***
Через секунду ноги Юнги касаются тротуара. Он слегка спотыкается, сбитый с толку, пытаясь осмыслить новую обстановку. Во-первых, дождь закончился, но погода стала холоднее — в воздухе появился мороз, которого он раньше никогда не чувствовал благодаря волшебству, согревающему воздух. Юнги видит на ясном небе несколько слабо мерцающих звёзд. Но в Сеуле никогда не было так холодно. Погода — первый признак того, что что-то пошло не так. Очень, очень не так. Вдруг он понимает, где стоит. Это всё ещё Сеул, потому что улица, на которой он стоит, знакомая, Юнги ходил по ней сотни раз, вдалеке виднеется башня Намсан, освещенная прожекторами. Вывески магазинов на корейском языке, люди вокруг говорят на нём. Но это Сеул, который он не знает. Улицы переполнены странно одетыми людьми, дома тоже украшены — тыквами с вырезанными на них лицами, фальшивыми надгробиями, мигающими оранжевыми огнями. Пахнет опавшей листвой и сырой землей, воздух слегка саднит лёгкие, непривыкшие к холоду. Всё это производит ошеломительный эффект, картина настолько незнакомая и странная, что у него перехватывает дыхание. Юнги тяжело опускается на бордюр, обхватывает голову руками и пытается осмыслить, что он натворил. Боже, он так облажался. Намджун убьет его, когда он вернётся. Если вернётся. Ладно, глубокого вдохни и подумай, — твёрдо говорит Юнги себе. Что говорил Хосок о кануне Дня святых? С сегодняшней ночью что-то не так. Магия непостоянна, всегда меняется, с такими тонкими магическими слоями… вполне возможно, Юнги оказался в параллельной вселенной. Не опасной, но сильно другой. Похожей, но не такой. Юнги пытается понять, канун ли Дня всех святых сейчас, или он переместился и во времени. Он протягивает руку, но тут же одергивает её, когда не получает отклика. Знакомого гула в крови нет, в мыслях совсем тихо, а воздух неподвижен, лишенный магии. Эта пустота почти что причиняет боль. Он делает ещё один глубокий вдох. Я должен выбираться отсюда. На задворках сознания Юнги задаётся вопросом, куда делся кумихо. Юнги встаёт, отряхивает штаны и вспоминает о своих ободранных ладонях. Поморщившись, он осторожно вытаскивает одноразовый бумажный амулет, который Хосок подготовил для него на случай незначительных травм, но когда он разрывает его, ожидая, что ладони заживут, ничего не происходит. Юнги сопротивляется детскому желанию закатить истерику, предпочитая громко ругаться. Семья, проходящая мимо, кидает на него обеспокоенный взгляд и ускоряет шаг, загораживая от него своих детей. — Не могу поверить, что я застрял здесь до завтра, — мрачно бормочет Юнги, похлопывая себя по карманам в попытке найти свой телефон, хоть это и бесполезно, потому что связи здесь нет. — Чёрт, сколько здесь вообще времени? Он становится на тротуар и секунду собирается с мыслями, прежде чем подойти к мужчине — парню, если судить по его одежде — стоящему в стороне и смотрящему в телефон. — Извините, — говорит он так вежливо, как только может, — вы, случайно, не знаете, который час? — О, конечно, — отвечает парень, щурясь в свой телефон. — Сейчас восемь. То же время, — отмечает Юнги и кивает. Он собирается поблагодарить парня и продолжить свой путь, когда тот поднимает голову, и Юнги видит его лицо. Это кумихо, те же идеальные черты лица и всё остальное, стоит прямо перед Юнги, будто не пытался только что сбежать от него. — Ты, — выдыхает он, прижимая руку к бедру. — Я знал, что ты здесь… — Воу, эй, — парень поднимает руки вверх, — успокойся, чувак, я тебя даже не знаю. Юнги замирает, замечая страх и отсутствие сопротивления. Он подходит ближе и понимает, что это, должно быть, альтернативная версия кумихо — человеческая версия, как минимум. Во-первых, у него не рыжие волосы, а чёрные, и одет он совершенно по-другому, словно вылез из какой-то нелепой сказки, ещё и с фальшивым мечом. — Что, чёрт возьми, на тебе надето? — спрашивает Юнги, не в силах сдержаться. — Что… Почему все так странно одеты? Брови парня удивлённо приподнимаются. — Я пират. — Нет, ты не пират. У тебя фальшивый меч. — Конечно, — отвечает парень, выглядя всё более и более смущенным. — Я только одет, как один из них. Сегодня же Хэллоуин. Все так делают. — Хэллоуин? — повторяет Юнги, пробуя странное слово на вкус. Местная версия Дня всех святых, думает он, переваривая эту информация и откладывая её в сторону. — И ты… одеваешься? И гуляешь по городу? — Ага, и играешь в «Сладость или гадость», — парень говорит это так, будто это общеизвестный факт. — Ты что, не знаешь, что всё это значит? — Там, откуда я родом, нет Хэллоуина, — объясняет Юнги. — Но ты же кореец. — Ну, да, вроде того, — при виде всё более любопытного лица парня у Юнги щёки загораются от смущения. Не помогает и то, что он вдруг замечает, какой этот парень милый, и костюм его, и всё остальное. — То есть, это сложно. Длинная история. Думаю… Я никогда не праздновал его по-настоящему. Глаза