Без названия

      Локи не помнил, как оказался здесь. Воспоминания начинались ровно с того момента, когда он поднял голову и увидел, что стоит по колено в чем-то рыхлом и серебристо-белом, и это что-то покрывает абсолютно все вокруг насколько хватает глаз. Чёрное ночное небо над головой мерцало далёкими звёздами, и та странная белая масса, покрывавшая все, что можно, словно вторила ему, так же блестя и вспыхивая то тут, то там мелкими серебристыми огоньками. Осматриваясь вокруг с удивлением и восхищением, трикстер тут же заметил темнеющие невдалеке странные, выстроенные в ряды маленькие домики. Они единственные выделялись на фоне белесой рыхлой массы, так и зовя подойти поближе и рассмотреть их, что Локи и сделал.       Он не знал, сколько времени понадобилось, чтобы достигнуть цели, но вот он уже стоял в десяти метрах от центрального дома в первом ряду и словно чего-то ждал, с любопытством разглядывая кирпичный фасад здания, уютное крыльцо и забытые там же большие неуклюжие сапоги (это были валенки).       Вообще, все происходящее отзывалось где-то внутри Лафейсона весьма странными ощущениями, как будто что-то было не так. Он не чувствовал в себе той постоянной злости и фальшивости, с которыми привык идти по жизни рука об руку. Может, он попал в мир Белесого вещества или какого-нибудь Бога Спокойствия?       Не успел Локи опомниться и спросить себя, что за чушь собачью он несёт, как внезапно в маленьком оконце двери вспыхнул теплый жёлтый свет, и кто-то начал стремительно поворачивать ключ в замке. Оторопев, бог забегал глазами вокруг, но не нашел ничего, где можно было бы спрятаться, и так и остался стоять на месте, почему-то боясь обнаружить себя. Через секунду дверь открылась, и в проем высунулась чья-то длинноволосая голова и тонкая голая рука, которая шустро подцепила пару смешных сапог и уже начала закрывать дверь, как вдруг Лафейсон, все это время стоявший неподвижно, не сдержался и… чихнул. Рука вместе с парой сапог недоуменно замерла. Трикстеру показалось, что прошло минут пять, не меньше, прежде чем из-за массивной двери высунулось лицо (которое было невозможно подробно рассмотреть из-за тусклого света), оглядывая пространство вокруг. Заметив Локи, стоявшего настолько неподвижно, словно он статуя из льда, голова резко отшатнулась, и через секунду на крыльце появилось нечто в чем-то наподобие огромной куртки, наброшенной поверх пижамы (?). — Извините, а вы кто? И что тут делаете? — девичьим голосом спросило нечто, переминаясь с ноги на ногу и держа руку наготове, чтобы, в случае чего, быстро захлопнуть дверь. — Я… Эм, я Локи. Честно, я не помню, как оказался здесь, и… — Черт, да какого Хеля ты делаешь?! Распинаешься тут с этим, хотя давно должен был поставить это на колени и не па… — О боже, вы, наверное, заблудились и замёрзли? — испуганно поинтересовалось нечто в куртке, перебивая мысли молодого асгардца. — Проходите скорее, вам нужно отогреться и передохнуть.       В ответ на это Локи лишь горько усмехнулся про себя и подумал, что лучше бы он и правда мог замёрзнуть.       Подойдя ближе к крыльцу и поставив одну ногу на промерзлую ступеньку, Лафейсон попал в слабый круг света и предстал перед своим «спасителем» во всей красе, то есть в царском асгардском одеянии. С наслаждением смакуя то, как девочка в огромной куртке удивлённо, немного испуганно и даже благоговейно смотрит на него снизу вверх, он стоял в таком положении несколько секунд, абсолютно не проявляя признаков некомфорта от мороза. — Локи… — протянула девочка, словно забыв о том, что стоит на холоде, не застегнувшись, в одних тапках и без шапки, — Что-то знакомое… Ах да, это же имя бога из скандинавской мифологии! — Постой, что? Ты меня знаешь? — Ну я просто… — и тут этот странный тип исчез прямо на глазах у девчонки, и она… Проснулась. А мгновением ранее в своей огромной кровати открыл глаза