На взводе

Одним холодным осенним утром, когда солнце пряталось за иссякшими водой тучами, а ветер с силой беспокойно стучал ветками в окно, Марк впервые проспал. Пара должна была начаться через пятьдесят минут, а это означало, что времени на сборы не оставалось и нужно выходить прямо сейчас, чтобы успеть доехать вовремя. Опаздывать был не вариант. Марк старался поддерживать свой статус прилежного студента всеми силами, да и преподаватель по экономике был очень требовательным и мог завалить студента за малейшую оплошность, просто потому что ему так захотелось бы. Сквозь обвинительную ругань на всё вокруг, кроме самого себя, Марк спешно натягивал брюки и застегивал белую рубашку под строгим темным пиджаком, размышляя о том, что пора бы прекратить делать домашнее задание под ночь, потому что делая её в это время, ему не удается выспаться, из-за чего он сидит на парах сонный и не понимает ни слова, сказанного преподавателем, а после не может решить ни одного задания и ответить ни на один вопрос. Теперь к списку этих минусов прибавилось еще и опоздание. У Марка определенно точно, плохо идут дела в учебе, и с этим определенно нужно что-то делать в срочном порядке, чтобы не лишиться такой необходимой стипендии и такого необходимого образования в целом. Но это все после того, как он найдет другие штаны у себя в шкафу и чистую рубашку. Потому что и без того неудобные брюки разошлись по шву, когда он так яростно их надевал, а рубашка оказалась запачкана чернилами. Всё неимоверно раздражает до жжения в висках и выводит из себя с момента, как только Марк открыл глаза и понял, что все ещё живет в своей уныло тяжелой реальности, да ещё и опаздывает на не менее унылую пару. Особенно раздражает потерявшийся носок и все порванные последующие, которые он хочет надеть, но видит в них всех такую же огромную, мешающую, зияющую дыру в ткани, напоминающую его дыру в самоопределение и целях на жизнь. Приходится брать носки с разных наборов. Благо, что это не заметно со стороны. Наконец собравшись выходить, Минхен разыскивает ключи и выбешивается еще сильнее, когда подолгу не может их найти. Но, все же обнаружив их в определенный момент, он хватает напоследок телефон, а также загоны по поводу своего расписания на день. «Черт, видимо, придется каким-то образом делать домашку на работе» – думает брюнет и выбегает в подъезд, наспех накидывая на плечи длинное черное пальто и хватая строгий кожаный портфель. Спускание на лифте отняло много времени. Ещё и до ближайшей остановки бежать целую минуту, а по стильным марковым часам, блестящим отшлифованной сталью – автобус уже как 30 секунд назад отъехал от остановки. Марк очень надеется на утренние пробки и молится на неблагоприятную погоду, что могли задержать автобус ровно настолько, сколько хватит ему, чтобы вовремя попасть в универ. Когда он приближается к остановке, то понимает, что надежды оправдались, и он успевает на только что подъехавший транспорт. Адреналин внутри него разыгрывается вовсю, и Марк ускоряет бег, летя на своих двоих как сумасшедший и не замечая ничего вокруг. В том числе идущей ему навстречу девушки с лабрадором на поводке, который, так не вовремя, решает броситься прямо на Марка и сбить его с ног. Парень почти теряет равновесие, полностью теряя вместо этого самообладание, когда лабрадор громко лая и прыгая вокруг Минхена, запутывает его поводком. Обычно сдерживающий себя и свои эмоции, Ли взрывается бранными словами на опешившую девушку и обнаглевшую собаку. Нормальных слов совсем перестает хватать, и под действием разбушевавшихся эмоций, он наговаривает много лишнего, попутно вырывая из рук девушки поводок и самостоятельно выпутываясь из захвата собаки. Когда он с силой и злобой бросает в хозяйку животного поводок и отпинывает пса в сторону, автобус трогается с места, запустив последних пассажиров. Марк бежит со всех ног, махая руками и крича переполненному автобусу подождать. Занятие оказывается бессмысленным, и он подходит к краю остановки под чужим презрительным взглядом – совершенно опустошенный. Злость взрывается в нем последним фейерверком, и из невозможности вырваться наружу, быстро перерастает в намокшие от