Вновь Орден

Мир С взорвался миллионами граней разноцветных хрусталей душ, которые, словно в большом механизме, складывались в замысловатые фигуры, переплетались между собой. Они двигались в каком-то странном порядке, принимая всё новые и новые хрусталики из сияющей бездны. Но вот один будто не выдержал безумного, но расписанного словно по нотам танца и тёмно-фиолетовой кометой понёсся вниз, окружённый алыми осколками разбитого им кристаллика… Прочь отсюда, из этого безликого океана душ.

***

Мир вокруг был нечётким. Яркие пятна на тёмном фоне плавали в пространстве, не давая сориентироваться. Но тут была земля, шершавая твёрдая поверхность асфальта под дрожащими руками, первая опора в этом мире. Сквозь ватную пелену до ушей донеслись звуки проезжающих машин на соседних улицах и обрывков вечерних разговоров, взрывы смеха, кажется, чуть подвыпившей компании молодых людей, умиротворяющего стрекота ночных насекомых. Щёк худенького парня лет пятнадцати, развалившегося на асфальте посреди переулка, коснулся лёгкий тёплый летний ветерок, принёсший запах сладкой домашней выпечки. Его почему-то бил озноб, он весь продрог, несмотря на стоящую летом 1995 года от рождения Христа удивительно тёплую погоду для графства Суррей. Всё тело ломило, как будто его снесло взрывной волной разорвавшейся неподалёку бомбы. Колени и ладони саднило, отдельные осколки ощущения реальности никак не хотели складываться в цельную картину. В какой-то момент до него вдруг дошло, почему всё вокруг размыто. Будто в мозгу что-то щёлкнуло, включая все с годами въевшиеся привычки. У него должны быть очки. Парень приподнялся и слепо пошарил руками вокруг себя, касаясь подушечками пальцев выпуклых камешков в асфальте. Наконец, он нащупал на тонкую дужку круглых очков и поспешил надеть их. Мир резко обрёл чёткость. Парень находился в небольшом переулке, освещаемом несколькими тусклыми фонарями, с одной стороны подпираемый выкрашенными серой краской гаражами, а с другой — чьим-то забором, точно также педантично покрашенным, но уже в тёмно-зелёный. На небе сверкали звёзды, из-за деревьев, растущих в чьём-то саду неподалёку выглядывала Луна. Его взгляд наткнулся на ещё одну валяющуюся тушку метрах в десяти от него. Точнее, тушу. Огромную и жирную тушу, тоже постепенно приходящую в себя. «Дадли, мой кузен» — вспыхнуло в мозгу у Лелуша. Это было весьма странное обстоятельство, учитывая то, что у него не было кузенов по имени Дадли. А теперь вот есть. Правда, самое странное обстоятельство заключалось в том, что Лелуш спокойно сидел на земле и дышал ночным воздухом. Он был жив. Он ощущал это как никогда отчётливо и ясно, пьянящая радость захватила его. Может час, а может вечность назад грудь разрывало от боли, барабанные перепонки от криков обезумевший толпы, мир терял краски и глубину, а умирающее тело выталкивало сознание прочь, в сияющую даль, в запутанный и безликий сон миллиардов душ. Но теперь всё кончилось. Или, вернее, началось. — Г-гарри? — неуверенно позвал кузен. Накатившая было радость схлынула, уступая место тупой ноющей головной боли. Это имя. Оно было своим и чужим одновременно. Как и руки, эти совсем беспомощные без очков глаза и подростковое тело. Сознание будто разделилось на две части: одна лихорадочно пыталась понять, куда подевались дементоры, а вторая не менее лихорадочно задавалась вопросом: «что, чёрт возьми, тут происходит?!». Воспоминания, если хаотично вспыхивающие картинки множества умерших людей можно так назвать, после Реквиема были смутными и обрывочными. Лелуш