Часть 1
31 октября 2019 г. в 16:01
Тусклый свет лампады с трудом освещал небольшую комнатушку с высоким потолком, казавшейся не такой уж и тесной из-за крайне скудного убранства: лишь деревянная, аккуратно застланная кровать, небольшая полка с несколькими потрепанными на вид книгами, письменный стол у окна со створками, создаваемый без каких-либо явных излишеств все из того же дерева, да самый обыкновенный стул. На помощь лампаде так же приходила луна, чей свет без проблем попадал в окошко и освещал здоровенную книгу и множество исписанных листов, находящихся рядом с ней.
За столом сидела юная антропоморфная кошка, облаченная в темную рясу, скрывающее все ее тело, кроме головы, и старательными движениями своей кисти выводила все новые и новые символы на листе бумаги, стараясь повторить то, как они были изображены в лежащей на краю стола книге. Молодое белошерстое лицо с рыжими пятнами вокруг правого глаза и левого уха выражало все, что только угодно, кроме вовлеченности в данный творческий процесс, причем делало это настолько явно, что недовольство девушки можно было заметить без особого труда даже в столь скудном освещении. Она с трудом держала свои выразительные голубые глаза открытыми в отчаянной попытке перебороть как сонливость в столь поздний час, так и вес тяжелого символа монастыря, скрытый под одеждой и висящий на обвитой вокруг шеи цепи, время от времени убирая от глаз пряди длинных, рыжих волос.
Но, в один момент, когда ей потребовалось чуть больше сил и времени, чтобы справиться с усталостью, она обнаружила весьма заметное пятно от чернил под последней буквой, что она столь старательно выводила на уже практически законченной странице. Вид подобной ошибки и явной неудачи ввел представительницу кошачьего вида в ступор на несколько мгновений, и, не в силах бороться со своим огорчением, она в порыве обиды и гнева смяла забракованную страницу и тут же швырнула его об стену. Бумажный комок с характерным звуком ударился о твердое покрытие, падая на кровать, и, к несчастью, не обернулся полностью законченным материалом.
Облокотившись на стол и закрыв лицо обеими ладонями, писарь отчаянно старалась найти остатки самообладания для того, чтобы продолжать работу над вверенным ей поручением. Но сидеть посреди ночи и переписывать древнее писание - явно не то, чем ей хотелось заниматься в данный момент, в особенности не в столь праздничный для нее день. Не в день ее рождения. Но Настоятельница монастыря, в коем она пребывала послушницей и служанкой, имела другие взгляды на этот счет, говоря о том, что: "с возрастом увеличивается и тяжесть груза веры, что каждому из нас предстоит вынести, а потому ты должна быть готова к предстоящим трудностям", а потому на день рождение от нее подарком стала работа на всю ночь, требующая филигранного выполнения.
-"Это несправедливо..." - еле слышно прошептала именинница мягким, мелодичным голосом, чуть сгибая свои пальцы от бессилия в подобной ситуации. В данный момент она была буквально заложницей обстоятельств - она не могла отдохнуть, иначе на утро она получила бы от Настоятельницы в наказание еще больше заданий, но и работать она более не имела ни сил, ни желания. Она попросту мечтала об отдыхе, как и все люди в этом мире, и при этом абсолютно не опасалась того, что ее ропот кто-либо услышит, ибо комнаты служанок были экранированы особым заклинанием, не позволяющим внешним звукам как покидать комнату, так и проникать внутрь - это было сделано специально, чтобы другие жители священного здания не отвлекали друг друга ночными беседами с Богом во время молитв.
Внезапно, от мрачных мыслей ее оторвала яркая вспышка за окном, заставив обладательницу рыжих локонов завороженно взглянуть на ночное, звездное небо, окрашенное множеством разноцветных искр, после очередного хлопка сменяемых уже другими искрами другого цвета, а затем и третьими, невольно вызывая улыбку на погрустневшем лице от столь завороженного вида. Послушницам женского монастыря запрещено покидать стены своего святилища, а потому для девушки не видевшей внешнего мира дальше своего окна, подобное зрелище казалось удивительным.
Каждый год в день ее рождения ночью в городе проходили празднования и устраивались различного рода развлекательные мероприятия, однако то было лишь совпадением, ведь писарь родилась в день всех святых - единственный день в году, в который, по суеверному мнению многих людей, потусторонние силы могут проникнуть в мир простых смертных для своих целей, а так же пригласить смертных посетить потусторонние миры. Разумеется, это были всего лишь росказни, однако даже по этим росказням были ясны причины, по которым этот день не любили сторонники церкви. По крайне неприятному стечению обстоятельств, именно такими и оказались родители новорожденного котенка восемнадцать лет назад, что посчитали рождение своей дочери в такой-то день дурным знаком, а потому отдали ее в ближайший монастырь для воспитания и защиты, обрекая на жизнь взаперти.
Так маленький котенок рос и развивался, со временем превращаясь в смышленную девочку, а позже расцветая в прекрасную юную леди, без каких-либо намеков на что-либо сверхъестественное. Некоторые, правда, с завистью говорили о том, что столь идеальное тело мог подарить лишь только сам дьявол, однако то были лишь сплетни злых языков. Рясы служанок прекрасно скрывали любые очертания женского тела, но даже в таком одеянии леди могла без каких-либо проблем затмить своей красотой любую другую обитательницу монастыря, не говоря уже о нереальной ситуации, когда она могла предстать перед кем-либо без подобной одежды. Однако, такое роскошное, стройное тело с ярко выраженной женской красотой не привлекало и капли заслуженного внимания в святых стенах, а за его пределами красавице никогда не удавалось побывать. Большая часть девушек, живущих по священным заветам, даже представителей противоположного пола видели лишь на древних гравюрах и иллюстрациях, а потому познания о внешнем мире они могли получать только из проповедей и прочитанных книг, и именинница не была исключением, хоть иногда взору ее голубых глаз и представали необычные на ее взгляд сцены за окном.
