Ты крутись, крутись, колечко...

Трандуилу то и дело приходилось осаживать мышастую лошадь, (являющуюся совсем не равноценной заменой убитому оленю — тот уж, действительно, славный был экземпляр, хоть и смахивал немного на лося), чтобы не наехать на очередное тело — короткое и бородатое либо грязное и длинное, пропахшее гарью и рыбой. О том, чтобы не наезжать на орков речи пока не стояло. Их мерзкие, покрытые болотной серостью тела, залитые черною кровью, были повсюду. Ещё бы! В битве участвовало, по меньшей мере, двадцать тысяч орков Гундабада и Дол Гулдура, а может и все тридцать — точный подсчет никто не делал, а у страха глаза всё ж таки велики. Большая часть армии Азога осталась лежать тут — изрубленная и иссеченная клинками, истыканная копьями, разорванная когтями орлов и Беорна. По приказу Трандуила почти всех павших эльфийских воинов уже подобрали, а на тех, кого не успели, или кого не рассмотрели за навалившейся грудой орочьих останков, лесной король молча указывал своим провожатым. Так, от выехавшего с ним десятка — к шатру переговоров, раскинувшемуся у самого подножия горы, добралось только двое. Начавшийся в позднем сумраке путь заканчивался уже почти ночью. Все реже мелькали, пересекающие поле огни гномов и людей — только видевшие в темноте почти также хорошо, как и днем, эльфы продолжали работу. Эльфийский владыка привел с собой почти треть войска. Этого бы хватило, чтобы вынести сокровища горы и отбиться от случайных орков или лихих людей. Две тысячи воинов, из которых в родной лес гарантированно вернется лишь восемьсот, ещё четыреста получили ранения различной степени тяжести, однако не стоило недооценивать орочьи яды, что могли превратить любую царапину в смерть. Владыка прикрывает глаза: «Могло быть и хуже, » — в который раз напомнил он себе. Перед мысленным взором вновь мелькнули острые шпили Черных врат, а нос почти ощутил запах болот. — Отставить раскисание! Тебе ещё компенсацию у гномов выбивать, а с таким настроением только топиться… Ну или топить… гномов, — странно молчавшее почти всю дорогу кольцо решило подать голос. Моргот. Он ведь почти забыл о Едином. Вот уж чего точно делать не следовало. Происходящее с каждым мгновением всё больше напоминало какой-то дикий, абсолютно немыслимый и не увязывающийся в привычной реальности кошмар. Или Трандуил сошёл с ума. Перебрал с лечебными травами Айвендила от мучившей его последние шесть столетий мигрени. Или его венценосной голове не так повезло и то, что он сейчас видит, лишь бред угасающего сознания. Интересно, а лежи сейчас он где-то здесь, погребенный под вонючими орочьими телами, бессильный от множественных ранений, почти утративший надежду… то Леголас бы остался на его поиски? Или так и ушёл, не оглядываясь, пребывая в твердой уверенности, что его король и отец сделан из камня и стали, а не из такой же плоти и крови, как все остальные. При мысли об этом сердце владыки снова кольнуло, как бы опровергая всё вышесказанное. — Это так мы не раскисаем? — недовольно поинтересовалось кольцо. — Соберись, Голлум тебя подбери! Иначе прыгну в карман к Митрандиру, как есть прыгну! Или к Даину, он, по крайней мере, не казнит себя полдороги за то, что изменить был не в силах. — Кто такой Голлум? — неожиданно для самого себя, мысленно осведомился Трандуил. Они подъезжали к горе. Путь нельзя было назвать совсем бесполезным, даже, если переговоры не зададутся, они нашли пять тел и двоих раненных. Один эльф оказался практически в том же положении, о котором недавно фантазировал лесной владыка, однако имел неплохие шансы не только выжить, но и полностью оправиться. Второй раненный оказался неожиданно гномом, на которого по счастливой случайности упал зоркий глаз короля. — Да, так одно не самое чистоплотное существо. Что уже думаешь, как задобришь рыжего борова? Не зря же ты того едва дышащего коротышку подобрал… Проверь, кстати, может тот уже преставился. А тебе появляться на