диагноза не было. На учёте психически не стабильных детей я тоже не состояла. А Изуку… Он просто слишком Изуку, чтобы не простить меня. — Ешь-ешь, — ворвался в мысли голос матери. В ее волосах под светом лампы поблескивали седые пряди. Она рано ими обзавелась. — Я люблю вас. Изуку и Инко удивленно посмотрели на меня. Палочки вяло ковырялись в остатках лапши на дне тарелки, следуя механическим движениям руки. Я же смотрела на них, уложив подбородок на ладонь и улыбаясь. Изуку покраснел и забубнил, что это слишком неожиданно, и вообще, хватит смущать, нам же пятнадцать уже, сестра, нельзя так внезапно — и это малая толика его бубнежа. По щекам мамы потекли слезы, которые она поспешно начала вытирать рукавом кофточки. Я обошла стол и мягко обняла эту чудесную женщину, приютившую, давшую семью, кров и надежду. Инко — моя причина, почему после долгих метаний я выбрала путь героя. Пусть идеология героев кажется мне глупой и надуманной, пусть в мыслях до сих пор витает «ну его к черту», по крайней мере я попытаюсь сделать хоть что-то хорошее для той, что любила безвозмездно. Руки сверху накрыли другие, знакомые покрытые шрамами пальцы переплелись с моими. После теплых объятий мы разошлись по комнатам отдыхать. Изуку со скоростью света умчался, хлопнув дверью. Полагаю, он окончательно засмущался таких нежностей, немного отвыкнув от подобных ярких проявлений чувств. Пубертатный период у мальчишек вроде подходит к концу, но Изуку у нас в принципе немного медлительный в этом плане. Боюсь представить, что с ним будет, когда он встретит родственную душу. Ладно, статистически в ближайшие годы встреча маловероятна. Мне бы о себе поволноваться, представить не могу, кто это будет. Может показаться, что, раз это вторая жизнь, то в сумме я уже достигла тридцатилетнего возраста. Только я совсем не ощущаю себя тридцатилетней дамочкой. Личность человека складывается из множества факторов, влияющих на ее формирование с самого рождения. Принцессой меня заставили повзрослеть очень рано, лишив всех детских привилегий. Будучи Мидорией Рури все вокруг указывало, что я еще ребенок. Поэтому что выросло, то выросло. Ровесников я считаю детьми не из-за их юного возраста, по себе прекрасно понимая, что количество прожитых лет — еще не все. Просто они дети, какими бы взрослыми проблемами не нагружали себя. Что Изуку, что Бакуго, что Тодороки. Растущие с каждым днем, признаю, но представить кого-то из класса своим соулмейтом… С другой стороны, на мужчин-ровесников моей души я таким образом тоже не смотрю. Айзава вроде недавно тридцатник разменял, но ни разу в голове не возникла мысль, что вот он, пора пускать слюнки. Так что да, я совершенно не представляю, кто моя родственная душа. Наверное, к лучшему. Не буду надумывать себе идеал, который с удовольствием разобьет жестокая реальность. Соулмейты могут быть абсолютно разными, невероятно похожими, могут ненавидеть друг друга по ряду причин, тут вообще не угадать, как бы врачи и ученые не старались. Инко и Хисаши — соулмейты. Но это не помешало мужчине сбежать, поджав хвост. Я же в любовь не верю. Точнее в свою любовь. Огромная пропасть под названием «смерть» пролегает между мной и жителями этого мира. *** На следующий день в Академии нам объявили два дня отдыха, которые мы благостно потратили на лежку перед телевизором. Мама ворчала, что с нами она выплакала все слезы и теперь умрет от обезвоживания, но наши невинные мордочки не позволяли слишком долго злиться. Так что вечером на диване лежали три тела. — Подай сок, Рури. — Принеси одеяло, дочка. — Я пульт уронил, Рури. — А ты можешь приготовить ужин на расстоянии? Мне лень двигаться… — Подогрей чай, пжалки. И только хруст снеков прервал умиротворенную тишину в доме Мидория. Дождь лил с ночи и прекращать не собирался. Мы с Изуку стояли на пороге с кислыми минами и одинаковым нежеланием куда-то вообще выходить. Прогремела гроза. Я вздрогнула и повернулась было к Изуку, как сзади на наши плечи легли тяжёлые ладони. Мама мягко улыбалась, и все слова застряли в горле. Я напялила на себя дождевик и взяла зонт, твёрдо намереваясь выйти сухой из этой передряги. Изуку, посмеиваясь, шёл с