***
Когда Сычен, наконец, приносит парня к себе, то укладывает его на огромную кровать. Он снимает с себя чёрную рубашку, оставаясь в одних брюках. Демон всматривается в лицо своего человека.Этот светловолосый парень такое беззащитное существо. Вин усмехается самому себе, ибо знает о всех похождениях Накамото и о всех девушках, с которыми он развлекался. Но он сам сделал его таким. Всю жизнь следил и толкал на грязные поступки. А потом сам же и помогал убирать следы. Ему хочется развлечься с мальчишкой. Унизить и сломать. А в принципе, что ещё нужно демону, которому, по сути, подарили человеческую душу и тело? Юта медленно открывает глаза, перед ними всё плывёт. Когда же картинка становится более менее чёткой, то он понимает, что находится в совершенно незнакомом месте. Парень хотел встать, но понял, что его руки туго связаны верёвкой и прикреплены к изголовью кровати. Блондин поворачивает голову и видит, что за окном нет ничего, кроме чёрного пространства. У светловолосого паника. — Уже проснулся? — Юта поворачивает голову на источник шума и видит уже знакомого ему парня. — Что я тут делаю? — грозно спросил младший. — Лежишь. — ответил старший. — Очень смешно. Где я? — У меня дома. Под землёй, если быть точнее. — Ты точно сумасшедший. Отпусти меня! — Ага, вот прям сейчас. — Ну пожалуйста. Я правда не сделал тебе ничего плохого. — Я повторюсь. Ты самое дорогое, что есть у твоего отца. Точнее, было. Я пообещал забрать тебя, и я это сделал. — русоволосый сел на бёдра японца и разорвал на нём футболку. — Теперь ты мой. — Дун провёл пальцами от рёбер по накаченному прессу и бляшки ремня на джинсах. — Убери руки! — Юта пытался вырваться, но четно. Руки связаны, а бёдрами нельзя пошевелить. — Пожа… — его затыкают грубым и настойчивым поцелуем. Демон отстраняется и смотрит в глаза полные безысходности. Ему нравится. Медленно он касается губами сладкой кожи шеи. Юте неприятно. — Пожалуйста… — младший хотел произнести ещё несколько слов, но в горле отдалось сильной болью. Его голос…его нет. Он пропал. Дун усмехается. В глазах японца начали скапливаться слёзы. Существо спускается по груди к прессу, царапая кожу на рёбрах. Наконец, когда дело доходит до ширинки рваных джинс, русоволосый сияет ярче, чем солнце. Хотя ненавидит его. Он стягивает джинсы вместе с нижним бельём с блондина. Демон видит, как его жертва отчаянно пытается выбраться перед неизбежным. — Жалкое зрелище, — проговаривает Дун, избавляя себя от лишней одежды. — Ты жалкий. Все люди жалкие. — Вин берёт баночку и окунает в неё пальцы. — Поэтому вы обращаетесь к низшим существам, — он вставляет сразу два пальцы, раздвигая их на манер ножниц, — А мы этого только и ждём. — наблюдает за лицом, корчившимся от болезненных ощущений. — А помнишь девушку из клуба, которой ты нагло воспользовался. Так вот, теперь из-за тебя она вынуждена работать в борделе. — вытаскивает пальцы и медленно входит. — Потому что её богатые родители выгнали её из дома, когда узнали, что она не девственница. От безысходности она начала торговать собой. — остервенело вбивается в чужое тело, не давая нормально привыкнуть. Юта лишь может блымать глазами, чтобы хоть как-то смаргивать подступившие слёзы. Ему больно. Больно настолько, что хочется вскрыть вены прямо под парнем. Но он не может. Единственное, что он может — ждать, пока демон достигнет своего пика. Когда же это, наконец, происходит, то русоволосый медленно выходит и наблюдает за тем, как Накамото гневно смотрит ему в глаза. Наконец, он возвращает ему голос. — Ублюдок, ненавижу! — со слезами говорит блондин. — Ты такой грубый, а я тебе руки хотел развязать. Но раз так, то лежи здесь. — и уходит из комнаты, предварительно натянув штаны. В рубашке он и так был. — Нет, не уходи. Развяжи меня, пожалуйста. Юта не помнит, когда в последний раз чувствовал себя так хуёво и униженно. Да что там думать — никогда. Теперь его просто оставили с верёвкой на руках и ушли. А от верёвки болят запястья. Уж слишком сильно они затянуты. — Ты что-то пикнул, когда я выходил? — Сычен вернулся, словно с иголочки одетым. — Развяжи меня, пожалуйста. — прошептал младший. — Зачем? Ты мне и таким нравишься. — Пожалуйста, умоляю развяжи. Мне больно. — А мне весело, когда тебе больно. Обменялись интересными фактами? — Слушай, я даже имени твоего не знаю, а ты издеваешься надо мной. — Сычен. — он развязал руки парня. — Даже не думай меня ударить. Я подвешу тебя за руки и ноги над ямой со скорпионами, змеями и пауками. — когда руки младшего, наконец, освобождаются, то на них красуются красные следы. Дун собой доволен.***