Радостное ощущение от приятной картины постепенно сменилось более неприятным, холодным осознанием того, что она никогда не сможет насладиться другими прелестями проходящего на главной городской площади фестиваля и отпраздновать, как все другие. Однако... Кошка на мгновение задумалась о том, что ее келья находится на втором этаже, а потому, если она воспользуется своей природной грацией, то она могла бы попросту спрыгнуть без каких-либо проблем, ведь так? С этой мыслью белошерстая юная особа слегка протянула свою руку в сторону окна, нерешительно желая ухватиться за карниз, чтобы осуществить свою задумку.
Но что, если Настоятельница узнает об этом? Она явно не будет этому рада, а когда глава монастыря кем-то недовольна, это сулит проблемами, и дополнительная работа - это самое меньшее, что может произойти. Именинница закрыла глаза, слегка поморщившись от воспоминаний о криках ужаса и мольбах о прощении, что ей ненароком удалось услышать у подвала, куда уводили особо провинившихся обитателей священного здания. В этот же момент, словно по сговору с ее сознанием, она ощутила особую тяжесть в шее от цепи, а потому свободной рукой тут же поправила ее - она зачастую называла про себя это ожерелье с амулетом рабским ошейником, ибо по словам священных писаний, все они являлись рабами Божьими. И, после недолгого колебания, обладательница голубых очей резко поднялась, обеими руками хватаясь за створки, и резко заперла окно. Теперь красивые виды не могли искушать ее сердце. Лоб девушки уперся в стык створок. Теперь ее разум станет чистым от грешных мыслей. Ее тело стало еле заметно подрагивать от напряжения. Теперь ее привычному укладу жизни ничего не угрожает. По шерсти на щеках покатились два ручья. Теперь все будет так же, как и прежде.
Внезапно, девушка услышала легкий шорох за свой спиной. Не придавая этому делу значения, она подумала, что это, вероятнее всего, пробегающая мышь, или же шальной ветерок, либо же что-то еще - сейчас для нее это было не столь важно, сколь сдержать собственные чувства. Она не боялась привлечь внимание своим плачем, ибо защита от звука прекрасно работала - она боялась того, что если позволит себе разрыдаться, то восстановить рабочий настрой она уже не сможет, отправляясь в мир грез под собственные всхлипы.
Набравшись сил, она вдохнула полные легкие воздуха и судорожно выдохнула, словно выдувая из себя последние мысли и надежды о свободе, после чего отпрянула от оконных створок, тут же возвращая свое тело на стул и заготавливая новый лист. Женская рука уже было потянулась к чернильнице, но не успела ее рука коснуться пера, как вновь все тот же шорох за ее спиной привлек ее внимание. Заинтересовавшись тем, что же может издавать подобный звук, леди машинально повернула свою голову, дабы утолить собственное любопытство. Но от увиденного она поднялась настолько резко , что стул с грохотом упал в сторону, а сама хозяйка кельи машинально попятилась назад, практически в тот же миг упираясь в стол, предательски мешающий отойти подальше.
В свете лампады перед ней возвышался необычайно крепко сложенный змей-нага с черным цветом чешуй, чей рельефный, чуть ли не идеально сложенный торс, широкие плечи и массивный хвост не были скрыты даже за намеком на какую-либо одежду. Создание с высоты двух голов смотрело ядовито-зелеными, светящимися глазами на испуганную кошку, одним своим видом вгоняя парализующий страх в юное сердце. Его самодовольная улыбка вкупе с еле заметной хитростью в глазах и раздутым природным капюшоном на шее с причудливым узором все того же самого ядовито-зеленого цвета выглядела слегка угрожающей, но по большей мере создававшей впечатление, словно после долгой охоты ему наконец то удалось поймать свою жертву.
Не зная, куда деть себя как от опасности, так и от страха и заметно подрагивая всем своим телом, послушница понимала, что единственное спасение для нее - это добраться до выхода из кельи, и бежать, бежать что есть мочи. Она не была обучена искусству боя, но даже, если и была бы, то шансы против столь крепкого чудовища представлялись минимальными. На мгновение, ее хаотично метающийся, ищущий спасения взгляд остановился на рельефе мышц тела вторженца и в сознании мелькнула мимолетная мысль о том, что хотя бы перед смертью ей в живую удалось увидеть то, как выглядят представители противоположного пола, тем более полностью обнаженный, и за этой мыслью последовала другая такая же хаотичная - мысль о том, что ей явно нравится подобный вид.
Кошка хотела бы дернуться в сторону двери, но нага молниеносным движением нижней части своего тела тут же окружил ее, сдавливая как ноги, так и торс несколькими плотными кольцами, практически полностью парализуя абсолютно любое движение. Обездвижив беглянку, вторженец приблизился к ней своим лицом, приоткрывая рот с характерным шипением и демонстрируя внушительного размера клыки. От страха у заложницы абсолютно все сжалось внутри настолько, что она даже не могла закричать, хоть это и было бы бесполезно - ее все равно никто бы не услышал. Вглядываясь в лицо своего пленителя, она осознала, что это - конец. Никогда она не думала, что найдет свою смерть в лице взявшегося из ниоткуда монстра.
Внезапно змей совершил резкое движение своей головой, вонзая клыки в белошерстую шею. Почувствовав резкую боль, жертва закрыла свои глаза, еле находясь в сознании от страха и уже готовая отправиться в лучший из миров. Буквально через мгновение боль стихла, из-за чего она посчитала, что ее душа отделилась от тела, и она благополучно умерла, а потому стала ожидать, когда в непроглядной темноте появится обещанный луч света, что укажет ей путь в райские земли. Однако прошла секунда, две, три, но свет не появлялся. Более того, девушка вновь начинала чувствовать окружающий мир, а ее тело стало наполняться внезапной энергией. Не смотря на столь поздний час, усталость и страх, она чувствовала себя бодрой и энергичной, как никогда прежде за все годы своей жизни.
