***
— Я Гало Тимос. На следующий день он пробует познакомиться. Мальчик зевает, даже рта не прикрыв, сверкает острыми клыками. Гало на всякий случай держится подальше. — Лио Фотиа. Человеческая речь выходит у него легко, словно он всегда жил среди людей, а из лисьего у него только распушившийся вычесанный мамой хвост. И уши торчком. Он чутко прислушивается к чему-то на улице, перестает обращать на Гало внимание. Через секунду мама заходит в дом с корзиной булок и вареных яиц. — Завтрак! Лио проносится мимо него в кухню. Гало сразу же понимает, что дружбы меж ними не получится.***
Маме с папой он рассказывает, откуда взялся и как набрел на их деревню. Родителей его загрызли йомы, и он еле сбежал, долго скитался по лесу, потом нашел реку и по ней добрался в долину. Мама нашла его на мелководье, пока белье полоскала. С тех пор в доме у них живет большущая удача и будущий хранитель деревни. Взрослые уже заново отстраивают для него храм. Лио наворачивает мамины пироги за обе щеки и явно не торопится съезжать на положенное место. — И долго ты тут будешь жить? — В лоб спрашивает Гало, когда мама с папой уезжают в деревню за продуктами. Лио глухо рычит, прячет от него курячью ножку. Гало особенно обидно, что мама отдала ему его старые малые рубахи. — Сколько захочу. Я вас охраняю. На это Гало показушно смеется. Деревня горела так, что ей уже ничего не страшно, а йомы тут не водятся. А Лио, стало быть, совсем еще слабак. Даже магия у него слабая, тоненькая. Кончик зеленоватого хвоста его нервно ходит туда-сюда. — Себя б хоть охранял. — Захлопнись. — На девчонку похож. — Я еще маленький, ясно? Он закидывает кость в рот, громко хрумкает ею и вскакивает на ноги, и внезапно от него расходятся языки розового пламени, и он вспыхивает ярко и обращается в крупного лисенка, скалит зубы. У него цветные отметины на шерсти, когтистые лапы, и в тот же момент, как Гало с перепугу отступает и падает на задницу, иллюзия заканчивается. Лис медленно становится человеком, вытянутая морда округляется в лицо. И впрямь как у девчонки. Лио рассерженно фыркает. — Вот вырасту и буду тебя защищать, тогда узнаешь. Гало не знает, что на это ответить.***
Лио живет у них всю зиму и знатно откармливается на маминых харчах. Она шьет ему халаты и заплетает волосы его в хвостики, дарит ему ленточки и вообще как-то сильно много с ним возится. Нет, Гало не ревнует. Просто это мама всегда хотела дочку, вот ей и интересно. А Гало ни в чьей помощи не нуждается. Гало вырастет и сам будет себя защищать. И маму с папой впридачу. Лио со своими кицуньими фокусами им не нужен. Он не пытается помириться и в целом всячески его избегает. Лио спит на крыльце в плетеном домике. Мама каждое утро дает ему яичко. Гало тихо бесится. Он решает выплеснуть недовольство в тренировки и просит папу обучить его искусству фехтования. Папа смеется, вместо этого отводит его в лес и показывает разные следы. Вместе они ловят зайца в петлю. Ну, охотиться Гало тоже нравится. Он специально оставляет заячью шкуру в лесу и не делится с Лио ни кусочком.***
К весне от усиленной кормежки у Лио отрастает второй хвост. Он догоняет Гало в росте. — Я съезжаю, доволен? Спросонья Гало плохо его понимает. Лио шире распахивает дверь в его комнату, шлепает босыми ступнями по полу. Когти его шуршат о дерево. — Куда? — В храм, куда еще? А, да. Храм же закончили. Теперь там крыша целая, алтарь новый и может поселиться кицунэ. Лио смотрит на него сверху вниз. В рассветных сумерках глаза его кажутся сиреневыми. — Приходи, как я освоюсь. Благословение дам. Он наклоняется и тыкает Гало когтем в лоб. Это больно. — Ай! — Не ори. Лио слизывает кровь его с пальца, обнюхивает с таким видом, будто это сладость или лакомство. Гало прячется от него под одеяло. — Не надо мне твоего благословения. — Ну и сиди как дурак. Гало запускает в него подушкой. Лио успевает увернуться, долго смотрит на него из коридора. Ранка от когтя его затягивается сразу.***
