Средневековая История

Учеба Накаджиме Ацуши всегда давалась хорошо, хоть и с усилиями, но давалась. Ацуши с упоением ходил на пары в институте и впитывал новый материал как губка. Наконец-то только те предметы, которые касались выбранной им специальности и заведомо были интересны юноше, плюс парочку односеместровых курсов у него была возможность выбрать самостоятельно. Первый курс университета пролетел просто незаметно, полностью посвященный учебе, мелким подработкам, встрече с друзьями и любимым человеком. К концу курса его суровый опекун смилостивился и позволил Накаджиме наконец-то съехаться с его возлюбленным. Ацуши и Осаму тут же заняли небольшую квартирку неподалеку от университета, и Накаджима вовсю обустраивал совместный быт и был вне себя от счастья. Когда же Дазая приняли на аспирантуру в университет, где учился Накаджима, последний ничуть не волновался: у них слишком разные специальности, Общую Историю, что поставили преподавать брюнета, Ацуши сдал еще на первом курсе и не боялся пересечься с возлюбленным на парах. Да и некоторые учителя в институте открыто чуть ли не целуются со студентками в здании универа, которых одновременно и обучают и спят с ними. Дополнительным курсом на один семестр Средневековую Историю Накаджима взял, если честно, не особо долго размышляя, больше надеясь подцепить на ней вдохновления для своей основной деятельности, а заодно больше познакомится с тем, что интересует его половинку. Средневековье Дазаю нравилось от слова очень и он даже и не скрывал этого, он мог часами рассуждать на эту тему, осмысливая очередной период в истории. Ацуши в такие моменты легко улыбался, тихо радуясь такой страсти возлюбленного к, казалось бы, для многих других людей скучной вещи. Когда прямо перед началом первой пары по Средневековой Истории выяснилось, что у них в последний момент поменяли преподавателя, Ацуши даже не забеспокоился. Такое периодически бывало, к тому же не стоило сильно расстраиваться. Ты либо знаешь историю, либо нет, значит, заведомо плохого учителя им дать не могли. Сидя в аудитории, он разговаривал с Кекой на разные отвлеченные темы, ни о чем не думая, однако когда его новый преподаватель вошел, все из головы Накаджимы просто улетучилось, а сам он застыл прямо с приоткрытым от удиивления ртом. Его новым преподавателем по Средневековой Истории оказался никто иной, как Дазай Осаму, его возлюбленный, с которым он живет! Кека рядом еле сдерживала смех, то и дело толкая Ацуши в бок всю пару Истории. Уже дома вечером Осаму клялся на всех божествах и своем здоровье, что его в последний момент попросили заменить преподавателя и он не знал, что его ставят на группу Накаджимы. Нет, Ацуши, я не напрашивался сам. Да, мне сообщили в последнюю минуту. Нет, я не знал, что в этой группе учишься ты, честно. Ацу-чан, в смысле ты не будешь спать со мной за зачет?! В итоге Осаму был прощен, хоть его вины и не было, отказываться от курса было поздно, поэтому Ацуши честно ходил на пары и сдавал контрольные. Один семестр не так уж и много, предмет для него в принципе не обязательный и роли не играет, да и преподаватель у него очень даже красивый и вдохновляющий. Предложения Дазая получить зачет «за красивые глазки» Накаджима игнорировал, планируя все честно и самостоятельно сдать. Перед другими однокурсниками они не раскрывали своих отношений, об этом знали только близкие друзья пары. В деканате один раз «шепнули» Дазаю, что раскрывать этого не стоит во время учебного процесса, видимо, разузнав о природе их отношений (все-таки за пределом кампуса они не скрывали отношения, да и в личных делах местом жительства стоял один и тот же адрес), но больше ничего не предприняли. При поступлении на работу Дазай не скрывал, что его возлюбленный местный студент, их направления были разными и данное пересечение получилось при чисто случайных обстоятельствах, и по всей видимости на парочке решили не заострять внимания, к тому же от других учителей Накаджимы шли лишь положительные рекомендации. Наоми постоянно рассказывала, как однокурсницы мечтательно перешептывались о Дазае, гадая, один ли он и мечтая затащить его в свои силки: Ацуши лишь ухмылялся, представляя их реакцию на информацию о том, что симпатичный молодой историк принадлежит лишь ему одному. В белобрысой голове мелькала мысль после окончания курса пройтись перед их глупыми глазами с возлюбленным под руку. Близился конец семестра, Ацуши судорожно закрывал все основные предметы, а когда только успел спокойно выдохнуть, тут же замер — у него еще осталась Средневековая Япония, сдача которой уже завтра, а он не очень усердно к ней готовился! Скрипя