Ты ничего не знаешь

      Бобби знал, что Ванда не хотела этого делать, но, как и любого подростка-мутанта, проблемы с контролем своих способностей не обошли стороной и её.       Чего Бобби не знал, так это того, почему внезапно все решили, что следить за пятилетней версией Джона должен именно он. Хотя, подождите, он знал: все потому что Джон был его парнем и обычно Бобби имел представление, как с ним обращаться. И в целом это была неплохая теория, но, как правило, это было применимо к семнадцатилетнему Джону, который был по уши влюблен в Бобби, а не к пятилетке, понятия не имеющего о том, кто такой Бобби вообще.       Единственное что роднило семнадцати- и пятилетнего Джона, так это дьявольская ухмылка и любовь к играм с огнем.       А еще пятилетний Джон запал на Логана, и Бобби не собирался позволить ему забыть об этом когда-либо в жизни.       «У него потрясные когти! А еще, он может возвращаться из мертвых! И ты видел его мотоцикл? Это тааак круто!!!». Возможно это Роуг должна была нянчиться с Джоном? Потому что восхищение Логаном был ее опыт, не Бобби.       «А еще он может надрать зад Питеру».       «Я думал, тебе нравится Питер».       «Он жуткий в костюме паука. Пауки гадкие». На лице Джона отразилось выражение брезгливости, и это выглядело настолько очаровательно, что даже заставило Бобби пересмотреть свою позицию по идее стать родителем. Может быть, ему удастся убедить Джона вырастить его клона – он был таким милым ребенком.       «Но мне нравится Джонни».       Бобби пришлось прикусить щеки. Обычно Джон был не особо благосклонен к Человеку-факелу. Ведь тот мог сам создавать огонь, и летать, и все это одновременно!       «Он сказал, что я могу поджечь его, и я поджег!» верещал пятилетний Джон. «Джонни – мой самый лучший друг!»       Их спокойное времяпрепровождение прервал внезапный грохот из кухни, за которым последовала череда ругательств на французском. Что означало: либо Реми снова случайно зарядил что-то, либо его расстроил Логан. Сам же Гамбит, спустя мгновение уже топтался на пороге, покрытый вишневым компотом и ванильным соусом буквально с ног до головы.       «Мы с чашкой разошлись во мнениях», произнес Реми со всем достоинством, возможным в его положении.       «И кто победил?»       «Чашка»       Бобби расхохотался, но под суровым взглядом Реми,тут же поднял руки в оборонительном жесте.       «Эй, не нападай на маленьких детей и их- Джон?». Он запнулся, потому что крохи пиромана нигде не было видно.       «Напомни мне, в будущем, никогда не позволять тебе присматривать за моими детьми», обиженно проворчал Реми, с оскорбленным видом направляясь к лестнице.       Джон обнаружился через пару минут. Сжавшись в невообразимо тесном пространстве под столом, он притянул колени к подбородку, а руки крепко прижал ко рту, чтобы заглушить любой возможный шум.       «Эй, Джонни», Бобби мягко позвал и протянул руку.       «Он ушел?», тихо спросил Джон.       «Кто? Реми?»       «Мой папа»       «Твоего отца здесь нет. Я уже говорил тебе, помнишь?»       «Я думал, он нашел меня». Малыш Джон всхлипнул. «Он всегда находит меня. И когда он такой шумный, он всегда сердится на меня».       Бобби осторожно вытянул Джона из его скромного укрытия к себе в объятия. Маленькое дрожащее тельце у его груди заставило сердце болезненно сжаться.       

***

      На следующее утро, когда Бобби проснулся, на соседней кровати лежала уже взрослая версия его Джона. Подумав, Бобби сполз со своей постели, решив разбудить пиромана поцелуями.       «Мм.. ох, напомни мне никогда больше не злить Ванду снова. Моя голова убивает меня».       «Ты помнишь, что было вчера?»       «Нет. Я хочу это помнить?»       «Скорее всего, нет, но поскольку все остальные помнят, ты будешь страдать», Бобби усмехнулся. «Я думаю, Петр даже сделал несколько фото».       Джон застонал.       «Пристрели меня. Сейчас же!»       «Прости Джонни», - Бобби рассмеялся. – «Но ты был таким милым».       «Забудь то, что я только что сказал. Застрели себя. Прямо в лицо», прорычал Пиро. Бобби протянул руку, разглаживая нахмуренность на лице парня, пока тот не расслабился полностью.       «Я люблю тебя». Он поцеловал место над сердцем Джона. «Но если ты когда-нибудь снова разразишься восторженным потоком о Логане, ты будешь спать на диване».       Джон натянул одеяло на голову и застонал. Бобби только рассмеялся, счастливый, что его Джон вернулся.       

