Фатум

— Я стал шиноби, ока-сан. Он снова принес ей белые каллы. Серый гранит могильной плиты поблескивал в свете закатного солнца, и лишь легкий ветер шелестел в ветвях далеких деревьев и не позволял гробовой тишине нависнуть над этим местом. Кейташи не знал, что еще сказать, не видя снов с участием матери вот уже несколько лет, и ему казалось, что он уже и не помнит ни ее лица, ни голоса. Не молчаливого изображения на семейной фотографии, а угол ее обыденной улыбки, бликов в серых глазах, тепло объятий и запах, который не спутаешь больше ни с чем; у подножия плиты — два одинаковых свежих букета и, возможно, одна и та же произнесенная в пустоту фраза. Хатаке, прикрыв глаза, тяжело вздохнул. Пришел домой, сообщил о своем возвращении, поставил чайник, будто и не отсутствовал целую неделю. Отец читал, как всегда. Рядом с его креслом на полу — стопка книг, которая вот-вот грозилась осыпаться. Святая обыденность: абсолютно ничего не меняется с течением времени — так думает юный Хатаке, приходя к себе домой, где эта аморфная тягучая субстанция будто бы навеки застыла, вынуждая переживать их обоих один и тот же эпизод изо дня в день. Какаши не заговаривает с сыном ровно до того момента, пока он не выйдет из душа и не сядет напротив с чашкой горячего кофе в руках. Пока не будет глядеть долго и испытующе, пока до него не дойдет, что он здесь. — И как все прошло? — Нормально. — Как твои товарищи? — Нормально. Какаши закрыл книгу, поднимая свой взгляд на сына. Любую его заботу Кейташи был готов принять, но в черных глазах Рокудайме — непроглядное и глубокое чувство вины, которое не уходит, не становится теплее и затмевает собою все, что изредка рождалось в напутственных словах или в какой-нибудь более приземленной домашней мелочи. Ему Кейташи тоже нечего сказать. — Присматривай за ними. — Да, знаю.

***

Сидя на поваленном старом дереве, Оомори возбужденно замахал Хатаке, как только заметил его приближение. Мальчишка широко улыбался и не выглядел потрепанным, будто этих часов сна хватило ему, чтобы переспать всю усталость, скопившуюся за их недельную миссию. — О, Кейташи-кун! И откуда в тебе столько энергии? Кейташи промолчал, оглядевшись и тут же заметив фигуру в бордовом хаори. Чем ближе Кагуя подходила к ним, тем отчетливей можно было разглядеть ее недоброе выражение лица. Она крепко сжимала кулаки и дышала с некоторым усилием, а ее темно-пепельные волосы были заметно растрепаны, будто она пробежала под порывами ветра большую дистанцию. — Что такое, Йо-чан? — с некоторой опаской спросил Хироя, когда девушка остановилась прямо перед ним. — Этот густобровый гад обогнал меня на пять секунд, — процедила она сквозь зубы, как-то странно улыбаясь. — Ты что, пришла в такую рань да еще и с тренировки с Ли-сэнсэем? — Разумеется. — Ты слишком фанатично относишься к тренировкам для девчонки. — Для девчонки? Йорука произнесла это таким тяжелым тоном, что Оомори едва ли не попятился назад, но вовремя нашелся, чем отвадить от себя ее раздражение. — Будешь? Бабуля сделала и тебе тоже, — спросил он, протягивая ей контейнер с выпечкой. Кагуя сразу же изменилась в лице, смягчившись, и уголки ее губ разгладились в более мягком выражении. — Правда? Спасибо. Это очень мило с ее стороны. — А ты будешь, Кейташи-кун? — Я не голоден. Ему достались довольно колоритные напарники, и, что самое затруднительное, знал Хатаке о них не очень много. Хироя живет с бабушкой и дедушкой, а о родителях этот болтливый мальчишка ни словом не обмолвился. В своих взрывных техниках он использует дотон в сочетании с котоном, что вкупе с его детской безобидной внешностью делает из Оомори противника, которого легко недооценить. Что касается Кагуи, то ее членство в команде номер двенадцать удивило Кейташи больше всего: ребенок из уничтоженного клана, пришедший в Академию на последнем курсе и успешно сдавший все экзамены только за счет тайдзюцу. Некие клановые техники у нее были, и Хатаке убедился в этом на их первой миссии. И все же в Йоруке было что-то такое, что его настораживало, но это странное чувство он не мог ни с чем связать. Возможно, только пока, но она была слабой, вытянула себя за счет одержимых ежедневных тренировок, однако несмотря на этот факт