Белый: Охотник

Годами ранее 1 Стражник медленно брёл в темноте дворцового коридора. Он стал королевским стражником не так давно, поэтому рассматривал украшения залов. Вот на него смотрит кошмарный сон любого охотника — урбер. Хорошо, что от монстра осталась только голова, висящая на стене. Немного дальше стояла разукрашенная мраморная статуя какого-то атлета, запечатлённого в движении. "Проработка мышц поражает", — скажет человек, который отреагировал бы на оторванные ноги словами "какая неудача". По всей стене висели картины, рассказывающие про подвиги людей, былинных героев, многие из них были привязаны к церкви Единого, а пол устилали ковры. Стражник перешёл в узенький коридор без особо утончённых украшений. Стены в темноте будто уменьшались, нагоняя тревожность. Чтобы разогнать неприятные мысли он начал насвистывать старую мелодию и настукивать ритм древком алебарды. Конечно, здесь были окна, но сегодня луна надёжно спряталась за облаками. Ручная лампа обеспечивала блеклый свет, спасали только магические свечи. Над маленькими выступами из стены левитировали шары, источающие свет. В полночь они горели, освещая коридоры почти до полной видимости, но сейчас они едва ли боролись с темнотой. Очевидно, скоро наступит утро. Он вышел на балкон, следуя своим обычным маршрутом. Стук, свист, эхо. Стук, свист, эхо. Стражник был спокоен. Стража на входе и во дворе — вот кому следует бояться. Именно там их было больше всего. Он подошёл к краю балкона, посмотрел на город. Вдруг он с ужасом почувствовал, что нечто летит на него. Успел сделать лишь пол-оборота. Белая туша волка налетела на него сверху, свалила человека. Он увидел его. Закаменел, не в силах и пискнуть. Ювелирное движение когтя — и из шеи полилась кровь. Коварный просвет между кирасой и шлемом... Человек умер, а нелюд проник в замок. Он умудрился заползти сюда по отвесной стене. Зверь мчался по коридорам, не издавая звуков. Лязг доспехов заставил его остановиться. Стражник был где-то рядом. Людоволк затаился за углом на перекрёстке. Нос стражника едва вынырнул на перекрёсток. Волк рывком сбил его с ног. Припечатал к стене. Удар ошарашил стража и укусом подавил крик. Монстр вгрызся в лицо. Метал заскрежетал, кости захрустели. Монстр продолжил свою кровавую проходку. — Трупы! Здесь трупы!!! — чей-то крик раздался из неоткуда. Затем вопль. Скрежет. — Парни, мать вашу! Сюда! Кто-то проник в замок!!! — закричал стражник из большого коридора, стоящий перед дверью, украшенной золотом. Из боковой комнаты выбежало пять человек в лучшей броне и с алебардами. Они полностью загородили дверь строем. Настала тишина. Ожидание — худшая пытка. Он выпрыгнул из тьмы. Разогнался изо всех сил, будто хотел насадиться на алебарды. Прыжок. Людоволк перелетел строй. Вышиб дверь телом. У стены стояла женщина лет сорока. Она замерла. На лице застыл страх. Руки тряслись и вместе с ними и кинжал, выставленный вперёд. У неё не было шансов... Удар бритвенно острых когтей разрезал лицо до висков. Стражники вбежали в комнату. Людоволк принял единственное возможное решение — бежать. Он самоубийственно выскочил в окно. Выжил, но рассекретил себя. Вся стража столпились во дворе. Каждый из воинов кинулся на монстра. Шипели выстрелы, алебардщики бросались в атаку. Чудовищу было плевать на всё. Оно видело только свою цель — ворота. Силы волку было не занимать. Он насмешливо расталкивал людей, изящными прыжками перелетал через защитников. Бежать — единственная мысль в голове. Закрыты. Ворота были закрыты! Весь город был разделён вратами. И эти — самые монументальные из них. Плевать! Монстр пополз вверх по воротах. Стражники пытались подстрелить тварь, но прицельный огонь из пистоля дальше двадцати шагов — проявление божественного вмешательства. И сегодня боги точно смотрели в другое место. Когти позволяли людоволку подниматься по вратах, оставляя траншеи. Стражник со стены попытался сбить монстра алебардой, но тот легко и издеваясь схватил древко и непринуждённым движением сбросил человека в бездну. Глухой удар. Лужа крови на брусчатке. Людоволк пересёк врата. Всё. Он был упущен. Но стража растеклась паутиной по городу. Каждая улица была обыскана, каждый закоулок. В последней попытке схватить убийцу разослали разъезды по землям — ничего. Потом кто-то утверждал, что монстр скрылся в каньоне. Может, кто-то из купцов, проезжающий каньоном, а может, и простой путник. В любом случае он был дьявольски не прав и видел кого-то другого. 