Love That Heal You

      Понемногу приступы страха отпускали мужчину из своего плена, уступая неожиданному спокойствию. Глядя на неё, держа её в объятиях, прислоняя к своей груди, Диаваль мог убедить кого угодно, что в этом момент его больше ничто не беспокоило. Только она. Её боль стала его болью. Её слабость — его. Едва весомо он провёл ладонью по щеке Малефисенты, чтобы убедиться, что это не сон. Что она так близко. И сам того не ожидая, Диаваль вздохнул с облегчением. Нет, это точно не сон. Уголок её губ дрогнул в едва заметной улыбке, после чего лицо женщины вновь стало каменным.       Что-то холодное коснулось лба Ворона, а потом щёки, плеча и руки… Диаваль поднял взгляд на небо. Это был дождь. И он только начинался. Но мужчина, казалось, только и ждал его. Его или любого другого знака, который подсказал бы ему, что всё страшное позади. Даже когда невинные капли превратились в уверенный ливень, Диаваль не отводил глаз от просвета между темными облаками. Это была новорожденная луна. Слабая, почти невидимая, но она была. Символ новой жизни или перерождения. И Ворон радовался ей, иногда смотря на Малефисенту.       Сильные капли дождя били ему в лицо, но и им мужчина был очень рад. Именно они смывали с его лица всю грязь и пот, а с его души — тревогу. Он буквально чувствовал как меняется его жизнь. Ничто уже не будет так, как прежде. Ничто не вернется назад. Но ему и не нужно. Диаваль необъяснимым образом чувствовал, что эта новая жизнь будет ярче, живее и разнообразнее. А главное — с ней.       Да и сама Малефисента это чувствовала. Ворон в этом был уверен. Каждая веточка погибших деревьев медленно и уверенно покрывалась почками, из которых в скором времени появлялись молодые зелёные листики. Маленькие травинки с трудом пробивали себе путь на поверхность и им это удалось.       Диаваль завороженно смотрел на окружающий мир, прижав к себе Малефисенту. Всё вокруг оживало, возвращалось себе былую форму и становилось лучше. Мужчина даже не мог спокойно выдохнуть, ведь боялся, что спугнет этот момент перерождения. Он вновь посмотрел на фею в своих руках и только сейчас до него дошло, что она беззащитная лежит под проливным дождём.       «Я сейчас найду, где укрыться, дорогая.» — подумал Диаваль, беря женщину на руки. Нежно и осторожно. Словно хрустальная ваза, он нес её к тому самому дереву, где день назад его сонного Малефисента заботливо оставила у себя на груди. Где она гладила птицу, стараясь не разрушить его сон. Теперь это делал он сам.       С новым перерождением дерево заметно окрепло, крона деревьев, похожая на зонтик, стала ещё более плотной и замечательно укрывало пару от ливня. Лишь иногда где-то просачивались одинокие капли, в то время как совсем рядом из-за ливня не было видно ничего дальше двух метров.       Положив ценную ношу у дерева, Ворон стал оглядываться вокруг. Ей нельзя лежать на холодной и сырой земле, а значит нужно что-то подложить. Но ничего подходящего не находилось. Глаза его забегали, словно время его ответа на вопрос уходило. И тут он вспомнил, что обещал охранять фею ценой самого себя. Посмотрев на руки, Диаваль понял, что нужно делать.       Освободившись от всех застёжек и пуговиц, мужчина стянул с себя плащ. Он довольно тяжёлый и сильно не намокает, из-за чего, по мнению Ворона, эта часть одежды могла вполне заменить лежанку, если свернуть его вдвое.       А когда Малефисента оказалась на импровизированном ложе, Диаваль стал подумывать над тем, что бы такое подложить ей под голову. И долго думать он не собирался. Буквально сорвав с себя рубашку, оторванные пуговицы которой, словно ягоды, посыпались на землю, превратившись в едва заметные чёрные точки. Свернув её в несколько раз, Ворон осторожно приподнял голову феи и подложил «подушку».       «Так будет лучше.» — Он улыбнулся и вновь бросился осматриваться вокруг. Теперь ему нужно было согреть её. Ведь спокойно смотреть на то, как Малефисенту терзает крупная дрожь, Ворон не мог. Ближайшие палки и бревна отсырели. А больше он ничего не нашёл.       Вернувшись к фее, Диаваль запаниковал, хотя внешне это никак не проявлял. В голову приходили самые разнообразные идеи, которые вскоре отбрасывались в сторону из-за плохой походы. — Думай, думай! — Рядом вновь никого не было и решать приходилось ему. Ещё никогда такая тяжёлая ноша не ложилась на его плечи.       