неуверенно, слегка покачиваясь поднялся с асфальта, приложил левую руку ко лбу и потёр большим и средним пальцем виски. Спокойнее. Надо решать проблемы по мере их поступления. — Гарри? — это уже была не пойми откуда появившаяся сумасшедшая старушка миссис Фигг. Соседка, кошатница, старая сплетница, но при этом не слишком то любимая местными кумушками. Она неслась удивительно быстро для весьма полной дамы в годах в шлёпанцах и с хозяйственной сумкой, в которой, судя по грохоту, было что-то тяжёлое. Сумка внушала смутные опасения. — Ты в порядке? Где твоя палочка? Поднимайся быстро! Вдруг эти твари ещё неподалёку? Боже, только подумать, дементоры, здесь, в Литтл Уингинге! Я убью Наземникуса Флетчера… Лелуш ошарашенно смотрел на соседку. В голове мелькали картинки из воспоминаний, явно не принадлежащих Ламперужу. Кажется, предыдущий владелец этого тела (как бы дико это не звучало) не знал, что миссис Фигг знает про дементоров и магию… Стоп, магия?! «Чёрт, во что же я влип?» — подумал парень, пытаясь отрыть хоть какое-то внятное объяснение происходящему во воспоминаниях Гарри. Это получалось естественно и легко, как будто пытаешься припомнить, что делал в прошлое воскресенье. Однако, тот, судя по всему, сам изнывал весь последний месяц от нехватки информации. Мозг достаточно быстро вошёл в привычную колею и принялся анализировать. Должно быть, эта старушенция что-то знает. — А кто этот Наземникус? — смог сформулировать нормальный вопрос Лелуш. — Один безответственный маг, который свалил перекупать свои краденые котлы вместо того, чтобы защищать тебя. А ведь он знал, что я сквиб, негодяй такой, я абсолютно ни на что не годна, шкуру с него спущу! Вот только Дамблдор узнает… Пока миссис Фигг продолжала изрыгать способы убийства нерадивого мага, Лелуш пытался сообразить, кто же такие сквибы, дементоры, кто такой этот Дамблдор и, наконец, как Гарри, точнее теперь он сам, оказался замешан в эту заварушку. То есть, пытался систематизировать весьма эмоциональные воспоминания парня.  — …Ну, у нас времени нет глазеть по сторонам, я должна отвести тебя домой. Ты! Да, ты, — кошатница обратилась к новоиспечённому кузену Лелуша. — Поднимай уже свою жирную задницу, хватит так таращиться! Дадли неожиданно резво подскочил и покорно засеменил вслед за миссис Фигг. Мысли бывшего императора переключились на «братца». Точнее, его вдруг окатило волной, нет, даже двумя волнами презрения и ненависти к этому куску жира. Первая родилась из опять вспыхнувших воспоминаний Поттера, а вторую испытал уже сам Лелуш. Конечно, а как ещё относиться к придурку, который избивает беззащитных детей, который шпынял Гарри даже после поступления в Хогвартс… Да! Вот оно, Дамблдор — это директор школы магии Хогвартс, в который учился этот парень. Старый волшебник всегда помогал и защищал от некого Волан-де-Морта, который убил родителей мальчика, в чьё тело попал Ви Британия. А недавно тёмный маг возродился… В мозгу Лелуша со скоростью света проносились довольно жуткие события июня. Голова начинала нещадно болеть. А старуха всё причитала и причитала…  — … Палочку-то не убирай! Продал корову— продал и молоко! Из-за этого недоумка ты нарушил декрет об ограничении использования магии несовершеннолетних. Ну да ладно, дальше Азкабана не пошлют, а Дамблдор вступится за тебя, уж он-то всё уладит, да… Голову парня, казалось, сжимали раскалённые тиски, а вокруг сгущался рваными кусками ваты туман. Чужие воспоминания, лёгким ручейком текущие откуда-то из глубин мозга, превратились в полноводную реку, грозящую снести всё