Падшие

      Нечто огромное, куда больше метлы, нет, целой сотни метел, летело по иссиня-черному небу, быстро увели­чиваясь в размерах.       — Дракон! — пискнул насмерть перепуганный пер­вокурсник.       — Ты что, дурак? Это летучий дом! — уверенно заявил крошка Дэннис Криви.       Его догадка оказалась близка к истине. Гигантская черная тень почти касалась верхушек деревьев. Льющий­ся из окон замка свет озарил приближающееся чудо — огромную синюю карету, подобную башне. Ее тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающи­мися белыми гривами, каждый величиной со слона. Первые три ряда учеников подались назад. Заходя на посадку, карета снижалась с бешеной скоростью. И на­конец, с оглушительным громом, от которого Невилл, подпрыгнув, наступил на ногу пятикурснику слизеринцу, копыта золотых коней размером с хорошее блюдо коснулись земли на опушке Запретного леса. Следом при­землилась карета и покатила, подпрыгивая на гигантских колесах; кони кивали исполинскими головами, выпучив огромные огненно-красные глаза. Открылась дверца, украшенная гербом: две скрещен­ные золотые палочки, из каждой вылетают по три крас­ные звезды; с облучка прыгнул мальчик в голубой мантии, наклонился, что-то нашарил на полу кареты и развернул золотые ступеньки. Тут же почтительно отпрыгнул назад, и из кареты появилась черная лаковая туфля размером не меньше детских санок, и сразу же за ней изумленным зри­телям явилась ее обладательница. Неудивительно, что у кареты и лошадей столь впечатляющие габариты! Только один Хагрид мог бы с ней померяться: вряд ли он хоть на сантиметр ее ниже. Женщина, стоявшая уже на пер­вой ступеньке и озиравшая ряды ошеломленных зрите­лей, во­шла в полосу света, падающего из окон замка, и обнару­жилось, что у нее красивое лицо с оливковой кожей, тем­ные волоокие глаза и крупный орлиный нос, блестящие волосы собраны в низкий пучок на шее. Дама была с го­ловы до ног закутана в черную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблескивали превосходные опалы. Дамблдор зааплодировал. Ученики вторили. Мно­гие вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть ве­ликаншу. Лицо ее расплылось в улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя.       — Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс!       — Дамблёдорр, — произнесла женщина груд­ным голосом. — надеюсь, вы пребываете в добром зд'гавии?       — Спасибо. Я в превосходной форме.       — Мои ученики, — небрежно махнула она назад ог­ромной ручищей.       Гарольд, чье внимание было приковано к мадам Мак­сим, — фактически, он её знает,ведь после нападения Пожирателя смерти, видел как группа француженок подошли к ней, — только теперь заметил вышедших из кареты подро­стков лет пятнадцати-шестнадцати. Их было десятка пол­тора, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шелка. Кое-кто обмотал голову теплым шарфом. Насколь­ко Гарольд мог видеть (учеников почти скрыла огромная тень мадам Максим), все с испугом поглядывали на за­мок.       — Ка'г-ка'гов уже приехал?       — С минуты на минуту ждем, — сказал старик. — вы его будете здесь приветствовать или пойдете сразу в замок?       — Лучше пойдем в замок Тут у вас холодно. Только вот кони...       — Наш преподаватель ухода за магическими суще­ствами сочтет за счастье о них позаботиться. Он вот-вот вернется, только уладит небольшое недоразумение. Его подопечные требуют повышенного внимания.       — Моим коням нужен сильный конюший. — мадам Максим явно сомневалась, что хогвартский учитель справится с ее золотыми жеребцами. — Они ошшень к'гепкие.       — Уж поверьте, кому-кому, а Хагриду эта работенка по плечу, — улыбнулся Дамблдор.       — Ошшень хо'гошо! — слегка поклонилась женщина. — Передайте, пожалуйста, мсье 'Агриду что пьют мои кони только ячменный виски.       — Непременно передам. — Дамблдор тоже в ответ поклонился.       — Следуйте за мной, — величаво махнула ученикам мадам Максим.       И хогвартцы расступились, пропуская гостей к камен­ным ступеням.       