Леденящее рассудок чувство

Который раз я отталкиваюсь от крепкой ветки сосны, буравя к широкую спину молодого мужчины, в которого я безрассудно и бесповоротно влюблена, как когда-то в к время почти все женское население Конохи. На протяжении долгих лет я наивно предполагала, что хоть чем-то отличаюсь от этой серой массы, но нет... Я, как и многие, поддалась чарам клана Учиха и теперь вынуждена беспочвенно ревновать его к каждой второй фифе, и мечтать о его крепких мужских руках по с. Как это глупо. Мой идеал - человек с ледяным сердцем... Да, я осознаю всю тяжесть данных обстоятельств. И это самое гадкое... Еще сегодня утром, проснувшись, первое, что посетило мое туманное сознание - мысль о том, что сегодняшний день ничего не изменит. Все будет точно так же, как раньше: я буду избегать каких-либо точек пересечения с Учиха, а он даже не посмотрит в мою сторону. Я думала так, когда меня срочно вызвали к нашему новоиспеченному Хокаге-непоседе, в прошлом, первой проблеме селения, а в настоящем, герою, спавшему деревню от, как тогда казалось многим, неизбежной гибели. Я мнила так, когда шла по заполненным улицам, ответно улыбаясь чуть ли не каждому прохожему. Когда шагала по неосвещенным коридорам к кабинету голубоглазого правителя. Когда врезалась в кого-то, но так и не удосужилась поднять головы. Но когда я получила это угнетающее меня задание, все мои надежды разбились и разлетелись на сотни тысяч мельчайших осколков. Вот и сейчас я настолько задумалась, что умудрилась прослушать все сказанное брюнетом. А потом и вовсе врезалась в чью-то, как я поняла, спину. - Ты меня вообще слушает? - словно гром средь ясного неба, спросил мужчина, укоризненно покосившись в мою сторону. Саске мог стерпеть многое, но если его не слушать - можешь бежать и начинать писать завещание. И сейчас главное не дать ему сорваться. Но я была бы не я, если бы вспомнила о столь важном положении вещей, поэтому ляпнула, не подумав: - Не совсем, - пробубнила я, отстраняясь, а затем принялась потирать подушечками пальцев зудящий нос, который героически принял на себя удар. И только через несколько секунд я поняла, что и кому сейчас сказала. Перепугано посмотрев на нахмурившегося брюнета, я судорожно вздохнула и стала ждать дальнейших действий с его стороны. Наверное, я бы никогда не заметила, насколько секунда - это много... - Я сказал, - кажется, Учиха был готов стереть меня в порошок, - что мы остановимся на ночь в одном из ближайших населенных пунктов. Теперь-то ты меня услышала, Миса? - гневно шипел Саске, морально вдавливая меня в невидимую стену. С моей стороны последовал неуверенный кивок, и парень, не дожидаясь своей горе-напарницы в моем лице, продолжил путь. Я была уверенна, что весь мир облачился против меня, когда во всех гостиницах, коих было всего две, говорили: “У нас остался только один номер на двоих”. И в обеих комнатах лишь ванная, двуспальная кровать и две светлые прикроватные тумбочки. Соответственно, окно и небольшая терраса. Ни матрасов, ни одеял нам не выделили, сколько бы я не просила. Странно, что Учиха быстро сдался, то есть согласился с обстоятельствами, изучил меня взглядом, пока я спорила с персоналом гостиницы, и направился изучать апартаменты. И как-то после этого оценивающего взгляда, который я приметила боковым зрением, мне становится не по себе по мере приближения к нашему совместному номеру. То блаженное чувство, когда с твоих русых волос стекают горячие, обжигающие капли воды и исследуют молодое, еще никем не тронутое тело. Ты как будто заново рождаешься... Постояв под напором контрастного душа, еще минут десять, я отворила запотевшие дверцы кабины, вытянула руку и начала беспорядочно ощупывать поверхность тумбы. Через считанные секунды мне, наконец, удалось найти его. Замотавшись в белое махровое полотенце, что было мне по колено, я с ужасом обнаружила отсутствие сменной одежды. Чертова привычка переодеваться в комнате! “Успокойся! Успокойся! Все хорошо, ничего такого, подумаешь, лежит в соседней комнате мужчина, от которого ты без ума... Подумаешь, продефилируешь перед ним в столь неподобающем виде...” - стебалась, а не успокаивала меня моя же