Находясь в полном непонимании происходящего, она хотела было открыть свои глаза, однако незнакомое, но в то же время крайне приятное чувство остановило данный порыв. Стараясь разобраться в этом ощущении, служанка сконцентрировалась на ощущениях в своем теле, и довольно быстро поняла то, что кольца массивного хвоста, сковывающие ее движение, еле заметно двигаются, из-за чего создается такой эффект, будто бы они массируют все ее тело одновременно. Незнакомые ощущения следовали друг за другом, словно в калейдоскопе, ибо девушка никогда в своей жизни не получала массажа, и подсознание, начинающее высовывать свою голову из песка страха, всеми силами старалось подать сигнал о том, что подобные действия весьма и весьма приятно получать. Более того, подсознание сигнализировало и о том, что она никогда в своей жизни не испытывала более приятных и расслабляющих прикосновений. И ведь на самом деле, как бы странно это не звучало, но именинница чувствовала себя в чудовищном плену колец лучше, чем когда-либо за все время прибывания в монастыре - в них было настолько хорошо и настолько спокойно, что на мгновение ей даже захотелось остаться в них навечно.
В любой другой ситуации подобные мысли могли вызвать тревогу, однако в данный момент испуг от встречи с потусторонним гостем постепенно отступал, оставляя в голове приятную легкость, вкупе с не менее приятными ощущениями, создавая все условия для того, чтобы пленница не переживала о происходящем и просто наслаждалась моментом. А наслаждаться было действительно легко - после укуса юное тело стало настолько чувствительным, что начало ощущать столь мелкие колебания змеиного тела даже через плотную ткань рясы. Но чувствительность была явно не единственным подарком от укуса, ибо только сейчас кошка начала ощущать то, как тепло начало растекаться по всему телу, буквально обволакивая каждую клеточку, побуждая буквально требовать более ярких ощущений, чем то, что предоставляет интенсивный массаж в данный момент.
Резко открыв глаза от осознания того, что именно за греховное желание она начала испытывать в данный момент, на белошерстых щеках моментально проступил заметный румянец. В более раннем возрасте желание запретного удовольствия мучило ее и его приходилось утихомиривать за многочасовыми молитвами во спасение собственной души. Но то, что она испытывала ранее, не шло ни в какое сравнение с ее жадной страстью в данный момент - ее тело буквально жаждало интенсивной ласки, а сознание, полностью избавившееся от недавнего испуга, умоляло тело любыми доступными способами утихомирить подобные позывы, рисуя самые интересные пути решения данной проблемы в женской голове, лишь только раззадоривая первобытное, инстинктивное желание.
Пока пленница обстоятельств свыкалась со своим нынешним положением и своими ощущениями, змей разместил свою голову перед ее лицом так, чтобы взгляд голубых глаз был направлен в его слегка прикрытые, хитрые глаза. Видя два горящих, ярко-зеленых огонька перед собой и обращая внимание на улыбку и общее, ставшее более доброжелательным, выражение лица, писарь прекрасно поняла, что подобным бунтом ее тела против духовных скреп она обязана именно созданию напротив себя, а именно его клыкам и тому, что они впрыснули в ее тело. И теперь он лишь выжидал того момента, когда девушка не сможет больше сдерживаться и ее моральные принципы, ковавшиеся годами религиозных молитв и нравоучений, сломаются под напором страсти, позволяя ей впасть во власть сладостного греха. Однако, в конкретно данном случае все было слегка по-другому, ибо моральные оковы послушницы были расшатаны и прежде желанием свободы, а потому, в данный миг от дальнейшего падения ее останавливала лишь только одна задняя мысль.
-"Е-если Настоятельница узнает, то..." - начала смущенно, тихо шептать леди, но она не смогла договорить, не в силах сконцентрировать свои мысли от вида столь прекрасных, вселяющих уверенность глаз своего пленителя. На мгновение ей показалось, что чем дольше она смотрит в них, тем более решительно и спокойно она чувствует себя, словно ядовито-зеленые изумруды изгоняли все волнение и тревоги из ее головы. Чуть придвинув свое лицо и едва ли не упираясь змеиным носом в милый кошачий носик, нага произнес в ответ: "Не с-с-стоит бояться. Я позабочусь о с-с-сохранности нашего с-с-секрета. С-с-со мной тебе никогда больше не придется испытывать с-с-страх. С-с-со мной ты сможешь обрести с-с-свободу. Ведь этого ты хочешь для с-с-счастья?" - голос был тихим, мягким и загадочным, что явно шло вразрез с его телосложением, но в то же время уверенным и надежным, словно он не сомневался в своем успехе.
И с каждым услышанным словом служанка понимала, что ее собеседник абсолютно полностью прав, и что все, что он говорит, является незыблемо верным. Теперь она была уверена, что вместе со столь сильным партнером ей ничего не угрожает. Она абсолютно не желает находиться больше в четырех стенах, и желает быть свободной ото всех правил и оков. Она не хочет каждый день испытывать страх перед Настоятельницей за свои поступки, за невыполненные поручения или даже иногда за собственные потаенные мысли. Она хочет жить полной жизнью, хочет наслаждаться каждым днем, хочет веселиться и любить, а не убивать свою молодость за переписыванием рукописей. Но в данный момент больше всего на свете ей хотелось его - того, кто находился пред ее взором.
Чуть вытянув свою голову вперед, писарь впилась своими губами в уста потустороннего гостя, сливаясь с ним в жарком поцелуе, попутно вновь прикрывая свои глаза. Она никогда ранее ни с кем не целовалось, да и видела то, как это делается, всего лишь раз, когда влюбленная парочка ворковала под ее окнами, а потому действовала неумело, движимая лишь только своими собственными инстинктами, но подобное продлилось всего долю секунды, ибо получатель поцелуя практически мгновенно перехватил инициативу на себя. Полностью концентрируясь на новых, незнакомых ощущениях от первого в жизни поцелуя, обладательница рыжих волос почувствовала то, сколь энергичными движениями тонкий язык наги начинает играться с ее языком, и та начала отвечать хоть и неумелой, но все же взаимностью, желая получить как можно больше ярких впечатлений. Она не сразу заметила того, что кольца крепкого тела вокруг нее стали менее плотными, возвращая телу полную свободу движения, но только лишь на миг.