Он обживается в храме, и туда начинают приходить люди. Кто-то просит у него заговор на божественную защиту, кто-то просто до безумия рад, что храм не пустует. Лио старается изо всех сил. Дети в деревне почти перестают болеть, скот жиреет и плодится, урожай осенью собирают двойной. Гало назло родителям ни разу не приходит в храм. Вместо благословений выторговывает у пацанов постарше деревянный меч и принимается за тренировки. — Почему не пошел с нами? — Любопытствует мама вечером. Гало надувает губы, прикидывается, будто страсть как проголодался и вот срочно должен набить рот рисом. Мама терпеливо ждет ответ. — Не захотел. Это правда, Гало всегда за правду. Мама с папой и без него неплохо провели время, наверняка трепали Лио за уши и обнимались с ним. А он их благословил. У мамы над макушкой веет мягкий розовый ореол. — Лио тебя чем-то обидел? — Неожиданно спрашивает она. Гало давится рисом и впервые задумывается об этом. Вообще-то Лио никогда его не обижал. Лио кицунэ, добрый дух, помощник, защитник. Просто как-то так повелось меж ними, что Гало раз приревновал и все. Лио же еще маленький. А Гало вот не терпится поскорее вырасти. Может, покинуть деревню, стать охотником, воином. Он проглатывает рис. Молча пожимает плечами. Так начинается его дорога к взрослению.***
Ему семь, когда родители находят ему хорошего учителя. Гало быстренько собирает шмотки в узелок и на том готов покинуть отчий дом, как папа его останавливает. Мама тоже будто б удивлена его прытью. — Сынок, а благословение на дорогу? — Ну мам. Они все равно прощаются с ним сердечно и заставляют зайти в храм на дорожку. Гало делает вид, что направился туда, а сам возвращается кустами и покидает деревню.***
Мастер учит его буквально всему. К восьми годам он неплохо управляется с деревянным мечом, к девяти овладевает искусством владения кунай и уже может выстоять в схватке. Мастер хвалит его на все лады, ставит в пример другим ребятам. В десять Гало отпускают одного в лес. Он приносит всякие охотничьи трофеи. — Храбрый мужчина — достойный мужчина, — говорит мастер за ужином, важно приглаживая усы. Гало слушает его, разинув рот, уплетает мясо за обе щеки. Гало точно станет самым храбрым, самым достойным. У него руки уже грубые от мозолей, как у взрослого, кости и мышцы растут день за днем. Выше него только Варис, быстрее него только Рэми. Он клянется себе, что прославит мастера Игниса и свою деревню. Сам себе защитник, охотник, воин. Примерный сын. Гордость семьи Тимос. В предвкушении он ворочается всю ночь и так и не может заснуть.***
Ему исполняется тринадцать, когда тренировки его заканчиваются. Мастер Игнис выдает ему настоящий меч, хлопает его по плечу и желает удачи. Он вспоминает про большую удачу, которая осталась дома, та самая, с огненными глазами и когтями как бритвы. Воспоминание вызывает тоску по дому. Он запрещает себе думать об этом. Остальные мальчики тоже разъезжаются по домам, но Гало мало, мало силы и умений, поэтому он вновь собирает котомку, благодарит мастера за все и тикает в горы. По слухам там живет колдун. Гало ищет его, параллельно охотится на мелких йокай. Это магия, не иначе, но от него нечисть разбегается в стороны и даже царапины на нем оставить не может. Он отмахивается от мыслей по этому поводу. Лио точно тут не при чем. Просто серьезная опасность ему еще не встретилась. Он находит колдуна нечаянно, или колдун его, там как-то само получается. Одним утром Гало натыкается на хижину в чаще. Колдун Дэус не сразу берет его в ученики.***
За год жизни с колдуном Гало становится на десять лет старше. Это не опасно, не страшно, даже весело, просто нрав у старика взбалмошный да вздорный, а Гало б не мешало к собственным переменам настроения привыкнуть, не то что под другого подстроиться. Но ему нравится колдун. Он забавный. — Магия — она везде, Гало. Смотри получше. Гало смотрит в оба, но различает только слабый след от пробежавшей к пруду каппы. Вдали тоненько звенят крылышки фей, по стволам виднеются царапины, йомами оставленные. Обычный лес, обычные его жители. Гало тут чужой, Гало человек. Постепенно к нему привыкают безобидные твари. Злонамеренных он выслеживает первым. Судьба бережет его от демонов, он понимает, потому что просто не мог не встретить хотя б одного за столько времени в лесу. Дэус говорит, что у него божественное благословение за плечами. Гало отмахивается и стирает со лба точку от когтя.***