В замке демона холодно и темно. Так неуютно. Юте выделили тёплую одежду и разрешили гулять в саду. За пределами жилья всё серое и туманное. В саду одни чёрные розы с очень острыми шипами. Мост, который ведёт к какому-то жуткому лесу, как в фильмах ужасов. Блондину очень не комфортно в этом месте. — Неужели Сычену нравится всё это? Это же ужасная жизнь. — Тем не менее, я живу так уже порядка несколько тысячелетий. — голос за спиной спокойный, с нотками грусти. — Не надоело? Каждый день чёрный цвет. Каждый день мрак. Ты хоть знаешь, что такое солнце? — Знаю, Юта. Но это мой дом и я его люблю. И тебе придётся смириться с этим, если ты хочешь жить. — Почему ты такой? — Какой такой? — Неважно. — японец разворачивается, хотя побыстрее уйти, и затеряться где-то в уголках этого огромного сада, но его останавливают и со всей силы разворачивают к себе. — Нет, важно. Говори давай. — старший хватает младшего за волосы и тянет к себе, заставляя смотреть прямо в глаза. — Такой грубый, холодный и жесткий. — парня швыряют на землю. Щекой он цепляется за шип розы и теперь на лице царапина. Длинная, но не сильно глубокая. — Влад. — перед старшим тут же появляется какой-то невысокий парень с тёмно-каштановыми волосами с огромным горбом и в чёрном костюме. — Брось его в яму к моему домашнему питомцу. Пусть развлекается. — Хорошо, мой господин. — Накамото грубо хватают за локоть и ведут за собой. — Ты ведь просто просил сказать правду! — последнее, что сказал блондин прежде, чем скрыться за огромной изгородью. Он летит в яму и больно ударяется всем телом. — Что за чёрт. — тут ещё холоднее. В дальнем углу что-то шевелиться и, тяжело вздохнув, идёт к человеку. Когда существо оказывается рядом, внутри Юты всё сжимается. Это огромное серое животное, метра три ростом, вместо глаз чёрные дыры, а рот — два ряда острых зубов. Он подходит к перепуганному японцу, толкает лапой, а после кладёт её на грудь парня. Но что значила фраза развлекается? И стоило ему об этом подумать, как в голове всплывают самые страшные кошмары, а перед глазами такие галлюцинации, что он просто вертит головой из стороны в сторону. Так оно питается страхами. Пока Юта переживает всё снова, оно наслаждается… Юта не помнит, как его вытащили на поверхность. Не помнит, как очутился в кровати Сычена, зато отчётливо помнит фразу, что кидать его к монстру на три дня слишком суровое наказание. — Пускай языком меньше ляпает. Уж слишком он храбрый. — Ты тоже был когда-то таким. — Пошёл вон! — крикнул демон, и его подчинённый испарился. Сквозь помутневший взгляд младший наблюдает за тем, как к нему подходит старший. — Но похоже я и вправду переборщил. — он нежно проводит пальцами по вздымающиеся груди. — Сычен, мне больно здесь. — хрипит Юта. — Конечно тебе будет больно. — тот помог снять свитер и на грудной клетке был огромнейший след лапы. Похоже рёбра сломаны. — Потерпишь ещё чуть-чуть? — получив положительный кивок, тот надавливая рукой проводит по следу. Сначала было очень больно, так что светловолосый сжимал кулаки до побеления костяшек, но после всё закончилось. Дышать стало легче. — Спасибо. — с улыбкой проговорил блондин. — Тебе нужно поспать. — Сычен гладит второго по голове. Последний закрывает глаза и кажется засыпает. Дун тяжело вздыхает. Обычно он ненавидит людей, но этот парень заставляет в его груди разливаться что-то тёплое и приятное. Неужели влюбился? Нет. Невозможно. Однажды ему уже плюнули прямо в сердце. За это демон многим поплатился. Русоволосый подходит к зеркалу, снимая футболку, становится полубоком и смотрит на шрамы на спине. Два больших шрама, что заставляют его вспомнить о прошлом предательстве, на которое способны люди. Юноша, притворяющийся спящим, тоже это видит. И у него возникает пара вопросов: откуда и как давно. За ужином они сидят за небольшим столом напротив друг друга. Еда очень вкусная и японец с удовольствием её поглощает. В то время как Дун ковыряет её вилкой. Кусок в горло не лезет от мысли, что снова влюбился. — Я не голоден, спасибо. — с этими словами он покидает зал. — Что с ним? — спрашивает блондин. — Не в настроении. — отвечает Влад. — Я видел у него на спине два шрама. — говорит младший чуть тише. — Откуда они у него. — Пойдём. Я тебе кое-что расскажу.***
