The Enigma of Life

Still speaks the silence   Гермиона стояла у высокого окна, с тоской глядя в проливной дождь. Прошло так много времени с тех пор, как она последний раз была на улице. Казалось, она уже годы не выходила за пределы этой комнаты. Она понятия не имела, сколько времени прошло. Она была совершенно отрезана от внешнего мира. Ни календарей, ни журналов, ни газет. Ей повезло, что у неё хотя бы были чистые листы пергамента и перо для письма.   Ее глаза лениво следили за каплями дождя, оставлявшими за собой тонкие тропинки, которые в свою очередь превращались в маленькие волнообразные ручейки, пока ее мысли блуждали где-то далеко. Так она и коротала все последние дни. Ну, вернее, почти все. Сейчас она была благодарна за предоставленный ей момент покоя. Она понятия не имела, кто посетит ее в следующий раз, или когда он вернется.   It speaks in riddles to my mind   Иногда она думала, что сошла с ума, и её сознание окончательно сломлено. Она знала: в этом и состояла его цель. Он выбрал худший из способов. Используя ее, чтобы добраться до Гарри, используя их ментальную связь, чтобы посылать ему картины её мучений. Она знала своего друга, она знала, как тяжело ему было всё это видеть. В эти мгновения она старалась молчать, зная, что ее крики, слезы и мольбы о помощи только ухудшат положение Гарри. Жалость, в любом случае, никак не поможет ей.  Тёмный Лорд не ведал пощады.   Он просто смотрел, следил за происходящим с улыбкой на змееподобном лице, его глаза сияли от удовольствия, когда Пожиратели издевались над ней всеми возможными способами. Она часто задавалась вопросом, почему он сам не принимает в этом участия. Разве это не свело бы Гарри с ума еще больше? В конце концов, она пришла к выводу, что он просто не мог. Вероятно, его тело не могло функционировать должным образом. В любом случае, это не имело значения, так как он, казалось, получал удовольствие от одного лишь просмотра.   And time keeps passing by   Она никогда не забудет тот день, когда ее схватили. Хогвартс был закрыт на лето, но она не собиралась возвращаться на седьмой курс. Она, Гарри и Рон решили, что им нужно закончить безумный квест Дамблдора. Гарри не успел рассказать ей всех подробностей. За что она была очень благодарна, потому что, как только ее схватили, Волдеморт легко мог выудить у неё из головы всю необходимую информацию.   Они на время разминулись. Гарри вернулся к Дурслям, чтобы предупредить их. Независимо от того, насколько он их презирал, он знал, что они в опасности, и ему нужно было поскорее покинуть дом, в котором он вырос. Рон вернулся в Нору, где они все собирались встретиться на свадьбе Билла и Флер. Она вернулась домой, к своим родителям. Она решила стереть их воспоминания о себе. Они были в опасности, и чем меньше они знали, тем лучше. Она собиралась отправить их в Австралию, подальше от войны. Она хотела вернуться за ними, когда всё закончится.   Когда она поднималась по ступенькам, она уже знала, что что-то не так. Ей стоило довериться своим инстинктам и поскорее убираться отсюда. Но мама и папа. Ей даже не хотелось думать об этом. В доме был погашен свет, хотя было только семь вечера. Она тихо вошла в дом и прислушалась.   Тишина. Она хотела позвать родителей, но знала, что это слишком опасно. В доме мог быть кто-то еще. У неё было нехорошее предчувствие, когда она кралась из комнаты в комнату с волшебной палочкой наготове в поисках своих родителей. На первом этаже никого не оказалось, поэтому она направилась наверх. Она остановилась перед комнатой родителей, крепко сжав дверную ручку вспотевшей ладонью. Она знала, что они были там. Она чувствовала. Она вздохнула и открыла дверь.   Она не была готова к тому зрелищу, которое предстало перед ней. Когда-то белые стены были окрашены багровыми пятнами. Безголовый труп ее отца валялся на полу рядом с кроватью. Его голова лежала на столе, словно ужасное пресс-папье. На месте глаз были чудовищные волдыри. Они были выжжены. В воздухе висел тяжелый запах обугленной плоти и опаленных волос.   Ее мать лежала на кровати. Горло было перерезано. Её одежда отсутствовала, и, вероятно, ее изнасиловали ни один раз, учитывая количество крови между ногами. Ее бледное тело было усеяно глубокими рваными ранами и следами от укусов. Это была далеко не мирная смерть. И скорее всего мать была свидетельницей жестокой расправы над отцом.   