Гало пятнадцать, когда доходит второй год его обучения у колдуна. Ему доступные кой-какие простецкие заклинания да пара словесных оберегов, а большего и не надо. Он же не маг, не полукровка. Его дело — следить за дыханием да меч правильно держать. Он помогает Дэусу во всем, варит с ним зелья, зачищает лес от ерундовых вредителей типа кошек-оборотней. Они ничего особенно вредного не делают, только гадят в сандалии да прикидываются потом людьми. Гало таких вычисляет с лету. Старик велит ему собирать вещички летом, перед сезоном дождей, чтоб успел дойти до дома по сухости. Гало обещает его навещать. На это Дэус яростно мотает головой. — Дурак ты, что ли? Я ж тут отшельник. Отшельников не навещают. — А. Ну все равно до встречи. Старик отчаянно просит его забыть дорогу.***
По сушняку дойти Гало не успевает. Ливни застают его на полпути, и он матерится сквозь зубы, спускаясь с гор по ручью из грязи, прячет меч за пазуху, чтоб не заржавел совсем уж. От круглосуточной сырости охота круглосуточно орать, но это не достойное мужчины поведение. А он несет домой честь и славу, да. Недоколдун, перевоин, то ли охотник, то ли наемник. Середка наполовинку. Он старается скрыть это неспокойное ощущение, попутно тренируясь в горах. Деревня встречает его идеальной погодой и полным процветанием, и Гало диву дается, как тут все изменилось. Домов настроили аж до самой реки, стены какие-то каменные возвели. И храм. Еще больше, еще красивее. Оттуда прям прет мощной розовой магией. Родители встречают его с плачем и радостными криками, и он тоже всхлипывает, нехитро сосчитав, что полжизни провел без них. Мама причитает, как он на отца похож, отец без конца повторяет, как он вымахал да в плечах раздался. Гало по очереди целует им руки. Они оба окружены этим плотным кольцом защитной магии, даже не поседели. Мама так вообще точно такая же, какой он ее помнит. — Ты такой стал. Взрослый прям, — шепчет она восторженно, дергает его за рукава, лохматит волосы. Гало гордо задирает нос, выпячивает грудь. Взрослый, во точно, он теперь взрослый. Не какой-то там половинчатый. А полноценный защитник. — Жених! — Восклицает отец. С этим начинается их эпопея под названием «женить сына любой ценой».***
Гало не хочет жениться, вот прям отмазывается и отказывается наотрез. Ну куда ему жениться, всего пятнадцать, столько подвигов не совершено, столько лесов не исследовано. А с женой шибко по горам не поскачешь, да и вообще. Взрослый не равно серьезный. А в брак явно надо с серьезной миной вступать. Мама зачем-то напоминает ему, что ей тоже было пятнадцать, когда его вынашивала, отец поддакивает, ударяется в воспоминания. За первые же выходные в отчем доме Гало Тимос успевает пожалеть, что в этот самый отчий дом вернулся. От безысходности он сбегает в деревню типа проведать соседей. На деле же обходит каждую лавку на базаре да подслушивает новости. Дела идут в гору, он замечает это сам. Это значит лишь то, что не один он тут работал над собой и добился успеха. Он прожевывает булку, покупает у цветочницы роз и фиалок, нагребает в пекарне сластей. Долго стоит у развилки, где налево — домой, направо — в храм. Отдает дары направляющимся туда девчонкам и тут же сваливает в закат.***
