shyshyshy: 20:21 мне уже не по себе
ГАДКИЙ сан: 20:22 можно я у тебя переночую сегодня? ГАДКИЙ сан: 20:25 уён ГАДКИЙ сан: 20:25 без какого-либо подтекста честноshyshyshy: 20:26 эм ну я даж не знаю shyshyshy: 20:26 чисто гипотетически конечно ты можешь shyshyshy: 20:26 но моя жопа не чувствует ничего хорошего
ГАДКИЙ сан: 20:27 не я не из-за жопы твоей прошу (хотя это будет приятным бонусом) ГАДКИЙ сан: 20:27 с отчимом посрались ГАДКИЙ сан: 20:27 вряд ли он пустит меня в дом сегодняshyshyshy: 20:28 а ок приходи shyshyshy: 20:28 адрес помнишь?
ГАДКИЙ сан: 20:28 да спасибоshyshyshy: 20:49 бля зайди в магаз плиз у меня жрать вообще нечего
ГАДКИЙ сан: 20:50 да ладно)) я не голоденshyshyshy: 20:50 а причем тут ты? я жрать хочу купи пару пачек рамена
ГАДКИЙ сан: 20:50 ок -.-***
Когда Уён подходил к двери, руки у него почему-то немного потряхивались. Они виделись с Саном уже несколько раз, но для Уёна каждый раз, как первый. Медленно открывая дверь, он увидел довольное лицо Чхве. — Подавись своим раменом, — Сан резко протянул руку с пакетом вперед, отчего Уён вздрогнул. — Последние деньги потратил. Сан бесцеремонно прошел мимо хозяина квартиры, который стоял в оцепенении, держа дешевый пакет, скорее всего, из круглосуточного магазина около дома. Уён мигом запер дверь и поспешил за парнем, который уже успел снять обувь и расслабленной походкой прогуляться по некоторой части дома. — Я, конечно, предполагал, что ты тот еще мажор, но не настолько же, — выдал Сан, осматривая помещения, украшенные не самым дешевым декором. К тому же в доме было три комнаты. Для Уёна не жирно, нет. Он просто ценит свободное пространство, как и свое личное. — Могу себе позволить. Сан резко обернулся на голос, раздавшийся позади него. Вообще, Сан довольно резкий (как пуля дерзкий), заметил Уён. Он приметил это еще с их первой встречи у Ёсана, когда Чхве смог поймать вот-вот упавшую вазу с комода. — Да не дергайся ты. Пора привыкнуть к моей скромной персоне, — Сан усмехнулся, в который раз замечая, как Уён вздрагивает от его действий. «Интересно, он сам по себе такой зашуганный или так только на меня реагирует?» — Ни за что, — Чон нахмурил брови и хотел было скрестить руки на груди, но вовремя опомнился, представив как по-детски это будет выглядеть. Он не хотел упасть в грязь лицом перед Саном. Почему-то. — Я бы предложил тебе чай, только вот не хочется быть таким вежливым с тобой. — Чай? У тебя есть что покрепче? — Кофе. — Крепче. — Кефир. — Уён, блять, у тебя есть что-то алкогольное? — Ты же не пьешь, — Уён припоминал их переписки и то, как Сан рассказывал о последствиях алкоголя, попадающего в его организм. — Да не мне! Ты вон дрожишь как лист, выпей чего-нибудь, расслабься, — Сан прошел к дивану в гостиной, плюхаясь на него, как у себя дома. Уён дрожал не от страха или неловкости, Уён дрожал от злости. Что за чувство такое появляется при виде этой наглой морды? Ярость? Гнев? Наверно. — Да с чего ты взял, вообще, что я дрожу?! Приперся в мой дом, еще и указываешь, мудак. Сан бросил на Чона злобный взгляд, а затем внезапно засмеялся, закидывая голову назад. Уён стоял в проеме, не зная, как реагировать на это. — Ладно, тогда иди сюда. Раз чаем не напоишь, так хоть в приставку порубимся. Сан вальяжно пододвинулся к телевизору, около которого стояла плойка новой модели, и принялся разглядывать оборудование. Уёну казалось, что из его ушей вот-вот пойдет пар. Но он помнил, что за убийство могут дать пожизненный срок, а в тюрьме нет его любимого рамена с говядиной. Вдох-выдох, он прикрыл глаза, успокоился и даже попытался натянуть улыбку, но, услышав звук падающей аппаратуры, сжал кулаки. — Сука!***