Гермиона отвернулась и рухнула на пол. Она опоздала. Ей следовало бежать. Кто бы это ни сделал, вероятно, он все еще был где-то рядом. Она должна была аппарировать прямо сейчас, но до ее дня рождения оставались месяцы. У нее еще не было лицензии. Артур должен был потренировать её этим летом. Она спустилась вниз по лестнице, где её уже ждали Люциус Малфой и Рудольфус Лестрейндж, лениво прислонившиеся к стене в ее гостиной. Она остановилась на лестнице, направив на них волшебную палочку.   Рудольфус небрежно оттолкнулся от стены.  — Так, так, так, что у нас здесь, Люциус? Похоже, грязнокровка наконец-то вернулась домой. Должен сказать, на плакатах ты выглядишь куда лучше, дорогуша.   Гермиона не ответила. Она, не отрывая от них глаз, замерла на последней ступеньке. Ей придется бороться. Она бы с радостью аппарировала, если бы знала, как, черт побери, обойти эту лицензию. В её голове кружился отчаянный ворох мыслей. Пожиратели стояли между ней и входной дверью. Если ей удастся вывести их из строя, она сможет выбежать через заднюю дверь. За ее домом простирался лес. Она могла бы наложить на себя дезиллюминационные чары и отправить патронус в Орден.   Слишком самонадеянно с её стороны. Теперь всё зависело от ее победы в бою с двумя опытными Пожирателями. Но это был единственный вариант. Она ни за что не сдалась бы им добровольно.   Рудольфус шагнул вперед, и она слегка отступила, не спуская глаз с Люциуса, который казался ей более опасным противником. Он ухмыльнулся, и внезапно она вспомнила Драко. Он был так сильно похож на него в эту секунду.  — Что это вы собираетесь делать, мисс Грейнджер? Вы и правда думаете, что можете одолеть нас? — бархатным голосом осведомился он.   Вместо ответа она с вызовом подняла подбородок. Они не знали, на что она способна. Тогда как она точно знала, на что способны они. Это давало ей небольшое преимущество. Для них она была просто еще одной глупой девочкой.   Она попыталась наслать на Люциуса невербальное заклинание, но, к ее разочарованию, Малфой тут же блокировал его.  — Ну, надо же, — лениво протянул он. — А вы полны сюрпризов, мисс Грейнджер. Кажется, нас ждет веселье.   Гермиона ответно блокировала его проклятие, направив его обратно в их сторону. Это заставило Пожирателей поставить щиты, чтобы защитить себя. Гермиона тоже окружила себя защитным барьером. Она направила свою волшебную палочку на потолок и обрезала провод потолочного вентилятора. Он рухнул на них, и она, воспользовавшись их замешательством, рванула в сторону кухни.   Она побежала к двери. Закрыто. Она перепробовала все заклинания, которые знала, и даже взрывающие проклятия. Дверь не поддавалась. Позади нее раздался смешок, и она резко обернулась с поднятой наготове палочкой.   — Это было очень занятно, грязнокровка. Но Темный Лорд уже ждет. А он ненавидит ждать, — вкрадчиво произнес Рудольфус, его глубокий баритон эхом отзывался в маленькой кухне.   Гермиона сверкнула глазами. Они загнали ее в ловушку, но она не собиралась сдаваться без боя. Она взорвала шкафы и послала в Пожирателей весь фарфор своей матери. Она наблюдала, как Люциус лениво взорвал каждый нацеленный на него предмет, осколки звенели, в дребезги разбиваясь о кафельный пол. Далее в ход пошли столовые приборы. Она услышала, как Рудольфус произносит проклятие, и швырнула в него стайку кухонных ножей. Люциус громко рассмеялся, когда увидел, как его напарник сражается с заколдованной посудой.   Она использовала его отвлечение, чтобы послать в него штопор. Она осторожно прицелилась, чтобы он проник точно сквозь магический щит. Он приземлился идеально, глубоко порезав бледную щеку. Люциус смерил её недоверчивым взглядом и поднял руку, касаясь раны пальцами. Он опустил ладонь и посмотрел на размазанную по ней кровь. Затем его лицо скривилось в мрачной улыбке.   В серых глазах вспыхнула ярость, и из его волшебной палочки вырвалось полчище змей, они устремились к ней, плотно обвиваясь вокруг ее тела. Она опустила палочку, когда они крепко связали её руки. Летающие тарелки резко упали на пол. Как жаль, что она не умела говорить на Парселтанге.    