В клетке

Единственным, что успел увидеть Дадзай, были полные искреннего удивления ясно-голубые глаза Чуи. Дальше его впечатало в напарника, выбив весь дух, затем они вместе куда-то провалились, и в конце по позвоночнику и затылку что-то треснуло с такой силой, что Дадзай невольно распластался на Чуе, с которого только попытался подняться. Мир вокруг накрыла темнота, наполненная диким скрежетом, раздававшимся отовсюду — а затем все стихло. Дадзай несколько раз моргнул, затем тряхнул головой, пытаясь прогнать мрак перед глазами — и слишком поздно понял, что идея была откровенно хреновой. — Ай, падла, ты что творишь?! — Чуе, судя по охрипшему голосу, тоже досталось. Дадзай зашипел: теперь синяков на голове стало на один больше — и во всем виноват кое-чей подбородок! А ведь он так ненавидел боль… — Встань с меня, мразь! — тем временем бесновался под ним Чуя, пытаясь вырваться. — Я только загнал в угол эту испанскую крысу!.. Дадзай открыл было рот, чтобы огрызнуться, как сверху что-то громыхнуло так, что из глаз посыпались искры. А дальше мир содрогнулся, дернулся вверх и куда-то поплыл, неровно качаясь из стороны в сторону. Пространство вокруг пронзило тонкими иглами света. Дадзай прикрыл глаза и бессильно выдохнул: больше не было смысла отрицать то, о чем ему уже давно твердили инстинкты. Их заперли. Сбросили в какой-то железный ящик, явно заранее подготовленный и сваренный так, чтобы они валялись плашмя друг на друге. «Зная о силе нейтрализации и рассчитывая на нее», — мысленно чертыхнулся Дадзай. Теперь они лежали, едва понимая, где чьи ноги и руки — Чуя на спине, Дадзай на нем, невольно уткнувшись лбом в костлявое плечо, — а их несли куда-то, и Дадзай понятия не имел, куда именно и что с ними собираются делать. А ведь так хорошо все начиналось: первое крупное задание, доверенное им Мори-саном, глупые колумбийские гастролеры, которые, казалось, были созданы для того, чтобы попадать в самые простые ловушки, легкие победы одна за другой. Им удалось без особых проблем выйти на склад, в котором колумбийцы держали не согласованные с портовой мафией наркотики, и устроить там погром. Перед глазами Дадзая еще стоял Чуя, с боевыми воплями носившийся от стены к потолку, разбрасывая, словно тряпичных кукол, вражеских шестерок. Пули рикошетили от него во все стороны, растрепанные волосы горели в лучах заходящего солнца огнем, и Чуя смеялся посреди хаоса боя, словно наслаждаясь им до самых кончиков пальцев. Сейчас Чуя притих и перестал барахтаться: похоже, наконец даже до его тупой башки дошло, в какой ситуации они оказались. Дадзай закрыл глаза, пытаясь отвлечься от постоянного неровного покачивания их импровизированной тюрьмы, чужого дыхания над ухом и железной пластины, упиравшейся в спину, как вдруг их резко опустили — почти бросили — вниз. Затылок снова врезался в крышку ящика, рядом сквозь зубы зашипел Чуя: — Сволочи, мрази, только выпустите, я от вас мокрого места не оставлю… В бок ящика двинули со всей силы чем-то тяжелым, потом еще и еще, и у Дадзая снова посыпались искры из глаз. — Ублюдки, вы трупы, слышали?!! — заорал в ответ во всю силу своего охрипшего горла прямо над ухом Чуя, и Дадзаю невыносимо захотелось его придушить, чтобы только он наконец заткнулся. Но ответа не последовало. Ни отголосков разговоров вокруг, ни шагов, ни шума моторов машин. Только закатное солнце продолжало пробиваться внутрь все более тусклыми лучами, и шумело где-то далеко снаружи что-то похожее на прибой. Сомнений не было: их оставили одних. Через полтора часа пыхтений и попыток извернуться так, чтобы не прикасаться друг к другу, исчерпав все запасы злости и трижды, наверное, повторив по кругу все известные маты из всех знакомых языков, они наконец сдались. Солнце давно село, а фонарей рядом, похоже, не оказалось, и ящик затопила смоляная тьма. Снаружи глухо плескались волны, от железных стенок ощутимо тянуло холодом: сказывалась поздняя осень. Телефонов не было — Дадзай проверил это первым делом, как только понял, что их