отчаяния глаза. Он стоит на платформе как вкопанный, некоторое время силясь с эмоциями и провожая взглядом уезжающую надежду на светлое будущее. После втупленного взгляда в серое небо, он решает потупить еще и на табло расписания пребывающего транспорта. Его пунктуальность впервые играет с ним злую шутку, так как, привыкнув ездить именно на семерке, он не знает, какие еще автобусы проезжают мимо его университета. А исходя из полученной с табло информации, единственная подходящая, ушедшая из под носа семерка, прибудет снова только через двадцать минут и подорвет моральное состояние Марка окончательно, вынудив его, впервые за два года обучения в универе, так сильно опоздать. Не привыкший сдаваться так просто, он глубоко вздыхает, собирает волю в кулак и решает попробовать загуглить другой способ быстро добраться до универа. Может даже вызвать такси, в случае чего. Но взяв телефон в руки, и попытавшись его разблокировать, он понимает, что не до конца вставил в смартфон зарядку ночью и даже не заметил утром малое количество заряда из-за спешки, а также то, что тот разрядился, наверно, буквально пару минут назад, когда он бежал к остановке. Минхен, по началу, не может поверить своим глазам и усердно жмет по кнопке включения. Вполне ожидаемо, телефон не включается от старательных нажатий. И даже после минхеного громкого «Твою мать!» отказывается работать. Давно не находясь в таком сильном стрессе, парень впадает в полный ступор, и, опустив руку с телефоном и свой убитый взгляд к полу, замирает, начиная копаться в себе. До тех пор, пока его заунывное состояние нагло не прерывают. – Студент экономического? Марк поворачивается на звук сбоку от себя и видит рядом подростка с нахмуренными бровями и недовольно изогнутыми губами. Его светло русые волосы уложены объемной шапкой, а разноцветные пряди рябят в глазах от покачивания ветра. Огромная ярко красная куртка-бомбер, с нашивкой дракона по всей площади, переливается сине-зелеными блестками, и в глазах Марка, ужасно сочетается с желтой толстовкой под низом, выглядывающей из-под куртки капюшоном. Марк слышит вместе с голосом парня звон его цепей на поясе черных обтягивающих джинсов и смутно догадывается, что в обычный день он брезгливо хмыкнул бы на такого человека, соизволившим заговорить с ним. Но на данный момент мозг заполнен мыслями о собственных, наисерьезнейших, по его мнению, проблемах, что на ксенофобию и предрассудки у него совершенно не остается времени и сил. – Да, – На автомате, сквозь зубы, отвечает он, не задумываясь о смысле заданного ему вопроса. Он всматривается в глаза незнакомцу и находит там неприкрытое отвращение и взаимное презрение. Его внезапно поражает такое необоснованно негативное отношение к себе, и он злобно хмурит брови в ответ, отодвигая на второй план зачатки хандры. – Езжай на сорок восьмом. Через минуту приедет. Выйдешь после филармонии. Может, успеешь, а может, опоздаешь на минут шесть от пары. Но если будешь ждать следующую семерку, точно опоздаешь на все сорок. Что, я думаю, тебе вообще не канает. – Сказал паренек, в конце высокомерно оглядев Ли с ног до головы. Выслушав рекомендацию, Минхен пускает смешок, сам не понимая от чего конкретно. И не отводя взгляда от парня, говорит едкое «спасибо». В голове в этот момент летают мысли о странном поступке данного индивида, никак не сочетающимся с его внешностью, словами и особенно – взглядом. Когда паренек отходит в сторону, попутно кидая в рот пластинку жвачки, Марка вдруг начинает возмущать и интересовать сразу множество моментов. Например, почему этот неотесанный ребенок так легко обращается к старшим и так открыто и надменно смотрит на них? Почему он имеет такой ужасный вкус в одежде? Зачем помог ему, если явно не хотел? Как он догадался о его опоздании в высшее учебное? И самое странное – почему знает маршрут до универа и куда сейчас направляется сам, если в школах учеба начинается раньше? Не учится ведь он вместе с Минхеном?? Из раздумий вырывает тот самый подъехавший сорок восьмой автобус, в который Марк без промедлений заходит. Он садится на свободное место и удивляется полупустому автобусу, в котором даже находится свободное