парня широко распахиваются. — Ты никогда не праздновал Хэллоуин? Боже, отстойно! — он раскидывает руки, указывая на странные украшения на домах, будто это произведения искусства. — Это лучший праздник в году! Даже лучше, чем Чусок и Соллаль! Чусок? Соллаль? думает Юнги, очень смущенный, но старается не показывать этого. — Это… здорово, — говорит он, не желая казаться полным идиотом в глазах этого парня. — Но у меня никогда раньше не было Хэллоуина. — Ну, ты явно знал, что будет сегодня вечером, — говорит парень, — потому что ты в костюме. В наши дни все выглядят как охотники-убийцы демонов, но ты действительно похож. Юнги осматривает себя сверху вниз. Конечно, защитные руны немного странные, но они легко могут сойти за обычные татуировки. Может, это из-за украшений? Он не уверен, как местные одеваются, но у него слишком много украшений даже для своего мира. — Что? — Чимин-хён, Чимин-хён! — кричит маленький мальчик, подбегая к ним. В одной руке он сжимает маленькую тыкву, наполненную конфетами, а на его лице нарисован розовый нос и усы. Юнги всматривается в его костюм, пытаясь понять, а затем соображает, что тот, вероятно, должен быть котом. — Чону-я, — говорит парень, Чимин, садясь на корточки, чтобы быть с малышом на одном уровне. — Что там у тебя? Где Чеён? — Здесь, — появляется девушка. Она немного выше своего брата, ей восемь или девять лет, думает Юнги, а на ней костюм, который делает её похожей на злого робота. У неё тоже маска, но она на макушке, а не на лице. — Кто это, оппа? — О, эм… Это… — Мин Юнги, — представляется он, — я, э-э, друг Чимина, — он бросает осторожный взгляд на Чимина, неуверенный, что мог так назвать себя. — Да, — соглашается Чимин, широко улыбаясь. Есть что-то милое в этой улыбке, и это немного сбивает Юнги с толку, учитывая, что его последняя встреча с этим лицом была связана с кумихо и убийственной яростью. — У него костюм ассасина. — О, круто, — говорит Чону, широко раскрыв глаза. — А зачем все эти ожерелья? — Ты забирал их у своих жертв? — спрашивает Чеён, и Юнги смотрит на Чимина широко раскрытыми глазами, произнося одними губами: что она спросила? — Чеён много читает, — объясняет ему Чимин. — Она довольно умная. — Я сейчас читаю «Гарри Поттера», — говорит она с гордостью. — Сама. — Ты им оделась? — неуверенно спрашивает Юнги. Чеён бросает на него обиженный взгляд. — Нет, дурачок, я Дарт Вейдер. — Точно, — Юнги пытается реабилитироваться. — Из… — «Звёздные войны», — отвечает Чону, прыгая на месте. — Световой меч! Световой меч! Чеён снимает что-то с пояса и нажимает на кнопку. Внезапно в её руках оказывается сверкающий, продолговатый меч, и Чону пытается его схватить, ведро конфет остается забытым. Чимин нежно вздыхает, наблюдая за их перепалкой. — Они хорошие дети, — тепло говорит он. — Я люблю проводить с ними Хэллоуин. Да и их мама платит довольно хорошо. — О, так ты нянька? — Юнги ухмыляется. — Звучит довольно весело. Чимин кивает, и Юнги отодвигается, понимая, что у них закончились темы для разговора. Осознание ситуации снова накатывает на него, и он осознает, насколько всё это неуместно и ужасно. Неважно, насколько Чимин похож на кумихо, он не один из них, и он ему не поможет, как бы Юнги этого не хотел. — Мне, эм, нужно идти, — неловко начинает Юнги, стараясь не морщиться, когда лицо Чимина немного мрачнеет. — Конечно, — отвечает Чимин. — Прости, что задержал. — Нет, нет, — уверяет его Юнги, — мне некуда идти. До полуночи, по крайней мере. Я просто не хотел мешать. — Нет, всё хорошо, — Чимин изучает Юнги несколько секунд, поджав губы. Юнги знает, что должен уйти, но не знает, как это сделать. Чону подходит к Чимину и дёргает того за штанину. — Хён, мы идём дальше? — Ага, — отвечает Чимин, подводя их по дорожке к дому, около которого они стоят. — Идите вперёд. Я попрощаюсь со своим другом. — На этот раз я хочу позвонить в дверь, — говорит Чеён брату, когда они бегут к входной двери. — Ну, тогда, наверное, пока, — Чимин поворачивается к Юнги. — Наверное. — Счастливого Хэллоуина, — говорит Чимин. — Милый костюмчик. — Это не костюм. Чимин смеется. — Ты хочешь, чтобы я поверил, что ты постоянно это носишь? Юнги снова осматривает себя. — Да? — Да кто ты такой, чёрт возьми? — спрашивает Чимин, и обычно Юнги врёт, но Чимин — обычный человек, а не демон, жаждущий крови, и у него на лице такая милая полуулыбка, что Юнги хочется улыбнуться в ответ. — Я охотник на демонов, — говорит он искренне, заставляя Чимина рассмеяться. — Нет, серьёзно. — Хорошо, — отвечает Чимин, всё ещё хихикая. — А я пират. — Довольно милый пират, — Юнги выпаливает это, не в силах сдерживаться, зачарованный тем, как лицо Чимина, кажется, сияет, когда тот смеётся. Глаза Чимина превращаются в полумесяцы под напором улыбки, и Юнги осознает, что сказал. — То есть, я хотел сказать… — Спасибо, — прерывает его Чимин, спасая Юнги от возможности сгореть