2 Вчера он похоронил жену. Когда людоволк проник во дворец, король с сыновьями был на охоте. А теперь сидел у себя в комнате. У себя в замке. У себя в городе. Он был велик и могущественен, но сейчас чувствовал себя как самый никчёмный, слабый и бессмысленный кусок лошадиного дерьма во всей Вселенной. Сидел в уголке, поджав ноги к подбородку. Этого измученного мужчину с огромными мешками под глазами никто никогда не осмелился бы принять за короля. Что ж, всё же у него есть ещё и сыновья. Да. Время за ними. Они в расцвете сил, умны и благородны. Лучше, чем он. Впрочем, так и должно быть. А с него хватит. Ему бы ещё раз взглянуть в её глаза, но этот ублюдок ударом превратил чудесное лицо в неразборчивую груду плоти... Смуглая, хрупкая, как будто не из этого грубого и жёсткого мира. Роскошные каштановые волосы спускались до дурманящей талии. Она была будто нарисованная невозможно гениальным художником. Но что делает картину гениальной? Внимание к маленьким деталям. Изъянам. И король видел все из них, но делали ли они её хуже? Нет. Никаким образом. Они просто были, делали её такой, какой она есть. Была... Её образ призрачной тенью промелькнул в голове короля, но тут же сменился противоположной картиной. Он невольно представил, как возлюбленная встретила смерть. И, как это всегда и бывает, с каждой секундой представленное становилось ужаснее, в какой-то момент превзойдя реальность. Он не мог до конца осознать, что это конец. То, что было его возлюбленной, покинуло тело. Навсегда. Вечность. Вне зависимости от контекста "вечность" вызывает трепет. Вчера он долго смотрел на неё. Это была она. Всё такая же... Но нет. То ужасное чувство когда ты смотришь на дорогого, хорошо знакомого тебе человека, но всё твоё естество вопит, срывая голос, что это не он, терзает душу каждое мгновение. И никогда не будет им. Конец. Вечный. Он видел её, но в ней её не было. Вино вылилось, осталась только бутылка. Такая же, как и прежде, но какой в ней смысл без вина? Тебе больше не ощутить его неповторимый вкус, от которого невольно подрагиваешь, не почувствовать сплетение ароматов, не насладиться игрой красных переливов. Бутылка без того, что наполняет её жизнью, бессмысленна. На вечно. Осознание бьёт в грудь и голову сильнее боевого молота, сдавливает всё внутри. Сдавливает даже твой внутренний мир. Вот это молоту точно не под силу... И всё, что остаётся — поблагодарить судьбу за то, что тебе посчастливилось быть причастным к столь прекрасному вину, ведь даже за мгновение с ним ты готов отдать вечность. А бутылку закопать, чтобы она не напоминала о том, что когда-то было внутри. И что никогда больше не вернётся. Хорошо, что сейчас его никто не видит. Уже пошли слухи, что король, недавно похоронив жену, занят обычными делами. И то, как он вёл себя при людях, делало эти слухи небезосновательными. Что-то затарахтело, и кот вошёл в комнату через окно. — О, — шепнул король, — Рох, это ты. Король улыбнулся. Вышло кисло. — Ты же приглядишь за дворцом, если что? — он поглаживал огромного пепельного кота. Тот довольно замурлыкал, но в глазах животного был явно виден блеск сопереживания. Этот клубок шерсти явно что-то чувствовал и понимал. Он был чрезвычайно уникален. Потомок благородного кошачьего рода, служившего всем предыдущим королям. А после Разрыва он упорно отказывался стареть. Король поднялся. Подошёл к открытому окну и глянул куда-то за горизонт, постепенно опуская взгляд к двору. — Дурак... нет, идиот. Глупец, — начал он вдруг разговаривать сам с собой. Он допустил возможность просто выброситься из окна. Дьявольская высота. Почему нет? Почему? Плюс-минус десяток лет. Всего-то. Но подобное проявление слабости сможет навредить сыновьям. Везде только