- Пойдем отсюда, Лили, - Малфой умоляюще смотрел на Поттер, которая, сжав зубы, наблюдала за мучениями лучшего друга. К койке, на которой корчился Забини, никого близко не подпускали, над бледным слизеринцем вихрем носилась пожилая сухенькая мадам Помфри, заливая в него то одно, то другое зелье.
- Если у тебя кишка тонка – иди, - категорично возразила рыжеволосая, - я должна быть рядом с ним.
Дерек кричал от боли, извивался в конвульсиях – Лили было больно и противно, но уйти Поттер не имела никакого морального права. Она ждала, когда товарищ придет в себя и сможет с ней заговорить – ожидание раздражало, делало слизеринку нервной. Когда больной наконец утих, Лилу кинулась к другу, но была остановлена Поппи:
- Мистер Забини испытывает огромную боль, его магия покидает тело, я не в силах справиться с этим. Парню понадобиться помощь специалистов из Мунго, по-этому придется каждый день вводить сонную сыворотку, пока Хогвартс не выберется на поверхность. Такая же ситуация с мисс Каслберг. Школа отбирает их магию.
- Почему вы говорите о замке как о живом существе?
- Деточка, я была тут еще когда твой прадед Карлус заканчивал школу, лечила первых Мародеров, твоего отца после каждой выходки Тома Риддла, твоих братьев и кузину после проделок. С уверенностью могу заявить, что Хогвартс – живой. Он чувствует, он переживает, а сейчас старая школа кровоточит и пытается выжить.
- За счет студентов?
- Их жизням ничего не угрожает, но волшебство уходит против воли.
- Разве жизнь без магии – это жизнь?
- Еще какая, мисс Поттер, еще какая. Возьми-ка ты себе сонную настойку, выпей после ужина и нормально поспи, судя по твоим цианотичным отекам, кому-то следует хорошо выспаться.
В отличии от зелья для сна без сновидений, настойка не давала эффекта амнезии, и всю ночь девушку мучили самые разные воспоминания. Началось все пронзительным криком Дерека, который разрывал барабанные перепонки девушки, дальше шли картины ужасной борьбы в подземельях, потные руки мужчины в синем плаще, что хватал школьницу за края одежды, что порвал мантию, кинул заклятье, от которого ее защитил Забини. Сцены родом из рождественских каникул, горячие поцелуи Скорпиуса на шее Лилу, ревность к Роджерс. Первое сентября третьего курса, целующиеся в вагоне Дерек и Эбби, откровения Пэс, острая боль при виде Малфоя. Красивый британец Родерик, который угощал ее мороженым Флориана где-то на юге Франции, нравоучительные лекции от Люпина, занятия с Мари-Виктуар, затерявшийся розовый пояс, скучная зима без Альбуса в стенах Норы, прощание на платформе, зверошар, разговор Малфоев, праздники у Уизли-старших, игры с Джимом и Альбусом, когда все они еще находились вне Хогвартса, светящиеся от счастья родители, стоящие у колыбели ангела с рыжим пушком на голове. Воспоминания крутились в голове слизеринки калейдоскопом, от самого последнего разговора со школьной целительницей до первого взгляда на этот мир. На утро Лили проснулась сама не своя, и долго возила ложкой в остывшей овсянке, пытаясь осознать все увиденное. Поттер грустила о тех временах, когда ее семья была эталоном: влюбленные молодые родители, пухленькие братья, защищавшие сестру от кузенов, наполненные светом и счастьем дни в поместье бабушки и дедушки. Подобно утопленнику, всплывало воспоминание о первом сентября, когда она первый раз увидела чету Малфоев, потерянный Скорпиус и надменный Драко, глаза сына, которого отец не пожелал обнять. Во сне память девушки восстановила все детали разговора, и сейчас Лили пыталась вспомнить их.
«Я знаю, ты сможешь, просто поверь мне. Ты - единственный наследник рода, и должен понимать, какая на тебе лежит ответственность. Ты ДОЛЖЕН стать другом этого мальчишки, стать тем, кто всегда поможет ему и подставит свое дружеское плечо. Запомни, сын, школьные связи - самые прочные, и с этими людьми тебе придется идти рука об руку всю оставшуюся жизнь».