от стыда. — По-моему, я тоже выгляжу очень мило. Юнги стонет, закрывая лицо руками, а Чимин снова смеётся, похлопывая его по спине. Чеён и Чону вприпрыжку возвращаются с ведёрками конфет. — Ассасин-щщи, ты всё ещё здесь? — спрашивает Чеён, оглядывая его снизу вверх. — Ты пойдешь с нами? — Я, эм, — заикается Юнги, переводя взгляд с неё на Чимина. — Пойдём с нами! Пойдём с нами! — просит Чону, возбужденно прыгая вокруг и сбивая вбок свои кошачьи ушки. — Я тоже хочу с тобой дружить, ассасин-щщи! — Эм, — выдавливает из себя Юнги. Где-то в глубине его сознания здравый смысл говорит ему не делай этого, не влюбляйся, у тебя есть мир, в который нужно вернуться, не бросай его ради парня… — Пойдём! — весело поддерживает Чимин, и, о Боже, опять эта чёртова улыбка, которую Юнги увидел впервые только пять минут назад, но он уже готов сдаться. — У тебя никогда не было настоящего Хэллоуина. Дети научат тебя «Сладость или гадость»! — Сладость или гадость! Кошелёк или жизнь! — скандирует Чону, всё так же прыгая вокруг и почти сбивая Юнги с ног. — Ладно, хорошо, — наконец уступает Юнги, улыбаясь, когда Чону и Чеён издают победный крик. — Я с вами. Звучит весело. Звучит отвратительно! кричит его рациональная часть. Но Чимин снова улыбается, и Юнги понимает, что может её проигнорировать.***
Просить конфеты, как бы глупо это ни было, оказалось довольно весело. Чеён безостановочно болтает о сотне разных вещей, а Чону практикует свои кошачьи звуки в промежутках между домами. В какой-то момент Чеён хватает Юнги за руку и настаивает, чтобы он пошёл с ними, иначе какой в этом всём смысл? — Я должен что-то говорить? — Юнги нехотя позволяет Чеён затащить его к соседнему дому, окна которого заполнены огоньками-тыквами и украшениями в форме пауков. — Не переживай, это легко, — успокаивает его Чеён, похлопывая по руке. — Просто подойди и скажи «сладость или гадость», и мистер Юн даст тебе конфету! Смотри, Чону пойдет первым. Чону подходит к мужчине в кресле, сияя от уха до уха. — Сладость или гадость! — Ах, Чону-я, — говорит мистер Юн. Улыбка расплывается у него на лице, когда Чону кланяется и берёт конфету, складывая её в свою тыкву. — И Чеён-а, — продолжает он, кивая на Юнги. — А ты кто? — Ассасин-щщи, прямо как его костюм, — весело отвечает девочка. — Он друг Чимин-оппы. У него раньше никогда не было Хэллоуина! Мистер Юн сухо улыбается Юнги. — Ну, здесь никто так хорошо не познакомит тебя с окрестностями, как эти двое, — он роется в своей корзинке и достает зелёный пакет. — Подожди, ты должен сказать! — настаивает Чеён, дергая его за руку. Юнги вздыхает и слышит позади себя смех Чимина. — Сладость или гадость, — в конце концов говорит он, Чеён и Чону поддерживают его. — Надеюсь, ты любишь виноград, — мистер Юн протягивает ему конфету. — Счастливого Хэллоуина. Юнги принимает конфету, коротко кланяется и кладёт её в карман, где пальцы натыкаются на портальный камень и пару бумажных рун, напоминающим ему о его миссии. Он равняется с Чимином, пока дети убегают вперёд. — Это последний! — Чимин кричит им вслед. — А потом я должен вернуть вас вашей маме! — Хорошо! — отвечает Чеён, её плащ хлопает, когда она бежит к следующему дому. — Нуна, подожди! — зовёт сестру Чону, готовый вот-вот упасть. — Они… энергичные, — говорит Юнги, когда Чеён ставит свою тыкву у двери. — Ага, — отвечает Чимин, нежно улыбаясь. Улицы начинают пустеть с наступлением ночи, рука Чимина случайно касается руки парня. Пальцы Юнги уже окоченели от холода, и он засовывает их в карманы толстовки, которую носит под курткой. — Но они хорошие дети, — продолжает Чимин. — Они живут с мамой, мне нравится помогать им время от времени. — Ты живёшь один? — спрашивает Юнги. Чимин кивает, указывая в сторону, из которой они пришли. — Нет, у меня есть сосед. Мы живём в квартире в той стороне. Я учусь здесь в колледже. — А, что ты изучаешь? — Образование и коммуникация. Я на первом курсе. — Воу, тебе девятнадцать? — спрашивает Юнги. — Довольно рано для того, чтобы посвятить себя чему-то. Чимин внимательно смотрит на него. — Почему? Сколько тебе? — Двадцать один. Не намного старше тебя, — быстро заверяет его Юнги. — Я не пытался шутить над тобой. У меня тоже есть цель, — они останавливаются около дома, в котором живут Чеён и Чону, и Чимин поворачивается, его лицо расслабляется, когда он осмысливает слова Юнги. — Хорошо, я ценю это, — говорит Чимин. — Ты учишься? — Нет. Я, эм, работаю. — И чем же ты занимаешься? — с любопытством спрашивает Чимин. — Видимо, чем-то крутым, раз носишь это постоянно. К тому же, на какой работе можно иметь такие татуировки? На той, на которой ты зарабатываешь охотой на злых демонов, — криво усмехается Юнги. Вслух он говорит: — На опасной. — О-о, — говорит Чимин, поигрывая бровями. — Таинственно. Ты делаешь всё, чтобы добиться меня, Мин Юнги? — Эм, — Юнги теряется от лисьего выражения лица