совесть. Докатились!.. - Давай, Миса, ты сможешь!.. - дрожащим голосом произнесла я, поднося ладонь к ручке двери, но, если честно, уверенности от этого не прибавилось... А что, если он посмотрит на меня каким-то косым взглядом или же напрочь разочаруется во мне? А если кардинально изменит свое мнение обо мне? “А оно у него хоть было? - устало упрекнула меня совесть, исподлобья наблюдая за моими неуверенными действиями. А после заключила: - Тряпка...” - Кто тряпка? Я тряпка? - негодовала я. Набравшись смелости и, наконец, открыв эту проклятую дверь, я в несколько шагов преодолела расстояние между ванной и сумкой с питанием, оружием и одеждой. Я принялась буквально вытряхивать содержимое на пол. И какого же было мое удивление, когда до меня дошло, что в сумке ни верхней одежды, ни нижнего белья нет. “Но я ведь точно помню, как положила несколько комплектов одежды на крайний случай!” Я оглянулась, и взор мой упал на объект моего обожания, что лежал на кровати с закрытыми глазами, мирно скрестив руки на груди. - Саске, - робкий шепот достиг его чуткого слуха, и он чуть приоткрет один глаз, и наши взгляды пересеклись. Брюнет сделал глубокий вдох и поманил меня пальцем. Я, почему-то не задумываясь о возможных последствиях, обошла двуспальную кровать и чуть склонилась над ним. Его черные глаза, словно смотрели мне в душу. А следующее действие с его стороны повергло меня в шок. Учиха резко потянул меня на себя, и получилось так, что я накрылась его губы своими. Я ничего не успела сообразить и чуть приоткрыла губы, дабы попробовать сказать что-нибудь, но мужчина, воспользовавшись моментом, углубил поцелуй и принялся изучать властным языком мой ротик. Постепенно из чего-то легкого и невесомого сладкая пытка начала превращаться в жадные и требовательные порывы. Именно под таким напором я начинаю таять, а вскоре и отвечать на поцелуй с такой же страстью и грубостью. Но всему приходит конец. Воздух в легких заканчивается, поэтому мы с туманом в голове и желанием во взгляде разрываем поцелуй, жадно глотая воздух. Но ненадолго. Вскоре я беру инициативу в свои руки и жадно впиваюсь в его губы, пытаясь запечатлеть в сознании этот момент. И вот, я уже не соображаю, что делаю и сажусь на живот брюнета, сжимая ногами его бедра. Он, не задумываясь, переворачивает меня на спину и нависает надо мной, разрывает поцелуй и смотрит в мои наполненные страстью глаза. Я чувствую, как его вес вдавливает мое хрупкое тело в матрац, и понимаю: “Мне до безумия нравится эта тяжесть!”. Я чуть приподнимаю голову, и темноволосый тут же начинает покрывать мою шею горячими поцелуями, от которых кровь стынет, и мурашки бегут. Он периодически покусывает и посасывает мою чувствительную кожу, оставляя на ней будущие засосы. Несколько раз проделав ту же самую процедуру, он едва ощутимо прикусывает пульсирующую венку на шее. - Ах, - я не в силах сдержать томный стон, и парня, кажется, это только больше раззадорило. Он плавно переходит от шеи к ключице, а мои стоны постепенно набирают уверенность под напором его умелых ласк. И вот я уже чувствую его возбужденную плоть в низу живота. И как ни странно, сей факт меня нисколько не пугает... Одно движение руки, и белое полотенце летит в дальний угол комнаты, а мои щеки заливаются легким румянцем. Пред ним лежит девушка, которая могла бы гордиться своими данными, но вместо этого она всегда была поодаль окружающего ее мира. Возможно, именно это и привлекло его в ней, но это уже другая история... Он, не теряя времени, проводит дорожку влажных поцелуев от ключицы к ложбинке между грудей. Я начинаю прогибаться в спине навстречу своей любви. Одной рукой он синает левую грудь, а сосок правой начинает посасывать, словно младенец, доставляя мне незабываемое удовольствие. Мои стоны становятся еще громче, а брюнет с наслаждением принимает их в качестве похвалы. Вскоре Саске снимает с себя ненужную ткань. Его тело подобно Аполлону. Эти мужественные плечи, руки, спина... Рельефный пресс... Достоинство немалых размеров... И это все мое на эту ночь. Или же не на одну? И на протяжении многих лет они продолжали упиваться друг другом, забывая об окружающих их проблемах.