I promise

      Голые деревья, продрогшая земля, холодный северный ветер, растрепавший черные волосы парня, и стеклянное, будто неживое, но такое яркое осеннее солнце. Всё вокруг создаёт атмосферу тоски с нотками ностальгии. Это конец. Конец октября. За ним последует ноябрь, а потом декабрь, январь, февраль и так до бесконечности. Октябрь наступит снова, но будет ли он похож на этот? А похож ли этот на предыдущий? Нет. И никогда не будет.       Фрэнк присел на потемневшую траву и начал слушать. Безмолвная тишина, изредка прерывающаяся карканьем ворон и хрустом опавших листьев под ногами немногочисленных прохожих. Закат. Большой оранжевый круг обволакивает линию горизонта, немного растекаясь по ней, и оставляет за собой след прошедшего дня. Этот четверг кажется особенно тёплым, несмотря на то, что отметка на термометре не превышает и 50 градусов по Фаренгейту. Может, это надвигающийся праздник так влияет на Айеро? Ведь сегодня наступит самая жуткая ночь в году.       — Ты же просто обожаешь Хэллоуин, — парень расплывается в улыбке, — я знаю, что это твой любимый праздник, — в этом году Фрэнк решил не утруждать себя долгими приготовлениями: вырезанием тыквенных голов, украшением дома и покупкой разноцветных леденцов, хотя всегда был одним из первых, кто ставит светильник Джека у себя на пороге.       — Ты помнишь, как мы с тобой пекли те имбирные печенья для домашней вечеринки? Они получились неровными и даже не самыми вкусными, но всем понравилось, — предался воспоминаниям Айеро, — а конкурс костюмов? Помнишь его? Я сделал себе костюм призрака из старых простыней, а ты был вампиром, самым красивым вампиром, которого я когда-либо видел. Тебе очень шёл тот красный галстук. Он сочетался с такими же красными тенями, которыми мы так старательно пытались накрасить твои веки, — парень усмехнулся, опустив голову.       — Каждый год мы вырезали новые смешные рожицы на тыквах и ходили по кварталам, собирая целые пакеты различных карамелек. Боже, как быстро летит время, — приятные мысли о прошедших годах грели душу, в то время как кончики пальцев замерзали на ветру, пришлось получше укутаться в шерстяной шарф и спрятать руки в карманы, — странно, раньше ты всегда норовил согреть мои ладони своими, может просто повзрослел? — продолжает бормотать Фрэнк. Этот разговор уже давно превратился в монолог, если вообще не был им изначально. Его собеседник не проронил ни слова, но всё же парень был счастлив, находиться рядом с ним в этот вечер.       — О, я вспомнил ту ночь, когда мы сидели на чердаке у тебя дома и рассказывали друг другу страшилки. Ты чуть ли не до слёз напугал меня в тот раз, но потом приобнял, сказав, что защитишь от любого монстра, что никогда не оставишь. И я поверил тебе, — парень перевёл взгляд на медленно плывущие жёлтые облака. Солнце почти скрылось за горизонтом, оставалось лишь небольшое количество ласковых лучей, которые падали на лицо Айеро. А в свете этих лучей на ореховых глазах поблёскивали слёзы. Они медленно стекали по щекам, задевали края потрескавшихся губ и бесшумно падали на землю.       — Я так благодарен за то, что ты всегда был со мной, за то, что ты мой друг, — голос надрывается, с каждым словом становится всё сложнее сдерживать поток слёз, — в ту же ночь ты впервые поцеловал меня, а потом, увидев мой удивлённый взгляд, просто отшутился. Не помню, чтобы мы хоть раз обсуждали это, — скорее всего, уже тогда что-то необычное вспыхнуло внутри Айеро, вспыхнуло и начало разгораться.       — В прошлом году мне хватило смелости признаться тебе. Признаться, что люблю. «Я всегда любил тебя, Фрэнки» — сказал ты, из твоих уст это всегда звучало как-то по-особенному, — уже не пытаясь сдержать себя, рыдает он. Хэллоуинская ночь идеально подходила для такого признания, ведь именно этот праздник всегда был особенным для обоих.       — Джерард, ну почему мне кажется, что ты так близко, но так далеко?! Я не поверю, что ты больше не любишь меня. Ты же обещал, что всегда будешь рядом, — закрыв лицо ладонями, Айеро полностью ложится на холодную землю, — я скучаю по тебе… по нам…       Как жаль, что этот монолог маленького Фрэнки не мог превратиться в диалог двух лучших друзей. Хотя бы потому, что Джерард не мог его услышать. А если и мог, то был не в силах ответить. Айеро был прав насчёт Уэя. Всё это время он находился на расстоянии каких-то пяти метров от него. На расстоянии пяти метров и одной надгробной плиты, на которой было выгравировано имя покойного Джерарда. Так близко и так далеко, такой холодный и неподвижный он слышит всё, слышит, но как бы ни пытался — не может утешить своего живого друга. Джерард не сдержал своё обещание…