Помоги мне

Лена старательно держится. Улыбается Максу и ребятам за кулисами, отправляет сотни смайликов всем коллегам из квартала и всю дорогу домой радостно щебечет о сегодняшнем эфире мужу и дочери. Лена прячет совершенно потухший взгляд, закапывает поглубже треволнения, военной выправкой подавляет рвущуюся наружу дрожь в голосе. Словно под действием адреналина она продолжает играть свою роль: сейчас совершенно не время поддаваться истинным чувствам. Лед трогается, когда женщина ступает на холодный кафель ванной комнаты. Сославшись на желание расслабиться после напряженного дня, Кравец запирается на ключ, включает погромче воду и начинает безостановочно плакать. Ее натуре не свойственны истерики, но сегодня женщина спускает все тормоза и просто поддается эмоциям. Шум воды переплетается с негромкими всхлипами (не дай Бог кто-нибудь услышит!), пока Елена открывает один из ящичков тумбы и достает оттуда неприметную коробочку. В стенках с цветочными узорами прячутся всевозможные фотокарточки: вот их первое выступление на КВН, вот отдых на гастролях, вот ее тридцать третий день-рождения-новый-год… Пальцы осторожно касаются чуть потрепанной бумаги, ласково обводят знакомые черты лица, наизусть выученные и сотни раз пересказанные с выражением себе самой. Кравец засматривается и уходит в воспоминания так глубоко, что на пару мгновений даже перестает плакать. Тут — поцелуи в плечо украдкой, здесь — побег на ночную прогулку по сонному Львову, там — один номер на двоих на невероятно короткие три дня в чужом городе… Таких моментов, украденных у судьбы, обманувших время, было немного, но как они были дороги, кто бы знал! За дверью раздается грохот посуды на кухне, и взбудораженное сознание мгновенно и безжалостно напоминает женщине, на каком она сейчас небе. Слез становится только больше, и Лене едва ли хватает сил подняться и закрыть кран с водой до того, как ванна переполнится до краев. Дрожащими руками она укладывает фотографии обратно, подбирая со дна коробки маленькую золотую цепочку с подвеской-капелькой. Кравец и сама не помнит в какой момент появился этот символ ее тайной порочной связи. Наверное, почти одновременно с возникновением этой самой связи, которая навсегда разделила ее жизнь двойной сплошной. — Я ведь не смогу носить ее в открытую, — в глазах Лены несмотря на улыбку теплится грусть: подарок ее невероятно порадовал, да только и его придется скрывать. Мужчина не позволяет спутнице вновь попасть в пучину из самобичеваний, переплетает их пальцы и подмигивает: — Я бы хотел, чтобы ты носила это украшение только для меня. В ответ на подобное заявление Кравец не может сдержать смешка и мажет губами по щеке. «Спасибо» зависает в раскаленном от любви воздухе и растворяется в новом поцелуе. Сейчас же, ей хочется разорвать эти фотографии, сжечь все обрывки, выкинуть в море проклятую цепочку — скинуть с себя эти оковы, что спутали по рукам и ногам и не позволяют даже сделать вдох полной грудью. — Какого черта ты поперся в эту политику? Мало тебе было внимания? Кравец опускается в горячую воду прямо в одежде. В висках наперебой раздаются сотни голосов, но посыл у них един: она недостаточно хороша. Недостаточно хороша, чтобы ее открыто любил такой человек, как Вова, недостаточно хороша, чтобы стать частью более масштабных проектов, Господи, даже танцевать не научилась! Кравец не нужно открывать комментарии, чтобы узнать содержание девяноста восьми процентов из них. Если бы только Вова был здесь, все было совершенно иначе, а теперь ей только и остается кричать в пустоту и бороться с собственными демонами в одиночку. Лена подбирает коленки, обхватывает их руками, будто ей снова пять и шепчет в пустоту упрямое «Помоги мне».