Во время поцелуя леди ощутила, как партнер крепкой рукой прижал ее к себе, слегка поднимая над землей, но в то же время ни на мгновение не разрывая поцелуя. Краткие мгновения, что она провела в отрыве от земли, показались послушнице особенно волшебными, словно от столь сладкого поцелуя ее душа начала парить. И, от переизбытка чувств, она тут же обвила руками шею своего защитника, с интересом начиная водить подушечками пальцев по его столь необычной на ощупь чешуе на его капюшоне, с трепетом изучая каждый мускул прекрасного тела.
Через мгновение она почувствовала то, что ее усаживают на что-то мягкое, при этом не сразу понимая то, что именно это могло бы быть, ибо в ее комнате столь мягких поверхностей не должно было быть. Но в данный миг для нее это было не столь важным, как и не было важным то, что взявшееся из ниоткуда создание стало страстными движениями водить по ее телу обеими ладонями, незаметно избавляя от ставшей ненужной одежды. В погоне за более интенсивными, яркими ощущениями, без пяти минут грешница начала двигать своим языком боле активно, проникая им в змеиный рот и с осторожностью начала водить кончиком по массивным клыкам, ощущая то, как капля яда попадает на язык, практически тут же разжигая неудержимое желание с еще большей силой.
Слияние губ приходилось прерывать пару раз для того, чтобы было удобнее стянуть тот, или иной элемент гардероба с женского тела, включая и столь ненавистную ей цепь-ошейник, и с каждым подобным разом служительница вновь и вновь впивалась в уста своего освободителя, пока после очередного перерыва не нашла его лица перед собой. В легком недоумении она приоткрыла свои глаза, видя, что потусторонний гость откровенно разглядывает каждую деталь ее тела: ее стройную, грациозную талию, ее великолепные бедра, ее идеальную грудь, от чего девушка заметно сжалась, едва сдержавшись, дабы не попытаться прикрыть себя хвостом. Она никогда не представала ни перед кем обнаженной, тем более не перед представителями противоположного пола. Смущенно отводя взгляд вниз, только сейчас она поняла, что сидит на собственном столе, однако между деревянным покрытием и ее ягодицами она обнаружила подушку с собственной кровати, из-за чего и ощущала себя весьма и весьма комфортно. Смущение сменилось удивлением, и взгляд голубых глаз тут же направился на лицо того, кто ровно в этот же миг кистями обеих рук стал мягко поглаживать бедра девушки, слегка массируя их и еле заметно раздвигая в разные стороны.
От смеси смущения, удивления и дикого желания, а так же под действием чудодейственного яда наги и от взгляда зеленых глаз, обладательница белой шерсти не могла сконцентрировать свои мысли и собрать их воедино и не могла даже представить, что ей следовало делать дальше, но в тот миг она была полностью уверена в своем партнере и в его действиях. Никто никогда не делал для нее того, что именно она хотела, и никто никогда не заботился о ней, но он же словно старается сделать так, чтобы эта ночь была самой лучшей в ее жизни и полностью незабываемой. Она слышала множество небылиц о том, что демоны способны проникать в мир смертных для того, чтобы опорочить невинных девушек, но она бы никогда не подумала, что пугающее чудовище из страшилок для молодых послушниц будет обращаться с ней куда лучше, чем кто-либо другой. Ведь юное тело было готово абсолютно на все, однако герой пугающих историй словно не хотел пользоваться подобным положением девушки, обращаясь с ней как можно более мягко. Не в силах как либо выразить благодарность, кошка подушечками своих пальцев провела по голове наги, что зачем-то опустил свое лицо на уровень ее живота и продолжил опускаться ниже, к ее раздвинутым ногам, при этом по настоящему счастливо улыбаясь впервые в жизни.
Внезапно все тело пробрал резкий спазм, застав писаря врасплох, сподвигая ее выгнуть свою спину и запрокинуть голову к высокому потолку, но вместе с ним о разум кошки будто бы ударилась волна чистейшего наслаждения, выбивая весь воздух из легких в виде продолжительного, звучного стона. Она не успела осознать что именно происходит, как ее вновь обдала волна, более сильная, чем прежде, и вновь комната наполнилась громким стоном, а затем еще одним, и еще одним, и еще. Сознание не понимало, что именно происходит, но оно более не хотело понимать. Оно не хотело более ничего другого, как наслаждаться происходящим все время. Оно хотело забыться и просто нежиться в могучих волнах всеобволакивающего блаженства.
Еле успевая набрать воздух в свои легкие между притоками удовольствия лишь только для того, чтобы выпустить его в очередном стоне, послушница полностью потеряла счет времени, а потому не могла даже под страхом смерти сказать то, когда она начала отдаленно осознавать, что источник столь прекрасных ощущений находится внизу ее живота, а потому, пересиливая свою грациозно изогнутую спинку, она выгнула ее дугой, обращая свой взор вниз. Взгляд голубых глаз тут же наткнулся на вторженца, что своим тонким, длинным языком виртуозными движениями ублажал самое сокровенное место женского тела, в то же время обеими ладонями сжимая и массируя сочные бедра. Его движения были одновременно легкими, но в то же время столь точными, словно он знал тело своей партнерши в миллионы раз лучше, чем она сама, и уделял внимание наиболее чувствительным точкам.
Поняв, что девушка наблюдает за его движениями, змей тут же ловким движением своего языка обвил ее клитор, начиная еле заметными движениями массировать его. От подобного поступка, разум грешницы более не был подвержен натиску могучих волн наслаждения, но вместо этого будто бы был брошен в бурлящий водоворот экстаза, из-за чего она вновь выгнула свою спину настолько резко, что не удержав равновесие, тут же завалилась спиной на деревянные ставни. Но она не чувствовала боли - отчасти потому, что они были завешаны покрывалом с ее кровати заботливым созданием, отчасти потому, что она не чувствовала более вообще ничего, кроме яркой, обжигающей, животной эйфории, заставляющей ее глаза блаженно закатываться, а ее горло издавать соответствующие звуки не жалея себя. Ее лицо практически моментально приняло выражение чистейшего упоения, а язык безвольно высунулся из открытого ротика, при этом она не замечая, как рефлекторными движениями своих рук стала прижимать голову партнера к себе более плотно, словно не желая более отпускать его куда-либо когда-либо.