Чимина. — Нет? Брови Чимина взлетают ещё выше, и Юнги чувствует, как лицо горит. Они долго смотрят друг на друга, взгляд Чимина скользит по его лицу, будто ищет что-то. Ветер становится холоднее, и Юнги немного дрожит, кутаясь в куртку. — Я шучу, — говорит Чимин через мгновение, и Юнги кашляет, снимая напряжение. Когда он собирается пошутить в ответ, к ним возвращаются Чеён и Чону, трясущие своими тыквами, полными конфет, как мешками с добычей. — Готовы возвращаться? — спрашивает Чимин, будто это не он совершенно бесстыдно флиртовал пять секунд назад. Юнги мотает головой, пытаясь привести мысли в порядок. Он не привык получать внимание — искреннее или нет, он не уверен — от симпатичных парней. Вообще. В основном, потому что люди бросают на него один взгляд, замечают татуировки и украшения и держатся от него подальше. То, что он делает, необходимо, но непринято обществом, так что Юнги там не место. Но здесь, где призраки всего лишь часть праздника, а магия — что-то из сказок, его одежда ничего не значит. Татуировки выглядят круто, а украшения лишь для красоты, и Чимин улыбается ему, будто он совсем не изгой, будто не прячется в тени, чтобы выжить. Чимин улыбается, и Юнги хочет выйти на свет. Мама Чеён и Чону открывает им дверь, благодарно улыбаясь Чимину, когда тот отдаёт ей детей и представляет Юнги. — Мам, — хнычет Чеён, — мы можем ещё немного побыть с ассасин-щщи и Чимин-оппой? Я не буду есть конфеты, честное слово! — Ким Чеён, это ложь, и ты прекрасно это знаешь, — строго произносит мисс Ким. — Ты и так уже близка к кариесу. К тому же, если я отпущу только тебя, это будет нечестно. Чеён недовольно ворчит, и Чимин присаживается рядом с ней на корточки, всё его лицо выражает сочувствие. — Мы скоро увидимся, Чеён-а, — обещает он. — Я снова приду к вам через неделю. — Правда? — она обнимает его за шею, когда Чимин кивает, и радостно визжит. Юнги смотрит, замерев, как Чимин морщится, обнимая её, и его сердце трепетно сжимается, как и весь вечер до этого. — Мама, — зовёт женщину Чону. Он тянет к ней руки, и мисс Ким поднимает его. Он кладёт голову ей на плечо, посасывая большой палец. Его глаза сонно моргают. — Видишь, Чону устал. И ему будет грустно, если ты пойдешь без него. — Ладно, — нехотя соглашается Чеён, и Чимин встаёт, возвращаясь к Юнги. — Пока, ассасин-щщи, — говорит она, махнув ему рукой. — Пока, Чеён, — отвечает ей Юнги, махнув в ответ и улыбаясь. Он кланяется госпоже Ким. — Приятно было познакомиться. — Мне тоже, Мин Юнги-щщи, — говорит она. — Хорошо отдохните. — Она снова улыбается им, а затем дверь закрывается, оставляя их вдвоём на крыльце. — Ну, — говорит Чимин, хлопая в ладоши, — ты голоден?***
Юнги просто следует за Чимином в круглосуточный магазин, где он обнаруживает, что в этом мире используют другие деньги, отличающиеся от их. Вместо вон приглушенных тонов, к которым привык Юнги, Чимин расплачивается яркими купюрами с изображением лица какого-то старика. Приятно, однако, знать, что рамён остался прежним. Замерзшими пальцами они держат дымящиеся миски с лапшой и молча едят в углу. Юнги понимает, что очень проголодался, и уплетает еду со скоростью света, глядя на Чимина, когда тот улыбается, покупая им воду. — Прости, ты тратишь на меня свои деньги, — бормочет Юнги. — Всё в порядке, — заверяет его Чимин с полным ртом. Он лезет в карман пальто за телефоном и в процессе сбивает банку содовой со стола. Рефлексы, отточенные почти до совершенства, заставляют Юнги раньше, чем тот успевает подумать. Он ловит её, облегченно выдыхая, за секунду до того, как та опрокинется и выльет всё содержимое на землю. Чимин пристально смотрит на него, когда Юнги ставит банку обратно на стол. — Какого хрена? — спрашивает он, пораженный. — Вау, ты кто, ниндзя? — Нет, — отвечает Юнги. Он думал об этом, но два года в горах Пхёнчана звучит слишком, к тому же, после них Чонгук вернулся немного странным. — У меня просто хорошие рефлексы. — Это не просто хорошие рефлексы, выглядит так, будто ты тренировался. Ты прав, думает Юнги и делает глоток содовой. — Сколько сейчас времени? — М, начало десятого. Не уходи от темы. Это как-то связано с твоей попыткой напасть на меня? Юнги был готов к подобным вопросам, но на этот раз он не позволит Чимину узнать правду. — Ты всегда задаешь так много вопросов? — Хмм, — Чимин наклоняется вперёд на локтях. — Только когда не получаю ответов. — Не думаю, что тебе нужна правда, — отвечает Юнги, откидываясь на спинку стула. — Она не из самых приятных. — Ты такой загадочный, — замечает Чимин, — но краснеешь, когда я улыбаюсь. Как по команде, щёки Юнги заливает румянец. — Я не загадочный, — бормочет он, глядя на свою воду. — Я говорю правду. — Тогда почему ты не можешь рассказать мне, что с тобой? Юнги поджимает губы, пытаясь придумать, как увести Чимина от этой темы. Здесь нет магии, поэтому чары и его портальный камень не сработают до