зубами, под вечер, когда он планировал уже начинать расслабляться перед надвигающимися праздниками, Ацуши сгорбился над учебниками, повторяя билеты. Еще в начале курса он заявил Дазаю, что сдаст все сам, ему не нужны подачки, а на недвухсмысленные предложения сдать зачет «полюбовно» Накаджима и вовсе обижался, чуть ли не прогоняя возлюбленного спать на диван. Дазай, который представлял свой вечер совсем не так, грустно посмотрел на юношу, развалившегося на кровати с учебником, а не с ним. Все же Накаджиму он любил безусловно больше, чем Средневековую Историю. — Ну Ацу-чан, — промямлил он, устраиваясь на краю дивана, пытаясь обратить на себя внимание. — Осаму, у меня завтра зачет! — сообщил сердито Ацуши. — Твой, между прочим! — Как будто я не знаю, — пробубнил брюнет, пододвигаясь ближе и садясь почти вплотную. — Поэтому серьезно не понимаю, зачем к нему готовишься! — Я. Хочу. Сдать. Сам, — отвлекаясь от книги и буравя сердитым вглядом тушку любимого, проговорил юноша. — И мне нужно подготовиться. — Ты же блестяще сдал все тесты и контрольные за семестр! Тебе не о чем волноваться! — Откуда мне знать, что ты не подкрутил мои результаты, — легко парировал Накаджима, даже не сомневаясь в подобном исходе. — А на устном экзамене при остальных у тебя не будет выбора и тебе придется оценивать меня по знаниям. — Ничего я не подкручивал! — Осаму умел строить из себя королеву драмы. — Не разбивай мне сердце своими неоправданными обвинениями, Ацу-чан! — Ты все равно будешь меня любить всем сердцем, а «исправить» мои результаты ты способен, признай, — взгляд Накаджимы снова вернулся к учебнику. Осаму замолчал. Все слова Ацуши были первородной правдой и он не видел смысла спорить с этим. Спать на диване в одиночестве как-то не хотелось. — Эй, солнце. — Что? — Я, как твой преподаватель, могу тебе помочь с лучшим усвоением материала. — А? — не успел спросить Ацуши, как резко был повален спиной на матрас, а книга из его рук была наглым образом выхвачена. Он не успел и возразить, как Осаму перехватил одним движением руки чужие тонкие руки и зафиксировал их над чужой головой, в другой же держа книгу и вчитываясь в текст. — Период войны Алой и Белой Розы? Интересно, — проговорил Осаму, откладывая книгу на тумбочку и склоняясь к чужому лицу. — И между кем она происходила, Ацу-чан? — томно проговорил брюнет, проводя носом по чужой шее. — Между Ланкастера-а-ами, — проговорил на вдохе бедный студент. — И Йорками. Обе ветки были частью династии Плантагенетов. — Молодец, — мокрый поцелуй в ушко, вызывающий толпу мурашек по всему телу. — Насколько ты помнишь, они сражались за английский престол, радость моя. Пользуясь недовольством населения, — поцелуй в подбородок. — Ричард, Герцог Йоркский, собрал вокруг себя своих вассалов и, — поцелуй в щеку. — И пошел с ними на Лондон. Скажешь мне, — дыша в чужие губы, почти соприкасаясь с ними своими. — Что тогда произошло? — Он разбил сторонников Алой р-розы, — Ацуши почти задыхался. — А п-потом поднял мятеж и в битвах при Блор-Хите и Норт-хемптоне захватил в плен короля. Дазай довольно ухмыльнулся, накрывая чужие губы своими, утягивая своего студента в мокрый страстный поцелуй. Он отпустил чужие руки, и парень тут же обнял брюнета за плечи, не собираясь отталкивать. С пошлым причмокиванием отрываясь от чужих губ, растягивая развратную ниточку слюны, Осаму томно продолжил: — Однако королева напала на бедного Ричарда при Уэйкфилде и отрубила ему голову. В ответ его сын Уорик разбил Ланкастеров и прогнал короля с королевой в Шотландию, — брюнет начал зацеловывать тонкую шею, пустив шаловливые ручонки под чужую кофту. — Кто же стал новым королем? — Эдуард четвертый, — проскулил Ацуши, сильнее впиваясь в чужие плечи. — Однако его правление привело к восстанию его бывших сторонников во главе с Уориком, а на престол вошел предыдущий король, Генрих шестой. — Умница, — под сдавленный скулеж наглый преподаватель оставил засос на чужой шее. — Смотри, как хорошо знаешь, — засосы алыми маками расцветали на шее Ацуши, угодившего в капкан хитрого историка. — Но Эдуард не дал себя в обиду. Он разбил войско королевы и Уорика, убив последнего. Что же стало потом? — Он сверг Генриха, — стаскивая чужую рубашку, чуть ли не шептал Накаджима. — А позже учинил жестокие расправы как над Ланкастерами, так и над мятежными Йориками. — Верно, — задирая чужую кофту и клеймя засосами уже грудь, похвалил Дазай. — А кто пришел к власти после смерти Эдуарда четвертого? — Эдуарт пятый, аххх! — уже не сдерживая стона прокричал парень, прижимаясь ближе. — Но его сверг Ричард третий. — Умница, — Осаму стащил чужие