И наконец, одна мысль возродила в нем потерянную уверенность в своих силах. Диаваль осторожно лёг рядом с женщиной, слегка приобнял её и трансформировался. Теперь Малефисенте ничего не грозило: ни холод, ни тревога, ни случайные прохожие. * * *       Женщина вздрогнула от внезапной боли в боку и сон как рукой сняло. Открыв глаза, фея сразу потянулась к ране, но обнаружила только…повязку? Она плотно закрывала талию и грудь Малефисенты, наложенная не одним слоем, чтобы не началось новое кровотечение и не пошло дальнейшее заражение. Чародейка была благодарна тому, кто это сделал и хотелось бы побыстрее найти его, чтобы отблагодарить и спросить, как долго она была без сознания. Но только сейчас поняла, что находится в кромешной тьме. Дальше руки женщина ничего не видела. Хотя она и вовсе не была уверена, что это её рука. Когда её глаза привыкли, Малефисента смогла немного осмотреться.       Это…место…было похоже на очень маленькую пещеру, в которой свободного пространства хватало только на одного человека. Потолок не слишком высокий, но стены на приличном расстоянии друг от друга. Фея не могла понять где она, поэтому потянулась к одной из стен, чтобы ощупать её, распознать место хотя бы по некоторым признакам. Но как только женщина коснулась её, то сразу отдернула руку. Что-то было не так. Эта…поверхность…была не холодной и влажной от сырости, как ожидалось, а тёплой и… Малефисента вздрогнула.       Прижавшись к чему-то спиной, фея поняла, что все это время её окружало что-то живое. Оно дышало и из-за этого все эти стены, потолок и даже пол! двигались. Содрогались! От такого не то что мысли путались, а дар речи отнимался. И чтобы хотя бы не разбудить это что-то, женщина старалась не двигаться. Но это не помогло.       Медленно всё вокруг пришло в движение, и через несколько секунд, подняв взгляд вверх, Малефисента увидела ясное небо сквозь ветви и крону дерева. Яркий свет ударил в глаза, не позволяя быстро сориентироваться. А когда она, прикрываясь ладонью от прямых лучей солнца, все же смогла осмотреться, первое, что она увидела — это морда огромного дракона, смотрящая прямо на неё.       Напряжение в этот же миг исчезло и с улыбкой на губах, фея спокойно выдохнула. — Диаваль…       Дракон наклонился голову чуть в сторону, осматривая её, а после и обнюхивая. — Да, всё хорошо. Я чувствую…себя лучше. Хотя…       В голове мгновенно отобразились картинки вчерашнего дня: банкет, ссора, Аврора… Или не вчерашнего? — Я давно…тут? День? Два? Три? — Она ждала любого знака, кивка, всё, что могло бы сделать ей правильный вывод. — Три?!       Диаваль чуть приблизил морду к фее. Она даже не догадывалась, какими тяжёлыми были эти три дня. И не узнает, как он оберегал её, как делал перевязки, как вновь и вновь мазал её целебными мазями, в которые и сам толком не верил. Но когда Малефисента очнулась — он начал верить во всё.       Размышления женщины и воспоминания дракона были прерваны тихим урчанием. — Наверное, нужно что-то перекусить. — Заключила она.       Но и на это у Диаваля был ответ. Чуть приподняв крылья, «разрушая кокон» вокруг феи, он освободил ее и перед женщиной открылась совершенно другая картина: на небольшой поляне прямо под деревом на плаще Диаваля, который он повидимому снял для неё, Малефисента смогла пересчитать все фрукты, которые росли в Топких Болотах. И особенно в больших количествах были её любимые лакомства. — Это… Спасибо. — Волшебница повернулась к своему защитнику и протянула ладонь, касаясь его морды. Кожа была довольно грубой, как и всех драконов, но что-то было иначе. Что-то в его взгляде изменилось.       Малефисента опустила глаза и медленно, не тревожа свою рану, направилась к трапезе. Она думала о том, что будет дальше, что делать ей и что будет с Авророй. Что будет с Диавалем?       Через несколько минут женщина услышала как сзади огромный дракон меняет свою дислокацию, ложиться рядом полумесяцем, закрывая её со спины, и наблюдает за каждым деревом и кустиком. Приобрёв способность своеобразного общения с лесными жителями, Диаваль знал о каждой мелочи, которая происходила в Болотах. Кто чего с кем не поделил, кто или что пропало и так далее. Но в особенности мужчина следил за новостями, касающиеся людей. Где они показались, что сделали в последнее время и прочее. Иногда он оставался с Малефисентой, не придавая некоторым мелочам значения, а иногда приходилось поручать защиту о фее Энтам, которые с удовольствием заменяли его. В то время как он сам в разных обликах прогонял людей с волшебных земель. Ворон делал так только тогда, когда те подбирались слишком близко. К ней.       