завтрашнего дня, пока канун Дня всех святых не закончится и магия не вернётся на круги своя. Но он должен хотя бы попытаться. Юнги на четверть сильф и может чувствовать вибрирующий гул в своей крови, очень далёкий, но ощущаемый. Он сосредотачивается, набирая воздух в лёгкие, и легко выдыхает. Весь магазин внезапно наполняется ветерком, тёплым и сладко пахнущим. Журналы на полках слегка шуршат, и волосы Чимина колышутся, открывая лицо, когда магия, которую сконцентрировал Юнги, обволакивает его. Взгляд на секунду затуманивается, когда все мысли уносятся прочь, как листья на ветру. Юнги не нравится использовать рассеивание, но, кажется, Чимин не забудет его полностью — он всё вспомнит со временем. Просто… лучше, чтобы это случилось после того, как Юнги уйдёт, и некому будет ответить на его вопросы. — О чём я говорил? — отстраненно спрашивает Чимин, откидывая волосы со лба, и Юнги замечает, насколько тот привлекателен, наверное, уже в тысячный раз. Теперь, при свете, он видит различия между кумихо и Чимином. У него потрескавшиеся от холода губы, на лбу есть несколько следов от акне. Кожа на руках шелушится, два ногтя выкрашены в розовый, а рукава свитера грязные и растянутые. Юнги хочет поцеловать его. Ну, он и кумихо хотел поцеловать, но это потому, что все хотят поцеловать кумихо. В этом и заключается их магия. Но Чимин не кумихо. Или, по крайней мере, Юнги надеется, что это не так, потому тогда он потеряет душу и, скорее всего, умрёт, это очень разозлит Хосока. Так что значит, что желание поцеловать Чимина — это только его, Юнги, желание, что само по себе пугает. — О, точно, — говорит Чимин, кивая, — я хотел спросить тебя, не хочешь ли ты пойти ко мне посмотреть какие-нибудь жуткие фильмы. Думаю, ты и их никогда не видел. — Не видел, — признаётся Юнги, моргая и пытаясь найти на что отвлечься, чтобы не пялиться на лицо Чимина. — Но мне бы очень хотелось. — Отлично! — радостно говорит Чимин и снова согревает своей улыбкой Юнги. Чимин берёт миску с рамёном и выпивает остатки бульона. Это грубо, но очень мило, Юнги не смог бы оправить его, даже если бы очень хотел. Они убирают со стола, Чимин надевает куртку, а Юнги придерживает для него дверь, слегка дрожа, когда они возвращаются в холодную октябрьскую ночь. — Зачем тебе это? — спрашивает Юнги. — Мы ведь почти незнакомы, помнишь? Чимин задумчиво поджимает губы. — Ты похож на парня, который хочет, чтобы к нему приблизились, но не получает этого, — говорит он, — из-за своего вида или поведения, — он внезапно смущается. — Обычно… люди так поступают со мной. Так что, думаю, я просто хочу дать тебе шанс. Юнги останавливается как вкопанный. — Что? — Я переборщил, — немедленно говорит Чимин, паникуя и размахивая руками. — Прости. — Нет, нет, — поспешно прерывает его Юнги. — Ты… Ты не переборщил. Просто, эм, попал в самую суть. Чимин неуверенно смотрит на него. — Всё нормально, — мягко говорит Юнги, толкая Чимина локтём и продолжая идти. Чимин облегчённо выдыхает. — Хорошо, — говорит он, ускоряясь, чтобы догнать парня. Листья хрустят под сапогами Юнги, Чимин что-то напевает себе под нос. Их руки соприкасаются, когда они идут рядом, ближе, чем необходимо. Что-то греет Юнги изнутри, он улыбается всю дорогу до квартиры Чимина — на улице темно, так что Чимин не узнает.***
Чимин выбирает фильм под названием «Кошмар перед Рождеством», говоря Юнги что-то о «классике Хэллоуина» и о том, что он «не собирался смотреть фильм ужасов так поздно». Юнги давно не смотрел кино — его работа не особо это позволяет, потому что зачастую заканчивается поздно ночью, а днём фильмы никто не смотрит. — Тебе повезло, что мой сосед ушёл на вечеринку, — говорит Чимин, ставя попкорн в микроволновку, — иначе бы он засыпал тебя вопросами. — Он тебе нравится? — спрашивает Юнги. — Да, конечно, он мой лучший друг. Достань кимчи из холодильника, это от моей мамы, и мы должны съесть его, иначе она очень расстроится. Юнги следует указаниям Чимина, вытаскивает контейнер с кимчи и ставит его на стол, Чимин берёт пару вилок, и они вдвоём усаживаются на диван. Юнги оставляет пространство между ними, стараясь сохранять рассудок, но Чимин медленно присаживается всё ближе и ближе, пока не прижимается вплотную. Сидя так близко, он кажется намного меньше, и Юнги успокаивает его тепло. — У меня чувство, что я встречал тебя раньше, — внезапно говорит Чимин, как раз в тот момент, когда Салли похищает Уги Буги. Я встречал твою другую версию, думает Юнги, но она не нравилась мне так сильно, как ты. — Что ты сказал? — спрашивает Чимин, его взгляд по-прежнему направлен на телевизор. Юнги ругается себе под нос. — Ничего. Чимин поворачивается, свет от экрана окрашивает его кожу в сотни разных цветов. — Ты сказал, что я тебе нравлюсь. — Конечно ты мне нравишься, — усмехается Юнги, несмотря на то, что сердце бешено колотится в груди. — Иначе меня бы здесь не было. — Откуда