Гарольд заметил нескольких знакомых девушек. И видимо те в ответ его также узнали, если конечно судить по их улыбкам в его сторону, — отчего большинство парней посмотрели на него со злостью. Удивительно, как порой парни быстро меняются. Недавно весело с ним общались, а тут готовы его убить. Неужели это из-за того, что пару француженок улыбнулись ему? Если это так, то видимо мозгов у них нет. Конечно, ему было приятно от такого женского внимания, но понимал, что дальше дело не продолжится. Откуда-то из темноты донесся престранный звук — погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлю­паньем, как если бы гигантский пылесос двигался по реч­ному руслу.       — Озеро! — крикнул Ли Джордан. — Гляньте на озеро.       Стоя на возвышении у замка, они отчетливо видели внизу черную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой ее сердцевины медленно поднимался длинный черный шест. Корабельная снасть, догадался Гарольд.       — Это мачта, — объяснил он Рону и Гермионе.       Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный ске­летоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тус­клые огни иллюминаторов походили на светящиеся гла­за призрака. С оглушительным всплеском корабль нако­нец весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, за­скользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап. С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все они величиной не уступали Крэббу с Гойлом! Но вот они вошли в падающий из окон замка свет, и Гарольд увидел, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Человек, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам.       — Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, любезный друг?       — Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров.       Голос у Каркарова бархатный, с льстивой ноткой. Вы­сокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а коз­линая бородка с завитком на конце едва скрывает без­вольный подбородок Подойдя к Альбусу он взял его руки в свои и крепко тряхнул.       — Старый добрый Хогвартс, — смотрел он, улыба­ясь, на замок.       Зубы у него желтоватые, а улыбка не вя­жется с холодным, проницательным взглядом.       — Как хорошо снова быть здесь... Как хорошо... Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немно­го простыл...       Каркаров поманил одного из учеников, тот подошел. Крупный, с горбинкой нос, густые черные брови... Это был Виктор Крам.

***

      Все в Большом зале заняли свои места, и к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали про­фессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев своего директора, шармбатонцы поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но по­допечные мадам Максим невозмутимо оставались на но­гах, покуда великанша не опустилась в кресло по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании тишины.       — Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. — с превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!       При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове все еще был шарф, громко хихик­нула.       — Никто тебя здесь не держит, — буркнула с неприязнью Гермиона.       Гарольд лишь с улыбкой покачал головой.       — Официальное открытие Турнира, — как ни в чем не бывало продолжал Дамблдор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие дру­зья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома!       Директор сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чем-то оживленно заговорил. Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только ку­шаний не было, в том числе и заморских!       — А это что? — спросил Рон, указывая на блюдо не то с супом, не то с рагу из моллюсков, стоявшее рядом с йоркширским пудингом из говядины с почками.       — Буйябес, — объяснила Гермиона.       — Надо же! — удивился Рон.       — Это французское блюдо. Я его ела на каникулах позапрошлым летом. Очень вкусно.       — Поверю тебе на слово, — сказал Рон и потянулся к привычному пудингу.       В зале прибавилось учеников двадцать, не больше, а казалось, яблоку негде упасть. Наверное, из-за одежды гостей. Слишком уж она выделялась на фоне черной хогвартской: под шубами дурмстранцев оказались крова­во-красные мантии. Минут через двадцать дверь за профессорским сто­лом отворилась и в зал вошел Хагрид. Сев на обычное место, он сразу же помахал толсто забинтованной рукой Гарри, Рону и Гермионе.       — Как поживают соплохвосты, Хагрид? — спросил Гарольд.       — Процветают, — широко улыбнулся лесничий.       — Никто и не сомневался, — тихонько сказал Рон. — похоже, нашли еду по душе. Пальчики Хагрида.       — Будьте доб'гы, передайте, пожалуйста, буйя-а-бес! — громко попросил чей-то голос.       Это была девушка, не сдержавшая смешок во время приветствия Дамблдора. Она наконец-то сняла шарф, и ее белокурые волосы волной падали почти до самого пояса. У нее были большие синие глаза и ровные белые зубы, напомнившие незабвенную улыбку профессора Локонса. Рон покраснел до ушей. Взглянул на девушку, открыл было рот, но вместо слов издал бессмысленное булька­нье.       — Пожалуйста, — придвинул к ней блюдо Гарольд, замечая затруднительное положение друга.       — Вы уже поели?       — Д-да, о-очень вкусно, — заикаясь, проговорил Рон.       Девушка не спешила брать блюдо, а внимательно смотрела на Гарольда. Он ей кого-то напоминал. В голове вертелись слова Габриэль. Та очень оживленно рассказывала про героя, который спас её в тёмном и страшном лесу. Парню даже показалось, будто он что-то натворил и сейчас эта незнакомка ищет признаки его злодеяния. В самом деле: зачем так пристально смотреть? Если хочет что-то спросить, так пусть спрашивает. И поскорее бы она это сделала. А то наблюдать за тем, как парни с глупым видом смотрят на неё при этом потеряв дар речи, — не очень то хочется. Про взгляды местных девушках, Гарольд решил не упоминать. Конечно были и те девушки, кого француженка очень даже привлекла, — поэтому сидели они почти с таким же глупым видом как и парни, только со смущением на лице и при этом опустив руку под стол.       — Могу чем-то помочь?       Не выдержал всё таки Гарольд. Он хотел как можно скорее избавиться от этих взглядов.       — Вы случайно не знакомы с моей сест'гёнкой Габ'гиэль?       — Случайно знаком с ней, — парень старательно не замечал взглядов посторонних лиц. — а что?       После они начали вести небольшую беседу между собой. А ведь никто из них даже предположить не мог, что вот такая встреча произойдёт. Может случайность, а может судьба так решила. Никто точного ответа не даст. За то, — это общение можно считать бумерангом. Ведь Гарольд оказав помощь девочки в том лесу, можно сказать начал делать шаги по направлению к Флёр. Для последней сестрёнка считается самым дорогим человеком, поэтому, парень таким неосознанным поступком, заполучил небольшую заинтересованность со стороны девушки. Такое не каждому удавалось сделать. Ведь Флёр так просто никого не подпускала к себе. Взглянув на преподавательский, он увидел, что пустые кресла наконец обрели хозяев. Рядом с профессо­ром Каркаровым сел Людо Бэгмен, а слева от мадам Мак­сим — начальник Перси мистер Крауч.       — Что они тут делают? — удивился Рон.       — Они — организаторы Турнира Трех Волшебни­ков. — Гермиона, как всегда, знала все. — Полагаю, при­ехали посмотреть начало Турнира.       Скоро появились вторые блюда, и среди них опять незнакомые. Рон хорошенько рассмотрел светлое бланманже и слегка подвинул его вправо, — пусть девушка, — похожая на вейлу, — заметит, но к его огорчению, Флёр была сыта, и бланманже не соблазнило ее. Наконец золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. Сидевшие в отдалении от всех близнецы так и впились в директора горящим взглядом.       — Торжественный миг приблизился.— Дамблдор оглядел, улыбаясь, обращенные к нему лица. — Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как внесут ларец. Я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. — слушатели вежливо похлопали. — А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта.       Бэгмену достались щедрые аплодисменты, наверное благодаря его славе загонщика, а может, просто потому, что вид у него был куда приветливее: мужчина оценил аплодисменты, осклабившись и помахав залу рукой, а хмурый Бартемиус Крауч и бровью не повел, когда Дамбл­дор назвал его имя. На чемпионате мира, он был в строгом костюме, а сейчас в мантии волшеб­ника выглядел как-то нелепо. Его усы щеточкой и аккуратный пробор странно контрастировали с длинными белыми волосами и бородой Дамблдора.       — Мистер Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев, — продолжал Дамблдор. — и они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания.       