Он не знал точно, ищут ли ее или это просто вылазки крестьян. Но когда в его поле зрения попадали солдаты со своими железными панцирями, штыками, мечами и щитами… Домой уходили не все. Диаваль не жалел никого. Он не знал, почему иногда на него находила такая дикая ярость и жестокость. Но вспоминая раны Малефисенты, было сложно взять контроль над своими клыками, копытами, громадными крыльями и огнём. В голове пульсирующей болью отдавалось лишь одно: «месть».       Повернув морду к фее, дракон оторопел. Он не ожидал, что вместо завтрака, который так нужен женщине, она будет с интересом изучать его. Разве Малефисента раньше его не видела? Но нет. Она не просто так рассматривала его, а словно читала по его глазам. Диавалю пришлось отвернуться, чтобы прервать это зрительное чтение. Ему было стыдно за то, что он делал и что сделает, если это будет необходимо. Но если бы мужчине предложили изменить эти несколько дней — он бы отказался. Пусть Малефисента думает что угодно, но он имел полное право так поступать с людьми. — Диаваль. — Фея коснулась его кожи. — Ты слишком напряжен, успокойся.       Но он её не слушал, продолжая наблюдать за окружающим миром. И как только листва ближних кустарников вдруг зашевелилась, дракон резко повернул голову в ту сторону, приподнявшись. Каждая мышца в его огромном теле была напряжена. Он ждал опасности, подвоха от тишины, да всего, что только можно было. Однако это оказался лишь один из мелких болотных жителей. Убедившись, что там больше никого не будет, дракон занял своё место рядом с чародейкой. — Может не стоит так резко реагировать? — Малефисента взяла сочный фрукт, который лежал к ней ближе всего и с помощью своих ногтей разломала его пополам.       Дракон лишь фыркнул, положив свою голову на передние лапы и закрыв глаза. А вот фея удивлялась своему голоду. Ещё несколько сочных и сладких плодов буквально исчезали в её руках. Иногда она глотала небольшие кусочки целиком, словно эти фрукты забирают.       Совсем скоро чародейка наелась и прислонилась спиной к дракону. От него исходил приятный жар, тепло, спокойствие, уют и забота. Как же ей хотелось сказать ему всё, что она думала и чувствовала. И уже даже собралась это сделать…как в последний момент с её губ слетело простое: — Спасибо. За всё.       Малефисента вдруг подумала, что выражая чувства она покажет свою слабость. Как сделала это однажды. Тогда фея была невнимательна, потеряла бдительность. И такого она больше не повторит. Хотя важно ли это, когда рядом он? Женщина улыбнулась, продвинулась к морде своего хранителя и стала поглаживать его чешую. — Ты давно обращался в свой родной облик?       В ответ было лишь одно урчание. Ему нравились её прикосновения. — Тебе все равно придётся сменить этот воинственный образ. Мне нужно снять повязки.       Диаваль только окунулся в водоворот приятных ощущений, мечтаний и тепла от прикосновений нежной ладошки, как прозвучало внезапное объявление. Он сразу бросил на фею неодобрительный взгляд, от чего та засмеялась. Её смех был чистым, искренним, радостным и беззаботным. Словно ничего до этого не было, словно на неё никто не покушался, словно так и должно было быть. Только она и её смех. — Я только имела ввиду поменять их. — Малефисента хотела сорвать все эти тряпки с лекарственными мазями, так как они только больно щипали раны. Но благодаря этой мази всё заживало намного быстрее. — Ну так что?       А что ему? Ему больше и делать нечего, как слушаться её. Она очнулась и теперь все будет как прежде. Она говорит — он делает.       Малефисента поднялась и прошла мимо Диаваля, направляясь к озерцу. Она хотела посмотреть на себя со всех сторон. И только она уселась на каменном берегу, как услышала шаги. Уставшие, шаркающие, но уверенные. Женщина обернулась. И едва не потеряла дар речи.       Она даже не думала, что когда-либо увидит своего Ворона таким…обессиленным. А когда он опустился рядом с ней на колени, это стало ещё сильнее заметно. Под глазами образовались тёмные круги, белки покраснели, появились резкая агрессия и недовольство всем подряд. Но с ней он держался как и всегда. Только вот его болтливость куда-то подевалась. Вместо полноценного ответа — кивок, фырканье или мычание. И Малефисенте нужно было его разговорить. — Ты поможешь мне?       