зонтом. Правда после того, как проезжавшая машина щедро плеснула его из лужи, смеялась уже я. В метро я успела снять дождевик и дико об это жалела: промокшие люди вжимались друг в друга, не оставляя шанса спасти свою форму. Утренний час-пик. — Братан! Эй, братан! — незнакомый мужчина вдруг позвал Изуку. — Ты же Мидория, верно? На фестивале ты круто справлялся! — Точно, ты же тот парнишка! А рядом с ним близняшка, которая третье место заняла! — Мидория? — Я тоже смотрел фестиваль! Брат с бешено крутящимися глазами выдавил из себя непонятные звуки. Весь вагон подхватил тему спортивного фестиваля, и люди стремились вживую увидеть его участников. А мы ещё и в форме Академии стояли. Над головами витал гомон голосов. Кто-то попросил у меня автограф, как от будущей героини. Я же хотела просто исчезнуть. Настроения общаться с поклонниками не было. — Бежим, — шепнула, едва вагон прибыл на нашу станцию. По дороге встретили Ииду в дождевике, в своём репертуаре прооравшего об опозданиях. Мы пытались возразить, что время ещё есть, но проще носорога с места сдвинуть, чем до него достучаться. — Если ты волновался о моем брате, то не стоило, — заговорил Иида у шкафчиков. — Прости, если заставил поволноваться. Изуку замер. Я тихо ушла, не влезая в чужие проблемы. В классе было оживленно. Как оказалось, не только нас люди узнавали на улицах. — Мы ехали в метро, когда нас узнали. Как вы понимаете, целый вагон всю поездку обсуждал, как «круто мы втащили!», — пародируя активного паренька, я раздражённо потерла глаза. — Мы стали популярными за один день! Это и значит уровень Юэй? Айзава прервал оживление. Он выглядел гораздо лучше, чем в последний раз, теперь хоть его кожа не напоминала бумагу, а краснота немного спала с глаз. Недолго думая, учитель начал классный час, заявив, что сегодня мы займёмся нашими геройскими именами. После фестиваля он уже упоминал о предложениях от про-героев, сегодня дополнив информацию. — Обычно график более сбалансированный, — с этими словами Айзава выставил табло на наше обозрение. Вау. «Тодороки Шото — 3 997 Бакуго Кацуки — 3 114 Мидория Рури — 2 007 Фумикаге Токоями — 298 Иида Тенья — 280 Каминари Денки — 272 Яойорозу Момо — 108 Киришима — 68 Шоджи Мезо — 20 Урарака Очако — 20 Ханта Серо — 14 Минеда Минору — 3» Какая большая разница между призёрами и остальными участниками. И столько предложений… Не многовато ли агентств? Учитывая ещё то, что приглашали в близлежащие города, и несколько дальних префектур в этом не участвовали. Полагаю, у них есть свои школы, чтобы не вызывать Юэй. Нужно будет посоветоваться с Изуку, сама я потрачу время, пытаясь просмотреть каждого из двух тысяч героев. — А где Изуку? — вдруг дошло до меня. Почему только его нет в списке? — Я этого ожидал, — задумчиво ответил брат, услышав мой вопрос. — В конце концов, я плохо показал себя. Логично, Изуку почти никак не проявил свою причуду, а в бое с Тодороки сломал себе пальцы и руку. Со стороны выглядит бесполезно. Ему остаётся только выбирать из общего списка. Полночь в геройском облачении и Айзава пояснили, для чего именно сейчас нужно придумать себе псевдоним, после чего дали отмашку и пятнадцать минут времени. Обучение тут и правда безжалостное: никаких поблажек, реши один из главных вопросов будущей карьеры за четверть урока! Хорошо, я уже придумала себе имя. Первым пошёл мальчик с лазером из живота. Невозмутимо он выставил табличку с надписью: «Я не могу перестать подмигивать». Половина класса впала в ступор, а Полночь вполне серьёзно предложила ему укоротить имя и отправила на место. Далее она раскритиковала Мину с её «Королевой чужих» и похвалила спокойную Асуи, выбравшую очень милое имя «Фроппи». Ей подходит. Таких как Мина или мальчик-лазер было мало, в основном дети уже давно определились, как им именоваться в мире героев. Тодороки отличился, взяв просто свое имя «Шото». Я тоже раздумывала над этим вариантом, но в итоге отмела его. Как-то не хочется, чтобы толпа по-панибратски звала меня Рури. Я пошла после Урараки-Уравити. Её имя мне понравилось больше всех: просто, оригинально, со смыслом. — Вот так, — с этими словами подняла табличку. «Принцесса». Думайте, что