мне знать, что ты не какой-нибудь маньяк? Как мы вообще здесь оказались? — Без понятия, — говорит Юнги. — Это ты пригласил меня. Может быть, это ты пытаешься заманить меня в ловушку. — Я никогда никому не причиню вреда, — неожиданно яростно отвечает Чимин, и его тон заставляет Юнги наконец посмотреть на него. — Правда. Я никогда не смогу. Юнги изучает Чимина секунду, потом еще одну. На заднем плане играет фильм. Он не знает, почему Чимин так настойчиво пытается убедить его в этом — его реакция, мягко говоря, была неожиданной — но выражение на лице так и кричит поверь мне. — Я верю тебе, — наконец говорит Юнги. — Я… прости. — Всё в порядке, — Чимин закидывает ноги на диван. — Вообще-то, это было забавно. Я просто хотел убедиться… что ты знаешь, что я никому не причиню вреда. Или ты. Мы едва знаем друг друга, но. Это было важно. — Ладно, — говорит Юнги, не совсем понимая, что хочет сказать Чимин. Чимин вздыхает, читая замешательство на его лице. — Я пытаюсь сказать, что я хороший парень. — О, и всё? — Да, — он поджимает губы, изучая лицо Юнги, будто ищет что-то конкретное. Юнги же, в свою очередь, восхищается тем, как мягко поворачивается Чимин, как выравнивается линия его челюсти и волосы отливают серебром. Когда они смотрят друг на друга, воздух между ними натягивается, наполняясь пьянящим предвкушением. — А сейчас я тебя поцелую. Юнги моргает. — Хорошо. Чимин улыбается, и Юнги чувствует, как что-то внутри него тает, исчезает последний лёд. Затем Чимин приближается к нему — медленно, будто боится, что он уйдет, и Юнги задерживает дыхание, пока их губы не соприкасаются в лёгком, как пёрышко, поцелуе. Чимин начинает отстраняться, но Юнги хватает его за запястье. — Всё в порядке, — выдыхает он, и Чимин кивает. На этот раз их губы встречаются с большим напором, и Юнги закрывает глаза. Юнги не так уж часто целовался — он может пересчитать все разы по пальцам одной руки — но Чимин явно знает, что делает, потому что уже через мгновение он орудует языком у Юнги во рту, и тот теряется от этого, от ощущения губ и языка Чимина. Парень пахнет попкорном и чем-то мягким, сладким. Он обхватывает лицо Юнги с неожиданной нежностью и придвигается ближе, и Юнги тянется к нему, движимый желанием прикоснуться к Чимину, почувствовать его. Чимин отстраняется, прежде чем Юнги успевает просунуть пальцы под подол его рубашки, его щеки и губы покраснели. Юнги на секунду думает, что сделал что-то не так, но затем Чимин опускается к нему на колени. — Так лучше, — объясняет он и снова наклоняется. В последний раз Юнги целовался с Неблагим, тот был холодный как лёд, поэтому тепло кожи Чимина шокирует. Юнги чувствует под своими ладонями жар, он готов поклясться, что ощущает биение его сердца. Чимин проводит рукой по линии подбородка Юнги и двигается вперёд. Юнги стонет от этого движения, отстраняясь, и Чимин злобно улыбается. — Извини, — говорит он, но в его голосе нет ни капли сожаления. Юнги бросает на него нечитаемый взгляд, а затем тянет его на себя, чтобы прижаться губами к шее Чимина, обнажённой от подбородка благодаря его идиотской пиратской рубашке. Он медлит минуту или две, а затем наступает очередь Чимина стонать, низко и пронзительно. Юнги как раз собирается задрать его рубашку, тепло, исходящее от Чимина, успокаивает что-то глубоко внутри Юнги, когда в замке поворачивается ключ. Рефлексы снова опережают его, и всё в нём кричит защитить! Юнги резко выпрямляется, пряча Чимина за своей спиной, каждая мышца в его теле напрягалась, готовая к нападению. Дверь открывается, и, конечно же, в комнату заходит совершенно незнакомый, безобидный на вид парень, глаза которого расширяются, когда он видит Юнги, готового напасть. Чимин одёргивает ворот своей рубашки. — Юнги-хён, — говорит он, и Юнги слышит в его голосе смех, — не нападай на моего соседа. — Привет, — здоровается сосед Чимина. — Я Ким Тэхён, и если ты собираешься переспать с Чимином, пожалуйста, делайте это не на диване. Юнги стонет и падает на колени Чимина, лицо горит от смущения. Чимин смеётся и сочувственно гладит его по голове. — Мы просто смотрели фильмы про Хэллоуин, — объясняет Чимин. — У Юнги никогда раньше не было Хэллоуина. — То есть эта нелепая кожаная куртка не шутка? Юнги снова садится, уставившись на Тэхёна. — Какого чёрта всех волнует моя одежда? — Чувак, у тебя такой вид, будто ты выпрыгнул из того американского сериала, — говорит Тэхён. — Как там его? Он ещё по книге снят. — «Сумеречные охотники», — подсказывает Чимин. Тэхён щёлкает пальцами. — Да, точно, — он кивает на Юнги. — Кстати, спасибо, что не напал на меня. Я ценю это. Юнги фыркает, и Чимин снова гладит его по голове. — Куда ты? — спрашивает Чимин, когда Тэхён скидывает ботинки. — Собираюсь пофейстаймить со своим парнем, — отвечает Тэхён. — Я буду потише, если вы будете потише. Чимин закатывает глаза. — Ты сволочь. — Ты любишь меня, — говорит