и Локи. ___________       С тех пор прошло месяца три. И каждую ночь Лафейсон проживал где-то там — в одном из уютных домов заснеженного дачного поселка, где жила та милая семнадцатилетняя малышка, случайно встретившая его однажды в собственном сне (позже она рассказала, что сверкающее, словно драгоценное, белесое вещество — это снег). И всякий раз просыпаясь в своей комнате во дворце Асгарда, он абсолютно не помнил название места, куда путешествовало его сознание, хотя Джесс каждую их встречу повторяла название своего города и конкретно своего поселка. Оба ничего не понимали в том, что происходит, но очень быстро привыкли и стали проводить совместное время с пользой. Частенько они просто «спали» во сне, и только тогда по-настоящему высыпались, а иногда просиживали всю ночь за тихими разговорами о личном или уютным молчанием, наблюдая за танцующим в декоративном камине огнём, из-за чего как-то незаметно сблизились под властью этой странной до смешного ситуацией. А вот что было действительно непонятно — Локи мог совершенно спокойно ощущать запахи из ее дома после пробуждения или обнаружить какой-нибудь синяк на ноге из-за того, что во сне ударился бедром о стол. Конечно, возможно это был лунатизм, но Джесс рассказывала то же самое: и про запахи (что совершенно невозможно), и про признаки того, что все эти странные сны — не сны вовсе. А какая-то другая реальность. В которой, кстати, Бог обмана почему-то почти полностью лишался своего повседневного состояния — злости и желания язвить всему живому. — А всё-таки, Локи, что происходит с нами? — задумчиво промолвила девушка, когда они в очередной раз сидели на маленьком мягком диванчике, молчаливо смотря на огонь и думая каждый о своем. Трикстер ответил не сразу. — Я не знаю, Джесс. Я ведь даже не из твоего мира. Возможно, я просто схожу с ума, и все это мне просто чудится. Возможно, у меня, — он усмехнулся, — не все дома, и тебя не существует, и этого камина не существует, и нашего ночного валяния в снегу не существует, и вообще… — Лафейсон удрученно уставился прямо перед собой и спустя несколько секунд дополнил: — Не существует ни Ховдана*, ни Норвегии, ни снега, ни твоего вкуснейшего чая, ни твоей смешной пижамы, ни-че-го.       Джесс повернула голову и как-то странно посмотрела на асгардца. Она находилась в таком положении около пяти секунд, и вдруг по ее бледной щеке скатилась слеза. Девчонка сама не могла понять, почему на душе внезапно стало так тошно; почему оказалось так больно допускать то, что все это — лишь плод ее воображения. Она с горечью шмыгнула носом, и Локи оторвался от гипнотизирующего созерцания огня и повернул голову в сторону девушки. — Эй, Джесс, ты чего? У него такой приятный голос… Боже, неужели я и правда сама все это придумала? Какая же нелепица! Мы встречаемся во сне, мы знаем друг друга во сне уже почти три месяца, и я так привыкла к нему, что… Господи, да мы даже рассказали друг другу все, что гложило нас и не давало жить спокойно, мы проводили вместе каждую ночь, мы сблизились так, будто знаем друг друга уже года три, и вот сейчас оказывается, что все это придумал мой собственный чертов мозг?! — Я… Н-ничего, я просто… Локи, я так… Привыкла к тебе и… Я рассказала тебе то, что утаила от собственных родителей, я… Мне так нравится проводить время с тобой: обсуждать все на свете, пить чай на кухне, играть в снежки по ночам, слушать твои истории, которые я бы сама никогда в жизни не выдумала, с азартом наблюдать за тем, как мастерски ты обращаешься с иллюзиями (о ножах, ровно как и о ледяных великанах, младший принц ни разу не упомянул, боясь напугать беззащитную земную девочку), да даже просто сидеть и смотреть на огонь или гулять под чистым зимним небом… — ох, как же ей хотелось сейчас преодолеть те полметра, что отделяли ее от гостя из другого мира и просто обнять его. Ведь они так редко прикасались друг к другу, как будто подсознательно понимая, что разговаривают с чем-то вроде голограммы.       