на своём пути. Потому, когда прямо перед ним из воздуха возник низенький человечек бомжеватого вида, Лелуш даже не удивился. Он лишь поморщился, когда Фигг с неприятно режущим уши визгом набросилась со своим мешком на Наземникуса (а это был именно он). В итоге тот исчез в направлении директора Хогвартса, а их странная троица проложила путь «домой». Наконец, они приблизились к одному из череды абсолютно одинаковых домов на Бирючинной улице. Старушка унеслась прочь со скоростью, достойной её многочисленных кошек, оставив «Гарри» с Дадли стоять перед дверью. Лелуш покосился на кузена, решив, что ему стоит войти первым. Тот почему-то медлил. Наконец, он поднял глаза и обратил внимание на то, что Ви Британия пристально смотрит на него. Большой Ди — в сознании всплыла дурацкая кличка грозы местных детских площадок — постучал в дверь. Тут же её открыла тощая женщина с жирафьей шеей, а сзади показался мужчина, сильно смахивающий на помидор. «Весьма неприятные личности», — вспомнил Лелуш. Подобных людей, в обычной ситуации, он, при возможности, не преминул бы поставить на место, но сейчас ему было совсем не до них. Поэтому он быстро проскользнул в дом, пока Дурсли были заняты ужасанием от весьма потрёпанного вида их любимого сыночка. Лелуш, ощущая внутри себя нечто вроде компаса, безошибочно направился в свою комнату вверх по лестнице. Надо было разобраться в безумии, происходящем вокруг. К сожалению, опальный принц чувствовал, что всё это реально, и отрицать это было также бессмысленно, как и убеждать себя, что он сошёл с ума. Свою смерть он помнил чётко… Притормозив у зеркала, висящего на стене, он стал разглядывать своё отражение. Из-за толстых линз очков на него глядели совсем чужие зелёные глаза. Зеро напрягся, но не увидел ни намёка на Гиасс. Чудесно. К тому же, судя по всему, этому телу сейчас лет 15. «Вот чёрт, что за напасть такая, мне что, вечно в школу ходить?» Лелуш раздражённо отвернулся от невысокого худенького подростка со странным шрамом на лбу в зеркале. Единственное, что у него было общее с Ламперужем, это чёрные непослушные волосы. Из гостиной доносились причитания тёти Петунии. А потом этот Дадли сказал то, что обрушило все планы экс-Гарри по избеганию конфликтов. — Да я просто упал… Испугался их. Дементоров. Послышался приглушённый визг тёти, а потом воцарившуюся тишину разорвал крик дяди Вернона. — Поттер, быстро сюда!!! Так, его зовут. Лелуш скривился и побрёл в гостиную. Только этого не хватало. — Скажи, это ты вызвал этих деци…менторов?! — продолжал бесноваться дядя. — Что это за твари такие, ну?! — А такие. Высасывают всё счастье из человека. Могут даже душу забрать, — В измученном мозгу Ламперужа как-то само собой появилось определение того, что напало на них в переулке Магнолий. А затем что-то щёлкнуло, загорелась лампочка над головой, осветив внезапную догадку. Забирают души… Вдруг в окно влетела сова. Подождите, сова?! Лелуш был удивлён не меньше, чем взбешён Дурсль. Сова нахально направилась прямо к парню и «вручила» ему зажатый в клюве свиток, а затем таким же образом, то есть через окно, удалилась. Лелуш развернул свиток и прочитал извещение о том, что Гарри Поттера, а значит, теперь его, исключили из школы Хогвартс и вскоре сломают его волшебную палочку. «Ну и ладно», - раздражённо подумал Лелуш. «Школа и так надоела уже. Хоть магия это, конечно, поинтереснее, чем всякая математика и история Британнии». А палочка… Что-то подсказывало ему, что она ему очень нужна. Просто необходима, иначе он будет абсолютно беззащитен. Всё