Там, где живут крысы/Подружка Бэтмена

Альфред думает, что у юного Брюса появилась подружка. Он пребывает в задумчивости, мало разговаривает и тяжело вздыхает вечерами, глядя в сторону ворот особняка. А как-то даже вернулся с алой помадой на губах. «А?» — рассеянно откликается на шутливый вопрос дворецкого Брюс. И смазывает алую субстанцию на щеку. «Это кровь», — бросает он, и Альфред вздрагивает: «Что?..» Но до этого происходит много других вещей. Самая первая — Брюсу досаждают новости. Город переполняет грязь, город смердит и кишит крысами. Новости смакуют это день ото дня, переходя с шутливого тона на трагичный и наоборот. Юный Уэйн каждый вечер за семейным столом слушает, как родители обсуждают крыс. «Эти грязные твари должны быть изведены». «Травить их, пока они не разнесли заразу». «Крысы — бич Готэма». Брюс обмакивает стейк в устричный соус под беседу о заваленном грязью городе и недоумевает, где этот самый город находится. В пространстве его особняка чистота. В прилежащих ему владениях — тоже. А что там за оградой Брюс видит редко. Отец озабочен безопасностью семьи, поэтому младшего Уэйна и маму при выездах в город всегда сопровождают охрана и личный автомобиль с шофером. Брюс искренне заинтересован местами в городе, о которых говорит отец. Там, где нет чистоты, где не проедет автомобиль. Там, где живут крысы. Случай не представляется, хоть время не приносит ничего нового. Все те же разговоры за столом, тот же Альфред, те же приходящие учителя. Только занятия становятся интереснее, а сам Брюс словно бы проходит калибровку — теперь он выше, не такой по-детски угловатый, мыщцы наливаются силой. Начинаются занятия по боевой подготовке. Разговоры за столом прекращаются, теперь родители едят в дорогих ресторанах — им нужно находиться ближе к жителям Готэма. А Брюсу компанию составляют Альфред и лучший повар, который может приготовить что угодно. — А можете приготовить крысу? — однажды спрашивает Брюс и, увидев ошарашенное лицо повара, теряется. — Нет, ничего. Он заводит ее втайне от родителей. Белую, с красными глазами. Альбинос. Альфред слегка смущенно трет шею, косится на клетку и говорит, что отцу лучше не знать, как она попала к Брюсу. Альфред купил зверька по просьбе младшего Уэйна и теперь чувствует себя очень неуютно. — Я скажу, что нашел ее в подвале, — успокаивает Брюс, и Альфред нервно, но искренне смеется: «Нет, пожалуй, такого тоже лучше не говорить». А потом беспорядки в городе становятся настолько явными, что волна прибивает возмущения к самому особняку. Ворота служат преградой, когда мужчина, с алым шариком поролона на носу, развлекает Брюса превращением жезла в резину и обратно. Дает младшему Уэйну его потрогать. Потом извлекает из трубки букет цветов. Дарит его Брюсу. Во всем происходящем таится какой-то смысл, но Брюс совершенно не понимает. Его давно не пытались развлекать — только учили. И с ним уже давно никто не играет. Мужчина по ту сторону ограды не похож на всех, кого Брюс видел до этого. Он другой. Видно, что он живет в каком-то другом мире. Том самом, из рассказов по телевизору. Где беспорядки, крысы и голод. Мужчина представляется Артуром. Брюс ничего не успевает ему ответить, потому что пальцы Артура ложатся на его губы. А потом он растягивает их в фальшивую, чересчур широкую улыбку. Словно примеряет, может ли притворство Брюса кого-то обмануть. Брюс продолжает смотреть на Артура спокойным, бесстрашным взглядом, и Артур отступает. Дальнейшую перебранку мужчины с Альфредом Брюс игнорирует. Слушать разговор на повышенных тонах ему привычно с семейных ужинов и телевизионных эфиров. Альфред отнимает у него букет. А потом отец, прознавший про крысу, избавляется от зверька. Это расстраивает Брюса куда сильнее, чем синяки на шее Альфреда, хотя Брюс любит его. Но Альфред жив, а крыса, скорее всего, нет. Сидя перед пустой клеткой, Брюс решает, что идти против системы, заводя в любимцы того, кого ненавидит весь город, определенно, достойная порицания, но заведомо заманчивая идея. Как там зовут того клоуна, Артур? Но вовлечение в ситуацию