совет с мёртвым гномом — как-то не с руки. Вон та куча вполне подойдет, оставишь тут как ни в чем не бывало. — Он жив, — коротко взглянув на гнома, ответил Трандуил. Кольцо его удивляло. Оно было неправильным. Не таким он представлял себе Кольцо Всевластия. Совсем не таким. Самый могущественный артефакт Средиземья не должен был попасть к нему. Не таким способом. Без крови. Просто руку протяни. Руку… Отсечь бы ему эту руку! Не проходило много времени, чтобы в голове у владыки не промелькнуло: «Что я творю?» И всё же кольцо у него. Висит на шее, как какая-то драгоценная безделица, надежно сокрытая под плащом. Обычным плащом, пусть и шитым серебряными нитями. Вообще оделся на встречу владыка почти скромно: ни тебе самоцветов, ни тянущегося шлейфа, ни любимых клинков — только небольшая брошка и пара незаметных кинжалов. Мороз замедлил разложение, потому запах, усилившийся у подножья горы, мог принадлежать только дракону. Лесной король помнил этот смрад. Он впечатался в его обонятельные рецепторы наравне с болотом. Неудивительно, что совет решили собирать в шатре. Впрочем, причин было несколько. Вряд ли гномы горели желанием пускать кого бы то ни было в столь тяжело отвоеванный дом, который, впрочем, ещё нужно было отстоять. — А шатер-то низковат! — снова вклинилось кольцо. — Вряд ли тебя намерено хотят унизить: для гномов размерчик само-то, но… Единое было странным. Трандуил силился уловить наслаждение кольца знакомым зрелищем смерти и разрушению, но вместо этого натыкался лишь на легкую брезгливость. Куда больше было сарказма: кольцу словно хотелось поупражняется с ним в остроумии, будто оно в самом деле испытывало эмоции, и в частности, скуку. Сдав раненного гнома караулу и оставив там же своих спутников, лесной король вынужден был признать: шатер и впрямь низковат. Выпрямившийся во весь свой не малый рост, Трандуил вошёл внутрь гордой поступью, старательно делая вид, что не чувствует того, как его макушка попирает потолок. Проклятое кольцо в его голове смеялось всё громче. Испытавший, по всей видимости, те же трудности, что и эльфийский владыка, Гэндальф сочувственно улыбнулся, кивком указав на пустовавшее кресло между самим волшебником и Бардом. Последний явно нервничал, потому при появлении Трандуила резко вскочил и замер, словно не зная, что ему дальше делать. Гномы сидели чуть поодаль. Вот только если Даин пил с мрачным видом, то Балин выглядел трезвым и собранным, несмотря на затаенную глубокую печаль в сердце. Смерть Торина и его племянников для первого открывала дорогу к трону, второму же ложилась тяжестью утраты друга и короля, а также воспитанников. На месте Даина Трандуил тоже бы пил. Не так просто удержать одну лишь только скорбь на лице, когда в одночасье погибли не самые близкие родственники, и ты неожиданно стал королем-под-горой с кучей сокровищ, а также проблем. Возможно, куда больших, чем любое золото. Хотя последнее народ Дурина всегда ценил очень высоко. Потому навряд ли именно потери терзали сейчас ум Даина, явившегося на зов кузена, дабы оградить богатство их рода от загребущих эльфийских рук. Железностоп был твердо намерен исполнить клятву и не пустить ни людей, ни тем более эльфов к золоту горы. Не располагало к переговорам и то, что сам Трандуил вошёл с таким видом, будто сделал самое большое в мире одолжение. Впрочем, Барду он кивнул почти с приязнью, по Митрандиру мазнул лишь слегка недовольным взглядом, ну, а гномам… Гномам досталась такая вежливая улыбка, что владыка Даин едва не подавился, а Балин тяжело вздохнул, чувствуя, что ничем хорошим это собрание не окончится. — Вы опоздали, — начал с нападения Железностоп. — Долго подбирали платье в тон сапогам? Сидевший рядом Бард испустил какой-то уж совсем обреченный вздох. Трандуил же продолжал улыбаться, чувствуя, как сводит зубы, когда кольцо снова напомнило о себе: — Спокойно! Хряк тебя провоцирует, а сам не может не думать о твоем остроухом воинстве, аж