происходящее вокруг вновь стало проваливаться в туман. Совы, крики, до зубовного скрежета чистая и сверкающая гостиная… Мир С. Множество душ, переплетающихся между собой. Мир механизм, размеренно, но абсолютно бесцельно вращающий свои шестерёнки. Кажется, там была и Юфи. Лелуш помнил, что чувствовал тёплый розовый блеск её души. Было ли там ему хорошо? Или плохо? Там было именно, что никак. Это не чёрная всепоглощающая бездна, и не осознанное существование. Как будто длинный сон, который вдруг резко кончился, а ты ещё не осознаёшь этого, вспоминаешь, как двигать руками и ногами, с трудом ворочаешь ещё не проснувшимися мозгами. Но жизнь наваливается потоком чувств, воспоминаний, мыслей, а тебе остаётся лишь вяло соглашаться с новыми условиями. Ещё письма. Предупреждения не совершать глупостей. Ещё одно извещение о том, что до официального слушания волшебную палочку ломать пока не будут. Сгребя письма в охапку, подросток направился в свою комнату, игнорируя бешеные крики дяди Вернона. Лелуш рухнул на кровать и попытался проснуться, систематизировать то, что произошло за последний час. Потёр своими-чужими руками лицо. Проснуться. Как жаль, что рядом нет горячей чашки ароматного кофе. Итак. Он попал в другой мир, где есть магия. Попал после того, как поцеловался с той тварью. Это последнее, что помнил Поттер. Лелуш успел повидать немало всяких ужасов за свою жизнь, но у всех этих напастей появился сильный конкурент в лице дементоров. Ему 15, и его, возможно, исключат из школы, где есть возможность изучить эту магию. Живёт он у родственников, которые его ненавидят. (Впрочем, ничего нового). Более того, его хочет прикончить некий Лорд Волан-де-Морт (тут тоже ничего нового, в том, что его хотят прикончить), потому что… Чем какой-то школьник взбесил такого великого мага, Лелуш пока понять не мог. Причём взбесил ещё до того, как этот школьник обломал его планы по возрождению четыре года назад. «Хах, да у этого Волан-де-Морта, видимо, фетиш на меня». Что делать — неясно из-за недостатка информации. Лелуш почувствовал волну гнева, взбодрившую его, заставившую мысли двигаться хоть немного быстрее, чем огненные улитки. Он не особо был в восторге от действий предыдущего владельца тела. Более того, он находил их иногда совершенно глупыми и опрометчивыми. Но вот насчёт того, что его кинули, совершенно непонятно по каким таким странным мотивам оставили в неизвестности, Ламперуж был абсолютно солидарен с Поттером. Человека хотят убить, а его лишают всякой информации о том, что делает этот убийца, и говорят, чтобы он просто ждал. Не то, чтобы Зеро не привык, что жизнь несправедлива, но ведь так неприятно, когда подло поступают близкие люди. «Если это устроил Дамблдор, то уважать его, и тем более доверять я ему точно не буду. Да и вообще, судя по воспоминаниям Поттера, он делал много чего странного и регулярно подвергал опасности мальчика. Чего он добивается — тоже не ясно…» Вдруг, лениво текущие мысли Зеро прервал стук в дверь. Удивительно вежливый стук. — Ну, войдите, — протянул он. На пороге комнаты осторожно появился Дадли. Его лицо выражало какие-то уж совсем не свойственные и противоречивые для него эмоции. Да даже сам факт того, что он пришёл сюда, был крайне странным. — Гарри, — осторожно начал кузен. — Эти дементоры, они… Правда могут забрать душу? А ты случайно не знаешь, кто они? Что ещё они могут? Лелуш сел на своей кровати, сложил пальцы рук у себя под подбородком, смерил собеседника изучающим взглядом, а потом тоном, не терпящим возражений заявил: — Ты — не Дадли.