***

      Там были некоторые вещи,однако, которые Бобби стал замечать. Те, на которые раньше он не обращал внимания. Мелочи. Как Джон вздрагивал от резких, громких звуков. Как он провоцировал людей начинать бороться с ним. Как он терялся с Ксавье или Шторм, никогда не повышавшими голос – потому что не знал, как реагировать на них.       Бобби решил не спрашивать. Это было одно из негласных правил в особняке – ты не лезешь с расспросами о прошлой жизни других, пока они сами не решат тебе рассказать. В основном, есть два вида детей в школе Ксавье: такие как Бобби и Китти – у кого есть любящая семья, и они рассказывают о ней; и такие как Джон и Роуг – кто не говорит ничего.       Его решимость держалась до одного тихого вечера, когда Джон читал на своей кровати, а Бобби заканчивал домашнее задание по математике. Без особых причин Бобби отложил ручку, обернулся и спросил прямо в лоб:       «Твой отец бил тебя?»       Джон оторвался от книги и ответил спокойно и серьезно: «Нет. Почему ты спрашиваешь?»       «Когда ты был ребенком.. ну то есть, когда Ванда вернула тебя в пятилетний возраст, Реми случайно зарядил чашку. Одно мгновение ты разливаешься соловьем о Логане, а в следующее – прячешься под столом, боясь, что твой отец найдет тебя», пояснил Бобби. Он наблюдал за Джоном словно ястреб, потому что, если он что и знал, так это то, что Джон был мастером скрытности. Даже моргание означало возможность упустить малейшее мерцание эмоций на его лице.       «Мы с отцом разделяем горячий темперамент. Как и вся моя семья на самом деле – мы орали друг на друга все время. И я был не совсем образцовым ребенком в пять лет, да и позже, признаться, тоже. У моего отца обычно был хороший повод, чтобы накричать на меня, но он никогда не прикасался ко мне. А когда я стал старше, я начал кричать в ответ».       «Ты же знаешь, что ты можешь рассказать мне все?», продолжил Бобби ободряюще. Джон искренне рассмеялся.       «Это правда. У меня нет трагического и грязного прошлого, Бобби. Просто в моей семье царил вспыльчивый нрав».       «Допустим».       «Допустим?» Джон переспросил, опешив. «Ты же не собираешься расспрашивать дальше?»       «Ты собираешься отвечать?»       Джон пожал плечами, как бы говоря: «может да, может нет».       «Почему ты здесь?». Потому что все всегда в итоге сводилось к этому.       Джон взял свою зажигалку с оскалом акулы на корпусе и поднял ее так, чтобы Бобби мог видеть:       «Тот, кто дал мне ее, мертв. А я спалил ублюдков, что сделали это с ним. Магнето вмешался, чтобы защитить меня. Привел сюда. Это одна из последних вещей, что он сделал, прежде чем покинуть особняк».       «А твои родители?»       «По понятным причинам, они были обеспокоены, что их сын направил трех человек прямиком в ожоговое отделение интенсивной терапии из скорой помощи. Я не виню их за то, что они разорвали все связи со мной. В тринадцать лет мой контроль оставлял желать лучшего. Магнето сделал все возможное, чтобы обучить меня, прежде чем уйти».       «Так вот почему ты так восхищаешься им?»       «Частично». Джон расправил плечи, вытягивая шею. «С другой стороны, любой человек, имеющий такого сына как Пьетро, достоин восхищения. Но, думаю, Ванда превратит меня в кошку, если я когда-нибудь попытаюсь подкатить к ее брату».       Бобби надулся глядя на разулыбавшегося Джона:       «Так ты со мной, только потому, что не можешь заполучить Пьетро? И не думай, что я не заметил, что ты меняешь тему». Джон мягко рассмеялся, вставая и подходя к Бобби.       «Я просто утоляю твое любопытство. И даю тебе список имен, к которым есть смысл ревновать.Знаешь, чтобы удержать тебя от подколок насчет Логана когда-нибудь снова».       «Да брось, ты настоящая фанатка Росси». Бобби заявил ему довольно, позволив втянуть себя в поцелуй. В конце концов, это ведь единственный верный способ заставить его заткнуться.