Люциус медленно подошел к ней, ласково провел пальцами по её щеке и прошептал: — Теперь я твой должник, грязнокровка. Он облизнул ее щеку, и она с отвращением отвернулась от него.  As I walk tearful through this life Казалось, всё это было жизнь назад. С тех пор так много всего случилось. Она наблюдала, как в небе сверкала молния, слезы катились по ее лицу. Она задавалась вопросом, где сейчас ее друзья, и всё ли с ними в порядке. Она надеялась, что они все еще где-то там, все еще сражаются, ведь она до сих пор была жива. Она не сомневалась, что ее убьют, как только она перестанет быть полезной.   Она почти приняла неизбежность. Она устала от этой жизни. Даже если Гарри победит, и она вновь окажется на свободе, она уже никогда не будет тем человеком, каким была раньше. Никто, прошедший через то же, что и она, не сможет остаться прежним. Она не была уверена, сможет ли она когда-нибудь снова посмотреть Гарри в глаза, зная, что он всё видел. Из её глаз вновь полились слезы, когда она подумала о своем лучшем друге. Он нуждался в ней, и она подвела его. Она стала пленницей.   Она вспомнила своё первое пробуждение в плену. Она оказалась в подземелье, очевидно принадлежавшему семейству Малфоев. Она была прикована к стене, её ноги едва касались холодного каменного пола. Она вздрогнула, когда дверь наверху лестницы со скрипом открылась. Она с ужасом наблюдала, как Волдеморт медленно направляется к ней. Она увидела Люциуса и Драко, следующих за ним.   — Это она, Драко? — спросил высокий холодный голос.   — Да, мой Лорд, — тихо ответил он.   — Ты уверен?   — Да, мой Лорд…   — Очень хорошо. Замечательно, Люциус. Она будет нам очень полезна. Думаю, ты заслуживаешь небольшую награду за то, что привел ее ко мне. Верно, Люциус?   Люциус смерил быстрым взглядом своего сына, а затем вновь перевел глаза на Гермиону.  — Как вам угодно, мой Лорд.   Волдеморт ухмыльнулся ему. — Отведи нашу гостью в подготовленную для неё комнату на третьем этаже.  Он внимательно посмотрел на девушку. — Я скоро навещу тебя.   Она оставалась спокойной. Всё самое ужасное уже случилось. Вряд ли ей могло было стать еще хуже.     Dreams pass by silently Люциус снял с неё оковы, и она обессиленно рухнула на пол. Ее руки заныли от боли, когда к ним вновь начала поступать кровь. Она потерла свои запястья, он заставил её подняться и аппарировал.   Они приземлились в спальне. Та самая комната, в которой она сейчас находилась. Он толкнул ее на кровать.  — Чувствуй себя как дома, грязнокровка, — усмехнулся он. — Думаю, ты здесь задержишься.   Гермиона с ненавистью посмотрела на него. Она хотела возразить, закричать, что ее друзья придут за ней, но она знала, что это не так. Они не могли. Все члены Ордена знали, что это ловушка, и не позволили бы Гарри и Рону наделать глупостей.   Они неотрывно смотрели друг на друга несколько секунд. Гермиона чувствовала себя все более и более неловко. Почему Люциус так на нее смотрит? Её мысли прервало внезапное появление Волдеморта, бесшумно вошедшего в комнату.   — Я надеюсь, мисс Грейнджер оценила свой новый номер? Обычно отребье вроде тебя я оставляю гнить в темнице, но для нашего плана это место куда более подходящее. Она не доставит тебе неудобств, Люциус?   Люциус смерил её пристальным взглядом, прежде чем ответить.  — Я уверен, у вас есть веские причины, чтобы держать её здесь, мой Лорд. Как бы сильно сама мысль о том, что в моем доме находится грязнокровка, не казалась мне отвратительной, я горжусь тем, что могу быть вам полезен.   Гермиона закатила глаза. Она ничего не могла с этим поделать. Напыщенный мерзавец. Волдеморт заметил это, и змееподобное лицо исказила кривая ухмылка.  — Рад это слышать, Люциус. Что касается твоей награды... Мисс Грейнджер у нас девственница?   Гермиона была возмущена. Это было личное. Более того, с какой стати он вообще это спрашивал? Она не могла больше держать язык за зубами.  — Вас это не касается!   Люциус ухмыльнулся, когда Волдеморт подошел ближе к кровати, где она сидела.  — Отвечай, грязнокровка. Я всегда могу проверить.   Гермиона в ужасе посмотрела на него. Она боялась даже подумать об этом. — Отлично! Да, я девственница. Надеюсь, вы довольны?   