бросили. Его собственный, видимо, вытащили тогда, когда грубо схватили за шкирку (одно только воспоминание об этом все еще поднимало в груди волну глухого раздражения) и запустили в Чую, сам же Чуя свой, похоже, посеял среди боя. «Блестяще, просто блестяще», — крутилось в голове, словно на заевшей пластинке, и Дадзаю никак не удавалось избавиться от этой надоедливой мысли. — Чертов испашка… — Чуя даже не прошептал — скорее, выдохнул слова себе под нос. Дадзай шевельнулся, пытаясь хоть немного удобнее пристроить голову: шея просто нестерпимо болела. — Колумбиец, — поправил он машинально. — Габриэль Гарсия Маркес — колумбийский наркоторговец, решивший немного расширить сферу своего влияния. — Ой, да плевать, — вяло-раздраженно откликнулся Чуя и снова умолк. Прокляв Маркеса, всех его людей, еще раз Маркеса, его родню до седьмого колена, и снова Маркеса в первый час, он словно перегорел и сейчас вел себя на удивление спокойно: лежал на спине, почти не шевелясь, положив руки ладонями вверх, и — Дадзай был в этом уверен, хотя и не мог увидеть — даже глаза закрыл. Его дыхание было ровным и глубоким, сердце билось размеренно, словно хорошо отлаженный мотор. «Чуя — маленькая атомная электростанция», — ехидно пронеслось где-то на краю сознания. — Выдающаяся выдержка для такого сорвиголовы как ты, — хотелось чем-то занять язык, пока в голове в очередной раз прокручивалась сцена драки в поисках хотя бы малейших подсказок касательно силы Маркеса — и поддразнивания Чуи, настолько укоренившиеся в их повседневном общении, что стали почти привычкой, для этого подходили как нельзя лучше. — А смысл сейчас дергаться, — Чуя раздраженно цыкнул, отдавая глухой злостью не то на всю ситуацию, не то на собственное бессилие. — Сам прекрасно понимаешь: если бы нас хотели утопить в океане — сделали бы это уже давно. Не утопили — значит, мы им, скорее всего, нужны в качестве заложников. — Невероятная дедукция для любителя помахать кулаками, — Маркеса же не было изначально на складе. Точно не было, они с Чуей осмотрели всю территорию, прежде чем нападать, и перекрыли все выходы, кроме одного, у которого Дадзай и остался. Теоретически мимо не мог пройти никто. На практике в какой-то момент боя Маркес появился прямо посреди склада и принялся атаковать Чую, оказываясь то тут, то там и ловко избегая всех атак. Дадзай вздрогнул: холод, которым тянуло от металлических стенок, пробирал до костей. Наверное, если бы не Чуя под ним — неожиданно теплый, словно осень к нему не могла дотянуться своими промерзшими пальцами, — ему бы уже грозило что-то веселое вроде воспаления легких от длительного переохлаждения. И мечтай после этого о безболезненной смерти. Дадзай подполз немного вверх, стараясь как можно больше увеличить поверхность контакта; холодный нос ткнулся в горячую шею совсем рядом с сонной артерией. — Кончай на мне моститься, я тебе не подушка! — хрипло рыкнул Чуя. Дадзай проигнорировал. Минутку подумал, затем запустил окоченевшие пальцы Чуе под пиджак: так было хоть немного теплее. — Да ты, блядь, больной извращенец, — Чуя дернулся, но деваться ему особо было некуда. — Я тебе руки поотрываю, как выберемся, клянусь. Дадзай проигнорировал и это. Если бы это была невидимость, Маркесу ничего бы не стоило, не снимая ее, подобраться к Чуе и хотя бы попытаться его зарезать. Если бы была телепортация — лучшим было бы перенестись вплотную и сразу ударить в жизненно важный орган. «И на месте Маркеса я бы первым делом убрал бы себя, а потом уже — эмоционально нестабильного партнера, которого вывела из равновесия смерть товарища». Однако Маркес этого не сделал. Каждый раз он появлялся в новом месте на определенном расстоянии от Чуи и атаковал оттуда. «Где-то… метра полтора, наверное», — Дадзай закрыл глаза, стараясь максимально ясно воспроизвести перед глазами картину. Красивый кудрявый молодой человек с размашистыми росчерками бровей и темными искристыми глазами, с крупным охотничьим ножом в руке, напротив невысокого рыжего безоружного подростка, в