до дрожи в ручонках. Тебя лично он может и не уважает, эльфов вообще как вид не переносит, но не считаться с тем, что вас восемьсот, а их четыреста, как и с тем, что подкрепление из Лихолесья подойдет всяко быстрее, чем из Железных Холмов, он не может. Притом Даин считает, что у тебя кишка тонка оттяпать у них гору и всех их тут похоронить. Вид крови, видите ли тебя смущает. Но он не уверен точно, иначе бы начал разговор с «Привет, Лесная Фея!» Не то, чтобы такая информация удивила лесного короля. Да и Морготов гном был прав — крови ему хватило. — К тому же это не разумно. Порубишь Даина, считай на тебя, ополчились все гномы Средиземья, а их, увы, не мало. Придется договариваться, используй его сомнения. — О, а я смотрю, владыка Даин, вас призыв Торина, мир его праху, застал врасплох. Ни нужного количества перевязочных материалов, ни сменной одежды для владыки, может, и провизии вы захватили всего ничего? Так здесь я могу помочь, естественно, не безвозмездно, однако и платить вам есть чем, — перешёл в контрнаступление Трандуил. — Хочешь вернуть свои цацки, красавица? — уже конкретно разозлился Даин. — Не будем, закончив одну битву, начинать новую, господа, — поднялся со своего места Гэндальф, острие чьей шляпы едва не прорезало купол шатра. — Да, мы пришли договориться. По справедливости, — поддержал волшебника Бард. — Тебе ещё знакомо это слово, владыка Даин? Или драконий недуг поразил и тебя? — поинтересовался эльфийский король, чувствуя, как мысленно аплодирует ему кольцо. Тут Железностоп не выдержал и вскочил со своего места, выхватывая на ходу топор, и нет, вовсе не возвышаясь над продолжавшим вольготно сидеть Трандуилом. Ни один мускул не дрогнул на лице эльфа. — Даин, не надо! — с некоторым опозданием, всё же годы берут своё, подключился Балин. Встали и Гэндальф, сжавший позаимствованный у Радагаста посох, и Бард, сжимающий рукоятку меча. Один только Трандуил спокойно смотрел взбешенному гному в глаза, словно не замечая зависший в опасной близости от его прекрасного личика топор. Наконец Даин опустил оружие с глухим стуком на землю, после чего сделал то, что ввергло присутствующих в очередной ступор, а именно рассмеялся. — Ладно, эльф, можешь выдохнуть, — отсмеявшись, заявил король-под-горой, протягивая чуть дернувшему бровью лесному королю свою фляжку. — И выпить настоящего гномьего спирта. Чай не чета вашим фруктово-цветочным нектарам. День сегодня был не из легких. — Можешь пить, не отравлено, — проинформировало Трандуила кольцо. — Кажется, он тебя слегка зауважал. Всё ещё считает высокомерной эльфийской мордой в юбке, но теперь не сомневается, что под ней имеются яйца. Однако он ждет, что ты свалишься от пары глотков. Последнее можно было считать вызовом. Вряд ли в Средиземье можно было отыскать эльфа да и вообще кого-либо, способного перепить лесного владыку. Он оттачивал своё мастерство тысячелетиями, оправдывая отличным вкусом и тренировкой. Ведь как бы сильно не напоили его на переговорах — король Трандуил никогда не отключится и не натворит глупостей. Напротив, виртуозно пуская пьяные слюни, эльфийский владыка вытягивал из заговорщиков, порой, бесценную информацию. Был в этом только один существенный минус — иногда просто хотелось соскользнуть в алкогольное беспамятство, но ничего не получалось: тренированный организм не желал отключаться. Гномью водку Трандуил особо не жаловал (как и самих гномов), однако тренироваться приходилось. С их спиртом же, который вряд ли вообще кто-то, кроме безумца Даина, употреблял внутрь, он сталкивался впервые, и судя по запаху — это пойло имело все шансы срубить владыку наповал. И всё же он рискнул. Под изумленные взгляды волшебника и лучника, подначивания Железностопа и не слишком старательные попытки Балина угомонить последнего, Трандуил осушил пол-литровую флягу, оказавшуюся наполовину полной. Убедившись, что лесной король выцедил всё до капли, король-под-горой вновь рассмеялся