***
Дойти до дома было непосильной задачей. Собственное тело не слушалось, подрагивали ноги. Часто приходилось останавливаться, чтобы передохнуть, параллельно ловя безразличные взгляды прохожих, идущих по своим делам. Переступив порог, он понял, что сил совсем не осталось. Закрыв дверь, разувшись, единственное, что было посильно — лечь на диван, чтобы расслабить покалеченное тело. — Радость? Это ты? — голос проснувшейся матери из соседней комнаты одернул его. — Да, мам! Пачка сигарет, лежащая на столике рядом, уже была открыта. Он не курил целые сутки. Конечно, было не до этого, но как же приятно делать затяжку после сильного перерыва. Закурить и расслабиться, очистить мысли, остаться наедине с самим собой. — Дорогой, что с тобой случилось? — проговорила Пенни, подошедшая к нему.- Тебя избили… Мой мальчик…- женщина положила ему на голову руку, поглаживая длинные волосы. Мама всегда была и останется самым близким человеком для него. Единственный, кто всегда поможет, насколько возможно. Единственный, кому можно выговориться. Но порой нельзя было рассказывать ей все. Преклонный возраст сделал из нее человека, беспокоящегося из-за всего. Будь то какое-то незначительное событие или сюжетный поворот в сериале. Можно ли было рассказать то, что было на душе у Артура? Нет. Порой он сам боялся, стеснялся себя и своих мыслей, которые так и витают в его сознании. Порой он доказывал себе, что жизнь сделала из него ничтожество, которое он лицезрел, подходя к зеркалу. Так он говорил себе… Придурковатый псих, который никому не нужен, кроме своей матери. — Нет, все нормально, мам, — проговорил он, сразу же сделав очередную затяжку. — Неудачный день был, упал. Прости, что пришлось ночевать одной. Не испугалась? Приготовить поесть или еще чего? — Не надо мне ничего, все в порядке. Что у тебя с рукой? Артур? Расскажи мне, что произошло. — она присела к нему на диван, все так же поглаживая голову. — Все нормально, мам, правда. Я хочу побыть один. Ладно? Иди к себе, отдохни. Сейчас переоденусь и приготовлю нам завтрак.- он повернулся к матери, попытался улыбнуться как можно искренне. — Артур, ты сведешь меня когда-нибудь в могилу… Обещай, что сходишь в больницу. Пусть посмотрят, что с тобой. Хорошо? — проговорила она уже более твердым голосом. — Да, да, я все понял, — покорно, словно десятилетний мальчишка, выдавил он из себя. Сигарета была благополучно докурена. Мать, наконец-то, ушла в свою комнату, оставив его одного. «Каждый кузнец своего счастья». Так ли это? С возрастом он все больше стал задумываться над этим. Если это правда, то тогда каждому по силам изменить что-то в себе и в жизни. Постараться, устроиться на работу, завести семью, заработать деньги — все это возможно, если есть желание. Правда, да? Нет, друг мой, брехня собачья. По этой же аналогии, если ты ничего не делаешь или делаешь чего-то не достаточно, то в жизни получаешь то, что заслуживаешь. Что же заслуживает он? Жить в этом ужасном доме, пытаться сделать своей работой хоть что-то хорошее, хотя всем на это наплевать, ухаживать за единственным близким ему человеком, не имея при этом денег, терпеть постоянное непонимание, видеть и принанимать жестокость в отношении себя и других. Делал ли он что-то такое в своей жизни, чтобы получить это? Наоборот, он был человеком, который хотел нести радость, настоящий оптимист в любых отношениях и ситуациях, что порой, несомненно, было немного странно. В добавок, к «амплуа» клоуна имелось психическое заболевание, проявляющиеся в неконтролируемых приступах смеха. Нужен ли был Готэму такой человек? Нет. Именно поэтому его жизнь была обречена быть такой. Нужно было делать дела, сходить на работу, решать накопившиеся за эти дни проблемы. Плечо адски болело, поэтому, сказанная мамой мысль о больнице не была лишней. Закурив снова, он пошел в ванную. Отражение в зеркале совсем не было смешным, но, черт возьми, Артур снова улыбнулся. Вот, как поступают люди, которых поглотил этот город, они не способны сочувствовать, чем-то помочь. Агрессия и безразличие — небольшой букет эмоций, который регулярно можно увидеть на лицах, проходящих мимо тебя в толпе… Нет, безразличны не все. Он навсегда запомнит длинные русые волосы, внимательные и полные доброты зеленые глаза и руки, нежнее которых нет на всем свете. «Кейт…её зовут Кейт».***
— Ау, попрошу немного внимания, соберись, — подруга постучала ложкой по пустой кружке, стоящей рядом. — Да тише ты, блин, дай подумать, — цыкнула на нее Катя. — Что думать, если не знаешь? Сейчас просто сидишь и просверливаешь дырку в стене. — Угу. Спасибо. — Так, давай сначала. Кхм-кхм, — она отпила энергетик из жестяной банки и начала зачитывать с важным видом. — Билет номер восемнадцать. Американский структурализм. Его принято делить на два периода. Первый период охватывает двадцатые годы этого века и связан с именами таких ученых как Франц Боас, Эдуард Сепир, Бенджамен Уорф и…- она подняла глаза на подругу. — Ты издеваешься или как? Поджав под себя ноги, Катя сидела на подоконнике, смотрела в окно. Оторваться было невозможно: опять пошел снег. Было ощущение, что она не видела его целую вечность. Снежинки аккуратно падали на асфальт, козырьки магазинов и машины. За несколько минут двор покрылся тонким слоем снега, казалось, что расстелили белую простыню, которая останется чистой до той поры, пока кто-нибудь не пройдет по ней. Прохожие не замечали этого, все шли по улице, сильнее укутавшись в верхнюю одежду от мокрого снега. — Эй, ты чего? — снова голос подруги. Вопрос, заставивший оторваться от окна и вернуться в реальность. — Посмотри, как красиво… снег небольшой, но если не закончится, то уже через час все будет в нем, словно в белом ковре. — Э…Да… Снег. Замечательно, — она замолчала на пару секунд. — Прости, может быть, я говорю лишнее, но ты не на то засматриваешься. У тебя пересдача через три дня, а ты даже половины не знаешь. — Ты любишь зиму? — Нет. Мерзло и слякоть, но можно скрасить это и выпить с друзьями. Так? — она криво улыбнулась, пытаясь уйти от глупого, по ее мнению, вопроса. «Неужели ей все равно. Почему? Что со мной творится? С чего это меня тянет на размышления по пустой теме? Я, наверное, с катушек слетела. Вот тебе и самостоятельная жизнь. Вчера этот мужчина, сегодня проваленный экзамен… Похоже, что началась в жизни черная полоса… Он даже не попрощался. Почему? Ведь я помогла, готова была сделать для него все, что в моих силах. А он взял и ушел… Как же так, ведь мы даже не поговорили…». — Кать, прошу, скажи мне что-нибудь. Ответа не последовало, потому что она не знала, что ответить и вообще, нужно ли было ей что-то рассказывать. — О чем ты думаешь? Поговори со мной. «Артур… Его зовут Артур».