Но в тот момент, когда писарь чуть ли не начала терять сознание от происходящего, нага отлип от низа ее живота и плавно переместил свою голову на уровень ее лица. Жадно хватая воздух в отчаянных попытках восстановить дыхание, кошка не могла произнести ни слова, но если бы и могла, то даже не стала бы интересоваться тем, почему ласки были прекращены - она бы попросту начала умолять обладателя черной чешуи продолжать, обещая взамен все мыслимые и немыслимые награды. Дыхание постепенно нормализовывалось, но ментально она была далека от нормы, ибо единственное, о чем она могла думать после такого начало - это нескончаемое продолжение.
-"Ты с-с-становишься еще более прекрас-с-сной в те мгновения, когда тебе хорошо. Жаль, что тебе пришлос-с-сь потратить с-с-столько лет своей юности в заточении" - все тем же хитрым, шипящим голосом произнес змей, ласково проводя своей ладонью по белошерстой щеке, а затем продолжая, придвигаясь ближе к юному телу нижней частью своего торса: "Однако я рад, что именно мне с-с-суждено ис-с-скупить несправедливость этого мира. Этой ночью я с-с-сделаю тебя самой счастливой в мире" - и, услышав подобные слова, послушница сделала глубокий вдох, кое-как восстанавливая собственное дыхание, после чего одарила нос своего защитника легким поцелуем, еле слышно шепча, запинаясь от переполняющих ее эмоций: "Т-ты уже сделал меня такой".
И, как только она закончила говорить, новая волна наслаждения захлестнула девушку, заставляя ее спину вновь изогнуться дугой, а голосовые связки издать звук наслаждения, однако в этот раз волна была более продолжительной, словно не собиралась отступать, но в то же время была мягкой, становясь сильнее постепенно, словно щадя разум и тело именинницы. От такой нежности она даже смогла ощутить, как подобные волны вновь исходят от низа ее живота, однако в этот раз словно что-то уперлось между ее ног, а затем томительно медленно начало проникать внутрь, заставляя ранее неизведанные мышцы тела напрягаться, словно священное, жаркое копье пронзая ее плоть. Однако, из-за действия яда, она без каких-либо проблем впускала в себя частицу создания, чуть ли не до крови закусив нижнюю губу и не переставая постанывать от столь необычных и столь же приятных чувств.
Через несколько мгновений она начала чувствовать, как мышцы начинают обхватывать пустоту по мере того, как "копье" постепенно покидало ее самое сокровенное место. Грешница лишь на мгновение сменила взгляд на удивленный, стараясь показать своему патнеру недоумение, ведь ощущения хоть и были необычными, но весьма и весьма приятными, а потому ей явно хотелось большего, однако ее желания словно были услышаны, и змей вновь повторил погружение в женское лоно, начиная повторять подобную процедуру снова, и снова, и снова, с каждым разом проникая все глубже и глубже, и с каждым разом вызывая в юной голове неподдельный восторг. Ей явно нравилась та мягкость и нежность, с которой ей доставляют удовольствие и ей безумно сильно нравилось на инстинктивном уровне ощущение своего спасителя внутри себя. В этот миг она полностью отдавала свое тело в его распоряжение, ибо прекрасно понимала, что это верный способ получения ярких эмоций, а потому была готова позволить делать с собой все, что ему только захочется.
И потусторонний гость явно знал это, однако не собирался пользоваться подобной возможностью. Несмотря на внушительные размеры своего жаркого "клыка", он не пользовался им в полную силу, давая женскому телу привыкнуть и к нему, и к экзотическим ощущениям от происходящего грехопадения. Он четко знал, насколько постепенно стоит увеличивать амплитуду движений нижней части своего торса, дабы партнерша получала как можно больше удовольствия. И, судя по ее вновь закатывающимся глазам, приятному жару и необычайно влажности ее самого сокровенного места, она явно была только за то, чтобы мягкие, нежные, но в то же время четкие, расчетливые движения повторялись все чаще и чаще.
Внезапно, представительница кошачьего вида почувствовала нечто необычное. Словно в ней накапливается энергия, готовая вырваться наружу, но при этом чем больше этой энергии становилось, тем более хорошо она себя чувствовала. С каждым движением мужского тела это чувство становилось все более жгучим, все более нестерпимым, но в то же время все более прекрасным, словно внутри ее сознания неспешно распускался бутон чистого блаженства. Не понимая, что с ней происходит, леди, не желая сдерживаться, чуть ли не срывалась на крик, параллельно с этим обхватывая тело наги как руками, так и собственными ногами, буквально меняясь ролями и становясь для него сладкой пленительницей.
И, после очередного толчка, ее тело изогнулось так, словно его поразила сладострастная молния, наполняя каждую клеточку бренного тела удовольствием. Подобные волшебные ощущения заставили девушку издать протяжный крик, в котором не было ни капли ужаса, однако она сама не могла его услышать. От наимощнейшего взрыва эмоций, что произошел внутри нее, она перестала понимать, что происходит в этом мире, перестала контролировать свое тело, что сжало всеми возможными способами торс своего защитника, не желая ни на мгновение больше с ним расставаться. Постепенно последствия "взрыва" начали спадать, и первая мысль, что ворвалась в успокаивающееся сознание, была о том, что вероятнее всего она попросту умерла, и попала в рай, и если рай был таковым, она абсолютно не была против смерти.