«Какая глупая, какая несносная маленькая хамка! По правде говоря, я думал, что неплохо было бы заключить помолвку с Поттерами, но их дочь ужасна, не в пример сыновьям. Мне не хочется, чтобы наш мальчик имел с ней дело».
Обида на отца своего жениха встала комом в горле рыжеволосой красавицы, когда кусочки головоломки образовали полную картинку. Рядом не было сильного папы Гарри, который бы пожалел уязвленное самолюбие дочери, который бы разорвал все связи с семьей продажного хорька. Вот почему старина Драко так поспешил с помолвкой старшего сына и глупышки Лилиан: для восстановления своего положения. Интересно, знал ли об этом Скорпиус? Конечно, знал, это сполна объясняет его непостоянную любовь к Поттер и постоянную – к Мэри-Эндж, это объясняет странное зачисление потомственного слизеринца на факультет львов и разительные перемены в его поведении. Королевское величие взяло верх над желанием накапать слез в свой и без того отвратительный завтрак, и обозлившись на несправедливость еще больше прежнего, Лили побежала делать свои привычные для каждого дня дела.
На следующий день у изголовья кровати девушку ждал букет из белых лилий, которые слизеринка ненавидела всем своим нутром. Их отвратительный вид не мог быть скомпенсирован еще более отвратительным запахом, желтая пыльца опадала на пол и расслаивалась в воздухе, вызывая чихание. Лили заклинанием заставила цветы сгореть и отлеветировала кучку пепла вслед за запиской туда, где должно было быть окно ее новой комнаты. Это ведь так необычно – дарить Лилии лилии. Из всех ее знакомых такой поистине богатой фантазией обладал лишь собственный жених. Стоило юной волшебнице одеться в школьную одежду, как в комнату влетел счастливый Малфой с керамическими фужерами для какао, позаимствованным у кухонных эльфов.
- Доброе утро, Лили, - парень протянул ей дымящуюся чашку. Девушка лишь кивнула головой, и они молча пили горячий напиток, оставляя висеть в пространстве неловкую паузу. – Я с утра был у Дерека, он все еще спит.
- Я знаю, он еще довольно долго проспит. Малфой, спасибо за кофе, но пришло время уйти.
- Ох, Лил, да когда же ты прекратишь злиться!
- Ответь: тебе дорога дружба с моими братьями?
- К чему эти странные вопросы?
- Я постараюсь быть краткой. Я в курсе о блистательной идее твоего отца выехать из сложившегося положения за счет моей семьи. Все можно объяснить, но не притворство, Скорпиус. Ты заставил меня думать, что у моей детской влюбленности есть шанс на жизнь. Скорее всего, в твоей пустой голове не сможет осесть мысль, что я, такая замечательная и достойная, - с расстановкой и сарказмом продолжала свой монолог Лилу, - могу ЛЮБИТЬ такого замечательного и достойного Скорпиуса Гипериона Малфоя. Наверное, это произошло в тот самый день, когда я впервые увидела твое тощее тельце на платформе девять и три четверти, когда услышала судьбоно-о-осные наставления твоего отца, - в театральном жесте девушка подняла руки вверх и закатила глаза. – Мне захотелось пожалеть маленького мальчика, и всегда хотелось тебя жалеть, настолько жалок ты был, и есть. У тебя не хватило духу сказать, что отныне наша с тобой жизнь – это всего лишь успешная сделка. Ты сопляк, Малфой, ты безвольный червь, который живет постулатами папочки, ты не смог бороться за любовь своего клювокрыла Мэри. Наша с тобой семья могла бы быть счастливой, я бы подчинила тебя и заставила уважать НАС – с твоим мягким, как ириска, характером это вышло бы предельно просто. Твоя жизнь станет адом. Молись, чтобы мои братья не узнали о причине вашей дружбы до того, как Хогвартс поднимется наружу.
