01:48
Дельта спит. Соседка сверху снова уснула, не выключив телевизор. Рекламные вставки сменяют одна другую. С улицы редко доносятся звуки моторов проезжающих мимо машин или громкие голоса тех, кто ещё не нагулялся. Аллен вряд ли слышит всё это, а вот андроид — вполне. Даниэль поворачивает голову в сторону дверцы чулана. Она приоткрыта и оттуда словно случайно выглядывает небольшая коробка голубого цвета. Даниэль помнит, как сам крепил на неё яркие ленты, а Дэвид, стоя рядом, настаивал, что именно девиант должен вручить его. Этот подарок уже никогда не окажется в руках своего адресата. Он смотрит несколько секунд. Моргает. Поднявшись с дивана, он подходит к дверям в спальню. Аллен не реагирует, но словно пытается сделать вид, что спит, услышав шаги андроида. Он как-будто напрягся, не зная, чего ожидать, как в их первые разговоры. Это заставляет насторожиться и девианта. Он медлит, а после подходит к кровати. Медленно, словно к логову дикого зверя. Даниэль занимает свободную половину и сперва лежит несколько секунд прямо, глядя в потолок. Ждёт. Аллен молчит, дышит почти неслышно, словно ждёт команды. Даниэль поворачивается набок и неловко, с опаской подвигается ближе. Он протягивает руку, едва касаясь чужой кожи, когда его запястье мягко перехватывает более крупная человеческая рука. Шумный выдох. И снова тишина. Дэвид настолько вымотан, что ему достаточно нескольких минут, чтобы уснуть. Уснуть ровно и спокойно. Без лишних стенаний. Мыслей. Кошмаров. Впервые за эти дни.Часть 1
30 октября 2019 г. в 23:51
— Да, я знаю… — голос доносится из кухни. Даниэль слышит каждое слово. — Да, спасибо… Конечно… Я… Да. Мне уже лучше.
Ложь. Ему ничуть не лучше.
Даниэль молчит и даже не двигается. Он лишь в очередной раз анализирует то, что Дэвид говорит своему собеседнику, сопоставляет с действительностью. Всё время, что андроид проводит в доме, он слушает, наблюдает и запоминает.
Дэвид почти не спит. Его беспокойное дыхание становится ровным только к утру. Он много ворочается, пытаясь заснуть. Но спит не больше 3 или 4 часов в сутки.
Дэвид почти не ест. Он пьёт много воды, кофе и чая, иногда ограничивается небольшими перекусами. Но сам себе не готовит и от предложений Даниэля отказывается.
Дэвид не ходит на работу по конкретным причинам. После произошедшего начальник отдела вошёл в положение и позволил тому «привести мысли в порядок». Даниэль не знает, хорошо это или плохо. Работа помогла бы Дэвиду отвлечься, но его нестабильное состояние вряд ли можно назвать работоспособным, учитывая требования и обязанности, которые ложатся на плечи Дэвида каждый раз, когда он надевает форму.
Дэвид не ходит гулять с собакой. Не посещает спортзал. И вообще не выходит из дома без крайней нужды.
Дэвид сильно истощён. Его организм едва находит силы, чтобы функционировать, но мужчина только усугубляет ситуацию. Даниэль не может понять, зачем Аллен делает это.
— Да. Пока, — разговор на кухне заканчивается коротко и лаконично.
Ещё какое-то время Дэвид проводит на кухне. Молча. Даниэль не слышит звуков шагов, открывающейся дверцы холодильника или зажигания плиты. Только тяжёлый вздох.
Мужчина садится за стол и остаётся на кухне, вероятно, в очередной раз берясь за планшет.
— Нижнее бельё тоже снимать? — Дэнни хмурится. Диода на виске нет, но Дэвид уже научился понимать его и без этого: девианту некомфортно.
— Конечно, — кивает в ответ Аллен. — Ванну обычно принимают без него.
— Ты уверен? — Дэнни мнётся. Анатомия детской куклы его смущает, и разговоры об этом заставляют нервничать.
— Да, — Дэвид отвечает уверенно. Его голос всегда звучит уверенно. — Перестань думать об этом.
Мужчина забирается в ванну, Дэнни, немного подумав и всё же сняв трусы, — тоже.
— Сложно не думать об этом, зная, сколько проблем в наших отношениях это создаёт.
— Да, сложно — согласно кивает Дэвид. — Но привычка вырабатывается от повторения.
Дэнни в ответ вздыхает словно несколько вымученно:
— Делать вид, что ты нормальный, и быть нормальным — это не одно и то же.
В такие моменты, он жалеет, что не закончил разговор раньше или что вообще его начал. Дэнни тяжело мириться с тем, что, испытывая весь тот же самый набор эмоций, что и люди, сам он человеком не является.
Однако Дэвид каждый раз разгоняет все эти мысли.
— Ты нормальный, Дэнни. Я принимаю тебя таким.
Их общение ограничено до самых банальных фраз. Даниэль не испытывает необходимости в большем. Дэвиду тяжело самостоятельно находить темы для разговора.
Из-за этого создаётся ощущение бетонной стены.
— Ты голоден?
— Нет.
Ответ звучит так же отрешённо, как и вопрос. Даниэль возвращается в зал, садится на диван, подтягивая к себе ноги. И смотрит.