чьих волосах горели заходящее лучи солнца… Интуиция на мгновение болезненно кольнула в затылок: что-то во всплывшей сцене было такого, что должно было стать ключом к разгадке силы Маркеса. «Думай, — повторил себе Дадзай, невольно вслушиваясь в успокаивающий ритм чужого размеренного сердцебиения. — Думай. Расстояние. Направление. Рост. Поза. Движения. Оружие…» Почему Маркес использовал нож, а не пистолет? Если бы его силой была невидимость, звук выстрела мог бы выдать его местонахождение — но у него точно не было невидимости. Какая еще могла быть причина использования холодного оружия? Догадка крутилась где-то совсем рядом, но Дадзаю никак не удавалось ее ухватить. — Так какой у нас план? Дадзай несколько раз моргнул, пытаясь вынырнуть из своих размышлений. Затем тихо вздохнул. Удивительно, как только Чуя безоговорочно доверял ему в разработке боевой тактики и стратегии, несмотря на общую враждебность. — Ну… — он быстро прокрутил в голове все возможные варианты и окончательно убедился, что выбор у них невелик. Подумал немного и отмел «нас все же сбросят в Токийский залив» и «нас расстреляют вместе с ящиком» как потенциально неисправимые. — Когда откроют крышку, ты быстро отталкиваешь меня, чтобы разорвать контакт и прекратить действие моей способности, и выносишь всех в своем привычном стиле. Главное — не попадайся Маркесу. — О, дать тебе в морду — это я всегда рад, — Дадзай был уверен, что Чуя довольно оскалился. Закатил глаза, едва сдерживая очередной вздох. — «Давая мне в морду», ты меня не сможешь нормально оттолкнуть, тупой Чуя. Другое дело — удар в грудную клетку. Главное — не переусердствуй и не сломай мне ничего: против Маркеса я тебе все еще нужен. — И с каких это пор хренов суицидник, вечно обмотанный бинтами, стал беспокоиться о собственном теле? — О, конечно же, ты можешь обо мне не думать и треснуть, сколько хватит дурной силы в твоем крохотном тельце, — Дадзай добавил в голос столько меда, что в нем можно было утонуть. — А потом объяснять Мори-сану, как так получилось, что я искалеченный, а ты завалил задание. — Черта с два я его завалю! — огрызнулся Чуя, но все же умолк, проигнорировав даже «крохотное тельце». Дадзай прикрыл глаза, пытаясь вновь сосредоточиться. Теплый, словно огонь, Чуя лежал под ним, Дадзай вслушивался в его ровное дыхание и размеренный стук сердца, касался похолодевшим носом горячей шеи и грел руки под чужим пиджаком. Нужно было найти разгадку до того, как за ними вернутся. Из полутрансового состояния его грубо вырвали: Дадзай моргнул, переключая сознание, и понял, что Чуя напрягся всем телом. А еще через несколько секунд вдали послышался слабый гул мотора. — Едут, — коротко бросил Чуя. «Мог бы и не говорить», — мысленно ответил ему Дадзай, но сам промолчал. Зато попытался максимально сгруппироваться — насколько позволял тесный ящик. На затылок и на спину, прямо напротив сердца, легли горячие ладони: похоже, до Чуи вдруг дошло, что вариант «крышку откроют, и у нас будет шанс спастись» далеко не единственный из возможных. — Ты с ума сошел? — после очень красноречивого молчания все-таки решил озвучить Дадзай. — Ты не остановишь пули руками, пока я к тебе прикасаюсь. — Заглохни, — в голосе Чуи звенело такое напряжение, которого он не слышал уже очень давно. — Над тобой железная пластина, если нас решат расстрелять, не открывая крышку, часть ударной силы о нее погасится. А если захотят нашинковать катанами, лезвие я как-нибудь поймаю. Дадзай удивленно приоткрыл рот, закрыл его: — Просто открытыми ладонями? Ты сейчас серьезно? — Я сказал, заглохни! Ты все равно лежишь спиной вверх и никак себя не защитишь! — От моей спины до крышки расстояние менее пяти сантиметров, ты совсем идиот, если не понимаешь, что твои руки ничем не помогут. Только покалечишься зря. Чуя не успел ответить: гул мотора стал совсем близким. Послышался скрип шин и шорох гравия где-то рядом, темноту в ящике пронзили иглы света от фар, скользнув по лицу Чуи и высветив широко открытые глаза с бездонными