Слезы никак не хотели отступать, и теперь ещё одна скатилась и по другой щеке Джесси. Ну же, обними меня, и я обязательно пойму, настоящий ты или всего лишь идеал моего сознания! — Джесс, слушай, я… — начал было Лафейсон, но не успел договорить, как стремительно исчез.       А за ним проснулась и Джессика, утирая мокрые дорожки слез на покрасневших щеках. ____________       Следующая ночь была для девчонки тревожной, бессонной и одинокой. Он не пришел. Она не знала, специально ли или нет, но просидела всю ночь на диванчике у камина, в ожидании Локи, который так и не объявился. Проснувшись утром с распухшим от слез и переживаний лицом, она чувствовала себя выжатой, как лимон. А ведь проводя ночи в компании Лафейсона, она практически не замечала, что не высыпалась. Вот бы ты был настоящим, — в который раз удрученно вздохнула Джессика, уныло пялясь в окно. Но тебя не существует. Ты сам сказал мне об этом, — малышка уже не замечала слез, что текли и текли по щекам. Да, тебя нет. Зато вместо тебя есть шизофрения, — она попыталась рассмеяться, но из горла вырвался лишь какой-то страшный хрип, будто смеялся столетний старик, и то пытаясь напугать маленьких правнуков. Но я не хочу всю жизнь провести в психушке… Ведь у меня было так много планов!.. Но, кажется, мне, черт возьми, уготована совсем другая судьба, — что-то в девичьей груди с треском разорвалось, и в тот же момент всё — боль, слёзы — разом утихло. Осталась одна пустота. Абсолютное безразличие ко всему. К тому, что происходит сейчас или должно случиться потом. Все равно я сумасшедшая. И счастливая жизнь мне с таким диагнозом не светит.       Спустя два с половиной часа на письменном столе девочки уже лежал красивый портрет Бога обмана, выполненный в графическом стиле, а на обратной его стороне мелким почерком была аккуратно выведена фраза: «Никогда не влюбляйтесь в собственный сон. Если, конечно, вы уже не шизофреники». _____________       Джессика не смогла уснуть ещё две ночи подряд, но третью не выдержала, и, как только ее голова коснулась подушки, измученная, провалилась в тревожный сон.       На этот раз ей снился кошмар. Что-то непонятное, но страшное мелькало перед глазами, нечеловеческие вопли и крики доносились сразу отовсюду, и сердце, обезумев, бешено билось о стенки грудной клетки, желая поскорее выскочить наружу и избавить себя и свою обладательницу от этих ужасных мук.       Страх, он пробирался все ближе и ближе, он сковывал сознание Джесс тяжёлыми железными цепями, не давая девушке наконец вынырнуть из этой пучины ужаса, и грозил вот-вот поглотить ее всю, навечно забрав в качестве своей пленницы, но внезапно… — Джесси, милая, проснись! — бабушка? Задыхаясь от страха, малышка наконец вскочила и, выпучив глаза, сделала судорожный, однако претендовавший на звание глубокий, вдох. Ее дыхание сделалось частым и рваным, как будто она находилась под гнётом километровой толщи воды не меньше пяти минут, а из глаз снова хлынули слезы.       Через пару секунд тело Джесс обмякло и безвольно «стекло» в родные морщинистые руки бабушки, в гости к которой она и приезжала каждые каникулы. Испуганная женщина прижала внучку к себе и начала успокаивающе гладить ее по дрожащей, как осиновый лист, и влажной из-за пережитого кошмара спине, шепча какие-то слова, которые уже не воспринимались всполошенным мозгом Джессики.       Наконец, когда девчонке перестало казаться, что лёгкие скоро откажут от недостатка воздуха, а рыдания потихоньку утихли и превратились в частые всхлипы, она рассеянно подумала, что руки бабушки как-то изменились. Затем, внимательнее прислушавшись к собственным ощущениям, она уловила какой-то необычный, не бабушкин запах. Что-то здесь было не так.       