Ему не страшно встретить Лио, нет. Просто незачем туда идти, уж точно не для того, чтоб попялиться на его хвосты и розовые глаза. Уши торчком, когти хрустальные. Гало невзначай интересуется у матери, как там в храме, ничего конкретного в ответ не получает. Любопытство начинает клевать его прям в темечко. — Сходи да сам узнай, — упрекает его мама, собирая корзину со своими коронными молочными пирогами. Гало отнекивается, мол, чё он там забыл. Получает за это подзатыльник. — Раз вернулся, иди благословись! Наш покровитель никого без защиты не оставит. Покровитель. Вот это слово, все вертелось у Гало на уме да никак наружу не вылетело. Лио Фотиа теперь их покровитель. И ему надо получить благословение. Он комкает идею в кулаке, разворачивает, снова комкает. Смотрит на пышные теплые пирожки в корзине — накрытые салфеточкой, красотень. От одного вида слюни. Он не пробует ни кусочка. Берет корзину и отправляется с ней к храму. Ему не по себе от такого величия уже на подступах. Маленький храм за годы его отсутствия расстроился до состояния дворца, и тут спокойно можно жить хоть вдесятером. Как-то жирновато для одного кицунэ. Гало вдруг становится неприятно от мысли, что он может быть уже не один. У них жизнь совсем другая, он помнит из книжки, им нужен партнер, семья, дети. Вот это вот все, от чего Гало бежал бы в лес куда подальше да отмахивался бы мечом. А Лио всегда от него отличался, Лио настоящий защитник, прирожденный, Лио не надо было учиться полжизни, чтоб уметь за себя постоять. Тут стоять надо еще за других, а это его стихия. Ни с того ни с сего Гало это раздражает. К храму он приходит совсем злой. Вокруг защитное поле — насажена какая-то травка, цепляется за ноги и не пускает его. Он ставит корзинку с дарами на пенек. Вдруг на пятачок земли перед ним приземляются два черных нечто. Он реагирует моментально, ибо не зря убивался на тренировках. Первому Гало почти отрубает рог, второму протыкает отросток со спины и резво отскакивает в сторону. Это демоны, ни за что б не перепутал, вон какие зубищи, лапы мощные, корявые. С меча его капает черная кровь. Он принимает стойку и секунду готовится к следующему выпаду, как вдруг все останавливается. Из храма выбегает существо столь прекрасное, что он роняет чавку чуть ли не вместе с мечом. — Мэйс! Гуэйра! Вы какого хрена творите! Демоны отзываются скулежом, тут же втягивают морды и в мгновение ока оборачиваются людьми. Пареньками примерно одного с Гало возраста. Один рыжий весь, косматый, другой длинноволосый, зажимает рану на плече. У Гало вдруг разгоняется сердце. С порога ему светит тот самый огнеглазый мальчик. Он красивый стал, такой красивый, что словами описать сложно, а почувствовать, так Гало кожей чувствует и взгляда отвести не может. Белый весь, светловолосый, тонкий, изящный. Ресницы до бровей, запястья нежные, девичьи, весь словно из мотыльковых лапок. Гало враз попадает под заклинание. Трава перестает виться по его ногам. — Кто ты и что… Тут Лио тоже его узнает, и в этот момент от разгневанного разлета бровей его до сияющей радости Гало успевает промотать годы разлуки и вспомнить все заново. Как мама привела его домой, маленького осиротевшего лисеныша, как мыла его скатавшуюся шерсть да выбирала колтуны. Как ласкала рукой его пушистые уши. Как он обещал их всех оберегать. Как Гало пообещал себе еще сильнее, что и без него станет самым защитным защитником. Лио, кажется, ничего из этого не вспоминает. Просто летит к нему, раскинув руки, и он сам бросает меч, чтоб вместо него поймать Лио в прыжке. Демоны на фоне озадаченно переглядываются. — Гало! — Лио! Это странно, смешно, потому что в детстве Гало терпеть не мог его и едва выносил вынужденное соседство, а теперь обнимает его крепко, жмет к себе за талию и вовсе не против его близости. Он приятный, пахнет воском и цветами, гладкий весь, краше любой девчонки в деревне. И у него теперь четыре хвоста. Гало не отказывает себе в соблазне ухватить один за кончик. — Босс, — несмело блеет рыжий демон. Патлатый выставляет рану на свет, чтоб всем видно было. От этого Лио хмурится, но руки с шеи Гало не убирает. Гало делает вид, что не при чем и вообще. Они первые напали. — Ты зачем мне Мэйса ранил? — Я нечаянно. — А вы чего на него кинулись? — Так мы ж не знали. Нормального знакомства как-то не получается.***
