Шанс

      

Умирать было страшно.

      Сколько Петра себя помнила, она всегда боялась. Сперва боялась огорчить родителей, которые возлагали на нее огромные надежды, потом потерять тетю, боялась своих сил, боялась подвести простых граждан, Мстителей, мистера Старка, учителей или Мишель и Неда, но смерти Петра боялась больше всего на свете. Она никогда не признавалась другим в этом, однако каждый раз, когда кто-то из Мстителей кричал о том, что она всего лишь ребенок, она злилась, действительно злилась на их слова, но где-то в глубине души была рада, потому что боялась, что когда-нибудь просто не вернется с очередной миссии.        — Петра, — как-то во время очередного ланча сказала Мишель, когда девушки ждали друга, который вечно задерживался на физике по понедельникам. — Ты знаешь, что ты самая большая лицемерка, которую я знаю? — Мишель говорила без издевки, ее тон был настолько обычным, словно она говорила не о какой-то серьезной вещи, а о простом прогнозе погоде или планах на выходные. Она крутила соломинку от кока-колы в руках, не закатывала глаза и лишь слегка приподнимала левый уголок губ.       — О чем ты? — Петра действительно была удивлена ее словам. Не сказать, чтобы она не знала этого, напротив. Довольно часто, стоя перед зеркалом в ванной, она повторяла эти слова, корила себя за слабость, однако ничего не могла поделать со своими мыслями, чувствами. Она старалась спрятать эту Петру глубоко внутри себя, ту Петру, которая пыталась заставить ей сидеть в безопасности, пока другие Мстители уничтожали очередную базу Гидры, рисковали жизнями в борьбе с инопланетными захватчиками или обычными людьми, но это было сложно, практически невозможно. Ее «темная» сторона оставалась непобежденной вот уже второй год. — Мишель, я не понимаю, о чем ты говоришь. — Это была ложь. На самом деле Петра знала и прекрасно понимала, что хочет донести до нее Мишель, но признавать свою слабость перед подругой не хотелось. Петра — Человек-паук, Петра привыкла быть сильной.       — Врешь же, — протягивая согласные, почти пропела Мишель, делая небольшой глоток холодного напитка.       Петра закусила губу и отвела взгляд. Отвечать не хотелось, потому что впервые за долгое время она чувствовала себя настолько пристыженной, обыкновенной маленькой девчонкой в лапах хищника. Мишель могла вывернуть Петру наружу лишь парой фраз, и это поражало и угнетало одновременно.       — Вру, — нехотя призналась Петра настолько тихим шепотом, что расслышать было почти невозможно, однако Мишель услышала. — Да только, кто бы не лицемерил? Знаешь, я на самом деле та еще трусиха, всегда ей была. А когда у тебя такие силы, что все чувства обостряются в сто раз, разве это не логично, что и страх обострился тоже? Разве это не логично, что я, та, которая всегда первая бежит спасать мирных граждан, на самом деле боится смерти? Главное, чтобы об этом не узнали другие, главное, чтобы об этом не узнали Мстители и мистер Старк. Он когда-то сказал мне «ты слишком смелая для пятнадцатилетки», я не хочу разочаровать его, их, всех. — Петра говорила тихо, этот разговор был слишком личным для шумной школьной столовой, в которой они находились.       Столик, за которым они обычно сидели, располагался практически в самом конце помещения, в левом углу около выхода. Рядом с ними сидели разве что одиночки, да и то их столики располагались в трех-четырех метрах друг от друга. Так что по поводу того, что кто-то может их послушать, Петра сомневалась, да даже если бы они сидели где-то в центре, вряд ли кому-то были бы интересны разговоры двух ненормальных, как их часто называли «популярные» личности вроде Эмилли Форст и Флеша Томпсона.       — Я же говорю, лицемерка. — Мишель загадочно усмехнулась, после чего устремила взгляд куда-то вглубь столовой. Петра проследила за ним и улыбнулась, увидев, как через огромную толпу людей пробирается знакомый ей парень. Она приветливо помахала, увидев, что взгляд друга направлен на них. — Договорим позже? — прошептала ЭмДжей, опустив взгляд в блокнот, в котором обычно рисовала.       — Надеюсь, больше никогда не затронем эту тему, — призналась Петра, после чего откусила огромный кусок зеленого яблока.       — Петра, Мишель! — приветливо начал Нед, после чего сел рядом с Петрой и, поставив поднос прямо в центр стола, практически закричал: — Ты не поверишь, что сегодня сказала миссис Пийша!       — Эй, Нед, не так быстро! — остановив друга, сказала Петра. — Ты должен прожевать картошку, прежде чем пытаться рассказать мне о числе Гремма в понимании нашей Пийши. — Петра перевела взгляд на Мишель, которая, кажется, уже и забыла об их разговоре, состоявшемся несколько минут назад.       Девушка вспомнит этот разговор три раза за время войны: в первый раз, когда только увидит падающий дом, во второй раз, когда впервые покрасит волосы, и в последний, решающий момент, когда сделает шаг в портал, созданный для нее доктором Стрэнджем.       Сейчас же Петра была готова поклясться, что уже мертва, что все те люди, которых она видела — не более чем иллюзия, созданная ее мозгом в последние секунды жизни. Сейчас она откроет глаза и единственное, что она увидит — пустоту. Абсолютно белую, прозрачную пустоту, обволакивающую ее тело, заставляющую навсегда погрузиться в такое необходимое уставшей душе блаженство. Петра была настолько в этом уверена, что невольная слеза скатилась по ее израненной щеке. Она чувствовала свою вину, на нее возложили ответственность, с которой она не сумела справиться. Теперь ее мир точно обречен, шанс, который был ему дан, погиб вместе с ней, с Петрой.       — Все в порядке, ты в безопасности. — Неожиданно чей-то голос больно ударил по ушам. Это было настолько непривычно, больно и неправильно, что Петра невольно вскрикнула от оглушающего звука. Мужчина, находящийся с ней в одной комнате, резко замолчал и начал внимательно наблюдать за девушкой, которая, по его мнению, должна была вот-вот очнуться. Но этого не происходило, Петра просто не открывала глаза, хотя могла сделать это. Он шагнул вперед, подойдя прямо к кровати, на которой лежала незнакомка, провел рукой по волосам и тихо, совсем тихо произнес: — Тебе никто не причит вреда, ты можешь проснуться.       Петра, завороженная этим голосом, таким знакомым и родным, медленно открыла один глаз, и тут же резко закрыла его. Свет бы слишком ярким, он ослеплял, причиняя боль. Она постаралась попросить, чтобы его выключили, но вместо звонкого голоса вырвался лишь жалкий хрип:       — Ет. Пайа выи сет. — Мужчина замер, пытаясь осознать, что именно хотела от него девушка, однако застыл, не в силах разобрать обрывки слов.       — Я не понимаю, — наконец признался он после недолгого молчания. Петра, услышав его слова, приложила все усилия, чтобы наконец четко, но все так же тихо произнести:       — Свет.       — Пятница, выключи свет. —Поняв просьбу незнакомки, мужчина обратился к ИскИну. Разобраться со всем происходящим нужно было как можно скорее, поскольку эта ситуация, непонятная для всех Мстителей, продолжалась вот уже три дня. За это время Старк успел обыскать, пожалуй, все базы мира, и нигде не упоминалось о существовании этой девушки, никто не мог понять, с чего они должны знать, да и вопросы про ее силу все еще были открытыми. Именно поэтому Капитан Америка сейчас и дежурил в палате, поскольку сегодня была его очередь возиться с этой девушкой, окрещенной Мстителями «паучихой», поскольку истинного имени никто так и не узнал.       — Сио, — прошептала Петра, прежде чем снова попасть в блаженную пустоту.       