Шип спасает розу

Локи подошел к защитному барьеру своей камеры, привлеченный беспорядком снаружи. Он старался не обращать на это внимания, делая вид, что это ниже его достоинства, но в то же время это было хоть каким-то отвлечением от монотонности его дней в заключении. И тут какое-то… существо — Локи предположил, что именно оно было причиной всего этого хаоса — подошло к его камере и остановилось. Оно повернулось, чтобы посмотреть на него, и Локи посмотрел на него в ответ. Он даже развел руками в приглашающем жесте, как бы говоря: отпусти и меня. Было так много поводов для наслаждения, когда пленники сражались с Эйнхериями. Не то чтобы Локи собирался вступать в бой с любой из сторон. Он бы скорее пошел прямиком в сокровищницу, чтобы забрать свой желанный приз, и как можно скорее убрался бы из Асгарда. Существо поколебалось еще мгновение, а затем ударом кулака разбило защитный барьер. Локи ухмыльнулся и переступил порог своей уже бывшей камеры. — Благодарю вас, мой друг. Теперь иди своей дорогой. Он отпустил существо взмахом руки, и оно сердито посмотрело на него, как будто уже пожалело, что выпустило его, и, прежде чем уйти, рыкнуло на Локи. Порадовавшись своей новообретенной свободе, Локи воспользовался моментом и потянулся к своему сейдру, укутавшись в него, словно в плащ, делая его тем самым незаметным, в надежде, что Хеймдалль достаточно сильно отвлекся в момент его побега. Затем, просто чтобы дать себе еще немного времени, он взмахом руки создал своего двойника и снова закрыл камеру, чтобы казалось, будто он все еще там. По крайней мере, этого было достаточно, чтобы одурачить Эйнхериев, пока Один или Фригг лично не осмотрят подземелье. Проскользнув сквозь хаос подобно призраку, он призвал кинжал, но не использовал его, поскольку избегал сражений. В конце концов, нет смысла привлекать к себе лишнее внимание. Ему лишь раз пришлось прижаться к стене, направляясь вверх по лестнице, когда мимо пролетел Эйнхерей. В дальнем конце коридора он заметил женщину в зеленом. Лорелея. После того, что она сделала с ним, ему хотелось вырвать ей язык, но когда он хотел ударить ее кинжалом в шею, между ними завязалась драка, и она смогла сбежать. Немного раздраженный, он убил другого пленника впереди себя на лестнице, который пытался убежать и преградил путь Локи. По-видимому, это был какой-то грязный ванирский пират, и Локи, не теряя времени, сбросил его со ступенек, ведущих вниз. Затем он вышел из подземелья и направился к сокровищнице. Он думал, что хуже, чем заключенные отбросы общества, ему на пути уже не встретятся, но, завернув за угол, он понял, как ошибался, увидев в коридоре двух воинов из расы темных эльфов. Он расправился с одним из них прежде, чем тот понял, что он здесь. Второго он положил на пол, склонился над ним и, приставив кинжал к его горлу, спросил: — Зачем ты здесь, темный эльф? Эльф презрительно усмехнулся: — Мой господин заберет Эфир, и мы отомстим вам. Асгард падет, и прольются реки крови твоего рода… — Ты не знаешь таких, как я, — сказал с усмешкой он и, перерезав эльфу горло, встал. Эфир? Почему Один, этот старый дурак, позволил притащить его сюда? Может быть, я должен позволить этому господину забрать его. И почему это вообще должно меня волновать? Они, как я, хотят отомстить, и пусть Асгард горит синем пламенем, мне наплевать. Но печальный образ его матери в ее последний визит и тяжесть сожаления о том, что он отказался от нее, сдавили ему сердце. Пусть горят все остальные, кроме нее. Только не Фригг. Если Малекит и вправду был здесь и хотел отомстить, он прежде всего захотел бы напасть на род Бора и их близких. И она к тому же наверняка знает, где находится Эфир. Он бросился бежать, небрежно бросив перед собой следящее заклинание, зная, что она почувствует это, что она будет знать, что он свободен… … зная, что он направляется в глубь дворца, к стражникам, к Одину, а не к Тессеракту в поисках свободы. Но страх тугим канатом сдавил ему сердце, и это ощущение наполняло его дурным предчувствием. Ее смерть уже была написана, он просто знал это, почувствовал внезапно, как будто сами Норны зашептали ему на ухо, что уже слишком поздно. Она умрет, зная, что в последнюю их встречу он отказался от нее, сказав, что она не его мать. Только не она, Хель бы