Сделав ещё один глубокий вдох, Джесс подняла голову и обмерла. Все это время она рыдала в грудь Локи (насквозь промочив его холщовую рубашку) и заметила это только сейчас! — Л-локи? — растерянно пробормотала девушка, попутно отметив, что теплые руки все ещё лежат на ее спине, не отпуская от себя. — Ты же… –… Услышал твои крики и примчался вытаскивать тебя из кошмара. — он снисходительно закатил глаза, — Подумать только, и почему твоя бабушка не прибежала первой на такой ор?! — Лафейсон был немало возмущён. — Она… Она старенькая, но спит почему-то всегда очень-очень крепко, — осевшим голосом невнятно прошептала Джессика, вдруг уставившись на асгардца глазами по пять копеек и не в силах поверить, что вот он, здесь, хоть и во сне, но он пришел. И плевать, что это выдумка, именно она ведь вытащила Джесс из ужасного кошмара. — Локи, ты… Черт, как моя собственная выдумка могла вытащить меня из сна во сне? Это же полный бред… — Согласен. — совершенно серьезно подтвердил трикстер, чем окончательно выбил из колеи и так ничего не понимающую Джесс. — Но это и есть бред. Потому что сейчас ты не во сне, ты в реальности. В реальности… — Подожди, что? — хоть сердце и подпрыгнуло в радостном предвкушении и готовности поверить во все, что говорит Локи, сознание не собиралось так просто сдаваться в лапы сумасшествия. — Ох, Джесс… — трикстер с улыбкой вздохнул, взглянув прямо в глаза девчонке, — В общем, в тот последний раз, когда я был у тебя во сне, я попробовал записать на руке название твоего мира, страны и поселка и, проснувшись у себя в Асгарде, начал искать данные о том, существует ли такое место. — его руки плавно переместились с девичьей спины на хрупкие предплечья, а затем на кисти, начав неосознанно перебирать тонкие пальцы девушки, от чего она взволнованно сглотнула, не в силах не замечать этого теплого, но стремительно доводящего до мурашек жеста. — Далее мне предстояло уговорить Всеотца отпустить меня сюда одного, на что, собственно, и ушло три дня. И вот, я здесь и ты здесь. И наши, непонятно каким образом синхронизированные, сны наконец превратились в синхронизированную реальность. — он снова улыбнулся, умиляясь тому, как девчонка изумлённо хлопала глазами, не веря своим ушам. — Нет… Нет, нет, нет, это невозможно, это нереально, у меня шизофрения, и мой мозг сам придумал тебя, и… — Да брось, Джесс, не будь такой упрямой. Ежу понятно, что ты не могла все это выдумать сама. — бессмысленное женское упрямство начинало потихоньку надоедать. — Ну почему же? Мозг психически больного человека и не на такое способен. — сама не понимая, почему, Джессика упёрлась и стояла на своем, не способная после стольких переживаний и слёз взять и поверить словам Лафейсона. — О Хель, ну вот как мне тебе доказать, что я — ни разу не иллюзия? Что я вообще-то сам Бог Иллюзий?! — Локи начал всерьез сердиться. — Ты же видела мои возможности? Видела. Могу повторить, если уже забыла. — Да я не знаю, как! Я… Я уже нарекла себя сумасшедшей и… — Черт, да что происходит, в конце концов?!. — Джесс, — Лафейсон резко схватил девчонку за подбородок, сжав немного сильнее, чем хотел, отчего она вздрогнула и испуганно вытаращилась на него. — Послушай, — заметно смягчив тон голоса и ослабив хватку, продолжил он, — Мы… — тут Локи встретился глазами с Джессикой, и вдруг все слова разом выветрились из его мозга.       В больших зелено-карих глазах светились капельки слез, которые сама девушка даже не замечала, а зрачки, вопреки всему случившемуся, смотрели на принца так… благоговейно, тепло и… С любовью? — Джесси, я — не выдумка. Хотя, возможно, и твой вымышленный идеал, — трикстер гордо усмехнулся и вдруг резко, приподняв на себя подбородок девушки, оказался в миллиметрах от ее лица, настолько близко, что кожей почувствовал, как она вся затрепетала в его руках. Это знатно потешило его самолюбие, и заставило чёртиков в голове проснуться и сплясать свой демонический танец. — Локи, ч-что ты де… — панически заикнулась было Джесс, но Лафейсон был твердо намерен показать, что ТАКОЙ иллюзии она точно никогда не сможет выдумать.       