Они сидят в комнате Влада. В самой дальней башни. — Когда-то, — начал свой рассказ горбун, — наш милый Сычен был ангелом и служил Богу. Он был одним из его любимчиков. Добрый ангел помогал людям, наставлял их на правильный путь и пытался сделать мир лучше. Впрочем, как и все ангелы. Но однажды, господин Сычен влюбился в земную девушку. Та была красива собой, умна и горда. Дун не мог вступить с ней в связь, ведь тогда он бы нарушил правила. Но тот был слишком молод, горяч и поглощённый любовью, что наплевал на все правила. После бурной ночи она его бросила и сказала, что не любила. Она красивая и лучшего себе найдёт, чем наивного Сычена. Бог узнал об этом. Тогда его выгнали из рая. Всё бы ничего, но ему отрезали крылья, а это всё равно, что если бы тебя заживо резали. Теперь он здесь. Холодный и жесткой. Этот сад, — Влад указал на сад через окно, — души людей, которые продали их Сычену. Его предали, и он не желает больше помогать человеческому роду, поэтому губит и издевается. Но я вижу неподдельную ласку в его глазах, когда ты рядом. Накамото пытается переварить это в своей голове. Это ужасное существо когда-то было милым ангелом? Ласка в глазах? Это бред. — Сычен ждёт тебя в своей кровати. Тебе не стоит заставлять ждать его… — Где ты был? — спросил нелюдь, стоило младшему появиться в комнате. — Я принимал ванну. — промямлил тот. — Так долго? — Да. — Ложись давай. — он хлопает по подушке рядом, и светловолосый с разбега плюхается на неё. Он задорно смеётся и улыбается так широко, что у старшего самого улыбка появляется. — Ты такой громкий. — Спокойной ночи. — Спокойной. — свет гаснет, и Юта чувствует, как его по-хозяйски прижимают к себе. Ему становится спокойнее. Проходит месяц и Накамото, вроде, привык к постоянным мрачным краскам. Можно сказать, что ему нравится сидеть в огромной библиотеке или же помогать Владу поливать огромный сад. Сычен стал как-то… добрее? Нет, серьёзно. Он даже разрешил тому подняться наверх, погулять в парке возле дома и купить конфеток. Ему было весело злить Дуна, ибо тот больше не кидал его в ямы, а просто носился за младшим. Сегодня у Накамото было особенно игривое настроение и ему хотелось немного пошалить. Поэтому вечером с разбега он прыгает к демону на бёдра. — Что происходит? — удивлённо спросил тот. — Что ты уже опять натворил? — Я? Ничего. — елозит на бёдрах старшего. — Ну, за исключением того, что я нечаянно разбил твою любимую вазу… — Ты что? — до русоволосого, наконец, доходит, что не так с японцем. Он одним движением меняет их местами. — Это очень дорогая ваза, ты готов понести наказание? — Да… — блондин многозначительно улыбается, ловко цепляя футболку старшего пальцами. Демон разрешает это сделать, и как только вещь летит на пол, целует губы. Они такие мягкие и сочные, как спелая клубника. Вин развязывает пояс халата, в котором был Юта и понимает, что тот полностью нагой и возбуждённый. Чёртов японец. Младший довольно улыбается, словно кот. У Дуна в пижамных штанах моментом становиться тесно. Поэтому он спешит их снять. Когда они составляют компанию футболке, то старший тянется к баночке со смазкой. Обильно обмакнув пальцы в содержимое, Сычен начал вводить пальцы и понял, что они уж слишком легко проходят. — Я готовился, — прошептал светловолосый, — ах, — младший стонет, потому что Сычен вошёл слишком быстро. Демон наращивал темп, вырывая сладкие стоны из губ, вдалбливая в кровать. — Ах, Сычен, туда, пожалуйста, ещё раз, Сычен~ — умолял Юта, когда Дун, наконец, попал по простате. Ну кто он такой, чтобы отказывать своему человеку. Найдя нужный угол, Вин теперь попадает только по заветному комочку нервов. Из-за этого Накамото срывается чуть ли не на крик, потому как слишком хорошо. — Сычен, я сейчас, ах, сейчас кончу. — говорит тот, чувствуя подступающий оргазм. — Давай, я тоже скоро… — парень наблюдает за тем, как сперма пачкает живот лежащего под ним японца. Он хотел выйти, но блондин просит, что Юта попросил об обратном. Старшего настигает оргазм. Демон тяжело дышит и смотрит в лисьи глаза напротив. — Может, повторим, например, завтра? — спросил Накамото. — Не переживай, у нас ещё целая вечность вперед.