и, бесцеремонно хлопнув слегка раскрасневшегося эльфа по плечу, вернулся на своё место, почти довольно объявив: — А вот теперь можно и начать переговоры. Ощущая, как до сих пор горит его горло, Трандуил отстранено думал, что после нужно обязательно разжиться таким спиртом и как следует на нем потренироваться, дабы не ударить в грязь лицом на следующих переговорах и как-то выжечь ту пустоту, что образовалась после ухода Леголаса. — Браво, гном впечатлен! Но и ты теперь не первой свежести. Будь осторожен! И поменьше дыши в сторону убийцы дракона — человек от одного твоего перегара может свалиться, а он тут, похоже, единственный за тебя, и то сомнительно! — предупредило Единое, которое очевидно получало удовольствие от происходящего, спустя столько сотен лет вновь оказавшись в центре большой политики. Не вняв кольцу, Трандуил, чьи кончики ушей опасно побагровели, решил незамедлительно ответить на предложение Даина: — Начнем, если ты, владыка Даин, конечно, под предлогом переговоров не позвал нас попойку в честь победы в битве. Вот только главные герои дня — орлы уже улетели. Без них и твоим гномам, и моим эльфам, и жителям Озерного города — всем бы пришёл не самый славный конец, что заставляет задуматься о том, что будет, повторись ситуация. Орлы ведь могут и не успеть. — Ну вот зачем было? Сейчас ведь ты это начал!  — если бы у кольца были глаза, то оно бы их закатило, а так Единому не оставалась ничего иного, кроме как капать на мозги Трандуилу. — Если ты пьян, то подумай, что с этим хряком творится! Он хорошо так подготовился к переговорам! Агрессивным! — Орки и их волколаки надолго подожмут хвосты! — вновь вскочил со своего места Железностоп, потрясая кулаком. — После того разгрома, что мы им здесь учинили… — Орлы учинили, — перебил Даина Трандуил, игнорируя кольцо, которое пообещало ему это припомнить. — Мы с орлами! Они ещё несколько столетий будут сидеть смирно, а потому надо решить более насущные вопросы! — на последнем слове король-под-горой с размаху ударил кулаком по низкому столу, едва не перевернув его. — Нет, Даин, здесь я соглашусь с Трандуилом, — вступил в разговор Гэндальф. — Наш Враг, единственный настоящий враг, Саурон жив, пусть и лишен телесной оболочки. Он вернулся в Мордор, и уцелевшие орки устремились к нему. Эти твари быстро плодятся, а ведомые рукою своего истинного господина они способны на большее, нежели просто Азог и его армия. — Всё равно, до этого… — У нас есть время подготовиться, — перебил Даина Гэндальф. — Я знаю, вы не нравитесь друг другу… — Слабовато сказано, — усмехнулся Железностоп, впрочем, сверля Трандуила не таким презрительным взглядом, как в начале встречи. — Но это и лишнее, — продолжил Гэндальф. — Главное, что вас сейчас объединяет — это Дол Гулдур. Опасность, исходящая от него — ваша общая проблема. И от этого не укрыться за лесом или за горой. — Ты же говорил, старик, что Саурон стягивает силы в Мордоре? — почтительности в короле-под-горой и без того было не много, а уж этот шебутной волшебник уже порядок намозолил ему глаза. Балин рядом сокрушенно вздохнул, что уж говорить: Торин в их семье был ещё самым разумным, во всяком случае пока не полез в Одинокую гору, занятую Смаугом. — От Дол Гулдура Властелин Мордора вряд ли откажется. В месте, где веками зрела тьма и где столь удобно держать в страхе людей, эльфов и гномов, вряд ли когда-то воцарится что-то иное. Во всяком случае до того, как Саурон будет окончательно повержен. — Размечтался! — хмыкнуло кольцо. — Гномы ничего не боятся! — Да, но от орочьих ятаганов вы гибнете как и все, — вклинился Бард. — Вы можете укрыться в горе или в лесу, но ваши запасы не бесконечны, как и силы противостоять надвигающейся тьме. Однако вам хотя бы есть, где укрыться. Смауг же забрал у моих людей всё. Думаю, не стоит напоминать, кто именно разбудил дракона, — снова подошёл к теме переговоров лучник. — Я выполню обещание Торина, и мои ремесленники