вас побрал. Возьмите меня вместо нее. Так всем будет куда лучше. Чем глубже во дворец он продвигался, тем больше он видел темных эльфов, которые сражались с Эйенхереями, а в самом конце зала он увидел, как Вольштагг бросился с боевым кличем на захватчиков с топором наперевес. Но Локи свернул в поперечный коридор, ведущий к его собственным покоям и лестнице между его комнатой и гостиной королевы наверху. Он сломал печать на своей двери, пинком открыв ее. Его гостиная показалась ему странной: все было точно так же, как он оставил, и все же казалось, что она принадлежит кому-то другому. Он с трудом подавил горький смешок, поймав свое отражение в зеркале над раковиной, когда проходил мимо. Ах да, теперь я понял, почему мне показалось все это таким странным, ведь эти комнаты принадлежали мальчику, который не знал, что он был монстром. Жаль его, ведь он был дураком. Проходя мимо рабочего стола, он схватил еще один кинжал и рывком распахнул дверь в коридор, перепрыгивая через две ступеньки. Первоначально эта дверь была сделана для слуг, но Локи давным-давно запретил им входить через нее, и он мог только надеяться, что его мать не подумала сделать то же самое. Он с удивлением обнаружил, что на лестничной площадке уже кто-то был. Там стояла маленькая смертная женщина с каштановыми волосами, одетая на асгардский манер. Она смотрела сквозь щель в двери и только начала оборачиваться на звук чьих-то шагов на лестнице, как он зажал ей рот рукой. — Тихо, — приказал он. Она удивленно моргнула, глядя на него, и что-то прошипела у него под рукой. Он крепче сжал руку. — Замолчи, Джейн Фостер, — сказал он ей, наконец узнав ее карие глаза, которые он видел, наблюдая за Тором во время битвы того с Разрушителем. Ее крошечные ручки безрезультатно колотили его по груди, пока он удерживал ее в стороне, чтобы посмотреть сквозь щель в двери самому. Там была еще одна Джейн Фостер, очевидно, иллюзия, сделанная его матерью, так как настоящая была здесь. А еще там была его мать и… о Норны, Малекит собственной персоной тоже был там. Он оттащил Фостер назад, посмотрел ей в глаза и прошептал: — Успокойся, и я отпущу тебя, — она слегка кивнула, дрожа под его рукой, когда он отпустил ее. Он толкнул дверь ровно настолько, чтобы он мог пройти, и снова превратился в тень во мраке прохода, когда вышел из-за колонны. Оружие лязгнуло, и он увидел, что Фригг начала сражаться с Малекитом. Но теперь в гостиной помимо них был еще кто-то — то самое существо, которое выпустило Локи, тоже было здесь, ожидая своего часа. О нет, и не надейся, «Проклятый», ты уже совершил одну-единственную, главную ошибку. Ты выпустил меня. Он поудобнее обхватил кинжалы, скользнул между тенями и, крадучись, подошел к «Проклятому», когда тот направился к Фригге и Малекиту. Она, в свою очередь, прижала Малекита спиной к фонтану, приставив меч к его горлу, и Малекит, медленно повернувшись в сторону своей собаки, подошел ближе. Фригг повернула голову, когда Локи отпустил чары, и он увидел, как она улыбнулась, увидев его за спиной этого существа. Малекит издал предупреждающий звук, но Локи был быстрее, и один его клинок вонзился «Проклятому» в бок, а второй — в затылок. Или так предполагалось. Но его бронированная шкура была крепка, и клинки едва ли навредили ему, и он повернулся, рыча, казалось, не тронутый кинжалом, воткнутым в его бок. У самого «Проклятого» в свою очередь был меч — тяжелый армированный клинок, которым он замахнулся над головой Локи. Локи пригнулся, призывая еще два кинжала. — Локи! — крикнула Фригг, когда Малекит, воспользовавшись ее невнимательностью, оттолкнул ее прочь. Ее меч звякнул о его меч, когда он снова замахнулся на нее, ища лучший выход. Локи хотел бы сделать то же самое, но что могут кинжалы против этого монстра? Он был достаточно быстр, чтобы оставаться вне досягаемости, но он значительно недооценил броню этого существа. В самом деле, он не очень хорошо все это продумал. — Локи! — снова позвала Фригг, предупредив его за долю секунды до того, как бросила ему свой меч, нырнув в фонтан и вынырнув оттуда с кинжалами в руках. Он поймал рукоять меча и ухмыльнулся «Проклятому». — Разве я поблагодарил тебя за то, что ты меня выпустил? Нет? Ну тогда спасибо. А теперь ты умрешь, тварь ты этакая. Сила его ударов была