Взгляд василиска

Вопрос решился. Последний день, будучи студентом Хогвартса, и прощай школа навсегда. Прощайте идиотские правила, идиоты-профессора, не умеющие подавать материал без вреда для учащихся, и вся светлая сторона, вновь облепившая собой замок, изменяя его в худшую сторону! Гарри заранее собрал вещи. Осталось последнее дело — отыскать родителя-змея. Он должен был попрощаться, сказать, что уходит из школы. Уже спустившись вниз, парень снял очки. — Отец! Ты тут? — Я здесь, — ответил змей, выползая из полуразрушенного туннеля. — Детёныш, — он обвил слизеринца в мощное кольцо, — ты долго не появлялся. — Да, — ответил парень, удобно устраиваясь на чешуйчатом теле. — А сейчас у меня для тебя грустная новость. Я… перевожусь в другую школу. Усиленная хватка говорила ярче любых слов. Как и долгое молчание. От действий Василиска сердце сжималось в груди, а глаза предательски начали щипать. Пусть не навсегда прощаются, Гарри это понимал, но их встречи… не будет того, что раньше. — Когда-нибудь этот день должен был наступить. Я буду скучать, детёныш. — Я тоже. Но я не брошу тебя, отец. Ты — самый близкий из всех, кто остался здесь. Гарри обнял Василиска, мужественно сдерживая слёзы, норовящие потечь по щекам. Этот год — последний. Он выпустится из школы и обязательно даст змеиному родителю свободу. Находиться в Тайной комнате долгие века в одиночестве — это не жизнь, а жалкое существование. Гарри не допустит такого. Его не волновало, что змея оставил здесь один из основателей школы. Василиск — его отец, а значит, Гарри отпустит его на волю. — А, ещё хотел похвастаться, — немного перевёл тему Гарри, пока окончательно не раскис. — Вот, смотри. Незадолго до нападения на школу, Василиск смог дать ему азы, как оборачиваться змеем. В остальном же пришлось разбираться самому, уже будучи на каникулах. И пока оно занимало больше времени, чем обычно занимает у опытных магов. Но это поправимо. Средних размеров змей, около четырех метров в длину, изумрудного, с примесью серого, окраса и смертоносным взглядом жёлто-зелёных глаз с вертикальным зрачком. Василиск глядел на змеёныша с гордостью. Тот добился хороших результатов за короткий срок. Это заслуживало похвалы. И было особенно мило, когда сын заполз на голову и свернулся этакой живой чешуйчатой короной. — На тебе высоко! — прошипел Гарри, смеясь и оглядывая округу с высоты. — Только не свались. Василиск при всем желании не мог смеяться, как и улыбаться, являясь полноценным змеем, без человеческого начала, но в его голосе Гарри всё равно мог уловить и улыбку, и смех. — Хочешь залезть на голову моего хозяина? — Ну, в некотором роде я там уже, — со смущением сообщил Гарри. — В каком смысле? — Ты ведь помнишь, как я рассказывал, что мы не можем быть вместе? И что он не питает ко мне тех же чувств, что и я? Оказалось, что раньше мы целовались, но он забрал этот кусочек моей памяти, чтобы я не помнил. А незадолго до нападения, я всё вспомнил и рассказал ему. Теперь мы вместе. — Гарри, — тяжело «вздохнул» Василиск. — Я говорил не о юном хозяине, а о своём первом, истинном. Салазаре Слизерине, — и тогда он осторожно пополз к голове статуи и вытянулся так, чтобы змеёныш на его голове мог легко перелезть на статую, — вот сюда. — А, хорошо, — согласился Гарри и только сейчас понял, что именно выложил своему отцу. А ведь предсказать его реакцию он был не в силах. — Да, здесь так… величественно, — заключил он, оглядывая статуи змей, что располагались по бокам от прохода. Если бы у них ещё глаза горели, а из пасти выходила бы вода или пламя… — Верю, — кивнул Василиск и смутил Гарри ещё сильнее, когда показал реакцию на признание. — Я рад, что ты окунулся в свою любовь. Я чувствую запах юного хозяина на тебе. И внутри тебя. Вы связаны очень крепко. — И я рад, что мы связаны. Я любил его с самого детства. И теперь он мне ответил, — счастья в голосе было не скрыть. Прав был змеиный отец. Гарри помечен Марволо и внешне, и внутри. Его магия, его запах, Гарри купался в них, когда был рядом. А если бы в нём была ещё часть души любимого человека… Эту мысль парень прогнал, по себе зная, как больно разрывать душу, чтобы заключить её в предмет. В живое создание и вовсе не стоит помещать. Нельзя сказать точно, чем это обернётся. О том, как они «спаривались» Гарри рассказывать не стал. От одних только воспоминаний проявлялся румянец. Василиску не следовало рассказывать такое, вне зависимости от того, насколько сильно ты ему доверяешь. Вскоре Гарри слез со статуи и вернулся обратно в облик человека, чтобы обнять змеиного родителя ещё раз. Время ограничено. Вскоре ему нужно будет уйти. Но встреча не последняя. Этим он себя и успокаивал, держа в объятьях дорогое ему создание.