один день, когда Вад абсолютно и окончательно бросил курить

Всё началось с верёвочки. Со сраной этой, ёбаной верёвочки, повязанной вокруг запястья. Член семьи, блядь. Ну охуеть теперь. Вад пинает камень, так кстати подвернувшийся под ногу. Вертел он их семью с ебанутыми старшими и традициями их такими же ебанутыми и жестокими. Причём, он же просачковал большую часть этих весёлых стартов, а верёвочку всё равно дали. Ну и нахуя тогда всё? Лучше бы не ходил. Детский сад армейского типа практически прекратился, и теперь можно сосредоточиться на учёбе. Чего эти пидоры им и пожелали. Вот спасибо, блядь. А зачем теперь? А как? Думать об учёбе нужно, не зря же он рвался сюда, зубами вырывая возможность поступить, учился как проклятый, чтобы учиться. Каламбур, лол. Вместо этого он ходит как ебанавт - покоритель космоса, с верёвочкой этой мудацкой. Аж самому противно. Только снять почему-то рука не поднимается. Вад сначала честно хотел, но та не рвалась, и он плюнул. Крутил всё время в надежде, что дрянь эта перетрётся где-нибудь и сама свалится. А потом привык. От постоянных домогательств верёвочка стала серой, но держалась так же крепко. Из чего их, блядь, делают там? Носки бы из такого шили что-ли, всё полезнее. Вад снова пинает камень и тот гулко ударяется об урну. Ёбаная верёвочка. Он проспал, а потом ещё дольше обычного проторчал в душе, пытаясь её отстирать, и в итоге опоздал на пару, нарвался на отработку и теперь торчал преподу два дополнительных чертежа, и если кто-то думает, что его это радует, то нет. Нихуяшеньки. Оно в принципе убивает желание жить. Он достаёт сигарету из пачки, как только видит ворота кампуса. Вот чему его эти мудилы с третьего научили, так это не курить на территории на виду у всех. Поэтому сигарету он только достаёт, предвкушая, как шагнёт наружу и наполнит пустоту внутри себя отравленным воздухом. Даже жить легче. - Снова нарушаешь правила? - вкрадчивый голос раздаётся прямо над ухом, заставив Вада подпрыгнуть. - Отъебись, а, - нет, ну в самом же блядь деле-то а, за что ему это? - Серьёзно, отвали от меня. Чё ты цепляешься ко мне постоянно, а? - Может быть, ты мне нравишься? - подмигивает Прэм, и Вад зависает, пытаясь переварить, что он только что услышал. - А может быть, ты просто самый проблемный на курсе, кто знает? - пожимает Прэм плечами. - Сигарету убери. Вад машинально прячет руку с сигаретой в карман. Та ломается, и Вад едва не воет. Она же последняя была! Табак рассыпается по карману, смешивается со старой табачной крошкой - результатом предыдущих нападок мудака этого, но последняя сигарета, твою ж мать! - У, с-сука! - шипит Вад, и Прэм даже делает шаг назад - таким взбешённым он мелкого ещё не видел. - Ты, блядь, всегда знаешь, как испортить мне день, что ли? Чеклист по вечерам галочками проставляешь: заебать Вада в край - сделано! Ну так вали, поставь себе галок на всю неделю, план перевыполнил, отцу моему позвони, он тебе премию выпишет! Вад комкает пустую пачку и швыряет в ближайшую урну, резко разворачивается и идёт к выходу с территории. Там недалеко остановка, и можно будет наконец выдохнуть, отдохнуть от этих контролфриков. Дожили, радоваться покупке карандашей, уржаться можно. Он привычным уже движением дёргает верёвочку на запястье и та, ну конечно, рвётся. Последней, сука, каплей. "Как символично", - думает Вад, рассматривая упавшую на асфальт нитку. Пожимает плечами и, засунув руки в карманы (в правом крошки от табака тут же забиваются под ногти), переступает её и идёт дальше. Он даже больше не злится - а какой смысл? Что бы он ни делал, мудаки не перестанут быть мудаками, учёба не станет легче, а ебучий третьекурсник не перестанет мелькать перед глазами. Функция у него такая: быть ебучим третьекурсником и ебать Ваду мозг. С этим можно только смириться и перестать курить днём, тогда хотя бы одна причина для "разрешитедоебаться" у краснокурточника отвалится. "Вместе с жопой", - надеется Вад. Он возвращается вечером, осоловевший от свободы и безделья, отгоняющий мысли о том, что придётся пол ночи, а то и дольше сидеть над заданиями, пусть. И даже почти не удивляется, увидев сидящего под дверью третьекурсника. Нет, действительно, а где ещё ему быть-то? Прэм крутит в руках что-то отдалённо похожее на его бывший эко-браслет и поднимает глаза, только когда Вад останавливается прямо перед ним. - Я думал, ты уже не вернёшся. Почему ты её не срезал? Вад пожимает плечами. - Что ты здесь делаешь? - Почему? - Прэм поднимается на ноги, и Ваду приходится отступить, его снова поражает какой он по сравнению со старшим тщедушный. - Да какая разница? - Вад взрывается. - Захотелось. Отвали, а? - Захотелось, - тянет Прэм, а потом достаёт из кармана новую верёвочку. Не белую, более длинную и с болтающейся на ней шестерёнкой, блеснувшей под лампой. Секунду переводит взгляд с неё на Вада, а потом решительно хватает за правую руку и обматывает вокруг его запястья. Длинные пальцы крепко держат предплечье, чуть крепче и чуть дольше необходимого, а потом ловко затягивают узел и отпускают, оставив ощущение тепла. - Вот, считай, что мне тоже захотелось. Не потеряй, - Прэм смотрит ему в глаза и развернувшись уходит по коридору. - Ну и нахуя мне две шестерёнки? - Вад приходит в себя, когда старший, судя по звуку, спустился минимум на один этаж. - А ты отдай свою мне! - кричит Прэм в ответ и смеётся. Смех его гулко отражается от стен лестничного пролёта и пустых коридоров. Вад бы закурил, но он абсолютно и напрочь забыл купить сигарет. Он хмыкает и открывает дверь в комнату. Подвеска на руке приятно холодит ладонь.