воспринимать ее как действительно слабое звено ни в команде, ни в обществе в принципе было непросто. Ее характер напрягал. Она не была инфантильной, умела анализировать ситуацию, и не чувствовалось в ней никакого сиротского одиночества, только досада от того, что окружение не может оценить ее по достоинству. Из них троих у нее была самая горячая кровь, и Оомори был прав, обозначив эту ее черту как нехарактерную для девчонки. — Давай смахнемся, Кейташи, — предложила Кагуя после недолгих размышлений, и блеск в ее светло-зеленых глазах говорил сам за себя. — Думаешь взять реванш за счет меня? — Все команды так и тренируются, проводя спарринги друг с другом. А за весь год в Академии мне так и не представился шанс лично встать против тебя. Тон ее голоса был вызывающим, но Кейташи не хотелось драться. Почему-то с ней это вполне приемлемое для шиноби занятие казалось неправильным, однако ему не нравилась эта жажда битвы в товарище, которому он по идее должен был всецело доверять. Это странно. Отчего же так? — Потому что Шино-сэнсэй считает, что быстрый проигрыш без шанса на победу — плохой урок, — сказал Хатаке, и Оомори схватился за голову, явно давая знать, что подобное говорить Йоруке лучше не стоит. — Хочешь сказать, что до твоего гения мне далеко? Вы, сынки Хокаге, все такие? — перестав улыбаться, спросила Кагуя, и глаза ее заметно потемнели от нарастающей злости. — У меня нет желания ссориться с тобой, Йорука, — предупредил ее Кейташи. — Слишком поздно. Будешь трусом, если откажешь, Хатаке. Он тяжело вздохнул, но сделал несколько шагов назад, чтобы имитировать начальную дистанцию в классическом спарринге. Оомори слез с дерева и присел на траву за ним, готовясь наблюдать за дракой с более-менее безопасного места. Кагуя встала в боевую стойку своего стиля тайдзюцу, и Кейташи поднял руки на уровне головы в оборонительной позе. Он наблюдал за ней и был в курсе, что она куда быстрее него. Использовать против нее сильные ниндзюцу он не собирался, чтобы не покалечить, однако ее напористость и излишняя эмоциональность в бою могли не оставить ему иного выбора. Впрочем, хороший план созрел в его голове мгновенно, и эту нелепую перепалку он закончил спустя две минуты боя. От атак Йоруки ему оставалось только защищаться, и удар у нее был довольно тяжелым, так что руки от локтя до кистей быстро онемели от тупой боли. Кейташи позволил ей на мгновение почувствовать ее превосходство над ним, давая подобраться как можно ближе. Он внезапно уклонился, нагнувшись, и, несильно ударив ее ладонью в живот, послал слабый разряд райтона, которого однако оказалось достаточно для того, чтобы девушка упала на колени и согнулась. — Как же вы меня бесите со своими крутыми ниндзюцу, — выдавила она из себя, чуть содрагаясь от эффекта молнии, и на краткий миг Хатаке подумал, что переборщил, но тут же выбросил эту мысль из головы. — Ты ведь используешь клановые техники. Почему не развиваешь их? — А кто меня, по-твоему, научит?! Йорука резко вскинула голову, глядя на Кейташи снизу-вверх очень злобно, однако никакой обиды в ее глазах не было. Он мог бы, конечно, догадаться, что без должных знаний о своих способностях достичь чего-то весомого потребует куда больше времени. Все эти конспирологические теории Боруто о том, что она намеренно скрывает какую-то таинственную силу, с действительностью не имело ничего общего. Хотя, конечно, стоило признать, что в тайдзюцу у Кагуи был своеобразный талант. Послышались шаги за спиной, и Кейташи обернулся, а Оомори неторопливо вынырнул из своего укрытия. Цуме-сэнсэй приближалась к ним со своим спутником и улыбалась очень довольно, наверняка позволив себе посмотреть драку до конца, прежде чем показаться. — Собачитесь с утра пораньше? Хорошо, — она подошла к своей команде и достала из кармана небольшой свиток. — Для вас задание. — Мы готовы ко всему, сэнсэй, — тут же оказавшись рядом, едва ли не отдал честь Хироя, выпрямившись по струнке, и Инузука оскалилась. — Правда? — переспросила она, разворачивая свиток прямо перед носом мальчишки. — Тогда поймайте кошку. — Чего? — Заработанные копейки оставьте на проезд. Завтра выедем за территорию страны Огня. Цуме вручила распечатанный скан фотографии кошки Оомори