В себя девушка пришла только через неделю, после этой странной просьбы «выключи свет». За все это время в сознание она больше не приходила, а все попытки поговорить с ней пререкались тем, что девушка просто молчала, никак не реагируя на воздействия извне. Была очередь Питера Паркера дежурить возле «паучихи» в тот день, когда Петра смогла открыть глаза. Первое время Питер даже не понял этого, он просто сидел в кресле, читал какой-то научный труд по химии, когда раздался тонкий девичий хрип с нечеткой просьбой дать воды:       — Воы, поа. Иь. — Говорить было слишком больно, однако Петра, которая пришла себя и не могла толком сфокусировать взгляд, просила у размывающейся фигуры именно воды. Сейчас ей было плевать на все, кроме заветной кружки, которую ей протянули через считанные секунды. Пила она долго, возможно, выпила литра два или два с половиной за раз, однако к тому моменту, когда она смогла нормально говорить, видеть и соображать, прошло без малого два часа. Все это время Питер не шевелился, лишь наблюдал за девушкой, которая казалась ему смутно знакомой. Увидев, что она наконец завершила все возможные ритуалы по приходу в себя, он начал диалог.       — Кто ты? — Этот вопрос волновал, пожалуй, всех, и именно с него Питер решил начать. Конечно, Паркер чувствовал свою вину, что не решился поинтересоваться ее самочувствием и спросить, нужно ли ей еще что-нибудь, однако ему казалось, что времени на все эти церемонии у него и у нее просто нет.       — Где я? — прохрипела Петра, которой было тяжело говорить после долгого молчания. Вопросом на вопрос отвечать не хотелось, однако обстоятельства вынуждали.       — Ты находишься в Башне Мстителей, в больничном крыле, — первым ответил Паркер. — Так кто ты?       — Смешная шутка. — Петра подняла руку, растягивая ее над головой. — Если бы я действительно находилась в Башне Мстителей, ты бы не задавал таких глупых вопросов вроде «кто ты?». Хотя… — Она замялась на секунду, после чего быстро, как скороговорку, выпарила. — Какой сейчас год?       — Двадцать второй*, — ответил Паркер, находясь в шоке из-за ответов девушки. — Пятница, передай мистеру Старку, что наша «паучиха» очнулась.       — Паучиха?       — Ну. — Питер покраснел, отводя взгляд. Было стыдно признаваться ей во всем сейчас. — Мы не знали, как тебя зовут, а пока ты была без сознания, во всех стреляла паутиной, поэтому…       — Мистер Старк прозвал меня паучихой, — закончила за него Петра. — Ты действительно не знаешь, кто я?       — Нет, — признался Питер.       — Петра. Петра Паркер, более известная как Человек-паук, самый юный Мститель. Серьезно, ничего из этого? — Петра, к которой наконец вернулся голос, говорила медленно, но для нее было немного непонятно, почему парень, сидящий перед ней, так реагировал на ее слова. — Что-то не так? Твои глаза вот-вот вылетят из орбит.       — Но это ведь я Питер Паркер, Человек-паук и самый юный из Мстителей, — начал он, наблюдая теперь за изменениями на лице Петры. У девушки мигом закружилась голова и ее начало подташнивать.       — Нет, — начала она, хватаясь за голову обеими руками. — Нет, нет, нет, этого просто не может быть! Это какая-то шутка? — Из ее глаз могли бы потечь слезы, однако она вовремя взяла себя в руки и посмотрела на Питера. Такая же форма лица, носа, такие же глаза и точно такие же жесты. Сходство было очевидным. Она смотрела на него и не могла поверить в то, что видела, все было не так. Она должна была вернуться в прошлое, да только вместо этого оказалась не только в прошлом, но еще и в другой реальности, ведь никак иначе объяснить происходящее она не могла.       — Карапуз! — Старк, который пришел в комнату, не дал начавшейся истерике Петры взять над ней вверх. Она посмотрела на него и не смогла сдержать слез. Ее наставник был жив, только он не знал, ни кто она такая, ни о том, что он вообще является ее наставником. От этого стало больно. Вслед за Старком в комнату ворвались и остальные Мстители: Стив Роджерс, Ванда, Наташа Романофф и Баки Барнс. Они все смотрели на Петру, которая начала громко смеяться.       — Это шутка? — спросила она, после чего опустила голову.       Им предстоял долгий разговор, и Петра чувствовала, что он будет не самым приятным.