Он снова угрожающе улыбнулся, обнажив зубы.  — Безмерно. Люциус, я хочу, чтобы ты вкушал свои почести, пока я смотрю.   Люциус удивленно посмотрел на Темного Лорда. Ему хотелось первым сломить лучшую подружку Гарри Поттера. Для него это действительно было честью. Даже несмотря на то, что она была грязнокровкой.   Гермиона была в замешательстве. Волдеморт опустился на стул напротив кровати. Люциус повернулся к ней, и она заметила хищный блеск в его глазах. Она быстро вскочила с кровати, но не успела ничего сделать. Люциус крепко сжал ее руку.   — Бежать некуда. Тебе негде спрятаться. Теперь будь хорошей девочкой, чтобы я мог получить удовольствие. В конце концов, я в долгу перед тобой, — он указал на тонкую царапину на своей щеке, которая все еще заживала.   Она попыталась сопротивляться, но он толкнул ее обратно на кровать. Она ахнула, когда он начал стягивать с неё одежду. В карих глазах застыли слезы ярости, когда он прижал ее руки к изголовью кровати.   — Так намного лучше, — пробормотал он. — Вы согласны, мой Лорд?   — Да, — прошипел он. — Намного лучше. Сделай ей больно, Люциус.    Всё перед глазами Гермионы было размыто от слез. Никто никогда не видел ее голой. Даже ее соседки по комнате в школе. Она отчетливо осознавала, что сейчас происходит. Люциус собирался изнасиловать ее, пока Темный Лорд наблюдал. Он знал о своей связи с Гарри.   Она вздрогнула, когда почувствовала, как его рука коснулась её влагалища, касаясь ее там, где ни один мужчина раньше не касался.  — Будет больно, грязнокровка, — выдохнул он ей в лицо.   С этими словами он стал проталкивать свой член внутрь, дюйм за дюймом. Она закричала. Он разрывал ее невинность, а она ничего не могла сделать. Она хотела умереть. Она пыталась отстранить его от себя, но это только подогревало его желание. Он был почти в исступлении, когда трахал ее.   — Чертовски узко, — пробормотал он, прижимаясь губами к её потному лбу. — Тебе оказана великая честь, девочка. Немногие чувствовали толщину моего члена.   Она закрыла глаза, слезы текли по ее лицу. Гарри, вероятно, видел все это. Она не хотела видеть лицо Волдеморта, когда он смотрел, как ее оскверняют. Она просто лежала, когда Люциус напрягся, кряхтя, подходя к кульминации.   Она не двигалась, когда он поднялся. Ее руки все еще были прижаты к изголовью кровати, она не могла прикрыться. Она вздрогнула, когда почувствовала руку у себя между ног. Ее глаза открылись и встретились со сверкающими красными зрачками Волдеморта. Она в отчаянии закрыла глаза, думая обо всех ужасных вещах, которые он мог сотворить с ее кровью.   — Благодарю, мисс Грейнджер. Обещаю не заставлять тебя долго томиться в ожидании нашей следующей встречи. Она съежилась, когда он почти что любовно провел прохладной мертвенно-бледной ладонью по ее щеке. Затем он ушел. I see them waving back at me    Это был лишь первый раз из сотни других. Тёмный Лорд превратил ее в некое подобие шлюхи для Пожирателей Смерти. Ее гардероб состоял из скудного белья и одной мантии. С таким же успехом она могла просто ходить голой. Ей было совершенно нечем заняться, кроме как сидеть в этой комнате и ждать, пока кто-нибудь не появится.   Она даже не могла сосчитать, сколько раз её изнасиловали. Казалось, что здесь побывали все. Включая Северуса Снейпа. Она не могла понять, если она была так отвратительна, что же заставляло их возвращаться снова и снова? И, конечно, Тёмный Лорд всегда приходил и смотрел..   Все эти дни она жила в своих мечтах. Она мечтала о мире без войны, без ненависти, без боли. Она мечтала о смерти. Она хотела положить конец своим страданиям.   All hope is long since gone   В начале она все еще надеялась. Она надеялась на какое-то чудо, что Орден ворвется и спасет ее. Она надеялась, что Гарри наконец победит, и она сможет вернуться домой. Она вспомнила, что случилось с ее родителями, и поняла, что ей некуда идти.   Она знала, что если она когда-нибудь выберется отсюда живой, то никто никогда не захочет ее. Она была испорчена. Ее использовали снова и снова. Ей, вероятно, даже перестанут доверять. Она слишком долго была с врагами.   Нет, всё-таки она поняла, что надеяться глупо. Надежда ни к чему ее не приведет. Она лишь послужила причиной ее боли в первые дни, затем недели, а затем месяцы пребывания в этом проклятом месте, и ничего не менялось.   