За вечер Гало узнает много нового. Что нельзя уходить и возвращаться в деревню без благословения стража. Что он придурок и машется мечом почем зря. Что Лио теперь самый сильный кицунэ на всем западе, что он вступил в наследие еще пары храмов и заодно обзавелся свитой из двух демонов. Рыжего зовут Гуэйра, а Мэйса Гало сразу запомнил. Что Лио теперь умеет быстро залечивать чужие раны, он просекает наглядно. — И вообще с оружием в храм нельзя. — Ладно, ладно. Хочешь, на пеньке оставлю? Лио отчитывает его на чем свет стоит, даже дергает за челку, совсем как мама. То ли помнит до сих пор, еще с тех времен, как с ними жил да сил набирался. Гало не сопротивляется. Такой потрясающей красоте сопротивляться никак не охота. Лио вытягивает шею, тянет носом запах со стороны корзинки на пеньке. На Гало запоздало нисходит, что не зря припер подношение. — Что у тебя там? — Гостинцы. Так его прощают за корзину лучших в мире молочных пирогов.***
Лио долго его не отпускает. Они разговаривают и обнимаются до тех пор, пока Гало не становится неловко перед Мэйсом и Гуэйрой. Те чинно раскланиваются, втихаря нагребают пирожки в подол кафтанов и валят в лес. Лио кладет свою светлую голову ему на грудь. Лисьи уши его очень теплые. — Рад тебя видеть, — тихо говорит он. Гало гладит его по спине, поправляет воротник его богатого одеяния. От слов этих ему еще теплее и как-то странно. Все внутри плывет и плавится. Он тыкается носом в это пушеное тепло. — И я. Воссоединение, в отличие от знакомства, проходит неожиданно хорошо. Гало остается в храме до заката.***
Гало приходит в храм почти каждый день — не за благословением, а просто так. Попялиться на Лио, поугорать над его демонячьими дружками. В храме он ведет себя прилично, регулярно носит дары. Лио съедает все до последней крошечки, жадно и с аппетитом, иногда делится с Мэйсом и Гуэйрой, но в целом они как-то сами по себе, в храм не вхожие, караулят на периферии. А Гало прям теряется в его хоромах. Тут повсюду благовония, цветы не вянут, свечи не гаснут. И Лио, самый прекрасный в мире Лио. Гало не может на него насмотреться. Он говорит об этом прямо, потому что все еще любит правду и предпочитает сделать, нежели не сделать и потом жалеть. Лио неуверенно улыбается ему. — Век бы на тебя любовался. Улыбка его тут же гаснет, вновь разгорается, гаснет снова, и он отворачивается, закрывается рукавами. Гало успевает испугаться, что ляпнул что-то не то. Кто ж его знает, можно ли вообще говорить приятности божеству-покровителю. Лио смущается так, что как будто бы и нельзя. — Ну правда. — Замолчи, прошу тебя. — Да что я сказал такого? Лио машется на него рукавом, достает из-за пояса веерок и прячется за ним. Гало остается лишь недоумевать. Это становится первым из недопониманий. Гало пятнадцать.***
Наконец он находит рутину по душе — с утра бодрящая пробежка пять километров до реки и обратно, потом домашние дела типа наколоть дров да задать корма скоту. Потом по ситуации он управляется по хозяйству, помогает матери готовить, проводит время с отцом в деревне. Днем — обход владений по лесу, тренировка с мечом, благо Гуэйра с Мэйсом не прочь поточить о него когти. Ну а вечером баня, и свежим намытым он отправляется прямиком в храм. Вечера у него посвящены исключительно Лио. Лио тоже махом свыкается с его регулярными визитами. Лио молча наблюдает, как он поджигает палочку благовоний, как складывает ладони лодкой и молится с закрытыми глазами о благополучии родных и всей деревни, всех людей в мире. О Рэми, Варисе, мастере Игнисе, колдуне в лесу. О паре ручных демонов Лио, уплетающих пироги да сладости вместо человечьей плоти. О самом Лио. Покровителю тоже нужна защита. Мысли о Лио теперь его любимые, а раньше он ненавидел их. Раньше они крутились на изнанке век его до бесконечности, раньше он всюду натыкался на комья зеленоватого пуха и проклинал тот день, когда мама нашла у реки кицунёнка, а теперь сам не прочь поиграть с его хвостами, когда они сидят на крыльце храма под закат. Теперь Лио тоже взрослый, и мудрый, и сильный, и сказочно красивый, и в нем столько же спокойствия, сколько и характера, и Гало залипает на его бледные губы и помаленьку догоняет, чего ему теперь охота. Теперь ему все ж хочется жениться.