При слове «состязания» зал навострил уши, что от старика не ускользнуло.       — Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста.       Завхоз, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустирован­ный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся. Дэннис Кри­ви даже встал на стул, чтобы лучше видеть, но был так мал, что все равно едва возвышался над соседними головами. Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объяснения:       — Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура все готово. Туров — три, состязания основаны исключи­тельно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолеть опасность.       При последних словах зал притих, затаив дыхание. А директор невозмутимо продолжал:       — В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристраст­ный выборщик — Кубок огня.       Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Старик сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на нее Кубок, чтобы все хорошо его видели.       — Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — им дается на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.       — Запретная линия! — воскликнул Фред, выходя из зала, глаза у него возмущенно сверкали. — Ее наверняка можно обмануть зельем, ну, которое добавляет возраст. А когда уже имя в Кубке, кричи «ура»! Кубку — умора! — все равно, сколько тебе лет!       — Дело не в возрасте, — возразила Гермиона. — мы еще очень мало знаем, и нам такие состязания не по плечу.       — Говори только за себя, — обозлился Джордж. — Гарри, ты ведь хочешь принять участие в конкурсе?       — Если ты думаешь, что я вновь соглашусь на очередную опасную авантюру, — Гарольд невозмутимо пожал плечами. — то поспешу тебя разочаровать.       Близнецы переглянулись между собой.       — Гарри, там же будет значительная награда...       — Рон, знаешь, мне плевать какой там приз ждёт победителя Турнира.       Рыжеволосый в ответ лишь что-то неразборчивое пробурчал.       Если знать Рона, — а Гарольд его знает, — то можно сделать небольшой вывод и понять, что именно он едва слышно пробурчал. Конечно, его друг родился в... не самой богатой семье, поэтому его будут интересовать деньги. В его случае, — это вполне логично. Главное, чтобы он эти самые деньги не ставил на первое место в своей жизни, иначе останется совершенно один. Поэтому черноволосый парень не стал отвечать на бурчания Рона. Друзья поравнялись со слизеринским столом.       — Всем обратно на корабль, — распорядился Карка­ров. — Виктор, как ты себя чувствуешь? Хорошо поел? Может, послать на кухню за глинтвейном? — беспокоился он.       Крам покачал головой и натянул шубу.       — Профессор, мне бы хотелось выпить вина, — разо­хотился другой ученик.       — Я предлагаю не тебе, Поляков, — рявкнул мужчина, и заботливый отеческий вид мгновенно испарился. — ты опять, неряха, закапал едой всю мантию!       Он развернулся и повел учеников к дверям. Гарольд с друзьями как раз выходили из зала. Парню пришлось пропустить Каркарова вперед.       — Спасибо, — небрежно бросил он, мельком взглянув на Гарольда.       И застыл в изумлении — прямо-таки уставившись на парня, точнее, на его шрам. Его подопечные тоже остановились позади директора, с любопытством таращась на гриффиндорца, на многих лицах читался испуг. Парень в заляпанной едой мантии толкнул локтем стоявшую рядом девушку и беззастенчиво ткнул в Гарри пальцем.       — Да, это Гарри Поттер, — прохрипел кто-то сзади.       Профессор Каркаров резко обернулся. Грозный Глаз Грюм стоял, опираясь на свою палку, его волшебное око, не мигая, буравило директора Дурмстранга. Игорь побледнел, на искаженном лице проступила ярость, смешанная со страхом.       — Ты! — только одно слово сорвалось с его губ.       — Да, я, — мрачно кивнул Аластор. — и если тебе нечего сказать Гарри Поттеру сделай милость, проходи, не за­держивайся. Ты не даешь пройти.       Что правда, то правда: позади Грюма столпилось ползала, ожидая, когда пробка в двери рассосется. Ребята заглядывали через плечо, стараясь увидеть, что там впереди происходит. Не ответив ни слова, Каркаров поспешно удалился вместе с учениками. Грюм долго смотрел ему вслед вол­шебным глазом, изуродованное лицо выражало острую неприязнь.