I guess it really never was there at all, a mirage passed on   Оглядываясь назад, она чувствовала, что у нее никогда и не было никакой надежды. С того момента, когда она обнаружила тела своих родителей, она потеряла всякую надежду на побег. Не было никакой надежды и на спасение. Единственная надежда, которую она оставила, была надежда на быструю и безболезненную смерть. Надежда, равнозначная отсутствию надежды. Волдеморт должен был убить ее. И она знала, что никто не удостоит её быстрой Авады.   Надежда была опасной вещью. В конце концов, всё, на что она надеялась, о чём мечтала, ушло. Она никогда не построит карьеру, у нее не будет возможности изменить то, что, по ее мнению, нуждается в изменении. И Рон никогда не захочет её, если они переживут эту проклятую войну. Чем больше она размышляла о разных вещах, тем глубже погружалась в яму своего личного ада.   I know the darkness will break me And you can not save me, can’t catch my fall I feel the sorrow embrace me, this life depraves me I’m lost forevermore   Её сломили. Она чувствовала это. Прежняя Гермиона никогда бы так просто не опустила руки. А теперь?.. Но что она могла сделать? Она пробыла здесь слишком долго. Гарри не мог ее спасти. Рон не мог ее спасти. Орден не мог ее спасти. Она не могла себя спасти.   Однажды она попросила пергамент и перо. Люциус смеялся над ней.  — Собираетесь написать мемуары? Я сомневаюсь, что кому-то будет интересно читать о жизни шлюхи.   Она не ответила, и он ушел. А затем увидела пергамент и перо, оставленные на тумбочке. Вероятно, это было самое приятное, что с ней случилось за всё время пребывания в этом месте. Она писала на пергаменте, словно бы говорила с человеком, которому она могла бы доверить свои чувства и поделиться своими страхами. Ей было все равно, прочитают ли это. На самом деле, она была уверена, что они это сделают, получая некое извращенное удовлетворение от осознания, что они действительно сломили её. Она чувствовала себя потерянной в море зла. У нее не было ни одного друга в этом месте. Даже домовые эльфы, появлявшиеся время от времени, были слишком напуганы, чтобы говорить с ней. Она была совершенно одна. Она жаждала увидеть дружелюбное лицо, она жаждала заботливых прикосновений и теплых объятий. Было так много вещей, которые раньше она принимала как должное.   Она скучала по своим друзьям. Она скучала по тёплым посиделкам, горячему шоколаду и Хогвартсу. Она скучала по своим книгам. Однажды она попросила что-нибудь почитать. Люциус рассмеялся и сказал, что передаст Тёмному Лорду ее просьбу. Некоторое время спустя в её комнате появился сам Волдеморт.   Она забилась в углу, потому что больше некуда было бежать. Тонкие сухие губы растянулись в улыбке.  — Я слышал, ты попросила книги. Скажи мне, грязнокровка, почему я должен удовлетворить твою просьбу?   Гермионе было слишком страшно, чтобы ответить. Если она ответит, что ей скучно, он вполне может привести своих Пожирателей, чтобы «развлечь» её.    — Я… Я… — она запнулась, в карих глазах застыли слёзы.   Он спас её от ответа.  — Я не чувствую необходимости стимулировать твой ум, грязнокровка. Возможно, когда я убью мальчишку, я выполню твою просьбу. Если, конечно, ты сможешь убедить меня, что заслуживаешь жизни.   Он медленно приблизился к ней. Она дрожала. Она никогда больше ничего не попросит.   Она сжалась в углу, когда он подошел практически вплотную. Её глаза упрямо смотрели в пол. Она съежилась, когда почувствовала, как его холодные пальцы схватили её подбородок и заставили её встретиться с ним взглядом. Она не была готова к тому, чтобы он вторгся в ее разум. Она чувствовала, как он пробирается сквозь ее воспоминания, задерживаясь на её недавних мыслях о смерти.   Он покинул её разум так же внезапно, как и вошел. Ухмыляясь, он выпустил её подбородок. — Боюсь, дорогая, что смерть не придет за тобой, пока я не решу. Ты моя, отныне и навеки.   Он ушел, оставив ее дрожащей в углу. Она была в замешательстве. Что он имел в виду? Он хотел оставить её в живых, если победит? Она вздрогнула от этой мысли. Она не могла прожить остаток своей жизни вот так. И не будет.   