Уверенно и властно он накрыл ее дрожащие губы своими и на секунду замер, не сдержавшись от довольной улыбки, когда Джесс удивлённо вздохнула и через секунду снова расплавилась в его руках, как шоколад на солнце. Затем трикстер мягко обхватил ее верхнюю губу и пропутешествовал по ней мелкими поцелуями, одновременно взяв тонкую ладонь и положив ее себе на шею, словно подсказывая неопытной девушке верные шаги. Тем временем сердце малышки Джесс выделывало такие немыслимые кульбиты, что, казалось, оно готово второй раз за час разорваться, но теперь причиной тому был не страх, а уносящий куда-то в небеса восторг и приятное ощущение счастья.       Локи действовал уверенно и по-настоящему мастерски, сводя с ума одним лишь запахом. Его губы то мягко обхватывали и медленно посасывали губы Джесс, то страстно впивались в них, окончательно сбивая рваное дыхание девушки. Наконец, дав ей немного времени отдышаться, Лафейсон провел по влажным девичьим губам шероховатым языком, пару раз легонько прикусив их, и наконец-таки приступил к своей любимой части — обворожительному французскому поцелую. Осторожно просунув кончик языка вглубь рта Джесси, он неспешно провел им по внутренним сторонам ее губ, а затем, как бы заигрывая и зазывая на танец, коснулся и ее языка. Не прошло и полминуты, как девчонка начала вполне сносно отвечать трикстеру, концентрируясь на танце мягких губ и влажного языка и не замечая, как, подталкиваемая сладострастным богом, удобно уселась на его бедрах, сплетя пальцы рук за его шеей и скрестив ноги за широкой божественной спиной. Уже осмелев, Джесс мягко, почти невесомо, выводила кончиками пальцев изящные узоры на мужской шее и коже за ухом, что заставляло Локи чуть слышно рычать от удовольствия, пытаясь скрыть неоспоримый факт того, что мастерство чертрвки растет прямо на глазах. А когда она, в очередной раз легонько лаская пальцами область за ухом, вдруг резко напряглась и с силой обхватила ладонью все пространство левой части шеи, Лафейсон наконец не выдержал и издал глухой стон, почувствовав, как его собственное тело прошибла до жути приятная дрожь. Джессика довольно улыбнулась в поцелуе. Ну постой же, я ещё отыграюсь.       Вспомнив о собственных руках, Локи начал новое соперничество. Его ловкие пальцы плавно заскользили под майкой по хрупкой девичьей спине, однако не позволяя себе пойти дальше, чем вызывали абсолютное доверие с ее стороны и спустя секунду уже заставляли дрожать под собой каждую клеточку тела Джесс. Не забывая и про основное занятие, трикстер одновременно проникал в поцелуе все дальше и дальше, выделывая все новые умопомрачительные вещи языком и губами и наконец, достигнув апогея, с силой прижал к себе девушку, удовлетворенно почувствовав (именно почувствовав) непроизвольный стон, вырвавшийся из ее груди.       Через несколько секунд, тяжело дыша, они наконец оторвались друг от друга. — Ну что, теперь поняла, что я ещё как реален? — устало, но озорно взглянув в глаза Джесс, спросил Локи, все ещё держа руки на ее спине и в таком положении чувствуя, как быстро бьётся юное сердце. — Не больше, чем мои детские мечты о принце. — чёртики в ее глазах ослепительно сверкнули, подхватив танец ярких непослушных огоньков трикстера. — Нарыва-а-аешься… — со смаком протянул Лафейсон, все чётче чувствуя, как нарастает тяга его души к не такой уж невинной Джесси. — Нет. Просто хочу получить полный перечень доказа…       Подчиняясь огню, объявшему их сердца, Локи не дал Джесс договорить, потянув ее на себя, и, смеясь, они упали на кровать, по-прежнему не выпуская друг друга из жарких объятий. Далее всего секунда пламенного взгляда друг другу в глаза — и губы снова сплелись в бешеном танце любви.