Солдат и Смерть

По земле мягко струилась дымчато-чёрная ткань. Мужчина шёл по поле боя к раненому солдату — молодому другу. — В нашу последнюю встречу, ты был худощавее. — Усмехнулся он через боль, откашливаясь густой горячей кровью. В глазах мутнело от слёз. Шальная пуля — такая непредсказуемая и такая неотвратимая — медленно убивала его. — Ну, так ведь и ты был слабее. — Смерть присел рядом с мужчиной. Его бледные тонкие пальцы цвета кости мягко гладили перемазанное в пепле и крови лицо, успокаивая. — Пожалуйста, скажи, что это конец. Я больше не могу… — А ведь всего месяц назад ты попирал меня всеми грубыми словами и проклятиями. Каждый день, когда я приходил к тебе, ты убеждал меня, что хочешь жить. — Больше нет… Мне больше не за чем… Прости меня, дурака. Прости меня, пожалуйста. Ты раньше казался таким чужим, нежеланным, страшным. А с недавних пор я стал ждать тебя, как никого другого. Искал встречи с тобой, но ты словно специально сторонился меня. Лишь изредка я видел вдали твою полупрозрачную накидку, струящуюся по ветру, как дым. — Скоро всё закончится. — Смерть обнял ослабевшего солдата, положил его шальную голову себе на грудь. — Твоя жизнь всегда была страданием, так пусть хоть последние её минуты будут счастливыми. Этот глубокий сильный голос по-настоящему успокоил. Холодные пальцы нежно перебирали чуть отросшие волосы — так как это делала мама в его далёком детстве. Откуда-то издали раздавалась колыбельная, такая родная, знакомая, заставляющая его вспомнить ту волшебную атмосферу счастья и семейного уюта. Он улыбается, теплу растекающимся мёдом внутри груди. Он подымает потускневшие от боли глаза на Смерть, что смотрит вдаль туда, где заканчивается мир живых и начинается его мир. «Его жёлтые огоньки в чёрных холодных глазницах, так похожи на звёзды» — думает солдат, хватаясь трясущимися пальцами за полупрозрачную чёрную ткань сорочки, сквозь которую видны ровные кости рёбер. Смерть отвлекается от созерцания непостижимого для человеческого разума зрелища, опускает взгляд, в котором читается забота и притягивает мужчину ближе, позволяя уткнуться себе в белую шею. Вдох… Запах утренней росы напоминает о доме. Цветущая сирень, в кустах которой он играл с ребятами. Бабушкина мята и горьковатый чай, который он с таким удовольствием пил после весёлых зимних прогулок. Терпкий золистый запах костра и ночных посиделок под гитару. Родной. Как же он раньше не замечал всего этого? На глазах снова наворачивались обжигающие грустные слёзы — больше он никогда не почувствует это уютное тепло, не почувствует, сильных отцовских объятий, и нежных материнских поглаживавший. — Тебе страшно? — Спросил Смерть, глубоким вкрадчивым голосом. — Нет. С тобой не страшно… С тобой спокойно, тихо, мирно, словно снова очутился там где меня ждут, где любят. Совсем не так как я себе представлял — без криков, без боли и света в конце тоннеля… Только тепло. Смерть лишь по-доброму усмехается таким откровениям, продолжая убаюкивать мужчину, что вот-вот исторгнет дух. Последний тихий вдох холодит и без того холодную плоть. Небольшое золотисто-серое облачко медленно спускается к земле, извиваясь, сверкая в последних лучах солнца. Неясная, больше похожая на облако, фигура всё больше напоминало лисицу и вскоре, золотые хитрые глаза в последний раз посмотрели на этот мир и скрылись в туманной пелене. Мужчина с грустью смотрел на похолодевшее тело солдата, чья душа-лисица ушла искать себе пристанища до того момента как снова сможет обрести телесную оболочку, стараясь не думать о том сколько ещё его «братьев и сестёр» блуждают вокруг.