Монстр с тысячью лиц

-Там… тёплое солнце…ласковый ветер гладит гриву пшеницы…       Тихий, робкий голосок таял в воздухе мрачной подземной пещеры. Кажется, что он вот-вот исчезнет. Словно сами камни здесь жадно выпивают из него звук так же, как пьют жизнь из маленького хрупкого тела на моих руках. -…дождь звонко смеётся разбиваясь о землю во время грозы…       Она в бреду. Жестокая лихорадка сжигает её разум изнутри. Черноволосое человеческое дитя мечется в приступе боли и жара. Из обветренных искусанных губок с хрипом вырывается болезненно-горячий воздух. Грудка под грязными лохмотьями еле вздымается. Её тонкие маленькие пальцы судорожно сжимают рукав моей рубашки. -…а ночью небо усыпано звёздами. Более драгоценными и более сверкающими чем всё золото дварфов… чем все алмазы и самоцветы…кх… - она закашливается и хрипы почти совсем заглушают её слова. – Всё… всё сияет. Всё пропитано светом… снег укрывает землю белой пеленой и кажется… кажется, что он светится изнутри…       Я аккуратно придерживаю её голову ладонью, глядя в помутневшие затухающие голубые глаза девочки. Она жмётся к моей руке, ища тепла и поддержки в этом страшном и холодном месте. Что-то внутри меня трескается когда я смотрю на то, как стремительно её покидает жизнь. И я бессилен сделать что либо, даже если бы захотел. Поэтому я лишь молчаливо слушаю. Как всегда. -Я…кх…я ведь больше их не увижу…да? Я знаю. Мама и дедушка мертвы. Моих сестренок тоже больше нет... Я больше не увижу света, но пожалуйста! Пожалуйста..., кто бы ты ни была…кем бы ты ни была… Ты должна увидеть тот мир…кх… м-мир наверху… - её голос переходит на шёпот. Сил совсем не осталось. – Выберись отсюда…хотя бы… вместо…меня…       Маленькая девочка, лет восьми, с тёмными, посеревшими от мучений локонами волос, в грязных рваных тряпках, лежит на моих руках, почти не шевелясь. Её глаза закрыты. Лишь час спустя я осознал, что дитя уже не дышит. От понимания этого в груди что-то начало «ныть». Как странно… Непривычно…Что это за чувство? Почему? Я не в первый раз вижу мёртвые тела. Я и сам убивал. Раньше не было ничего подобного.       Внутри словно… тугая струна, натянувшаяся и дрожащая от напряжения. Одним концом словно обвивает моё горло, сдавливая незримой леской, а другим – тянет за что-то внутри живота. Но сама вибрация, центр всего тревожного чувства - в груди. На месте сердца.       Не могу пошевелиться. Я всё ещё держу девчонку на руках…нет. Не её. Её тело. Остывающее, безвольное и уже пустое. Безмолвное.       Она мучилась так долго. Неделями. Пока лихорадка милосердно не забрала её из этого ужаса. Место, в котором оказалось это бедное дитя – суровое и жестокое ко всем. Но в особенности к слабым. Таким как она. Или я. Подземье. Андердарк. Мой дом.       Сейчас я, словно наивный ребёнок, с трепетом и недоумением осознаю хрупкость и безвозвратность жизни. Люди… эльфы наземья…дроу подземья…чудовища…все мы такие хрупкие. Пусти кровь, дай ей течь – ты умрёшь. Останься в холоде и жди – ты труп. Откажись от еды и воды – и вскоре тебя не станет. Перестань дышать – и ты никогда не сможешь дышать снова.       Мои тонкие руки – точь-в-точь такие же как руки мёртвой девчонки – едва заметно дрожат. Это будто бы… не страх. Шок от понимания вещи, неизменной и простой, как столпы, на которых держится мир. Какой смысл дорожить своей жизнью, если она так хрупка? А жизнью чужой? Какой смысл… тратить всю жизнь на служение кому-то, если она у тебя всего одна?       Усилием воли я заставляю себя опустить тело на холодный камень пола. Мои руки почти рефлекторно меняют форму и цвет. Теперь они пепельно-сизые, бледные, с длинными пальцами и чёрными ногтями. Обращение всё ещё вызывает отголоски боли.       Чем дальше я ухожу в свои мысли, тем отчётливее понимаю – что-то во мне изменилось. В один момент. За секунду до её смерти.       Я чувствую эту странную «струну» внутри. Она вибрирует. Но к её дрожи присоединяется чувство более знакомое – упрямая злость. Неповиновение. Я чувствую, что больше не вернусь домой. Больше ни единой молитвы не вырвется из моих уст во славу Ллос. Больше никто – ни мать-жрица, ни сёстры, ни главы матриархата – никто не сможет меня заставить.       И пусть я только червь, только жалкая блоха по сравнению со всеми остальными в этом мире, я не позволю больше заставлять меня делать то, чего я не желаю. Сейчас – и больше никогда – я не дам решать вместо меня. Я хочу свободы. Готов выгрызть её из глотки Подземья. Я хочу… -…я увижу твой мир. – собственный голос казался мне сейчас другим. Это уже не голос Релондара Леберима. Он звучит слишком…упрямо? Честно? – Тот мир, что на поверхности.