и тут же развернулась, чтобы удалиться. Было совершенно ясно, что с подобными заданиями помогать детям она не собиралась. — А сегодня вы не с нами, сэнсэй? — с каким-то разочарованием спросил Хироя, и этот тон сбил с толку не только Кейташи и Йоруку, но даже саму Цуме. Товарищи непонимающе уставились на него, а Сэнсэй обернулась, взглянув на мальчика с примесью удивления и раздражения. — У меня нет времени возиться с такими зелеными сопляками. Поговорим, как покажете себя. С этими словами она использовала шуншин, и большой пес также исчез следом за ней через пару мгновений. Отец рассказывал Хатаке, что у Инузуки нет преподавательского опыта как такового, но он, конечно, не думал, что все будет настолько запущено. У всех остальных команд капитан придерживался графика тренировок и уделял много времени своим подопечным, но Цуме будто бы рассчитывала на то, что с азами они обязаны разобраться самостоятельно. И эта миссия за пределами Страны Огня — разве нельзя было сказать все подробности заранее? — Ей было мало той беготни по скалам целую неделю? — спросил Оомори шепотом, будто бы боясь, что сэнсэй все еще может его слышать. — Это Цуме Инузука. К тому же, никто таких неопытных на всякие спецзадания отправлять не станет, — сказала Йорука, тут же выхватывая фотографию из рук товарища и разворачивая ее так, чтобы всем было видно. — Ну, и что там за кошка? — Пуся, — хохотнув, прочитал Хироя. Кейташи брезгливо нахмурился, разглядев в черно-белом скане изображение лохматой старой кошки с выпученными глазами. — Оу, выглядит она, конечно, так себе. Сколько ей вообще лет? — Может, она вообще помирать из дома ушла? — пожал плечами Хатаке, не питая особого желания гоняться за животными. — А хозяйка нам заплатит, если мы найдем только труп? — Оомори… — вздохнула Йорука, недовольно покосившись на Хирою. — Я это не первый сказал. И на войне же использовали технику воскрешения. Может… — он прикрыл рот рукой, когда девушка раздраженно поморщилась. — Молчу-молчу. — Разделимся тогда, — предложила Йорука, и все согласились. Большинство миссий для генинов не представляло из себя ничего, где можно было бы в полной мере использовать свои навыки, так что в качестве тренировки эти задания не годились. Однако спустя три часа Кейташи все же убедился в том, что отыскать одну единственную кошку в такой большой Конохе было не так уж и просто даже для шиноби. Ему пришлось спрашивать у прохожих, показывая ее не самый лицеприятный портрет, и чувствовал он себя при этом полным идиотом. Уже к полудню Хатаке стала преследовать мысль, что было бы лучше поскорее пройти экзамен на чуунина и избавиться от этого позорного звания, но когда ему на телефон пришло сообщение от Оомори, он вдруг успокоился. «Выкусите, неудачники, эта зверюга у меня». Он какое-то время просто стоял и всматривался в иероглифы, и до него постепенно, как-то по частям стало доходить осознание причины этих странных ощущений. Товарищество — это слово было ему знакомо из уст Абураме и могильных плит, на которые он иногда приносил цветы, когда отца подолгу не было в Конохе. Они договорились встретиться на том же месте, где и разошлись. Йорука уже была там и терпеливо ждала, разглядывая кучевые облака над головой. В таком своём спокойном настроении — обычная девушка, наверняка грезившая о мирной жизни бок о бок с кем-то, кому можно полностью доверить себя и свои чувства. Она посмотрела на Кейташи без раздражения и каких-либо других отрицательных эмоций, даже с некоторой теплотой. — Он и в самом деле ее поймал? — спросил он, вставая рядом с ней. — Сказал, что эту тварь ни с кем не спутаешь, — ответила она просто, пожав плечами. — Эй, ребята! Хироя шел к ним, широко улыбаясь и неся на руках лохматую кошку, которая очень недовольно урчала и пыталась вырваться. Кагуя начала громко смеяться с того, как это животное попыталось ударить когтистой лапой мальчишку по лицу. Тогда Хатаке подумал, что в из ряда вон выходящей ситуации эти двое не станут надеяться на него и ринутся в бой без раздумий. Сумасшедшие и совсем не видящие берегов, но не запертые наглухо в своих проблемах и готовые ответить взаимностью на что угодно. Твои товарищи были такими же, ото-сан? Я и правда смогу их уберечь?