место. Хотя, казалось бы – час пик. Неосознанно восхищаясь, то ли совету парня, то ли сложившимся обстоятельствам, то ли своему, якобы, самостоятельному решению, а может и самому ребенку в целом – Марк ликует в своей голове некоторое время. Но очень быстро угасает, потому что вскоре, в мыслях прорастает зерно сомнения, что его только что могли намерено обмануть, указав на не верный маршрут. Он пытается успокоить себя, что его не за что подставлять, и он ни в чем не провинился. Однако в памяти всплывает инцидент с собакой, произошедший буквально пару минут назад, который подстегивается странным уничижительным взглядом незнакомца и вероятностью того, что, скорее всего он всё видел и решил таким образом отомстить наивному отчаявшемуся Марку. Его ужасает эта мысль и теоретически пропущенная по случаю пара, что в итоге он начинает истерически улыбаться и озираться по сторонам в поисках ответа или поддержки, которую и сам понимает, что не найдет. В отличие от светло-русо-цветастой макушки, неожиданно обнаруженной в противоположном конце автобуса. Марк стопорит взгляд на ней и немного успокаивается. «Если бы он хотел меня проучить, то вряд ли бы сел со мной на тот же автобус, зная, что я могу до него добраться. Да ведь?» – продумано и обосновано успокаивает он себя. Но, на всякий случай, решает полностью убедиться в правильности своего суждения, задав вопрос: «Извините, а до филармонии автобус идет?» женщине, сидящей сбоку от него. После положительного ответа, он полностью успокаивается и возвращает взгляд на место огромной красной куртки-бомбер. Марк с интересом разглядывает того самого паренька, залипшего в телефоне, и пытается понять мотивацию этого человека по его внешнему виду. Такая громоздкая куртка, в сочетании с толстовкой на нем, вместе с такой противной манерой жевать жвачку и дуть из нее пузыри, говорит Ли о ребячестве и несерьезности своего обладателя. А облегающие джинсы – словно кричат о распутности и халатности, что вполне объясняет пренебрежительный взгляд. Возможно, этот подросток, на вид лет пятнадцати–семнадцати, как и многие другие – сам по себе такой едкий и недовольный жизнью. И если это, ещё вполне вписывается в нормы жизни у Марка, то блестящие цепочки и множественный пирсинг в ушах, вызывают лишь негативные ассоциации. А огромные белые кроссовки с рисунком пламени и вовсе смехотворны... Эти детали, вкупе с необычной прической и цветом волос, объясняют ту эксцентричность и коммуникабельность, ставя всё на свои места. Марк думает, что этот парень явно никого не стесняется и запросто может выкинуть всё что захочет, потому что, по его мнению: «все неформалы и подростки – одинаковы». И это раздражает его больше всего. По итогу, за три остановки, Марк так и не находит ответа на главный вопрос, о не вписывающемся поступке в образ паренька. Зато составляет крайне категоричное мнение об этой персоне поодаль него. И по большей части, ему определенно не нравится этот парень. В особенности – его внешний вид. Лишь родинки на лице, пожалуй, то единственное что не отталкивает. Если бы не его помощь с подсказкой маршрута, Марк не мог бы даже спокойно смотреть на парня. Хотя, если бы не этот диалог, то повода смотреть, в принципе и не было бы… Вот были бы одни родинки вместо него всего – уже запросто. Такое вот, своеобразное ироничное многоточие, вместо целого человека в реальности. Представлять это, Минхену весьма забавно. Но в любом случае, сколько бы положительных сторон не было бы в этом незнакомце – мнение Минхена уже не изменить, и он надеется больше никогда не сталкиваться с этим парнем, потому перестает смотреть на него. Когда до универа Ли, остается одна остановка, светловолосый встает у выхода, готовясь выходить. Марк обращает на это внимание, и облегченно набирает воздух в легкие, мысленно прощаясь с парнем навсегда, словно вычеркивая его из своей жизни. Словно ставя точку в виде родинки. Но, так же легко выдохнуть в тот же момент, ему не удается. Потому что, когда парень начинает выходить, то устремляет свой взгляд исподлобья на Марка, сохраняя с ним зрительный контакт до самого порога автобуса. И Марку всё это время кажется, что парень улыбается уголком губ.