Мужчина лишь кивнул и потянулся к перебинтованному крылу Малефисенты, как она вдруг опередила его, положив ладошку на щеку Диаваля. — Ты очень изменился. Что такое? — Но он молчал, хотя его глаза уже не то что говорили за него, а кричали. — Ну скажи хотя бы что-нибудь… — Я переживал.       Фея вновь провела рукой по его щеке и подбородку. — Сильно. — Добавил Ворон.       И теперь, благодаря этому сломленному языковому барьеру, он мог сказать ей что угодно. — Я… старался… — Я знаю. — Женщина улыбнулась и повернулась к нему спиной. Ей невыносимо хотелось снять все эти бинты.       Диаваль все ещё был против этого, поэтому с нерешительностью разматывал все эти тряпки. Вскоре под ними на крыле не оказалось той раны. Края зажили, затянулись, но все равно едва заметный шрам остался. Проведя ладонью по её оперенью, мужчина хотел только убедиться, что лечение прошло удачно и больше никаких ран или царапин нет. А вместо этого вызвал у Малефисенты целый ворох картинок. Словно что-то ударило ей в голову, словно она вспомнила то, что так долго хотела знать. И одной из первых картинок был поцелуй, от которого женщина вздрогнула. Эту дрожь заметил и Ворон. Но он не решился ничего спрашивать, уже и сам догадываясь, о чем она думает. А фея тем временем старалась выудить из этих воспоминаний даже самые мельчайшие подробности. Ей было это очень важно. Очень. И когда Диаваль вновь провёл ладонью по крылу, она вспомнила. Как он прижимал её к себе, как сквозь её крики боли пытался достучаться до неё, как успокаивал, как укачивал и как поцеловал. Он сделал это сам. А вот фея могла подумать что всё это лишь игра её воображения. Но нет. Она точно это помнила.       А Ворон, сидя за спиной волшебницей, уже собирался с мыслями, как оправдать себя, чтобы ещё сильнее не расстроить Малефисенту. Но в голову так ничего и не приходило. С небольшим страхом того, что она из-за такого проступка может оттолкнуть его…       Однако фея не поворачивалась к Ворону. — Попробуй раскрыть крылья. — Проговорил мужчина, уже не в состоянии терпеть напряженную тишину.       Малефисента без лишних слов так и сделала. Со страхом и осторожностью стала распрямляла их, и почувствовала, как что-то очень сильно кольнуло в раненое крыло, из-за чего она не смогла его дальше раскрыть. — Тебе придётся забыть о полетах на некоторое время. — Заключил Диаваль, заканчивая осмотр. Он поднялся на ноги и подал руку фее, которая приняла его помощь без оговорок. Она и сама понимала, что значит больное крыло. — А другая рана?       Ворон затаил дыхание. Для того, чтобы снять вторые повязки, нужно было стоять перед Малефисентой лицом к лицу, а этого он сильно не хотел. Не хотел, чтобы она читала его по глазам, словно открытую книжку. Но фея настаивала и ничего не оставалось делать, как встать перед женщиной, опустить взгляд вниз и начать процедуру.       Как же было не по себе, когда Диаваль чувствовал на себе её взгляд. Не важно, что он выражал, просто он был направлен на него, а это уже стресс. Находиться в постоянном напряжении — это пытка. Вскоре последние туры повязки были сняты и на месте ранения можно было рассмотреть лишь покраснение кожи. Целебная мазь действительно помогла и даже больше, чем на это надеялся Ворон. — Диаваль.       Мужчина вздрогнул от своего имени. Нужно было посмотреть на неё, узнать, что Малефисента хочет сказать ему. Но он старался ускользнуть от прямого контакта их глаз. Он просто сделал шаг назад, присел к озеру и промочил руки, словно омывал их. — Диаваль.       Чёрт! Хотя… Он не жалел о том, что сделал. Поэтому Ворон поднялся и повернулся к фее, которая стояла ну очень близко. Положив ладонь на грудь мужчины, Малефисента не отводила от него своих прекрасных глаз. — Спасибо. Ты сделал для меня больше, чем кто-либо. А сейчас я хочу немного прогуляться. Погода хорошая.       Пока Диаваль обдумывал её слова, своё поведение и прочее, он понял, что только зря себя накручивал. Может она и вовсе не вспомнила тот поцелуй. Иначе давно бы ему уже все высказала. Или нет?       Обернувшись, Ворон в несколько больных шагов догнал чародейку. А на её вопросительный взгляд ответил: — Я тоже давно не гулял. Может я смогу составить тебе компанию? — Конечно.       Кому из них больше нужно было присутствие друг друга — остаётся только догадываться.