домашние штаны вместе с бельем, тут же устраиваясь между чужих разведенных ножек, гладя по щеке и сжимая чужое бедро. — Он задушил противника вместе со своим младшим братом. Однако его весьма кровавые попытки укрепить власть увенчались провалом, — потираясь о чужой пах своим, продолжил лекцию Осаму. — Ммм, и что было дальше? — Ланкастеры и Йорки объединились под эгидой Генриха Тюдора, — притягивая к себе для поцелуя, проговорил Ацуши. Их губы встретились в страстном нетерпеливом поцелуе, тонкие пальцы путались в каштановых волосах. Когда воздух кончился, Ацуши отпрянул первый и закончил свой ответ: — Тюдор объединился со сторонниками и сокрушил Ричарда в сражении при Босворте, — царапнуть ногтями чужие плечи, заелозить под чужим телом, намекая на продолжение. — Все верно. Увы, сам он погиб, — провел пару раз по всему стволу юноши Дазай, размазывая по руке выступившей предэвакулят. Сжал упругие яички и опустил мокрые пальцы к чужому входу, плавно надавливая на него. — Кто же стал правителем вместо него? — Его сын, Генрих седьмой, — Ацуши весь дрожал от предвкушения, а когда в него протолкнулся палец, и вовсе прогнулся в спине, словно кошка. — Он женился на наследнице Йорков и основал династию Тюдор-о-ов, Аххх! Осаму! — Я здесь, все хорошо, милый, — поцелуй в уголок губ. — Ты способный ученик, — умело раздвигая чужие уже давно податливые стенки, Дазай вел к завершению лекции. — Подведешь итоги войны? — под еще один громкий стон ввел второй палец, раздвигая на манер ножниц. — Эта война была последним разгулом феодальной анархии перед установлением абсолютизма в Англии, — Накаджима шептал в попытках выдавить связную речь. — Война была очень ожесточенной и кровавой. Б-больше всег-ооо, О Господи! — в Ацуши протолкнулся третий палец. — Б-больше всего пострадал народ: гнёт налогов, упадок торговли, беззаконие феодалов и все вытекающее… — движения пальцев внутри и кусачие поцелуи в районе груди мешали сосредоточится, но Ацуши старался. — В ходе войны значительная часть аристократов была истреблена. Увеличилось влияние нового дворянства и торгово-купеческого сло-о-я, — воздуха едва хватало. — Это и стало опорой абсолютизма Тюдоров. — Смотри, ты все знаешь, — Осаму вытащил пальцы, приспустил штаны с бельем, освобождая налившийся кровью стоящий колом член и, навалившись сверху, пристроился к чужому входу. — Думаю, способного ученика нужно вознаградить, — дразня, потерся головкой члена о чужой анал. — У меня был хороший учитель, — притягивая ближе и закидывая ноги на чужую талию, похвалил в ответ Накаджима. — Лестно, — с этим словом Дазай вошел сразу на всю длину, прижимаясь к своему студенту как можно сильнее. Ацуши стонами срывал голос и, предположительно, мешал соседям за стенкой. Хотя раньше они не жаловались. Разгоряченный уроком, Осаму особо не церемонился и сразу набрал быстрый рваный темп, пошло хлюпая смазкой, не переставая усыпать кусачими засосами чужую шею, грудь и плечи. Накаджима беспощадно портил ногтями чужую спину, бесстыдно стонал в чужие губы и постоянно притягивал лицо возлюбленного для нового страстного поцелуя. — Ааа, Осаму, еще, пожалуйста! Ацуши был мил, красив, сексуален и прекрасен. Такой раскрепощенный, и недавний метод обучения по-новому раскрыл его. Дазай определенно жалел, что вел у Накаджимы только этот единственный предмет. В тот вечер Осаму раз за разом прогонял все изученные его студентом темы новооткрытым способом обучения.

***

Будильник нещадно оповещал о начале нового дня. Ацуши сердито выглянул из одеяла, выключая злостную штуку уже раз в пятый. Вставать не хотелось, но если он не сделает это сейчас, он точно опоздает на экзамен. Все тело безумно ломило и вставать не было желания никакого, да и сил не было. Дазай на нем живого места не оставил! Ацуши устало подумал: обычный зачет. У непрофильного предмета. Которого больше не будет. Так еще и зачет Осаму! Он долго боролся со своими принципами и, когда Осаму подошел к нему, ласково проводя по щеке, победитель был известен. — Любовь моя, вставай, — проговорил Дазай, целуя в щеку. — Ты же на зачет собирался сегодня. — Осаму-сенсей, — не открывая глаз, пробормотал устало юноша. — Я же вчера доказал, что знаю материал. Осаму довольно усмехнулся, оглядывая тело возлюбленного, тут и там усеянное засосами и укусами. — Тогда я после зачета зайду в магазин, — томное бормотание на ушко, с прикусыванием чужой мочки. — Куплю вина и всяких вкусностей. Должны же мы отметить твою успешную сдачу. На сообщение однокурсников в общем чате, спрашивающее, где он и придет ли на сдачу зачета, Ацуши ответил очень лаконично: «Сдал в индивидуальном порядке».