хотите, но ничего лучше не нашла. Может это банальное желание вернуть частичку старой жизни, ностальгия… Я не знаю. Но пусть будет так. Из всех вариантов, включающих в себя «Леди Левитация», «Психокинетик» и «Воздушная» этот явно лучший. Изуку показал мне большой палец. — Хм… В принципе, просто и понятно, запомнить легко. Банально, но сойдёт. Только имя должно быть связано либо с причудой и способами её применения либо с имиджем героини. Если ты возьмёшь себе такой псевдоним, то придётся и стиль поведения, и костюм менять, — Полночь задумалась. Мы с ней обсудили, как именно я могла бы создать себе роль Принцессы, а после она разрешила вернуться на свое место. Следующим пошёл Бакуго. От «Короля взрывокиллера» смеялись все. — Ты опоздал, чувак, у нас уже есть коронованная особа! — выкрикнул смеющийся Киришима. Бакуго злобно прорычал, чуть ли не взрываясь. Когда вперёд вышел Изуку, я внутренне приготовилась к любому имени из тех трёхсот, что он набросал в течение жизни. Все они так или иначе связаны со Всемогущим. Я вот и не подозревала, сколько слов существует и означают один смысл. — «Деку», — но выбрал он что-то невообразимое. Он в курсе, что как корабль назовёшь, таким и будет его путь? Что люди буду ожидать от героя, прямо называющего себя бесполезным? Изуку придётся объяснять мотивы выбора данного имени, но чтобы дойти до популярных передач с интервью о героях, сначала нужно заработать авторитет. И тут все возвращается к началу. А Урарака сильно воздействует на брата. После того, как она решила, что Деку звучит классно, отовсюду я слышала это дурацкое прозвище. Мне оно никогда не нравилось. С Бакуго я, конечно, из-за этого не дралась, но вот сейчас захотелось дать мальчику подзатыльник. Придумал же моему брату геройское имя. Айзава раздал нам списки агентств, сообщив, что не получившие приглашения будут выбирать из сорока национальных офисов, согласных принять студентов на практику. Изуку уже углубился в анализ перспектив, и я решила пока его не трогать. Бесполезно, пока он не закончит бубнить. Бросила листы перед собой на парту. Мой взгляд лениво поскакал по строчкам, всё равно я почти ничего о героях не знаю. Может их хотя бы рассортировали по популярности? Не представляю, каким боком успею оценить перспективы каждого агентства за выделенное время. Так, это еще что такое? Брови сошлись на переносице, выражая глубину моего непонимания. Периферийным зрением заметила летящий бумажный самолетик и отправила его обратно к владельцу. Киришима досадливо вскрикнул на фоне. После того, что я услышала о Старателе, у меня к нему предвзятое отношение, основанное на словах его сына. Верить словам Шото только потому, что он мой одноклассник, конечно, безумно глупо, но пока его точка зрения единственная мне известная. Вряд ли в ближайшем будущем мне выпадет шанс переговорить со вторым героем рейтинга о методах воспитания его детей. Меня это вообще не касается. Точнее, я думала, что не касается, ибо причин пересекаться с Тодороки-старшим пока не было. А сейчас, глядя на приглашение из его офиса, уже и не знаешь, что думать. Одноклассники молчат, никто не упоминает Старателя, а ведь он знаменит, значит, никому из них приглашение не пришло. Максимум геройского рейтинга — некий Топ Джинс, номер четыре, позвавший Бакуго. Хм… а, нет, ещё Сокол под третьим номером пригласил Токоями. Тодороки Шото сидел на задней парте, не присоединяясь ко всеобщему безумию. Подойти? Есть ли смысл? Он может знать, как ведет себя в профессиональной среде его отец. А может смешать личное с рабочим, и я упущу возможность. Пока думала, он, почувствовав внимание, нашел меня взглядом. Я вздохнула и жестом отправила свой лист с приглашениями на его парту. Он с недоумением уставился на него. Когда его плечи напряглись, я отозвала лист обратно. Шото никаким мускулом на лице не показал своего отношения к делу, лишь уставившись так, словно хотел рассмотреть содержимое черепа. Показательно развела руками и одними губами спросила: «Что скажешь?» Мальчик посмотрел на часы и поднялся с места. Проходя мимо моей парты едва слышно бросил следовать за ним. Что ж, разговор, так разговор.