Постепенно приходя в чувства после произошедшего и жадно хватая воздух, стараясь хоть как-то отдышаться, она отчаянно пыталась найти ответ на мучающий ее вопрос: как нечто настолько приятное может являться запретным? Прислушиваясь к ощущениям в своем теле, обладательница бело-рыжей шерсти не сразу поняла, что ее голова покоилась на плече ее партнера, а когда осознание подобного фактора добралось до ее мозга, она тут же смущенно отпрянула, не желая отягощать своего освободителя. Однако, тот остановил ее самым элегантным из способов, заключая в легкие, мягкие объятия, и прижимая к собственному торсу, попутно вновь укладывая голову на свое плечо и начиная поглаживать ее рыжие, словно шелковые волосы, давая насладиться спокойствием после пережитого.
Но, хоть ей и было бесконечно приятно находиться в надежных объятиях, грешница начала понимать одну простую истину: ее аппетит не был утолен, и ей хотелось еще. Она хотела испытать раскрытие подобного цветка в себе как минимум еще раз, и внезапно взявшиеся из ниоткуда силы вновь начали наполнять ее жаждущее наслаждений тело. Словно почувствовав подобные сдвиги в женском настроении, змей тут же прошептал ей на ухо: "Ты ж-ж-желаешь продолжения, не так ли?" - на что леди тут же начала энергично кивать, позабыв о смущении, вновь чуть ли не готовая умолять своего партнера о новой дозе.
Но тот, явно удовлетворенный таким ответом, слегка отстранился от юной особы, а затем резким, но в то же время ласковым движением, лишь только изображая властность, стащил ее со стола, а затем развернул ее лицом к окну, мягким, но настойчивым движением заставляя наклониться. Не совсем понимая задумки потустороннего создания, служительница послушно расположила свое тело так, как ему было угодно, при этом даже не замечая то, как ее хвост покорно задрался кверху, открывая доступ к самым сладким частям тела. В данный момент она была готова на все, что угодно, лишь бы вновь ощутить то сладостное наслаждение.
Внезапный жар блаженства обдал кошачье сознание, заставляя ту элегантно выгибать свою спинку от ощущения обжигающе горячего присутствия между своих ног. Ее партнер, обхватив женскую талию обеими ладонями, начал повторять те же действия, что и ранее, однако в этот раз он действовал более энергично, наращивая темп куда более активно, чему изнемогающее от запретного желания тело было несказанно радо, обдавая гостя все новыми и новыми потоками своего нектара, попутно постанывая в такт каждому толчку. В этот миг она впервые в жизни была несказанно рада тому, что ни один звук, сколь громкий бы ни был, не мог покинуть ее спальни, а потому она могла не сдерживаться. Однако где-то в глубине души ей хотелось привлечь подобными звуками внимание к себе и ловить завистливые и восхищенные взгляды окружающих.
-"Ненас-с-сытный котенок. С-с-складывается впечатление, что мне будет нужно посещать тебя каждую ночь, дабы погасить твою с-с-страсть" - голос наги звучал все так же хитро, при этом не чувствовалось ни сбивчивого дыхания, ни каких-либо других проблем с речью от столь активных действий, словно все происходящее никаким образом не влияло на его организм. Однако, вслушиваясь в эти слова, девушка изо всех сил постаралась ответить хоть что-либо, однако из ее уст вылетали лишь более громкие, пропитанные страстью стоны блаженства, что лишь только вызвало более интенсивные, более энергичные толчки, с каждым разом заставляющее низ женского живота полыхать от экстаза. Прекрасно понимая, что ей не удастся что-либо ответить, она лишь начала машинально кивать своей головой, стараясь хоть как-то показать одобрение подобной мысли, ибо ей безумно сильно хотелось видеться с потусторонним созданием каждую ночь.
Со временем движения жаркого копья становились все быстрее и быстрее, заставляя послушницу сначала срываться на более краткие стоны, чтобы поспевать за таким темпом, однако, полностью сбив свое дыхание, она вновь ощутила, как глаза предательски начинают закатываться, а язык безвольно болтается из открытого ротика, позволяя издавать долгие, продолжительные звуки блаженства, буквально тая от обжигающего удовольствия. Разум вновь стал мягким и податливым, не желая ничего, кроме того, чтобы подобное абсолютно никогда не заканчивалось, и чтобы ее змей был всегда рядом с ней. Рефлекторно сжимая деревянное покрытие стола и выпуская коготки для большей стабильности, она чуть сильнее опустила свое тело, и только в этот миг осознала, насколько же приятным является трение ее груди о мягкую ткань подушки.
-"С-с-создается впечатление, что тебе больше по душе с-с-столь властный подход с моей с-с-стороны. Тебе нравится то, как я доминирую над твоим телом и с-с-сознанием, не так ли?" - вновь прозвучал хитрый голос, старающийся не принизить достоинство писаря, а наоборот раззадорить ее внутреннее желание еще сильнее. Проникающие в сознание слова буквально требовали от нее признание, и, испытав необычайное смущение, ведь властность наги действительно вызывала у нее особое удовольствие, что действительно раззадорило ее желание. Однако, она так же понимала, что ее нынешнее послушное положение не есть самый большой источник ее удовольствия - больше всего ей радовало именно то, что столь заботливое создание находится рядом с ней, а то, что и как он с ней делает, имело не так много значения для нее. Размягченный от эйфории разум так же поймал себя на мысли о том, что если бы потусторонний гость предложил ей всю жизнь прожить с ним, но в качестве прислуги или даже рабыни, она непременно бы согласилась - все, что угодно, лишь бы быть рядом с ним.
Но мысли вновь покинули сознание служительницы, ибо она почувствовала хоть и все еще новое, но уже знакомое ощущение зарождающегося внутри нее цветка удовольствия, бутон которого набухал с каждым новым движением змеиного тела, готовясь раскрыться в любой момент. Находясь в восторженном предвкушении от того, что ей удастся испытать подобные эмоции вновь, она начала срываться на радостные вскрики, желая оповестить о своем счастье несуществующих слушателей. И, после очередного толчка жаркого "клыка", каждая мышца в юном теле напряглась, заставляя ее выгнуться столь сильно, как никогда прежде, вознося ее на седьмое небо блаженства раскрывшимся цветком, что вновь пропитал каждую клеточку ее тела греховным экстазом.