враги, которые так и ждут возможности накинуться на соседа. Ждут этой самой неразберихи со смертью правителя. — Рох, думаешь, она в лучшем месте? Она заслужила. Если такое место есть, то она там. Да... — он немного помолчал, снова принялся гладить пушистого любимца. — Такое место должно быть. Не может человек жить, а потом в мгновение исчезнуть. Стать ничем нигде. Это... это ведь глупо... что скажешь? — обратился он к коту, и тот мяукнул. — Недавно я общался с огромным разумным быком на двух ногах, а теперь позволяю себе в чём-то сомневаться? Бред... Подобные диалоги король вёл только с котом. Как и многие другие. Рох знал больше тайн, секретов, взглядов и душевных переживаний, чем кто-либо в этом городе. Уже спустя несколько часов придворный маг отправил зачарованного голубя в каньон. 3 В небольшом отдалении от каньона раскинулся лагерь людей. Во дворе форта стоял отряд зверолюдов: минотавры, людоволки, сатиры и прочие. Напротив сгруппировались воины форта: отборные бойцы, которым было строго запрещено рассказывать о том, что происходит на их работе. Никто не орал, не построился в боевой порядок. Зверолюды и люди перебрасывались жалобами на погоду. В каменном здании, за столом сидели правители двух народов: Кресус — огромный минотавр в кольчуге и Ричард — седой, но не старый мужчина с аккуратной бородкой с усами. — Мои соболезнования. Я слышал о трагедии. Королева была достойным человеком, — начал зверолюд пронизывающим голосом. — Не нужно бесполезных соболезнований. Тем не менее, благодарю. Приступим к делу, — Кресус кивнул в ответ. — Я разрешил вам поселиться в каньоне, охотиться и выращивать, что пожелаете. — А шаманы и друиды взамен заботятся о вашей земле. Не хотелось бы хвастаться, но память у меня неплохая. Зачем же вы повествуете о нашем договоре? Что-то пошло не так? — Вы меня ещё спрашиваете?! — король повысил тон, но лицо оставалось каменным. — Уповаю на вашу память и предполагаю, что вы так же помните об одном важном пункте: зверолюды не должны убивать людей. Кресус задумчиво сложил руки домиком на уровне губ. — Проблема действительно ужасна. Но могу гарантировать, что мы строго соблюдаем этот пункт договора. Подобные вещи не в нашей идеологии. — Тем не менее, моя жена мертва. И ваша неписанная идеология не делает её живой. Смерть — факт. Призрачные убеждения — не очень, — в его голосе отвращение смешалось с ненавистью и плохими попытками скрыть это. — И у вас есть доказательства? — Несомненно. Жертва убита когтями. Неким белым людоволком, — голос подрагивал. — Спокойствие, — сказал минотавр громовым голосом. — Я знаю каждого из моих "людей" и могу уверенно сказать: все людоволки чёрного цвета. Это их... хм... расовая особенность. У людей по пять пальцев, а людоволки чёрные. И это вполне факт. Можете сами удостовериться. — То есть, это был какой-то пробегающий мимо одичавший, который, игнорируя своё безумие, проник в замок и после убийства одного конкретного человека принялся убегать? Если он сожрал бы какого-то пьяницу, который не осилил добраться до города и уснул на поле, то я мог бы поверить в нечто подобное. — Я вновь утверждаю: это не наших рук дело. Нас всё более чем устраивает. Друиды питают землю и животных, шаманы призывают дожди, мы, как и вы, прекрасно живём. Озеленили эти раскалённые мёртвые булыжники, хоть после этого и заметно похолодало. К чему нам убивать возлюбленную столь великодушного человека, как вы? Королева не была против нас. — Раз вы так хорошо живёте, может, нуждаетесь в новых землях? Мне кажется, это логично. Нет? — Возражаю! В чём смысл? Лишь обозлить вас? Спровоцировать? — Я знаю одно: убийство спланировали. Кто? Зачем? Вот главные вопросы. — Это. Не. Мы. Я пошлю десяток разъездов. Если они обнаружат группы людоволков, или подобных существ, вам доложат. Имя моего народа будет очищено от ваших унизительных подозрений. Хотя, нужно признать, что они небезосновательно. Ваши люди, к слову, могут спокойно побродить по каньону. Высматривать беловолосого людоволка. — Не столь много воинов посвящено в тайну нашего союза, впрочем, отряд из форта наберётся.