— Что за гостеприимство? — в который раз возмущался Сан. — Почему твой гость спит на полу в то время, как ты сам отлеживаешь жопу на двухместной кровати?! — Мой гость сейчас полетит из окна, если не закроет свой поганый рот! — за этот вечер Уён потерял, кажется, больше половины от всех своих нервных клеток. — Если тебе что-то не нравится — выход знаешь где. Сан надул губы и снова плюхнулся на жесткий пол, застеленный каким-то пледом — ака кровать для Чхве Сана. Если бы в комнате было светло, Уён, может быть, заметил нахмуренное лицо парня, что доставило бы ему некое садистское удовольствие. Не одному ему страдать этим вечером, в конце концов! — У тебя на выбор было целых два дивана! — Но это далеко от твоей комнаты! Я хочу спать с тобой. Уён в который раз устало вздохнул, негодуя от по-детски противного характера Сана. Он немного по-другому представлял нынешнее состояние парня, ведь все-таки ссора в семье — это не какая-то там забава. Он думал, что Сан будет подавлен, хмур, может даже с еле виднеющейся краснотой в глазах. Но все, что он видел в реальности: наглая ухмылка, хитрые глаза и слишком самоуверенный тон голоса. Может, он все это придумал, чтобы попасть на ночь к Уёну? — Сан, блять, ты сам попросился ко мне, потому что больше некуда деваться, хотя я не поверю, что твои друзья не могут позволить тебе переночевать у них, но я — добрейшей души человек — согласился на эту авантюру, и теперь ты ебешь мне мозги! — Уён вскипал медленно, но верно. — Либо спи молча, либо пиздуй на все четыре стороны. На пару секунд комната погрузилась в гробовую тишину. У Чона было несколько вариантов: либо Сан просто заснул, либо ему стыдно, либо он сдох. На последнее он надеялся больше всего. — Ладно, извини, — Чхве откашлялся, и по шуршанию одеяла можно было понять, что он отвернулся в другую сторону. — Ты не думай, что я напиздел про отчима. Мы действительно очень посрались сегодня, но к друзьям мне уже неловко проситься. Постоянно у них зависаю, иногда замечаю, как я им надоел или мешаю. Я их понимаю, наверно, я бы сам бесился, если бы ко мне домой заваливались среди ночи или ранним утром. Но- — Но? — Но я все равно благодарен им. И тебе тоже, Уён. — Ты хочешь, чтобы я расплакался, как маленькая девочка? Не прокатит. Сан тихо усмехнулся, шмыгая носом. — Если ты сейчас заревешь, я буду стебать тебя до конца своей жизни, — Уён шутил, но говорил серьезно. В голове не было и мысли о том, чтобы действительно стебать человека из-за проявления эмоций, но он не знал, что делать в такой ситуации. Редко около его кровати плачут двадцатилетние парни. Никогда, точнее. — Долбаеб, я не плачу. Простудился на работе, наверно. Уён не знал, было это правдой или нет, и знать, в общем-то, не хотел. Но через минуту совесть пришла за ним. Сан, практически больной, лежит на холодном полу, а вдруг ангина? Пневмония? А если серьезно заболеет, то кто будет оплачивать лекарства? Деньгами он ведь не может разбрасываться. Уён хотел убить себя за излишнюю сентиментальность. Каким бы эгоистом он ни был, но о близких он думает в первую очередь. Да, Сан в какой-то степени стал ему близким человеком. Очень бесящим, наглым, противным, но по-странному близким. Но не настолько, чтобы пустить его на свою кровать. — Придурок, иди ложись на диван в гостиной. На полу сквозняк, завтра соплями всю квартиру мне зальешь. — На половине фразы я реально подумал, что ты заботишься обо мне. — Еще чего. — Пока дойду до гостиной, отморожу ножки. — Я, конечно, прекрасно понимаю, что ты хочешь лечь со мной, но нести такую хуйню? Ты серьезно? — Уён практически смеялся от данной ситуации, и ему даже показалось, что где-то в чертогах разума он почти согласился на упрашивания Сана. — Попытка не пытка. Сан уныло вздохнул, переворачиваясь на спину. Кажется, этот бой он проиграл. Но поражение в битве не значит проигрыш войны. Утром битва действительно случилась: после того, как Уён проснулся от тяжести чужого тела и обнаружил, чье именно это было тело.