как у чертовых чибисов, но, по крайней мере, с помощью меча он мог парировать атаки этого существа. Он все еще продолжал следить за Фриггой. Малекит прижимал ее к Локи, чтобы они могли сцепиться друг с другом. Но Локи доверял ей так, как не доверял больше никому на свете, и они легко вступили в схватку спина к спине. Он услышал звон наверху, когда она блокировала удар Малекита сверху, который оставил того широко открытым. Не колеблясь, он повернул меч и вонзил его прямо себе за спину. Он прошел вдоль тела Фригг, пронзив ее верхнюю одежду, затем острие ударилось сначала о твердую броню, потом о что-то мягкое, и Малекит вскрикнул. Стиснув зубы, Локи толкнул еще сильнее. Но «Проклятый» был все еще перед ним, все еще вооруженный, и он ударил, когда Локи был открыт. У Локи не было времени на то, чтобы снова выставить клинок для защиты. Он не мог отойти в сторону, так как Фригг все еще была у него за спиной, и если бы он хотя бы пошевелился, то лезвие вместо этого ударило бы ее. Вот и хорошо. Я вместо нее. Как я и хотел. Чудовищные глаза были безжалостны, когда кончик лезвия без сопротивления прошел сквозь слои его мягкой туники, и давление взорвалось под ребрами. — Локи! — закричала Фригг. Он ничего не мог поделать. Не мог пошевелиться. Он мог только стоять с пустыми руками, уставившись на «Проклятого», чей чудовищный рот, казалось, скривился в торжествующей усмешке. Внезапно раздался рев — «Ах, Тор, конечно же, как раз вовремя, чтобы спасти день», — и существо встревожилось. Яркая вспышка наполнила его глаза, сопровождаемая раскатами грома где-то позади, и «Проклятый» вытащил свой клинок, чтобы встретить новую угрозу. Воздух ворвался туда, где его не должно было быть, и боль стала ослепительной, она обволакивала Локи раскаленным добела огнем по всему телу. Он, должно быть, закричал и упал, но уже мгновение спустя знакомые сильные руки подхватили его. Он дернулся, боль пронзила его насквозь. — Тише, Локи, все в порядке, мой маленький, — успокаивающим голосом зашептала ему Фригга. Мягкое тепло разлилось по его телу, превратив боль в нечто терпимое. Он моргнул, и лицо Фригги оказалось рядом с ним, ее глаза были полны тревоги и любви. Он понял, что лежит у нее на коленях, прижатый к ее груди. — Локи, тише, — пробормотала она. — Я тебя держу. Почему ты сделал такую глупую, храбрую вещь? — спросила она, и ее голос дрогнул от горя. У него было смутное чувство, что он должен оттолкнуть ее, чтобы искупить то, что сказал. Он даже представил себе, как мог бы сказать с легкой насмешкой: «Ты можешь уже перестать обнимать меня». Но он не мог найти в себе ни голоса, ни сил пошевелиться и был только рад, что снова чувствует ее прикосновение. Она была такой теплой. А ему было так холодно. Неужели это кровь ледяных великанов, текущая в его жилах, разносила по его телу такой холод? Фригг прижалась губами к его лбу. — Держись, мой хороший. Держись, — уговаривала его она. Он должен был сказать ей, но с болью в груди ему было трудно найти нужные слова. — Мне… мне очень жаль, — прошептал он. — Мне очень жаль. Он хотел извинится за все те слова, которые он ей наговорил, за Мидгарда, за все на свете, но у него перехватило дыхание, и он не мог вымолвить не слова. — Ничего не говори. Побереги свои силы и держись, — умоляла она. Он не мог дышать, его грудь не поднималась достаточно высоко, чтобы вдохнуть воздух, но он чувствовал, как колотится его сердце, тяжелое и отчаянно пытающееся сохранить ему жизнь, даже когда оно перекачивало его жизненно важную кровь не по венам, а на красивый синий шелк платья Фригг. Его сердце болело все больше и больше, больше, чем сама рана, внутри все сжималось, как тлеющий уголек, обжигающий его изнутри. Скулил он или стонал, он старался не делать этого, но в ушах у него раздавался тонкий звук, который, вероятно, принадлежал ему самому. Он надеялся, что это скоро прекратится. Откуда-то издалека он услышал умоляющий голос Тора, а потом где-то еще заговорил Один, но Локи не обратил на это никакого внимания. Они больше не имели значения. Локи посмотрел на лицо Фригг и понял, что теперь она будет жить. Это было все, что имело значение. Его никчемная жизнь в обмен на жизнь Фригг. Не такая уж и плохая причина умереть. Он улыбнулся ей, закрыл глаза и погрузился во тьму.