Иногда рядом устраивается Дельта. Она, видимо, абсолютно не понимает, что происходит и лишь жалостливо прижимает к голове уши, глядя на андроида глазами-бусинами. Она чувствует, что что-то не так, но понять не может. Равно как и сделать что-нибудь.
Даниэль неловко чешет её за загривком.
На кухне вновь ни единого звука.
— Кто такой Крис? — спрашивает Дэнни с нотками детского любопытства в голосе.
— Отчим Рейчел. Новый муж Сары… пока гражданский, — Дэвид немного морщится. Ему не нравится говорить об этом, но он никогда не отказывает. — Тот придурок, что оставил Рейчел одну на хоккейном матче.
Блондин обеспокоенно хмурится, лёжа на чужой груди. Уже давно за полночь, но Дэвиду ещё не хочется спать, а Дэнни знает, что спросить. В его голове всегда миллион вопросов.
— Одну? Среди болельщиков и фанатов? Ей же всего 14.
— Да, две недели назад. Я думал, он будет с ней, но он всего лишь завёз её на стадион. Так что я забрал её на ночь к себе.
Несколько секунд проходят в тишине, после чего Дэнни спрашивает:
— Она любит хоккей?
Дэнни часто спрашивает о Рейчел. Ему интересно всё. Интересно узнать мир Дэвида Аллена до мельчайших подробностей, и если Рейчел занимает в нём столь важное место, то Дэнни это тоже становится важно.
Секс? Прелюдии? Поцелуи?
Речь не идёт даже об объятиях. Первые несколько дней Дэвид пытался быть нежным, но Даниэль слишком сильно замкнулся в себе, чтобы отвечать тем же.
Аварийное отключение системы никогда не заканчивается хорошо. Особенно для старых списанных моделей, срок службы которых истёк.
Блок памяти не был повреждён. Основной процессор, материнская плата — все компоненты головы остались невредимы. Но всё остальное тело было раздроблено и восстановлению не подлежало.
Даниэль вышел из стазиса уже в новом корпусе. В новом для себя корпусе. Его память не была потревожена. Он всё так же был девиантом. Мог чувствовать и ощущать. Но весь накопленный эмоциональный опыт равнялся нулю.
Сколь велика эмоциональная составляющая в отношениях? Что важнее: поцелуй или то, что ты ощущаешь во время этого поцелуя?
Даниэль помнил всё. Всё до мельчайших подробностей. И в то же время не помнил ничего. Дэвид знал, но вероятно, ему было сложно понять.
— …Я рассказал ей, — голос на другом конце линии звучит по-детски радостно, с каким-то облегчением. И уже по одной только интонации Дэнни может понять всё.
— Проблем не возникло? Как она отреагировала?
— Ну, полагаю, она догадывалась, что у меня кто-то есть. Но была шокирована, когда я сказал ей правду, — в смешках Дэвида явно слышно волнение. Он долго боялся заводить с дочерью подобные разговоры, но Дэнни настаивал на том, что Рейчел стоит знать о личной жизни своего отца. Так или иначе всё стало бы известно однажды: у младшей Аллен есть ключи от квартиры Дэвида.
— Это вполне ожидаемо, — Дэнни тоже отвечает коротким смешком. — Ты уже едешь домой?
— Да, буду через полчаса. Расскажу в подробностях, когда приеду.
— Тогда я начну готовить, — отвечает андроид, перед тем как попрощаться и повесить трубку.
Дэвид просил Даниэля поехать с ним на похороны. Тот согласился, но старался стоять несколько в стороне. Ему было неловко находиться здесь. Возможно, если бы ему не пришлось пережить подобие лоботомии, он мог бы проявить сочувствие или сопереживание. Но он просто стоял, сложив руки за спиной и ожидая окончания процессии.
Даниэль знает, как дорога была Дэвиду его дочь. Знает, что тот теракт в метро чудом не унёс и его собственную жизнь. Но не испытывает привязанности, любви или сочувствия. Есть лишь понимание их необходимости. Все части пазла складываются в его голове легко, но вместо ясной картинки выходит смазанное серое пятно.
На обратном пути Даниэль настаивает вести машину.
Дома всё повторяется по порочному кругу. Одни и те же разговоры, вопросы, ответы, словно для галочки.
Дэвид снова отказывается от еды, ограничиваясь дешёвым пакетированным чаем вместо того, что Даниэль заваривал ему раньше, добавляя разные специи. Даниэль снова садится на диван, гладит по короткой шерсти Дельту, глядя в одну точку.
В первом часу ночи Дэвид отправляется спать. Это слышно по шагам за спиной. Он каждый раз оставляет открытой дверь: раньше его просил так делать Даниэль, а теперь, видимо, просто привык.
Андроид слышит каждый звук. Слышит, как мужчина стаскивает с себя домашние майку и штаны, слышит, как с тяжелым вздохом садится на кровать, ещё несколько секунд что-то настраивает в телефоне и ложится в постель. Но не спит. Дэвид много ворочается, его дыхание сбивчивое и неритмичное. Он словно каждую ночь заново ищет удобную позу.
Даниэль погружается в стазис редко, ненадолго и только после того, как Дэвид уснёт. Он не боится Аллена, но так ему кажется правильнее. Он знает, что Аллен хранит пистолет в прикроватной тумбочке.