My life darkens year by year, and no one seems to really care   Как долго она пробыла в темноте? Она чувствовала себя растением, лишенным солнечного света. Она чувствовала слабость и тоску. Может быть, прошли годы, а она все еще сидела в этой комнате.  Она задавалась вопросом, проиграна ли война. И если да, то, вероятно, Тёмный Лорд посчитал её достаточно занятной, чтобы оставить здесь. Он все еще приходил к ней время от времени, и каждый раз с ним приходили разные мужчины и женщины.    Она обнаружила, что Люциус любил чувствовать доминирование. Она всегда была так или иначе связана, когда он был с ней. Он также был очень изобретателен со своими методами пыток. Однажды он удерживал ее магией, параллельно стимулируя своей волшебной палочкой. Он заставлял ее достигать кульминации снова и снова, и в итоге она начинала кричать от боли, лишь бы он остановился. Это было далеко не приятное ощущение, а глубокая пульсирующая боль. После она едва могла сидеть.   Братья Лестрейнджи почти всегда приходили вместе. Рабастан и Рудольфус Лестрейндж. Она всегда с ужасом ожидала их визита. Они брали её по очереди, а затем сразу вдвоем, трахая её, пока их силы не иссякнут. После них она всегда принимала укрепляющее зелье, чтобы появились силы доползти до ванной. Тёмный Лорд не ограничивал её мучения простым изнасилованием. Однажды он заставил Драко Малфоя наложить на нее Империо, и она отдавалась ему страстно и добровольно. Он заставил её наслаждаться процессом. Вероятно, это было самое унизительное, что случилось с ней за всё время пребывания здесь. Не только потому, что это был Драко Малфой, ее враг и мучитель в школе, но и потому, что он заставил её испытывать желание.   Она даже не могла представить, что подумал Гарри, когда увидел это. Должно быть, он решил, что она вступила в их ряды, что теперь она одна из них. Если это так, она, вероятно, будет убита на месте, если выберется отсюда.   My fear always lingers here, its growing stronger deep inside of me   Она продолжала писать свои мысли на пергаменте. Это была её единственная отдушина. Она была уверена, что Люциус или Тёмный Лорд читали её мысли, но это не имело значения. Всё равно они в любой момент могли прийти и использовать легилименцию.   Она стала одержима смертью. Она хотела умереть. Она думала о том, чтобы покончить с собой. До недавнего времени она считала, что только трусы думают о самоубийстве. Но чем больше она размышляла об этом, тем более благородной ей начинала видеться такая смерть. И в то же время ей было страшно. Она боялась того, что произойдет после. Она была воспитана в христианской семье. В христианстве, если ты убил себя, ты попадаешь в ад. Она уже жила в аду, и она не хотела проводить вечность в другом.   У неё были смешанные чувства. Она знала, что пока Темный Лорд не собирается убивать её, и что это будет куда более болезненно и унизительно, чем она могла бы себе представить. Она просто не знала, хочет ли она ждать неизбежного. Когда друзья узнают о её смерти, они поймут, что она не могла больше терпеть.   It won’t set me free   Страх.   Эта эмоция сопутствовала каждому её дню в этом месте. Каждый раз, когда кто-нибудь входил в её комнату, она боялась того, что с ней должно было случится. К ней могли прийти в любой момент. Тёмный Лорд обещал использовать её в праздновании, когда война закончится. Она останется последней из Золотого Трио. Он намекнул, что это будет подходящая кончина для неё.   Холод пробежал по ее позвоночнику. После того, что случилось вчера, она была готова принять смерть. Она все равно рано или поздно настигнет её. Так пусть её смерть станет последним актом неповиновения Тёмному Лорду.   I know the darkness will break me, And you can not save me, can’t catch my fall I feel the sorrow embrace me, this life depraves me I’m lost forevermore   Она почувствовала, как изменилась атмосфера в комнате, когда он появился, просто материализовавшись перед ней. Холодные красные глаза Тёмного Лорда тщательно изучали ее. Она не поднимала взгляда.   Она вздрогнула, почувствовав, что эти гляделки длятся дольше обычного. Почему он так на нее пялится? Неужели пришло время? Он убил Гарри? Ее мысли отчаянно кружились, пока он не нарушил затянувшееся молчание.   — Посмотри на меня, — тихо приказал он.   Она дрожала, испуганно подняв глаза. Неподдельный ужас пронзил ее тело, когда она старалась не отводить глаза. Что ему нужно? На его лице застыла идеальная маска безразличия, когда он рассматривал ее, как ей казалось, целую вечность.   — Ложись на кровать, — наконец медленно проговорил он.   Она нерешительно подчинилась, в ее разуме разыгрались всевозможные извилистые сценарии. Зачем? С ним никого не было, почему он хотел, чтобы она лежала на кровати? Она не смела бросить ему вызов. Если бы она это сделала, он наверняка сделал бы только что-то более худшее, чем планировал.   — Нет, — прошептал он. — На живот.   Она бросила на него быстрый взгляд, прежде чем перевернуться. Ее сердце дико пульсировало под ребрами, когда она почувствовала, что он нависает над ней. Волдеморт тихо произнес заклинание, и через секунду ее руки уже были прижаты к изголовью кровати. Она напряглась, когда её одежда исчезла. Она замерла, когда почувствовала его влажный язык на своей спине чуть выше ягодиц.   Она боролась с желанием извиваться, когда его язык заскользил по ее позвоночнику вверх до шеи. Его губы коснулись ее уха, когда он тихо прошептал ей: — Я решил наградить тебя клеймом, дорогая.   Она дернулась в знак протеста, и он силой прижал её к себе.  — Я говорю не о тёмной метке, глупая девчонка, — раздраженно прошипел он. — Я бы никогда не сделал тебя одной из моих последователей. Это особое клеймо. Теперь ты принадлежишь мне. Даже если ты покинешь это место, я смогу найти тебя в одно мгновение. Я буду знать всё о твоих чувствах, твоих желаниях. Отныне нет ничего, что ты могла бы от меня утаить.   Она ничего не сказала, когда он оседлал её ноги, прижав её бедра к кровати. Она вздрогнула, когда он коснулся волшебной палочкой её спины.  — Боюсь, будет очень больно. Возможно, я должен просто заставить тебя хотеть этого.   Она молчала. Он прошептал еще одно заклинание, и ей понравилась мысль о том, что Тёмный Лорд заклеймит её. Лишь в самой тёмной части её разума была маленькая частичка, которая отчаянно сопротивлялась и кричала, что это неправильно.   Она зажмурилась от удовольствия, когда он начал водить волшебной палочкой по её телу. Тихий голосок в её голове продолжал кричать, убеждая её бороться. Но ей не хотелось. Она чувствовала тепло и счастье, купаясь в облаке блаженства, пока он отмечал её как свою.   Он закончил и выпустил ее руки. Он перевернул ее на спину и вцепился в одну из ее грудей. Ее подсознание кричало, чтобы она что-то сделала, что это был Темный Лорд, но она была бессильно под его чарами. Она хотела, чтобы он хотел её. Она нетерпеливо раздвинула ноги, побуждая его своими стонами удовольствия.   Она с готовностью встретила его толчки бедрами, и он начал жестко вбиваться в нее снова и снова. Затем он снял заклинание. Ее разум мгновенно прояснился, и она ощутила весь ужас от происходящего. Он обхватил её горло, когда она попыталась бороться с ним. Она тяжело дышала, хватаясь за его руки, пытаясь отодвинуть их от себя. Ее зрение затуманилось, она боролась за воздух и одновременно чувствовала, как сильно он напряжен. С его губ сорвался тихий стон, и он кончил. Она почувствовала, как его тёплое семя брызнуло на стенки её влагалища.   Он выпустил ее шею, когда она уже практически ничего не видела. Она задыхалась, жадно хватая ртом воздух. Она почувствовала сперму, вытекающую из нее, когда он вынул из нее свой член. Она закрыла глаза и тихо заплакала, пока он одевался. Она попыталась уйти в себя настолько далеко, насколько могла, блокируя внешний мир. Она не двигалась, когда он ласково провел пальцем по ее щеке, прежде чем снова исчез.   Tears shed in silence, they run in rivers down my face Прошло много времени, прежде чем она нашла в себе силы снова двигаться. Она переспала с Тёмным Лордом. Он поставил на ней клеймо. И что всё это значит? Будет ли он и дальше позволять Пожирателям Смерти спать с ней?   Слезы бесконечно текли из её глаз, когда она мысленно переживала эту встречу снова и снова. Ей было стыдно за себя. Ей понравилось. И даже несмотря на то, что Темный Лорд применил заклинание, она чувствовала себя предательницей. Она недостаточно сопротивлялась. Она была слишком слаба.   