- Значит, ты все знаешь? Лилиан Полумна Поттер, - парень осторожно приблизился к невесте, взяв ее маленькие пухлые ладошки с короткими пальцами в свои тонкие аристократические руки, - я люблю тебя, я полюбил тебя в тот момент, когда понял что могу навсегда потерять. На мое решение никто не повлиял. Да, изначально это был план отца, но очень удачный, иначе я бы никогда не понял, что мы созданы друг для друга.
- Слава Мерлину, ты хотя бы не отпираешься, - слизеринка толкнула незадачливого жениха в грудь. – Фу, Скорпиус, не смей приближаться ко мне. Ты думаешь, я поверю твоим приторным речам? Из какого маггловского шлака ты почерпнул эту гадость? Малфой всерьез думает, что я прощу ему такое отношение к себе? – лев, как в сцене из мыльных опер, решил заглушить раздраженную декаду порицаний невесты поцелуем, за что получил звонкий наотмашь удар по лицу. – И не смей совать ко мне свои девичьи губки! Пошел вон! – Лили отвесила вторую порцию пощечин ненавистному лицу, кидая вдогонку парню оскорбления и средневековые французские заколки.
***
Гарри сидел в мрачной гостиной Малфоев, потягивая заботливо принесенный Асторией кофе. За окнами кружились одинокие хлопья сходящего на нет снега, слабые лучи закатного солнца едва пробивались сквозь тяжелые тучи и готические сводки оконных решеток особняка. Прежде его всегда волновал клинок Беллы, так некстати кинутый в спину своевольному Добби, герой войны против желания, раз да и вспоминал сцены из далекого прошлого. Домовой эльф мертв, ровно как и Беллатриса, а они с Драко вновь в невыгодном для обоих положении. Находясь под атакой министерства и шустрой организации голодных к деньгам и славе грязнокровок, они, кроме положения в обществе и бразд правления, потеряли своих детей. Младшие Малфои были удачно эвакуированы к старикам, а вот дети Поттера находились – если все же находились – в сокрушенном собственной магией Хогвартсе. Мужчина со шрамом (благодаря боевой подруге Грейнджер) знал о жертве, которую выбрал старый замок, и со страхом гадал, кто же ею может быть. Школа могла взять лишь сильного мага для создания защиты, и трое его детей как нельзя лучше подходили ее требованиям. Герою не хотелось бы видеть их сквибами, и мертвыми – тоже. Джинни вторую неделю валялась в Святом Мунго – мэглвизардцы не постеснялись кинуть в нее десятками заклятий во время Британского Чемпионата по квиддичу, они стали причиной переломов, повреждения внутренних органов и сотрясением мозга. Жена звала Альбуса (Поттер-старший надеялся, что сына) и еще чаще некого Пабло, о котором Гарри мог лишь строить догадки. В этот момент, когда на школу чародейства и волшебства свалилась новая беда, его Джинни не было рядом, чтобы поддержать, чтобы подкормить его скудную веру в себя. В последнее время редкие встречи в собственном доме были не с ЕГО ДЖИННИ – а с Джиневрой Уизли-Поттер, которая в полубредовом состоянии звала не мужа и не дочь, а безызвестного Пабло. Как всегда одинокий, мужчина с завистью смотрел на чету Малфоев, которые старались держаться вместе не только ради своих детей, но и ради самих себя. Драко швырнул в направлении Гарри стопку утренних газет, кричащих пропагандистскими речами МВ.
- Они смеют говорить, что – цитирую – дабы нанести увечье детям-магглам и полукровкам, которых в Хогвартсе большинство, отпрыски чистокровных семей, объединив свои силы, вышвырнули из замка учителей и скрыли школу посредством темно магического ритуала! «Ведь ни для кого не секрет, что младшее поколение клана Уизли-Поттер и юный мистер Малфой, более известные как Новые Мародеры, не раз своими выходками наносили ущерб школе, оставляя на месте характерный знак, подобно приспешникам Того-Кого-Нельзя-Называть. Об этом нам сообщила студентка седьмого курса Талли Вэйн, родители которой являются талантливыми магглорожденными волшебниками. Не смотря на все свои успехи, глава семейства не получил ожидаемой должности в ММ - она была отдана Кивину Буллсторду». А как же заявления МакГоннагл о нападении бойцов в синих плащах на школу? Как же свидетельства тех студентов, которые до сих пор лечат порезы от Сектусемпры в лазарете? Поттер, что случилось с Министерством?