***

      — Интересно, кто-нибудь уже бросил в Кубок перга­мент со своим именем? — спросил у третьекурсницы Рон.       — Дурмстранцы бросили все. А из Хогвартса я еще никого не видела.       Услышав позади поспешные шаги, Гарольд обернулся, и увидел близнецов и Ли Джордана. Они бежали по лестнице вниз, вид у всех троих был вдохновенный.       — Свершилось, — шепнули они брату и его друзьям.       — Мы его выпили!       — Что? Что? — не понял Рон.       — Выпили зелье старения, тупая ты башка, — пояс­нил Фред.       — Всего по одной капле, — потер руки сияющий Джордж       — Нам до семнадцати не хватает совсем чуть-чуть.       — Если кто из нас победит — делим тысячу галлеонов на троих! — лицо Ли расплылось в широченной улыбке.       — Думаю, из этого вряд ли выйдет что-нибудь путное, — предупредила Гермиона. — Уверена, уж это-то Дам­блдор предусмотрел.       Гарольд был с ней полностью согласен. Хотя, зная «защиту» старика, то сомнения были. Если защитная черта и даст сбой, то только для одного человека. Поэтому подходить к этому кубку, он не желал. В прочем, тоже самое говорили и родители. Слава не нужна, её и так полно, что хватит до старости. Денег у него предостаточно. Возможно даже потомкам хватит, если они будут продолжать вкладывать вложения в те фирмы, которые завтра же не прогорят. По совету Джеймса, Гарольд с самого начала показал свою позицию в этом мероприятии. Ещё не хватало, чтобы его обвинили по пустым словам. Отчаянные головы пропустили слова Гермионы мимо ушей.       — Готовы? — спросил Фред у дрожащих от нетерпения дружков. — Я иду первый! За мной!       Певерелл наблюдал как зачарованный. Фред вынул из кармана кусок пергамента со словами: «Фред Уизли, Хог­вартс», Подошел к линии, остановился, переминаясь с мысков на пятки, как пловец перед прыжком с пятнадцатистометровой вышки. И, глубоко вздохнув, у всех на глазах переступил золотую черту.       «Что-то тут не так, — покачал головой, Гарольд. — не может быть, чтобы Дамблдор допустил такую оплошность. Если план близнецов сработает, многие начнут сомневаться в силах директора, а ему это вряд ли нужно.»       Издав победный клич, Джордж без промедления прыгнул за братом.       Тут же раздался громкий хлопок, и близнецов, словно невидимой катапультой, выбросило из золотого круга. Пролетев по воздуху метра три, они приземлились на холодный каменный пол. Было не только больно, дерзость еще и кончилась бесславно: хлопнуло второй раз, и у близнецов выросли длинные белые бороды. Все помирали со смеху — даже Фред с Джорджем, — поднявшись с пола и увидев бородатые лица друг друга.       — Я же предупреждал, — послышался низкий голос Дамблдора: в глазах у него плясали веселые искорки. — ступайте к мадам Помфри. Она уже лечит мисс Фосетт из Рэйвенкло и мистера Саммерса из Хаффлпафф. Им тоже захотелось себя состарить. Но, признаться, их бо­роды ни в какое сравнение не идут с вашими.       Фред с Джорджем отправились в больничное крыло в сопровождении хохотавшего до колик Ли, а Гарольд, Рон и Гермиона, тоже посмеиваясь, поспешили завтракать. В Большом зале, как и полагается в канун Дня Всех Свя­тых, под волшебным потолком порхали стайки летучих мышей, а из каждого угла подмигивали огоньки в проре­зях огромных тыкв. Поттер подсев за стол, услышал диалог:       — Говорят, Уоррингтон бросил, еще на рассвете, — сообщил Дин. — ну, тот, похожий на ленивца увалень из Слизерина.       — А Хаффлпаффцы поговаривают о Диггори, — пре­зрительно пожал плечами Симус. — но вряд ли этот красавчик захочет рисковать своей внешностью.       — Тихо, — вдруг сказала Гермиона.       Из холла донеслись возбужденные голоса.       Гриффиндорцы повернули головы: в зал входила со смущенной улыбкой Анджелина Джонсон, высокая черноволосая де­вушка, — охотник гриффиндорской команды.       — Ну вот, — сказала она, подсев к друзьям. — я броси­ла свое имя.       — Ты шутишь, — изумился Рон.       — На прошлой неделе исполнилось, — сказала Анд­желина.       — Как я рада, что кто-то из наших решился бросить! — повернулась к ней Гермиона. — Хорошо бы Кубок тебя выбрал! Очень на это надеюсь.       — Спасибо, Гермиона.       — Конечно, уж лучше ты, чем этот красавчик Дигго­ри, — заметил Симус, чем привел в негодование прохо­дивших мимо Хаффлпаффцев.       Выйдя из зала в холл, Гарольд увидел как из входных дверей в холл потянулись шармбатонцы и среди них девушка, похожая на вейлу. Мадам Максим вошла последняя и гуськом повела свой выводок к Кубку огня. Стоявшие вокруг Кубка вежливо уступили место вновь прибывшим, с любопытством наблюдая за ними. Один за другим гости переступали золотую линию и бро­сали кусочки пергамента в синевато-белое пламя — огонь при этом пунцовел и выбрасывал сноп ярко-крас­ных искр.       — А что будет с теми, кого Кубок не выберет? — шепнул Рон Певереллу, наблюдая, как вейла бросает в огонь пер­гамент. — Как, по-твоему, они вернутся домой или оста­нутся смотреть Турнир?       — Не знаю. Наверное, останутся. Мадам Максим ведь будет судьей.       Наконец все шармбатонцы побросали имена в Кубок, и мадам Максим вывела их строем наружу.       — Где же они ночуют? — Рон подошел к дверям, про­вожая их взглядом.       Гарольд лишь покачал головой и поспешил в гриффиндорскую гостиную. Нужно было сообщить родителям, что сейчас происходит в Хогвартсе. Хоть он и волшебник за спиной которого древние рода, но глупцом не был. Понимал, что один не сможет противостоять сильным противникам. Волан-де-Морт пока неизвестно где находится. Дамблдор хороший и опытный интриган, поэтому нужно быть с ним очень осторожным, и следить за собственными словами. Лишняя информация вполне может заставить старика начать потихоньку действовать. Министерство не является значительной фигурой, поэтому опасаться их не стоит. Гермиона пока не собирается никак заводить разговор по поводу секса в доме Уизли. Что ж, Гарольд спешить не будет. Зная подругу, надолго её не хватит. Ей захочется поставить точку и постараться увести их отношения в раздел, «Друзья». Тут уже самому парню придётся взять всё в свои руки. Отпускать такую девушку, не очень то хотелось. Даже если придётся, то он готов пойти даже на древние артефакты. Певереллы вполне могли найти или создать такой. Поэтому, нужно лишь ждать действия со стороны Гермионы, а там всё решится.

***

      — Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Альбус. — думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к сто­лу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.       Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли.       Зал погрузился в полутьму.       Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепитель­но били по глазам. Но взгляды всех все равно прикованы к Кубку, кое-кто поглядывает на часы...       — Осталась одна секунда, — сказал Ли Джордан.       Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамен­та.       Зал замер.       Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато-белым, и Дамблдор гром­ким, отчетливым голосом прочитал:       — «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам».       Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и востор­женных криков.       — Так и должно быть! — громче всех кричал Рон.       Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате.       — Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисмен­ты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание!       Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку.       Пламя вновь покраснело, и Кубок вы­стрелил еще одним куском пергамента.       — «Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — возве­стил Дамблдор.       Девушка, так похожая на вейлу легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей по­ходкой прошла между столов Гриффиндора и Хаффлпафф.       Две де­вушки, — из академии Шармбатона, — спрятав лицо в ладони, плакали навзрыд.       Флер Делакур удалилась в соседнюю комнату зал опять утих. Но напряжение, казалось осязаемое на ощупь, усилилось. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса!       Все опять повторилось.       Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дам­блдор поймал его и прочитал:       — «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори».       — Ну почему он?! Почему? — возопил Рон.       Кроме Гарольда, его, однако, никто не услышал: взорвался криками стол Хаффлпафф. Все до единого хаффлпаффцы скочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, при­ветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Ап­лодисменты не смолкали долго. Дамблдор стоял и ждал; вот наконец зал угомонился, и он, довольно улыбаясь, начал вступительную речь:       — Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая уче­ников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защи­щать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад...       Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему.       Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пер­гамент.       Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная па­уза.       Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:       — «Гарри Поттер». Продолжение следует...