Тэхён, ухмыляясь. — Ладно, ухожу. Пока! Предохраняйтесь! — он дерзко подмигивает Чимину и исчезает в коридоре, оставив парней наедине. — Ну, он полностью убил настроение, — говорит Чимин, садясь так, чтобы они снова прижимались друг к другу. — Ой, мы пропустили большую часть фильма. — Мы всегда можем перемотать назад. — Или, — предлагает Чимин, сверкая глазами, — мы можем просто продолжить целоваться. Не стоит говорить, что они выбрали второй вариант. Они целуются так долго, что губы Юнги начинают неметь, и всё, что он может чувствовать — это Чимин. Он теряет связь с реальностью, и Чимин несколько раз вслух интересуется, не оставил ли он окно открытым, потому что по комнате проходит теплый ветерок. Юнги почти говорит ему, что это из-за него, что Юнги потерял контроль над своей магией, и всё это из-за Чимина. Время близится к полуночи, и веки Чимина опускаются, когда он ложится на диван. Они перешли к какому-то мультфильму о Дне Мёртвых, потому что Чимин поклялся, что это лучшее, что он видел в своей жизни. Юнги следит за фильмом в полглаза, наблюдая за тем, как засыпает Чимин, лёжа частично на коленях Юнги. Его рот приоткрыт, и он прижимается щекой к плечу Юнги, который думает, что никогда в жизни не был так очарован. На кофейном столике загорается дисплей телефона Чимина, и Юнги видит дату и время — 00:01, 1 ноября. Он тяжело вздыхает. Юнги уже чувствует, как магия возвращается к нему, взывая к далёкому миру. Как он и подозревал, отслеживающее заклинание давно спало, но у него сейчас нет сил беспокоиться об этом. Он снова смотрит на Чимина и чувствует, как сердце болезненно сжимается. Четыре часа, проведенные с ним, были самыми значимыми в его жизни. Наверное, хорошо быть человеком здесь, — думает он, осторожно вставая. Чимин шевелится, ресницы дрожат, когда он поднимает голову. — Юнги-хён? — сонно спрашивает он хриплым голосом. — Ты уходишь? — Да, — отвечает Юнги. — Уже поздно. — Оу, можешь остаться на ночь, если хочешь. Юнги колеблется, пока не вспоминает о своей ответственности, друзьях, о своём доме. Он не может бросить их, когда они нуждаются в нём. А Чимину он не нужен, а Чимин не нужен ему. Пока что, шепчет голос из глубины души. Но если бы ты дал ему время. Юнги качает головой, приходя в себя. — Не могу, Чимин-а. Мне нужно домой. Есть люди, которые беспокоятся за меня. — М-м, — соглашается Чимин, откидывая голову на спинку дивана. — Наверное. У тебя была та ещё ночка. Юнги думает о том, как провалился сквозь межпространственные слои, оказался в параллельной вселенной и встретил парня с самым прекрасным лицом. Чимин никак не может знать этого, но он прав — это была дикая ночь, и Юнги никогда не чувствовал себя лучше за всю свою жизнь. — Вбей свой номер в мой телефон, — говорит Чимин, указывая на мобильный. — Я позвоню тебе. Сердце Юнги сжимается. Именно этого он хотел избежать. Он делает глубокий вдох, борясь с тоской, которая собирается в уголках его глаз. Второй раз за вечер выдыхает, наблюдая, как глаза Чимина затуманиваются, а затем проясняются. — Мне пора идти, — говорит Юнги. — Через секунду подействует магия, и ты забудешь меня. Чимин тяжело вздыхает. — Думаю, так и будет. Юнги застывает на месте, но Чимин не продолжает, только поднимает голову. — Тогда поцелуй меня на прощание? Юнги делал довольно сложные вещи — преследовал демонов пятого ранга, убивал монстров и прощался слишком много раз, со слишком многими людьми. В конце концов, это сложнее всего. Поцелуй нежный и спокойный, будто Чимин знает, куда идёт Юнги и что он никогда не вернется. Может, он и знает. Есть в глазах Чимина что-то, что говорит ему, что Чимин знает намного больше, чем показывает, но, возможно, это всего лишь особенность людей этой вселенной. — До свидания, Юнги, — говорит Чимин, когда они прощаются. Он снова опускается на диван с лёгкой улыбкой на губах. — Приятно было познакомиться. Не мёрзни. Юнги останавливается, наполовину натянув куртку. — Не мёрзнуть? — Твои руки, — объясняет Чимин, поднимая свои. Его глаза уже закрыты. — Они очень холодные. Найди того, кто будет их греть. Его слова затихают, когда магия Юнги берёт верх, и парень погружается в сон. Когда он проснётся, то даже не вспомнит, что Юнги вообще здесь был. Он бросает последний взгляд. Затем выходит в холодную ноябрьскую ночь, достаёт свой портальный камень и думает о возвращении домой.***