помогут восстановить Дейл. В случае нападения орков — мы будем биться вместе, но эльфы… — тут король-под-горой замолчал и, словно вспомнив о чем-то, встрепенулся и с гневом продолжил: — Как я могу быть уверен, что эльфийский король сдержит слово, если однажды он уже поворачивался к моему народу спиной? — Не ведись! — крикнуло кольцо, но было поздно. Даин был прав: это был тяжелый день, у кого-то особенно на фоне череды практически безмятежных дней очень долгой жизни. Очередное обвинение в трусости переполнило чашу терпения лесного владыки, подогретую как обстоятельствами, так и вызывающим поведением короля гномов. Возможно, отчасти было виновато и само Единое, также пошатнувшее душевное равновесие Трандуила своим появлением. — В мой договор с Трором не входило самоубийство! Когда я подошёл к горе, Смауг уже занял гору. Я вступил бы в бой, чтобы прикрыть отход ваших женщин и детей, но те уже покинули гору. Губить же свою армию ради золота я не был намерен ни тогда, ни сейчас! — О, Трандуил был взбешен, поддавшись вперед, он с трудом удерживал иллюзию, скрывающую ожог на своем лице. — Однако эльфийская кровь пролилась, и я считаю вправе требовать как уважения, так и компенсации! — Ты всё-таки пьян, — резюмировало кольцо. — Не становись с ним на одну ступень, Трандуил. Выдохни. И сядь. — Самоубийство? Так, значит, ты называешь верность слову? — Тише! — прогремел, усиленный посохом голос Митрандира. — Вы оба владыки своих царств, а ведете себя, как малые хоббиты, что не поделили хлопушку! Вам следует научиться слышать друг друга, чтобы не стать историей. — Обо мне хотя бы сложат славную балладу, а что можно сложить об этой трусливой фее? Анекдот? — король-под-горой явно не принял слова волшебника всерьез и продолжал игнорировать Балина, впрочем, сильно не упорствующего. — Хочешь, чтобы в нем рассказали, как могучий и суровый владыка Даин Железностоп оказался сражен Лесной Феей? Давай прямо сейчас выйдем за шатер, тебя я не боюсь! — злобно сверкнув бровями, предложил Трандуил. До смертоубийства он по-прежнему доводить не собирался, оставалось только самому не погибнуть, ибо в здравомыслии гнома он сомневался. Сейчас они ходили по тонкой грани новой войны. Кольцо молчало, словно понимая всю глубину безрассудства ситуации. — Прекратите! — посох Гэндальфа оказался аккурат между вскочившими с мест владыками. — Что за дурь вам ударила в головы? Вам мало жертв, хотите облегчить Саурону работу? — Тогда предлагаю решить дело поединком, кто больше выпьет! — заявил Даин. — Выиграю я, и ты, Лесная Фея, поджав хвост, вернешься в свой лес и думать забудешь о чужих сокровищах! А, если произойдет чудо, и выиграешь ты, то я от лица всех гномов заключу с тобой союзный договор и так и быть верну твои цацки. — Соглашайся! — вновь оживилось кольцо. — Тоже примитивно, но уже больше шансов найти общий язык с этим варваром! — Идет, — холодно кивнул Трандуил и зачем-то прибавил. — Если вспомнить о справедливости, о которой упоминал Бард, то золото в горе нельзя приравнять только к сокровищам Трора, так как и Смауг стаскивал туда награбленное. Следует отыскать опись Трора и вычесть её из имеющегося, из гномьей казны отнять обещанное Торином. Затем оставшееся неучтенным в равных долях разделить между гномами, эльфами и людьми, с учетом того, что именно Смауг некогда разрушил и ограбил Дейл. Можно поднять бухгалтерские документы и, если они сохранились, то посмотреть примерно чему был равен среднегодовой оборот товаров в Дейле. — Согласен, — тут же снова встрепенулся Бард. — Кажется, какие-то документы сохранились. — Звучит разумно, — кивнул Гэндальф. — Даин, тебе стоит поразмыслить над этим, — неожиданно согласился даже Балин. Вот только короля-под-горой, вбившего что-то в голову, было уже не остановить: — Нет уж, довольно пустой болтовни, тащите бочонки! Спирт ушёл на раненных, но водка ещё осталась! Если таково твое условие пари, Трандуил, то я принимаю его!