Несказанное

Каждый герой имеет свою личную защиту от атак противников, от случайных и не всегда пуль, от острых лезвий… Но никогда нельзя забывать, что каждый герой в первую очередь простой человек… Многих героев спасала их броня, или же симбиот на теле, или сверхрегенерация, которая не оставляла и следа. Других же спасала ловкость и удача. Но что делать с теми ранами, которые засели глубоко внутри? Как излечить то, что скрыто даже от самого человека? Рана рано или поздно превратиться в шрам, как и любая другая. Но лишь от человека будет зависеть, будет ли этот шрам едва заметен или же в любой момент он разойдётся и из него хлынет кровь… Питер не сказать что любил получать травмы и всякие рваные раны во время спасения горожан или на миссиях с командой. От них потом куча проблем возникала, ведь его регенерация была слабоватой по сравнению с остальными мутантами и сверхлюдьми. Однако, к большому разочарованию, у него всегда срабатывала одна привычка — сначала спасать, а потом думать. Он, сам того не понимая, порой лез в самое пекло, подставлялся под удары, принимал атаки, а уже потом думал. Ведь всегда есть различные пути решения. Только потом он начал понимать, что это психология. Он стремился помочь другим, но никогда не думал остановиться и помочь самому себе. Первый шрам, самый большой, лежал у него на сердце и болел каждый день. Он напоминал ему о том, что происходило в прошлом. Прошлом, которое Питер хотел вычеркнуть из жизни. Навсегда забыть все эти ошибки, смерти. Боль заставляла его искать утешения в бесконечном ритме героя: лекции, тренировки, патрули. Без лишнего отдыха. Чтобы не было времени думать, погружаться в размышления и находить там самые разные болезненные мысли. Если же они захватывали разум, то ничего уже не могло остановить это. Но здесь ему на помощь невольно приходили окружающие герои. Он почти перестал находиться один. А когда кто-то рядом о тени прошлого можно было не беспокоиться… Сейчас он остался один. Тётя Мэй уехала на днях, поэтому он не особо волновался, что его кто-то увидит. А то бы точно по голове не погладили. Усталость брала своё, поэтому на патруле он пропустил пару паучьих предупреждений. Одна пуля застряла в бедре, вторая — в боку, но не задев важные органы. Это он знал точно. Регенерация уже работала во всю, но с пулями внутри она мало, что могла сделать. Патруль проходил вместе с Флэшем, Гарри и Эм-Джей, но Питеру удалось убедить их по коммуникатору, что всё отлично. Да, он сбежал. Как это бывало обычно. И потом ввязался в ещё одну разборку, из-за чего правое плечо сейчас пульсировало от рванной раны. Такое случалось редко, но это были ещё цветочки. Бывало и похуже, как говорится. Во рту находилась тряпка, чтобы он не повредил случайно язык или зубы. Ну и поменьше громких звуков. Первую пулю ему удалось вытащить спокойно. А со второй он возился достаточно долго, но всё же достал её, сжимая тряпку зубами и сдерживая крики. После обработки он достал стерильную иголку и начал зашивать полученные раны, от которых точно останутся шрамы. Возможно, ненадолго, а возможно, навсегда… Он поднял взгляд и посмотрел на своё тело. Где-то поменьше, где-то почти незаметно, но везде были шрамы. Вот например на бедре уже почти исчезал от ножа. Этот он получил на патруле неделю назад и снова из-за невнимательности. Но вновь без серьёзных повреждений. Почему ему так везёт постоянно? Над ключицей красовалась небольшая отметина — пуля навылет. На бедре, ближе к ягодице находилась едва заметная татуировка, но лишь Питер и ещё двое знали, что она скрывает ожог от пламени. А точнее, расплавленного костюма, который прилип к коже. А кто сказал, что Паук избегал огня? Нет. Сам ожог неплохо так регенирировался, но маленький шрам всё же остался, как напоминание, что не стоит шутить над силой огня. Кстати об этом. Питер опустил взгляд на ладони. Уже совсем не видно, но ещё две недели назад ему приходилось пользоваться специальными тонкими перчатками под цвет кожи. Три недели назад он встрял в неприятную ситуацию, когда на него упало горящее здание. Он удерживал конструкцию руками, пока люди спешили покинуть опасную зону. Было больно. Но он справился. На правом плече был едва заметный шрам из прошлого. Напоминание о его первом провале из-за доверия. О его первом предателе-друге. Мистерио не просто предал его, но ещё и создал иллюзию, после чего привёл прямо на железнодорожные пути. Столкновение с поездом оказалось самым худшим. Ему повезло, что пачуье чутьё заставило отступить ещё назад. Иначе бы прямой удар и смерть. Два тонких едва видных шрама около лопаток заставляли его погружаться в воспоминания о том дне, когда он только-только занялся геройством. Глупый мальчишка решил, что сможет остановить целую группировку. Босс тогда и решил преподать такой урок. Питер остановил их. Смог. Но вспоминать об этом не хотелось. Были и другие шрамы. Совсем тонкие, которые увидеть можно только если приблизиться. Что хорошо в ранах на патрулях, так это то, что ни у кого не возникнет вопросов насчёт изрезанных запястий. Питер знал, что это зависимость. Понимал, что нельзя так продолжать, но ничего не мог сделать. Апатия, навязчивые мысли… Депрессия, с которой он пытался бороться. Рука вытащила маленькое лезвие и коснулась им кожи. Холод, ощущения, боль и совсем немного крови. Не так сильно, но и не слабо. Чтобы просто почувствовать, как лезвие разрезает кожу. Как царапина начинает щипать. Через пару дней от этого не останется и следа. А пока что остальные шрамы скроют всё от глаз друзей. Всё же это срабатывало уже третий год. Никто и не заподозрил до сих пор. Идеально. Или всё же нет? Питер вздохнул. Он уже устал скрывать боль внутри. Он устал рисковать жизнями других. Он… Просто устал. Но при этом понимал, что, остановившись, погрузиться в мысли, во тьму своего сердца и души. А этого он допустить не мог. Всё будет повторяться вновь и вновь. Некоторые шрамы уйдут. Некоторые останутся. И Питер знал, что рано или поздно кто-то да заметит их. Возможно тогда он и сможет избавиться от всего тёмного. Но это тогда. А пока что… Он вновь взглянул на тело и прикрыл глаза. Шрамы будут появляться каждый день…