зрачками, напряженный залом бровей, сжатый в тонкую нить рот. Дадзай моргнул. «Ты что, правда паникуешь оттого, что нас действительно могут захотеть прихлопнуть, а ты не можешь меня защитить? Ты серьезно сам только что повесил на себя ответственность за мою жизнь?..» Стоп. Свет. Залитый заходящим лучами Чуя в самом центре склада с наркотиками. Точно такие же по цвету и углу наклона лучи, прошивающие пространство внутри ящика, когда вокруг уже никого не осталось. Кусочки паззла с громким щелчком встали на место: внезапные появления в разных местах, холодное оружие, которое куда легче при такой способности контролировать, беззвучное исчезновение после того, как их бросили около залива. Дадзай быстро нащупал пряжку пояса от пальто, резко дернул его, вытаскивая, сунул Чуе в руку: — Как только выберемся — любым способом намотай пояс на руку или ногу Маркесу и ни за что не отпускай! — Что?.. — Способность Маркеса — манипуляция временем вокруг себя в радиусе полутора метров. Изменение соотношения между своим временем и временем окружающей среды, но работает оно только на неодушевленные объекты. Если ты его поймаешь, он не сможет ускориться без тебя и убежать с дистанции для ат… Его прервал страшный скрежет: казалось, в ящик вгрызся гигантский консервный нож. Тонкое серебристое лезвие молниеносно описало прямоугольник, срезая крышку, и Дадзай едва успел снова сгруппироваться, как сильный удар в грудь отбросил его вверх и в сторону. Мир мелькнул вокруг калейдоскопом — слишком ярким после нескольких часов в непроницаемой темноте. Дадзай перекатился и тут же вскочил на ноги, оценивая ситуацию. — Ну и ну, молодые люди, как я вижу, энергия из вас бьет ключом. Они действительно были у залива, среди каких-то полуразрушенных заброшенных складов. Над темными водами медленно взбиралась на небо старая луна, тихо плескались волны, разбиваясь о подточенный эрозией пирс. Чуя стоял — почти висел в воздухе, едва опираясь носком левой ноги на край ящика, — от его руки к рукаву Золотого Демона тянулся пояс, который ему вручил Дадзай («Молодец, Чуя-кун, послушный песик!»). А в нескольких шагах от них на это с вежливым интересом взирала Коё-нэ-сан. — Анэ-сан! — Чуя посветлел на лице. Одним ловким движением сбросил импровизированную петлю с Золотого Демона, легко спрыгнул на землю. — Как ты?.. — Вы не вышли на связь в условленное время, и босс послал меня вас найти, — Коё-нэ-сан привычно улыбалась одними уголками губ. — Получилось немного дольше, чем я ожидала — но, похоже, моя помощь действительно вам пригодилась. — Да не говори, — Чуя облегченно рассмеялся — и тут же спохватился. — Но если мы здесь, а Маркеса нет… — Очевидно, он перешел в контратаку: поймал нас и попытался выманить на нас других сильных бойцов, чтобы штаб-квартира осталась без защиты, — Дадзай неспешно подошел, пряча затекшие руки в карманы. После стольких часов тело неприятно покалывало и ныло, и двигаться с привычной легкостью было тяжело. — Анэ-сан, не одолжишь свой телефон? Мне нужно кое-что передать Мори-сану, а нас оставили без связи. — Конечно, — хрупкие пальцы извлекли из рукава кимоно мобильный. — Босс сказал, что ты, скорее всего, захочешь его набрать. Дадзай невнятно хмыкнул: в голову начала закрадываться мысль, что если Мори-сан и рассчитывал, что они с Чуей смогут разобраться с Маркесом вдвоем, то лишь в качестве небольшой приятной вероятности. Отойдя на несколько шагов, он открыл телефон и быстро нашел нужный номер. — Но если Маркес сейчас в мафии!.. — взволнованный голос Чуи начал сливаться в сознании с шумом волн. — О, не беспокойся, в штаб-квартире сейчас Полковник, думаю, он легко сдержит врага до того, как Дадзай-кун передаст Мори-сану всю необходимую информацию. В трубке послышались гудки — один, второй, третий, — а затем на той стороне щелкнуло, и послышалось приглушенное: — Слушаю. Дадзай невольно улыбнулся: в голосе Мори-сана не было ни капли удивления. Закрыл глаза, собираясь с мыслями: — Мори-сан, это я. У меня есть для вас интересная информация.