проходит с большими последствиями, чем рассчитывает Брюс. Время, шедшее размеренно годами, за недели скачет безумными прыжками по всем болевым точкам. Брюс сидит перед телевизором, слушая об убийствах в метро. Смотрит в прямом эфире, как Артур застреливает телеведущего. Стоит, смотря в пустоту перед собой, между двумя мертвыми телами родителей, убитых одним из последователей Джокера. Теперь его зовут Джокер. Не клоун, не фокусник, не Артур. И чтобы найти его, нужно просто выйти за ограду разоренной крепости. Зловонный город приведет в нужное место сам, направит, предоставит свои разбитые дороги и покажет искомую дверь, Брюс уверен. Ужас последних дней стекает слезами дождя по оконным стеклам, когда Брюс уходит в ночь, преодолев давно изученные пункты охраны. Он горит каким-то темным, нерушимым пламенем, он верит, что город раскроет ему свое сердце именно сегодня. Или, по крайней мере, покажет, куда бить, чтобы его распороть. И, наверное, Артур, действительно, хороший фокусник, распланировавший такой расклад заранее, потому что когда вконец заплутавший Брюс приваливается к стене какого-то закутка, где под навесом крыши не так больно хлещет по щекам ливень, Артур выходит из тени и подходит к нему. — Я не убивал твоих родителей, — говорит он, и Брюс смотрит на него так же, как и в прошлый раз — со спокойствием. Только на этот раз в нем не доверие, а лед. Застывшее пламя, растопив которое, сгоришь до самого пепла. — Хотя твой отец заслуживал этого, — добавляет Артур и говорит кое-что еще, что заставляет Брюса разжать стиснутый кулак. — Хотя бы из-за моей матери. — Ты мой брат? — спрашивает Брюс, и на миг в глазах Артура мелькают неприкрытые боль и ярость. А потом он улыбается. Не искусственно, а по-настоящему: злобно и криво. — Нет, — говорит Артур, и Брюс бьет его по губам, разбивая их кулаком в кровь. Артур не успел бы отстраниться, даже если бы попытался: у Брюса годы изучения боевого искусства. Брюс успокаивает себя этим, потому что не хочет думать, что Артур не отстранился, потому что не захотел. Они смотрят друг на друга, а потом Артур улыбается снова. Его улыбка опять другая: теперь в ней что-то, сродни восхищению и опаске. Брюс отстраняется на шаг. Приближается на два. Артур целует его тесным касанием, не раскрывая рта, и кровь стекает на язык Брюса. Не получив желаемое, Брюс с силой прикусывает Артура за истекающую кровью губу, и из уст того вырывается смешок. — Потанцуй со мной, когда подрастешь, — говорит Артур, прежде чем раствориться в ночи Готэма. На этот раз в городе тихо, и этот контраст с темным переулком, наполненным шумом и сиренами, каким запомнил Брюс Готэм-за-воротами, путает мысли. Мимо шныряет тощая, серая крыса, и Брюс отмечает ее и выходит из ступора, в который ввело его предложение Артура. Домой он попадает под конвоем охраны, и Альфред сперва ругает его и возмущается, а потом, неловко улыбнувшись, спрашивает про помаду на губах. — А? — отвечает Брюс. — Это кровь. Я… не знаю, что придумать, Альфред, честно, — смотря в расширившиеся в ужасе глаза дворецкого, добавляет он. — А хотя… я придумал кое-что. — Что же? — хрипло выдавливает Альфред. — Бэтмен. Меня будут звать Бэтмен, — со все увеличивающимся жаром, сообщает Брюс. — Никому не рассказывай, — просит он, и Альфред, раскрывший уже рот, шумно выдыхает воздух. Смотрит на Брюса с жалостью, и тот вдруг осознает, что рассказывать больше некому. Здесь, в пространстве ворот, у него остался только Альфред. А там, где живут крысы, у него теперь есть Артур. И он потанцует с ним, вот только пусть это будет звучная, красивая история для прессы. Чтобы было что показывать по телевизору и обыгрывать в стендапах и эфирах комикам и ведущим. Что-то про Бэтмена и Джокера. И их противостояние. Танец это все-таки личное. — Да, у меня появилась подружка, — запоздало обнадеживает Альфреда Брюс. На лице Альфреда отражаются сомнение и в то же время желание поверить в эту нарочитую ложь. Он выбирает последнее. — И она прокусила тебе губу? — чуть нервно уточняет Альфред. — Нет, я ему, — завершает откровение Брюс.