- Заселение мэглвизардцами. Они вскоре будут выбирать нового министра вместо Кингсли, и, даю молнию, это будет малыш Тимор.
Обсудив дела и стратегию дальнейшего поведения, Гарри отправился домой, где обнаружил вывернутую на изнанку кухню и спальню. Приготовив палочку, волшебник принялся исследовать дом – вдруг тот, кто пробрался внутрь, все еще здесь.
- Мистер Поттер, не так ли? Позвольте представиться, я Пабло Петруччо, товарищ Вашей очаровательной жены. Последний раз мы виделись при очень интимных обстоятельствах, прямо на этой кровати, она кричала от удовольствия и вспоминала вас. Не в хорошем ключе, правда. И просила передать привет, если не придет вовремя с чемпионата. Ах, Моргана, до чего резвая женщина, - продолжал незнакомец, отбивая заклинания противника, - больше всего в ее теле мне нравились… Авада Кедавра! – окна спальни мальчиков на втором этаже озарил зеленый свет.
***
Драко крутил в руке порт-ключ, данный сыну на случай непредвиденной ситуации. Он мог бы спастись сам, захватить свою невесту и ее братьев, сестер, Забини, Уизли, или кто там еще есть в его шайке, но вместо этого у ворот мэнора оказалась заплаканная Мэри Роджерс, которая через несколько минут, попивая чай, изливала душу миссис Малфой. В конвульсивных рыданиях, с присущей многим молодым девушкам манерой, она бессвязно рассказывала о том, как напали на школу, как Скорпиус помог ей сбежать, сладко целуя на прощание дурнушку. Неплохо было бы, смотри на него Лилиан с таким дочерним благоговением и надеждами на любовь и понимание свекра со свекровью.
- Понимаете, мы любим друг друга, я это поняла, я не знаю, как быть с помолвкой Скорпи…
Зато Драко знал как. Он переживал за сына, и в тот же момент был зол на него за гриффиндорское отсутствие рассудительности. Спустя полчаса сдавленных рыданий, бедняжка Мэри была отослана домой к непутевой мамочке, а Малфой только и думал о том, жив ли его наследник, и как справится с этой его привязанностью к мисс Роджерс. Мягкотелость – вот то, что неимоверно раздражало отца в сыне.
В очередной раз думая о судьбе Скорпиуса, он отвлекся на шум из огромного наружного холла. В особняк ворвалось несколько людей в синих плащах, с надвинутыми на лица капюшонами. Какой-то из эльфов на его глазах трансрессировал с Асторией, за что был мысленно поблагодарен хозяином. Задача для главы семейства упростилась – всего лишь справиться с незваными гостями. Наспех отправив патронуса в аврорат, который еще не был зомбирован новой идеологией, Драко поспешил активировать родовую защиту мэнора.
Через несколько часов, убедившись, что с его Ас все в порядке, измучанный Малфой сидел в окружении разношерстных авроров, которые проводили допрос напавших на его дом. Ближе к утру прибыла новая партия, волочившая запутанного в сети мужчину итальянской внешности.
- Я убрал, я убрал вашего Поттера! Раз убрали Поттера, уберем всех! Пропал ваш Поттер!
- Сэр, мы не нашли тела, остатки пепла, одежду, в которой был Гарри, его очки, палочку, но тела нет.
- Совсем убрал! Я совсем, навсегда убрал вашего Поттера! Мы прикончили его детей, я разрушил его брак, я засаживал его красотке-жене, а теперь я прикончил его! Петруччо! Да будет жив Мортис!
- Сэр, у него в крови блуждает небольшое количество сыворотки правды, поначалу парень был куда молчаливее.
Драко ошеломленно наблюдал за происходящим. Если уж от всемогущего Поттера осталась кучка одежды и горстка пепла, у них нет выхода, и нет выбора.
