Мальчик и писатель

       1831 год. Осень. Данное время года особенно прекрасно, но лишь тогда, когда находишься не в душном городе, а где-нибудь в собственном имении с чашкой только что заваренного чая. Да. Так думал и 17-летний юноша, имя которому — Михаил. В этом году он встретил «унылую пору, очей очарование!» в Москве, в городе, который некогда был столицей необъятной державы. Наверное, сто лет назад, она выглядела иначе. «Да уж, иначе… Может быть, дома тут действительно были другие., но вот осень! Ах, это прекрасное, до боли поэтичное время года здесь просто отвратительно. Грязь, пыль, мелкий дождь», — именно такие мысли были у юного поэта в голове. Думы от осени обязательно приводили его к размышлениям над творчеством светила русской поэзии, Михаил мечтал о встрече с ним. Речь идёт, конечно, об Александре Сергеевиче Пушкине, который в это время тоже проездом был в Москве — были дела с редакцией местного журнала, да и отказать другу сыграть несколько партий он, конечно же, не мог, хотя прекрасно знал, что денег у него не так и много, чтоб ими так рисковать. Но азарт брал верх над здравыми мыслями. В конце концов, не впервые ему приходится ставить на кон последние сбережения, если проиграет, то скажет своей жене — Наталье, что он творческая личность и порой не может контролировать свои порывы.

***

       Остановившись у приятеля, Александр Сергеевич отправился по улицам старой Москвы искать то, что ищут многие деятели искусства, своеобразный клад для художников, поэтов, музыкантов, — вдохновение. Ему, как поэту, которому сам Василий Андреевич Жуковский подарил свой портрет с подписью: «Победителю-ученику он побеждённого учителя», — нельзя расслабляться и сдавать позиции. Да, похвала от признанного писателя накладывает огромную ответственность не только за себя, но и за эти слова. — Удивительное это дело. Творческая натура может затихнуть лишь на пару месяцев, чтобы вновь озарить всех произведениями, которые были бы в десяток раз лучше предыдущих, но общество, пожирающее плоды этой натуры, за такой промежуток времени успеет забыть своё светило. Да, люди, как странны вы! Вместо того, чтоб обратить взоры на стоящих молодых литераторов, вы продолжаете заучивать старые строки, либо смотрите на насильников русского языка! Ах, орфография, сия геральдика, как мне жаль смотреть на то, как нещадно уродуют твои нормы! Чую, что скоро появятся критические статьи в газетах о том, что «тот самый Пушкин» был переоценен — тихий голос поэта раздавался плавной волной по пустынной улице где-то на окраине. Александр и сам не заметил, как забрёл в столь отдалённый уголок Москвы. — Вот куда могут занести ненужные, но такие манящие думы. Поэт шёл дальше уже в молчании, только звуки шагов выдавали его присутствие. Мужчина прошёл несколько кварталов, но так и не встретил кого-то, у кого можно было спросить. как пройти до места, где он остановился. — Занесла нелёгкая… — вздохнул он. Звучание мягкого баритона донеслось до силуэта, который стоял чуть поодаль, на другой стороне улицы. Это была явно мужская фигура, но что-то выдавало в очертаниях неопытность и юность. Да, это был Михаил Лермонтов, стоявший около какой-то закрытой лавки. Он любил прогуливаться по пустынным улицам Москвы и редко видел кого-то, кроме себя в отражениях тёмных окон, на улице в столь поздний час. Перебежав на другую сторону улицы, Михаил побрёл за мужчиной, голос которого так манил. И вправду, то как звучал Александр Пушкин смогла описать лишь Анна Керн, остальные были бессильны. — Сударь, извольте Вас побеспокоить, Вы, кажется, заблудились? — Михаил дотронулся до плеча незнакомца и тут же одёрнул руку, так как побоялся агрессии со стороны мужчины. В конце концов, кто кроме пьяниц, блудниц и поэтов гуляет ночью по окраинам Москвы? — Простите, — Александр развернулся и увидел перед собой довольно красивого юношу с выразительными чертами лица. — Да, я заблудился. Странное это время — ночь, вроде бы так спокойно обволакивает, но при этом может быть очень опасным и коварным другом! Что с Вами, голубчик? Лермонтов замер на месте, когда его взору открылось лицо незнакомца. Даже в темноте он узнал своего кумира, произведения которого знал наизусть. Как-то раз бабушка привозила ему портрет восходящего светила русской словесности, да, это лицо он запомнил навсегда. — Ал-лександр Сергеевич? — пытаясь подавить робость, промолвил он и встрепенулся, словно от холода. — К Вашим услугам, — вежливо улыбнулся шатен и отряхнул рукав своего одеяния, — ну же, полно Вам смотреть на меня, как на чудо! Я бы никогда не подумал, что так, позвольте такое вульгарное выражение, популярен среди жителей Москвы. — Я Лермонтов, — прошептал юноша. Да, он знал, что Пушкин наслышан о нём, ведь у них были общие знакомые, которые старательно скрывали факт того, что Александр осведомлён о своём подражателе. — Когда весной разбитый лёд… — медленно произнёс Пушкин. — …рекой взволнованной идёт, -Михаил продолжил строчку из своего стихотворения и утвердительно кивнул. А сердце бешено колотилось в груди, казалось, что Александр Сергеевич слышит, как оно бьётся, так как на улице стало так тихо, словно природа склонилась в поклоне перед поэтами.