Она выпрямилась и на дрожащих ногах направилась в ванную. Она остановилась перед зеркалом. Она выглядела как человек, которого хорошенько трахнули. Она повернулась и посмотрела на след, выжженный на ее теле. Это была змея, черного цвета, пронизывающая нижнюю часть её спины.   Она с отвращением отвернулась от зеркала. Теперь она действительно никогда не сможет убежать. Она встала под струю тёплой воды и стала тереть себя, пока ее кожа не стала красной.   And what am I still living for   Сейчас же она стояла у окна, наблюдая за молнией. Она всё-таки решилась. Она больше не будет так жить. Она больше не будет марионеткой Тёмного Лорда. Она больше не пострадает.   У нее не было причин жить. Вряд ли её друзья могут винить её за это. Ее родители давно погибли, поэтому её смерть не разобьет им сердце. У нее не было ни мужа, ни любимого человека, который бы горевал по ней. Единственное, что можно получить, это ярость Тёмного Лорда. Её смерть не будет напрасной, если это расстроит и разозлит его. Она покажет ему, что она не чья-то кукла, что она больше не будет сидеть здесь под замком и потакать всем его мерзким прихотям.   Она долго и упорно размышляла о том, как именно она хотела бы умереть. Зеркало и окно были зачарованы. Она никак не могла их разбить, хоть и очень старалась. Она попыталась оторвать ножки от стула, чтобы острым концом гвоздя порезать себе руки, но он тоже не хотел поддаваться. Она было подумала о том, чтобы повеситься на простыне, но не было никакого выступа, куда её можно было бы повесить. Что уж и говорить о ядах.   Она отчаянно завыла. Затем ее взгляд упал на перо на тумбочке. Оно было острым. Очень острым. Очень кстати, подумала она. В этот момент она впервые за долгое время ощутила спокойствие. Теперь она знала, что собиралась сделать. Скоро всё закончится.   I can not take this pain no more   Непогода продолжала буйствовать, пока Гермиона сидела на полу у окна. Она хотела бы смотреть на облака, умирая. Она хотела бы иметь хотя бы мнимую свободу, покидая этот мир. Она взяла перо в руку и вскрикнула, глубоко вонзив его в вену. Она потянула его вверх, разрывая кожу и мышцы. Кровь хлынула из глубокой раны. Она вытащила перо и вздохнула, прежде чем вонзить его в другую руку. Она повторила процесс, и теплая вязкая жидкость устремилась по ее пальцам.   Она уронила окровавленное перо на пол. Она лежала на спине и смотрела на вспышки молнии в небе. Её тело становилось все холоднее и холоднее, жизнь покидала её. Ей было грустно, но в то же время она чувствовала себя счастливой. Больше не будет боли. Больше не будет страха.   Её зрение плавало в расфокусе, а в голове становилось все светлее и светлее. Но она всё ещё была жива. Разве она уже не должна быть мертвой? Она не могла поднять руку, не могла пошевелить ногами, но все ещё дышала.   Неглубоко.   Она почувствовала чье-то присутствие в комнате. Это был он. Его тень упала на её лицо. Она моргнула и изо всех сил попыталась сосредоточиться на его лице. В её руках покалывало, он исцелял ее раны.   — Экскуро, — прошептал он.   Затем он поднял её на руки и аккуратно уложил в кровать. Её лицо прижималось к прохладной коже его шеи.   — Почему? — прохрипела она. — Почему я еще жива?   Он мрачно усмехнулся, прижимая ее ближе.  — Глупая девчонка. Разве я не говорил тебе, что отныне ты принадлежишь мне? И только я один могу решить, живешь ты или нет. Теперь твоя жизнь связана с моей. Я пил твою кровь. Пока я живу, будешь жить и ты. Если умру я, умрешь и ты. Это так просто, дорогая. Твой драгоценный Поттер понимает, какие последствия его ждут, если он убьет меня. Как ты думаешь, почему прошло так много времени? Он не выносит мысли, что убьет тебя, если убьет меня. Я верю, что ты настолько сильно дорога ему. Я верю, что он любит тебя. Он прячется. Он и остальная часть вашего жалкого ордена. Я убью их всех, по одному. Победа уже моя, потому что Мальчик-Который-Выжил любил. Довольно иронично, не правда ли?   Она не ответила ему. Она не могла.  Она могла лишь думать о последствиях его признания. Его слова эхом отзывались в ее голове: «Пока я живу, будешь жить и ты». Ее глаза закрылись, и она рухнула в тёмную пропасть. Она никогда не сможет покинуть его.   Даже в смерти.