Юнги знает, что вернулся, потому что тут теплее. Влажный воздух клубится в лёгких, а на языке ощущается тяжелый привкус магии, металлический с нотками цитруса. Его телефон безостановочно гудит, а в наушнике проходят помехи. Он вздыхает, думая, как объяснить всё друзьям. Ой, кстати, думает он, вставляя наушник в ухо и набирая номер Намджуна, я встретил человеческую версию кумихо в параллельном мире, и мне захотелось влюбиться в него. Да, вышло бы здорово. Он никогда не услышит конца этой истории. — Хён! — тут же вскрикивает Намджун. — Эй, ребята! Юнги-хён жив! Раздаётся хор голосов, когда друзья Юнги собираются вместе и Намджун включает громкую связь. — Что с тобой случилось? — спрашивает Хосок. — Я уже собирался искать тебя через шар, — добавляет Сокджин. — Чонгук был близок к тому, чтобы перевернуть город вверх дном. — Иди нахрен, — бормочет Чонгук. — Почему ты не сказал, что отправляешься в другое измерение? Я думал, мы не связываемся с этим дерьмом. — Мы не связываемся с ним. Это был несчастный случай. — Ага, а я тебя предупреждал, — Хосок смеется. — И посмотри, что произошло. — Да-да, мне жаль, — отвечает Юнги, думая о Чимине и не чувствуя себя виноватым. — Где же ты, чёрт возьми, был? — спрашивает Намджун. — Что там произошло? Юнги вздыхает. — Это долгая история. А я чертовски устал. Можешь просто отправить меня домой? — Хорошо, займусь этим прямо сейчас. — Но ты должен рассказать нам всю историю с утра, — предупреждает Сокджин. — Или я вытащу её из твоей головы. — Это что, угроза? — спрашивает Юнги, оборачиваясь и всматриваясь в указатели. — Нет, — весело говорит Сокджин, — это обещание. Спокойной ночи, Юнги-я. — Я отправил координаты на твой телефон, — говорит Намджун. — Чонгук сказал, что подождёт тебя, но я иду спать. — Круто. Эй, подожди, вы нашли кумихо? — Оу, да, — отвечает Намджун. — Эм, оказалось, это был не он. Сокджин посмотрел на тела и сделал вывод, что это каппа. Это были не засосы, а следы удушения. Их утопили, а не высосали души. Странное чувство облегчения охватывает Юнги. — Хорошо, — говорит он, думая о том, как Чимин смотрел ему в глаза и говорил, что никогда никому не причинит вреда. — С тобой всё в порядке, хён? — спрашивает Намджун после паузы. — Ты какой-то… странный. Ты был очень решительно настроен на поимку кумихо. — Я в порядке, — отвечает Юнги. За его спиной хлопает дверь. — Просто… — Просто? — Я кое-кого встретил, — отстраненно отвечает Юнги и понимает, что лишь сильнее сбивает Намджуна с толку. — Я расскажу тебе позже. — Хорошо, хён, — говорит Намджун, не предпринимая попыток получить прямой ответ. — Спокойной ночи. До скорого. — Доброй ночи, Джун-а. Спи спокойно. Юнги кладёт трубку и открывает карту, которую прислал ему Намджун. Он поднимается вверх по улице, проходя мимо высоток и крошечных узких домиков, в окнах некоторых из них мерцают волшебные огоньки. Рядом с ним проезжают машины, шины шлёпают по лужам. Он опускает голову и не замечает парня, стоящего на тротуаре, засунув руки в карманы, и слегка улыбающегося уголками рта. Но что-то заставляет его поднять взгляд, и он останавливается, когда узнает лицо, освещенное светом уличного фонаря. Это Пак Чимин, это кумихо, это и то и другое, и Юнги задыхается. — Привет, — говорит кумихо. — Так и знал, что ты здесь будешь. Юнги медленно выдыхает. — Почему же? — Просто предчувствие, — пожав плечами, кумихо подходит ближе. Он улыбается — это та же улыбка, что Юнги целовал не так давно — и Юнги, хоть убейте, не может набраться сил, чтобы сосредоточиться. — Теперь ты мне веришь? — спрашивает кумихо. — Что? — глупо переспрашивает Юнги, всё ещё ошеломленный точным сходством кумихо и Чимина. — Я не убивал тех парней, — повторяет кумихо, — и ты мне веришь. Юнги поднимает голову, вспоминая, как Чимин смотрел на него с таким же выражением, которое заставило Юнги поверить ему. Эта картина знакома: свет, косо падающий на лицо кумихо, лёгкий ветер, шевелящий листья на тротуаре. — Верю. Кумихо улыбается ещё шире, и сердце Юнги снова бешено бьется. — Прости за то, что было, — продолжает Юнги. — Правда. — Всё в порядке, — отвечает кумихо, беспечно махнув рукой. Не в порядке, думает Юнги, соображая, как собрать все кусочки воедино. — В конце концов, у тебя был шанс искупить свою вину. Юнги моргает, не зная, как относиться к этим словам. Ничто из того, что происходит сейчас, не имеет никакого смысла — и кумихо, кажется, осознаёт это, если блеск в его глазах что-то значит. — Меня, кстати, зовут Пак Чимин, — говорит кумихо, и, конечно же, так и есть, ведь сегодняшний вечер не может быть ещё страннее. — Мин Юнги, — отвечает Юнги, стряхивая чувство дежавю. Пак Чимин ухмыляется, и озорство мелькает в его глазах, будто он знает что-то, чего не знает Юнги. Это не похоже на взгляд того Чимина, которым он смотрел на него перед уходом. — Я знаю, — говорит он. — Кстати, счастливого Хэллоуина. Странное облегчение охватывает Юнги, что-то в его голове щёлкает и успокаивается. Та его часть, которая была на взводе, наконец расслабляется, и Чимин видит это, потому что он улыбается Юнги. — Не хочешь зайти погреть руки? — спрашивает он. — Конечно, — отвечает Юнги, хотя на самом деле не имеет понятия, что происходит, у них здесь нет Хэллоуина, что значит, что всего этого не должно быть. Но он устал, а Чимин улыбается ему, и тот голос из глубин сознания говорит ему, что теперь у него есть всё время мира.