Секрет на двоих

Лучи заходящего солнца скользили по пустующим классам, в которых ещё недавно закончились последние занятия, и ученики с радостными возгласами покинули их после долгожданного звонка. Казалось, что школа опустела, но это было не так. Остались лишь два представителя студсовета. Но то, что происходит в кабинете президента студсовета после занятий, остаётся секретом. Их секретом. Ренгоку Кёджуро по истине один из самых лучших учеников. Умный, вежливый, добрый, харизматичный, с необычной и заметной внешностью. Его роскошные светлые волосы с красноватыми концами на заре горели ярким пламенем. Светлые глаза желтовато-красного оттенка были двумя кострами, в которых каждый сгорал дотла, однако от них всегда веяло теплом, были видны радость, мудрость, серьезность… и страсть. Многие девушки и парни мечтали о президенте, но на признание всегда получали отказ. — Танджиро, подойди… - бархатистый голос заставлял подчиняться, заманивая жертву в свои сладостные объятия. И он пошел. Секретарь, Танджиро Камадо, на год младше Ренгоку, с необычными карими глазами с красноватым оттенком. Миловидную внешность юноши перечёркивало родимое пятно на пол-лба необычным узором, однако это и придавало изюминку. Обвив руками талию, Кёджуро плавно усадил парнишку к себе на колени, придавая тем самым уже более откровенную позу. Широкие ладони скользили по стройному телу, в конечном итоге достигая щек. — Ты сегодня несколько бледнее обычного… - от этого голоса пробегают мурашки, которые вызывают лёгкую дрожь по всему телу, и Танджиро невольно вздрагивает. — Все хорошо, Ренгоку-сан, - парень легонько ластится об любимые руки, от которых сразу почувствовалась отдача. — Если плохо чувствуешь, скажи мне… Юноша чуть кивнул и сразу отклонил голову в бок, так как её начали покрывать горячими и трепетными поцелуями. Руки Кёджуро скользили по его телу, словно изучая, хотя они и так уже давно все знали. За год они много чего о нем узнали. Каждый уголок, каждый сантиметр. Знали, где приятно, где не очень, где вызвать стаю мурашек, где мгновенное возбуждение. К последним местам относилась шея — сплошная эрогенная зона. Каждый чувствительный поцелуй, оставляющий за собой небольшое пятнышко, влек томящую тяжесть внизу живота, которая нарастала с каждым засосом, с каждым лёгким укусом. Однако все метки были скрыты под одеждой: основание шеи, покрытое цепочкой засосов, искусанные ключицы, плечи. Сдержать голос от такого было тяжело, однако Танджиро и не старался, ведь он знает, что в школе остались только они вдвоем. Томный стон сорвался с уст Камадо в тот момент, когда на его пах легла чужая рука и легонько надавила на его возбуждение. Тысячи мурашек, пробежавшихся по всему телу, пробили словно током, и он рефлекторно сжал широкие плечи возлюбленного. Ещё одно нажатие — ещё один стон. Ренгоку нравилось так раздразнивать парня, ведь потом будет ещё больше приятно… горячо… страстно… Когда свободная рука скользнула под штаны и обхватила ягодицу, брюнет не выдержал и подался вперёд, крепко обняв Кёджуро. Сбитое дыхание парнишки на ухо президента, вызвало у последнего лёгкую дрожь возбуждения, из-за которой он шумно выдохнул и постарался успокоиться, чтобы не сорваться и прямо сейчас не отыметь это хрупкое, на первый взгляд, создание. Нет. Он никогда так не сделает. Он не любит причинять Танджиро боль. Только наслаждение. Ловко расстегнув застёжку кожаного ремня своего кохая, блондин проник рукой под его белье и обхватил пальцами возбужденную плоть. Из-за очередного стона от прикосновения выдержка начинает давать трещину. Нет, нельзя. Скользя пальцами по члену, он задевает сочащуюся головку. И снова стон. Это уже становится невыносимо. Усадить, а после осторожно уложить парня на стол не оказалось трудной задачей, он весьма лёгкий, несмотря на то, что тело было покрыто рельефом подтянутых мышц. Нависнув над ним, Ренгоку вновь начал покрывать тело поцелуями-укусами, поглаживать возбуждённую плоть парнишки, оставлять собственнические метки по всему телу. Танджиро извивался от всего этого, закрыв рот своей ладошкой, чтобы сильно не шуметь. Однако все было напрасно, когда в него проникли два пальца, начиная разминать тугие стеночки. С каждым разом разрабатывать тугое колечко мышц становится проще, однако каждый раз, когда он проникает в него, как первый. Приятно, тесно, горячо, страстно. Это тело, этот голос, весь человек в целом, только его. Танджиро только его. Только он может слышать эти пошлые стоны, видеть это изгибающееся от наслаждения тело, развратное выражение лица, покрытое густым румянцем, подернутый похотью взгляд. Он никому не позволит видеть своего мальчика таким. Он только его. Целиком и полностью. Ещё один стон, и выдержка полетела к чертям. Как только пальцы покинули юношу, послышался звон ещё одной застёжки ремня, звук рвущейся фольги и вскрик. Ренгоку вошёл резко, на всю длину, однако моментально остановился, вновь наклоняясь к возлюбленному и начиная покрывать его лицо лёгкими поцелуями, словно извиняясь. Через пару мгновений ноги и руки брюнета обвили талию и шею парня, после последний сразу поцеловал в губы, углубляя поцелуй. Это был знак. И Кёджуро сорвался на быстрый темп, буквально вколачиваясь в тело юноши. Это сводит с ума. Слишком хорошо, слишком приятно, до безумия… На каждый толчок идёт отдача, что ещё больше заводит. Пальцы скользят по млеющему телу, задевают набухшие соски, легонько теребят их, сжимают, вызывая ещё более звонкие стоны. Оргазм настиг двоих одновременно, заставляя вздрогнуть и сильно прижаться к друг другу. После секса всегда наступает тишина, которая перебивается лишь тихими вздохами. Эта тишина никогда не давит, она приятна после всей дневной суеты и забот. Танджиро всегда уходит первым, однако дожидается своего возлюбленного, пока тот уберет рабочее место и закроет кабинет. Никто не знает, что они встречаются. И никогда не узнает, ведь это их секрет.