Красота в глазах смотрящего

Базилио смотрелась в зеркало. Она морщила нос, надувала губы, вытягивала непослушные косички, все шесть, которые, стоило только их отпустить, тут же радостно закручивались обратно наверх. Опускала челку на глаза, потом сдувала ее со лба. Недовольно хмурилась. То, что она видела, ее не устраивало. Впервые она сомневалась в том, что красива. Если не чудовище, то уже красавица — совсем недавно еще незыблемая, эта истина вдруг перестала быть таковой. А виноват в этом был никто иной, как сэр Макс. В последние дни он постоянно подсовывал Базилио портреты Гурига Восьмого — то в «Суете Ехо», то на оборотной стороне короны, предлагая посмотреть внимательно — вот какой красивый у нас король! Что в нем красивого, думала Базилио. В чем она заключается, эта красота? Хороши ли эти голубые глаза? А рыжие косички? Разве широкий нос в задорных веснушках некрасив? А может, надо было выбрать что-то другое, другую внешность, ну, например, как у Меламори, думала она. Может, она ошиблась, захотев стать именно такой? И теперь у нее нет ни малейшего шанса понравиться профессору, как ни старайся... На глаза навернулись слезы, Базилио стерла их краем рукава. Но это же неправда! Профессор так ласково смотрел на нее вчера, он так тепло попрощался с ней. И он придет сегодня, он предложил сам, хотя раньше он не мог приходить так часто. Он сказал, что им надо поговорить. О чем, о чем он хочет поговорить с ней? Базилио закружилась по комнате, размахивая полами лоохи. О чем? Это было и страшно, и весело, и восхитительно щекотно где-то внутри. Красивая она или нет, но профессор сказал, что им надо поговорить! Ноги у нее подкашивались, руки дрожали, и косички на плечах подпрыгивали в такт, когда в комнату вошел профессор Умара Камалкони. Как ни волновалась Базилио, от нее не укрылось, что он тоже взволнован. Ей ли не знать, что когда он волнуется, седые брови сдвигаются, заламывая трагическую складку на переносице, тонкие сухие руки с изящными ногтями слегка дрожат, и, чтобы скрыть волнение, он всегда поворачивается к ней своим чеканным профилем, который ей кого-то напоминает, но вот кого? Ей ли не знать, как собираются мелкие морщинки вокруг ясных ласковых глаз, когда он улыбается, глядя на нее. Вот кто действительно красив! — Ты прекрасно выглядишь, — запинаясь, проговорил профессор, и Базилио почувствовала, что краснеет. — О чем вы хотели поговорить со мной, сэр Умара? — почти прошептала она. — О... о нашем короле, — сбивчиво ответил он. О короле? Базилио опешила. Опять о короле! Да что ж такое! Почему все к ней пристают с этим королем? Ведь и Меламори совсем недавно, и даже сэр Шурф вчера обмолвился, что Гуриг, безусловно, весьма выдающийся монарх. Да ей наплевать на всех королей мира, когда рядом с ней профессор Умара! — Он некрасивый! — выпалила Базилио и покраснела еще сильнее. — Некрасивый, некрасивый, некрасивый! Я не хочу о нем говорить! Профессор растерянно заморгал, тоже постепенно заливаясь краской. — Но почему? — пролепетал он. — Разве наш король так некрасив? А кто же тогда, по-твоему, красив? — Вы! — решительно ответила Базилио. — Вы — самый красивый человек из всех, кого я знаю! И она бросилась профессору на шею и поцеловала его в губы. Что при этом подумал профессор Умара Камалкони, история умалчивает.