Гений злого ума

Суровая реальность, с которой мне пришлось столкнуться, сподвигла меня на идею о том, что главный враг человека является он сам. Мы часто делаем необдуманные поступки, о которых потом долго жалеем. Мучительно осознавать то, что что мы невыносим уроков и повторяем свои ошибки. Такое происходит очень часто и наверное уже пора к этому привыкнуть. Так уж устроен человек, вся его сущность заключена в этом. Я долгий период времени боролся с самим с собой, пока не понял одну вещь, которая в итоге и приведёт ко всем бедам, приключившиеся со мной. И вещь это заключалась в том, что мне просто нравиться бороться с кем-то. Я получаю удовольствие и наслаждение, когда могу противостоять мнению других, злить их, не быть таким как они. Наверное, многие не поймут этого чувства, так как есть большая вероятность, что я сумасшедший психопат и мне просто нравиться портить людям жизни. Ни в коем случае нельзя исключать и эту теорию. А теперь давайте перенесёмся назад на три месяца. Это был обычный, октябрьский день. Улицы Парижа благоухали, небо было чистым и ясным, а люди доброжелательны и улыбчивы. Всё как и всегда. Но среди этих счастливых и довольных лиц, был я, который не мог похвастаться таким же оптимизмом. Проблемы будто притягивались ко мне как к магниту. Всё началось с того что на прошлой неделе умер мой лучший друг Абрам Ассоль. Случилось это, когда он по обыкновению в свой выходной день отдыхал, читая книжку, сидя на своём любимом кресле-качалке. И вдруг неожиданно его сердце перестаёт биться. Врачи сказала что у него был инфаркт. Эта новость сильно повлияла на мою психику и работоспособность. Всё вываливалось из рук и невозможно было на чём-то сосредоточиться. Я решил, что мне нужен отдых и взял отпуск за свой счёт. Я понимал, что в таком состоянии нет смысла работать, никакой пользы сейчас я не приносил, а моя работа итак требовала круглосуточную мозговую активность, так как работаю я преподавателем высшей математики в университете. Я жил на улице Жевраль в небольшом домике. В нём было всё необходимое для комфортной жизни. Я никогда не гонялся за роскошью, так как не видел в этом смысла. Жил в этом доме я один, так как будучи 37-летним мужчиной всё ещё не обзавёлся семьёй. Мне нравилось одиночество. Я любил оставаться наедине со своими мыслями и думать обо всём на свете. В этом мы и были похожи с моим умершим другом. Только он по-настоящему меня понимала, был единственной родственной душой на всём белом свете. Теперь же я остался совсем один. Прейдя домой после последнего рабочего дня, я обнаружил на своём крыльце свою сестру, по видимому поджидавшая меня. Её звали Лоран Остиго. Она уже состоявшаяся 40-летня женщина, у которой есть и семья, и дом, и машина. В её больших, карих глазах читалась усталость и апатия. Также о том, что она очень вялая говорили её мешки под глазами и сонливый голос. Это её обычное состояние последние пару лет. Я уже давно не видел её смеющейся или что-то вроде этого. Наверное это было связано с тем, что муж ей изменял , но Лоран закрывала на это глаза ради своего статуса в светском обществе. Быть женой одного из крупных политиков Парижа — это же такая гордость. Наши отношения были натянуты. У нас были разные взгляды на мир и на жизненные ценности. — Лоран? Неожиданно тебя здесь увидеть, — произнёс я одновременно открывая дверь. — Что принесло тебя в эту глушь? — Хватит паясничать, Эндрю. Я волнуюсь за тебя. Как ты? — она вместе со мной зашла в дом и мы расположились на диване в зале. — У меня умер друг, Лоран. Тебе не приходило в голову, что мне тяжело и я хочу побыть один, — с презрением ответил я, пытаясь донести до сестры, что компания людей меня сейчас не интересует. — Эндрю, я должна тебе ко-что сказать, — было видно что она не могла начать. — В общем, смерть Абрама большой удар не только для тебя. — Ты его совсем не знала, — вскрикнул я. — Дело в том, что мы были любовниками, — на одном дыхании проговорила Лоран. Меня охватило негодование. Узнать что твой лучший друг и родная сестра спали — не самое приятное ощущение, учитывая и то, что они это скрывали. Но почему Лоран решила признаться в этом только сейчас.