В этот миг обладательница белой шерсти даже не осознавала, что ее партнер в этот раз словно не собирался останавливаться даже по достижению девушкой пика своего удовольствия, словно стремясь удержать ее в состоянии беспамятной эйфории как можно дольше. Она также не подозревала о том, что все это время она сопровождала происходящее сладостными, громкими криками, полностью отдаваясь своим животным инстинктам от претворения ее мечты о непрекращающемся блаженстве в реальность. В один момент она даже начала чувствовать, что из-за недостатка кислорода ей становится все труднее оставаться в сознании, а она отчаянно хотела продолжать быть в реальном мире, хотела чувствовать, хотела жить и хотела быть рядом с тем, кто защитит, опасаясь, что если вдруг она потеряет сознание, то все происходящее исчезнет, словно наваждение.
Словно почувствовав это, нага прекратил свои движения, покидая стройное тело и слегка отстраняясь назад, словно исчезая в тенях. Не получая должную подпитку, ураган наслаждения начал постепенно затихать в женском теле, вновь уступая место разгорающемуся с новой силой желанию. Более-менее проясняющийся разум начал отмечать, что пик удовольствия действительно способен утолить ее голод лишь только на время, после чего ее тело словно вновь начинало сходить с ума от страсти и жажды, желая какого-то нового, необычного ощущения, словно стремясь найти ключ к еще более обжигающим чувствам. Постепенно восстанавливая свое дыхание, писарь повернула голову, чтобы найти вид очаровательных зеленых глаз, однако то, что она увидела, порадовало ее куда сильнее.
Потусторонний гость расположился так, что его торс лежал спиной на кровати, а массивный змеиный хвост же оставался на полу, не загромождая лежбище. Голубые глаза приоткрылись чуть шире от увиденного, и взгляд начал скользить по освященному далеким от яркости светом лампады мускулистому телу, любуясь подобным гипнотизирующим видом, от которого было невозможно оторвать взор. Создание явно не испытывало смущение от подобного любования, наоборот, полностью открывая себя для любопытных глаз, кои в свою очередь явно клюнули на подобную наживку. Понимая, что послушница не может отвести от него взгляд, змей неспешно произнес: "Думаю, нам с-с-стоит узнать, нас-с-сколькк сильно тебе понравится брать процес-с-с в свои руки", и еле заметно, столь же хитро улыбнулся, наблюдая за тем, что именно будет делать его партнерша.
Та в свою очередь тут же попыталась сделать шаг в сторону кровати, но внезапно для себя покачнулась, чуть ли не теряя равновесия. Не особо понимая, что именно происходит, леди стала прислушиваться к ощущениям, и только сейчас поняла, что ее тело буквально подрагивало от изнеможения, а ноги отказывались удерживать равновесие. Каждая кошачья мышца была абсолютно полностью измотана после столь интенсивных греховных деяний, однако, не смотря на все это, ее разум продолжал требовать больше, словно беря бодрость из воздуха. Но это нисколечко ее не волновало - все, что ее волновало, в данный момент находилось на кровати. Совершив еще один шаг к своей заветной цели, обладательница белой шерсти ступала уже более уверенно, хоть и с трудом, но контролируя свое изнеможенное тело, попутно продолжая восстанавливать свое разгоряченное, жаркое дыхание, даже не замечая того, как капли сладкого женского сока стекают на пол от предвкушения нового экстаза.
Добравшись же до своей цели, она, действуя под властью своих собственных животных инстинктов, расположила себя над нагой, раздвигая ноги так, чтобы колени упирались в матрас по обе стороны от нижней части чешуйчатого торса, параллельно с этим аккуратно располагая себя на одной вертикали с жарким "копьем". Удивляясь тому, как она не испытывает ноющей боли от переутомления в мышцах ног, юная ненасытная особа списала это на чудодейственные свойства яда, что курсировал по ее венам, а потому, недолго думая, стала аккуратно опускать свой торс вниз, помогая ладонью удерживать свою цель.
Почувствовав знакомое, становящееся буквально родным ощущение нахождения чего-то инородного в своем теле, именинница грациозным движением выгнула свою спину, наслаждаясь приятным ощущением и сопровождая свой спуск протяжным, долгим стоном, вновь закусывая нижнюю губу от переизбытка эмоций. Постепенно впустив в себя "клык" потустороннего гостя, она начала приподниматься обратно, практически полностью выпуская его из себя, а затем вновь опускаясь вниз, начиная повторять данную процедуру снова, и снова, и снова, делая каждое движение неспешно и плавно, словно изучая то, как лучше всего ей стоит продолжать.
Крайне быстро приноровившись к процессу и понимая, что теперь она может задать любой темп, который только пожелает, грешница внезапно сменила амплитуду своих движений, начиная резкими, быстрыми движениями впускать в себя массивное "копье", и столь же быстро поднимаясь с него, тут же раскрывая свой ротик и заводя голову слегка назад, прикрыв глаза и самозабвенно наслаждаясь процессом. Вновь начиная таять от наслаждения и постанывая при каждом резком спуске, она более не заботилась ни о собственном изнеможении, ни о чем-либо еще, наслаждаясь тем, что происходит здесь и сейчас, а не заботясь о спасении своей души в необозримом будущем.
Внезапно девушка ощутила дико приятное прикосновение в области своего сердца и, не сразу поняв, что именно происходит, она раскрыла свои глаза и опустила голову. Увидев две массивные чешуйчатые ладони, что крепко, но в то же время необычайно нежно обхватили ее грудь своими пальцами, бережно ее массируя, леди не заметила, как от экстаза ее язычок вновь безвольно покинул ее ротик, а глаза начали непроизвольно закатываться. От подобных ощущений она лишь ускорила свои движения, приходя в восторженный экстаз от того, что может контролировать столь греховный, но одновременно неимоверно приятный процесс, доставляя себе удовольствие так, как хочется именно ей.
Но от столь интенсивных действий ощущение раскрывающегося жаркого цветка наслаждения не заставило себя ждать, лишь только мотивируя женские мышцы работать все более и более интенсивно, словно черпая силы извне. Однако, подобную близость к пику своего удовольствия со стороны обладательницы бело-рыжей шерсти почувствовал и змей, что обхватил ее талию обеими руками, помогая не только сохранять, но и наращивать сладострастный темп. Его партнерша явно не была против - она не была против чего-либо до тех пор, пока ей было настолько же хорошо, как сейчас, а сейчас ей было хорошо настолько, как никогда прежде в жизни.
В один миг послушница почувствовала, как нага резким движением опустила девушку ниже, погружая слегка большую часть своего "клыка", при этом полностью останавливая движения пары, заставляя ее удивиться лишь на долю секунды. Ибо через долю секунды она ощутила, как нечто необычайно жаркое начинает наполнять ее сокровенное место, от чего женская спина выгнулась настолько, насколько это вообще возможно, а громкий, пронзительный, но в то же время сладкий крик вырвался из ее горла. Организм прореагировал на инородное вещество настолько интенсивно, словно именно этого обжигающего ключа ему все время не хватало для утоления страстного желания, из-за чего кошачье сознание буквально взорвалось в шторме экстаза, в разы более сильного, чем два предыдущих. Ее разум был полностью оторван от реальности, не чувствуя более ничего, кроме всепоглощающего наслаждения, даже не подозревая, сколько времени продолжалось подобное состояние, кажущееся вечным. Если бы именинница могла бы быть в чем-либо уверена в данный момент, то точно была бы уверена в том, что попала в рай.
Но со временем эйфория начала пропадать в темную, черную пустоту, и послушница поняла, что она буквально теряет сознание. Стараясь хоть как-то оставаться в реальном мире, она быстро поняла, что данный эффект для нее неизбежен, однако перед полным погружением в мир грез она успела почувствовать, что лежит в собственной кровати, укрытая одеялом, и заметно содрогается от всего произошедшего. На последнем мгновении перед всепоглощающей черноты она лишь успела почувствовать то, как на ее шею что-то надевается, но понять что именно она не успела - перед глазами настала кромешная тьма.
Яркая вспышка света ударила по глазам, вытягивая из казалось-бы непроглядной тьмы мира грез, и прекрасные голубые глаза тут же неспешно стали открываться, не понимая, что происходит. Вспомнив буквально через миг о том, что только что происходило, служанка резко подняла свой торс, выпрямляясь на стуле, и перед ее глазами предстало прекрасное зрелище - ночное небо было озарено множеством разноцветных искр, что затухали и загорались вновь в яркой вспышке. Фейерверк в городе в столь праздничный день был шикарным, как и всегда, однако в комнате не было слышно хлопков, предвещающих раскрытие снопов разноцветных огоньков.
Не понимая того, что происходит, сидящая за столом именинница тут же начала оглядывать свою комнату, в надежде увидеть хоть какое-то подтверждение того, что все это было не плодом ее воображения, однако комната была в том же положении, что и раньше, и никакого черночешуйчатого змея в ней, разумеется, не было. Отчаяние захлестнуло ее с головой - ей не верилось, не хотелось верить в то, что все произошедшее было лишь дурацким сном, и что ей и дальше придется проживать всю свою жизнь в треклятом монастыре. В панике девушка начала ощупывать свое тело, и ладони моментально коснулись знакомой темной рясы послушницы, что скрывало все ее тело за исключением головы, сигнализируя о том, что она точно была одета.
Еле сдерживая подступающие слезы, она из последних сил цеплялась за надежду о том, что этот священный ад на земле на самом деле закончился для нее, и это все не было лишь наваждением. Практически уже сдавшись, леди рефлекторно провела своей рукой по шее. не совсем понимая, по какой причине она это сделала. И замерла на месте. Подушечки ее пальцев почувствовали тонкую, непривычно легкую, еле ощутимую цепочку, не похожую на ее тяжелую старую цепь. Моментально вновь набравшись решительности, она тут же потянула за цепочку,высвобождая из под одежды амулет, выполненный в виде ядовито-зеленого змеиного глаза, обрамленного в темный металл. В каждом углу рамки была еле заметная надпись размером в одно слово на неизвестном языке, однако писарь словно знала, что именно там было написано: "Я всегда защищу тебя".
Слезы проступили на прекрасных голубых глазах, но это были не слезы горечи, а слезы радости. Она до конца все еще не понимала того, что в данный момент происходит, но зато она знала о том, что ее змей, ее освободитель и защитник был реальностью. Все, что происходило этой ночью, происходило взаправду, отчего грешница с особым трепетом прижала амулет к своему сердцу, шепча слова благодарности и еле слышно хныча от переизбытка эмоций, словно стараясь скрыть собственную радость от самой себя. Затем же, буквально через мгновение, она наполнила комнату звонким, счастливым смехом от осознания того, что впервые за всю ее жизнь оковы страха не властны над ее разумом, и она может позволить себе все, что ей только захочется, более не желая прятать свою радость ни от себя, ни от кого-либо еще.
Более-менее успокоившись, обладательница бело-рыжей шерсти спрятала подарок от потустороннего гостя под одежду, а затем обратила свой взор на город, что находился за окном. Аккуратно взявшись за деревянные оконные ставни, она забралась на стол, и без какого либо промедления с осторожностью выпрыгнула из окна. Второй этаж для кошачьего тела оказался не более, чем маленьким неудобством, и как только она достигла земли, целая вереница чудесных звуков достигла ее ушей: свист летящих фейерверков и их последующий взрыв, смех всевозможных тональностей и радостные возгласы, сливающиеся воедино с волшебными звуками музыкальных инструментов уличных оркестров. В эту ночь город праздновал день всех святых, однако беглянка же планировала отпраздновать еще два других события: свой день рождения и свое освобождение от оков монастыря, а потому она поспешно направилась в сторону городской площади. Этой ночью она хотела стать по-настоящему свободной.