***
Прошло одиннадцать лет. Теперь Питер не тот мальчик, желающий подружиться со старшими ребятами. Много воды утекло и событий произошло с того момента. Буквально через год, когда Питу надо было поступать в школу, в автокатастрофе скончались его родители. И ему пришлось расстаться с маленьким домиком в пригороде и переехать в шумный Нью-Йорк, в квартирку в Квинсе. Он поступил в Мидтаунскую школу, стал отличником, подружился с немного пухлым Недом, с которым по выходным собирал Лего, и со странной и прямолинейной Мишель, которая просила звать ее ЭмДжей, а то она им нос сломает. Стал прилежным мальчиком для Дяди и Тети. Солнечным ребенком, который всё-всё понимает, поэтому ничего страшного, что вы вышли в ночную смену, я побуду дома один. Всё это время образ Джеймса оставался лишь приятным воспоминанием о том, чего у него никогда не будет. Признание соседских мальчишек и исследование заднего двора дома с красной крышей. В одиннадцать лет родители Мишель переезжают в Англию. Прощание выходит скомкано. Всю эту неловкость скрашивает фраза Джонс о том, что если они не будут звонить ей, то расправы им не избежать. Также она говорит, что будет скучать. Небывалое проявление чувств для нее. В тринадцать Нед вынужден переехать подальше от Нью-Йорка: на его больную мать плохо влияет загазованность и токсичность большого яблока. Питер лишь улыбается, как тогда для Мишель, провожая его. Он снова один. Хоть Паркер и поддерживал связь с обоими друзьями, хоть у него и были любящие Мэй и Бен, обедать в перерыве ему приходилось в гордом одиночестве. Правда, друг нашелся там, где Питер меньше всего ждал. Уэйд Уилсон — нападающий в школьной команде по футболу, что уже придавало ему статус. Хоть он и не входил в элиту под предводительством самого Тони Старка, его мнение имело вес, а из-за весьма недурной внешности девчонки, а иногда и парни вешались ему на шею. Однажды он защитил Питера от очередных нападок Томпсона. (Ему что, медом намазано именно его донимать? Хотя было видно, как Флэш выделывается перед негласной элитой школы). А потом он просто сел с ним обедать. И ещё раз. И ещё. В итоге они сдружились достаточно сильно. Питер помогал Уэйду с физикой и химией, хотя был на класс младше, а Уэйд развлекал его своими шуточками и иногда защищал от нападков со стороны. Идеальный симбиоз. И вроде бы все хорошо. Но дядю Бена убили. И бессонные из-за кошмаров ночи с в последствии опухшими от рыданий глазами ворвались в его жизнь. Друзья помогали, как могли. Мишель и Нед в групповом звонке по Скайпу наперебой шутили и пытались подбодрить его. Уэйд вытворял всякую дичь, по типу прилепить листочек «лох» на спину историка, только бы Пит улыбнулся. И после нескольких недель меланхолии он понял, что надо взять себя в руки. Ведь его друзья пытаются помочь ему, а он эгоистично продолжает предаваться страданиям. Да и тете он нужен сильным. Так что он натягивал улыбку и шел в новый день. Но уже через год после смерти Бена, словно в насмешку, Питер встретил Джеймса Барнса. Точнее, врезался в него. Несся на всех парах к своему шкафчику со стопкой учебников и тетрадей, что так и норовилась выскочить из рук. И врезался. Тихо матерясь, он быстро собрал свои вещи и уже открыл рот, чтобы извиниться, как так и застыл, встретившись с пронзительным взглядом серых глаз. Без сомнений, это был возмужавший Барнс. Рядом с ним стоял Стив Роджерс, а по левое плечо усмехался Тони Старк с Наташей Романофф. Судя по всему, Стив и Баки уже успели присоединиться к элите. Быстро отведя взгляд, Питер пискнул что-то отдаленно похожее на «извините» и скрылся в неизвестном направлении. И он снова мог наблюдать за ним. Правда, Джеймса жизнь тоже потрепала. Он выглядел каким-то потерянным и подавленным. И почему-то был в одном классе со Стивом, хотя Паркер помнил, что тот был на год старше друга. Но времени на размышления у него не было. Сразу после появления Барнса, судьба, тасуя карты, выдала ему ещё один пиздец. Если принимать всерьез то, что счастье и горе в жизни прямо пропорционально, то скоро на него должно столько радостей свалиться, что его просто разорвет. У тети выявили проблемы с сердцем. Ничего смертельного, но если не дать организму отдых от потрясений и не отгородить от чрезмерной нагрузки, то все может обернуться весьма печально. Вот во что вылились подработки Мэй. Мэй нельзя было работать. Пособия хватало только на оплату коммунальных услуг. А лекарства и еду надо покупать. Это не говоря и о других расходах. Так что он устроился в магазинчик Мистера Дельмара. И в ночной клуб. Не подумайте, он просто там пел четыре раза в неделю. Высокий, почти девчачий голос, любовь к пению и, как говорит их костюмер — Ванда Максимофф, — «по-блядски невинная» внешность привлекали клиентуру. А клуб был на достаточном расстоянии от школы, чтобы быть почти уверенным в том, что его одноклассники сюда не зайдут. Ведь пел он в немного… откровенном наряде. Короткие шортики, которые мало что прикрывали, и футболка, оголяющая ключицы — явно не то, что ожидаешь от прилежного мальчика-отличника. Друзья сразу же заметили его состояние и выпытали все подробности. Но как ни бились, от помощи он отказывался. Он старался не думать о том, что, прими помощь, он бы наконец смог нормально выспаться. У него все в порядке. Все нормально. Нормально.***
В таком режиме проходит несколько месяцев. Все настолько плохо, что он даже не ходит на тренировки школьной сборной по футболу, на которые его таскает Уэйд. Он, конечно, не закорешился со всеми в команде, но поддерживал достаточно теплые отношения со многими. Даже с самим Тони Старком. Иногда Уэйд, приговаривая «да нормально все будет», брал его тусоваться с элитой. А на следующий день Флэш встречал его извечным: «Сколько хуев ты пересосал, чтобы провести время с ними, а, Пенис?» И было видно, что он просто завидовал. Но в этот раз Уэйд взял с него обещание, что придет на эту тренировку. Видя его щенячий взгляд (как у такого увальня вообще получается его делать?), Паркер задавался вопросом о том, как до такой жизни докатился. А потом вспоминал смерть Бена. Пришел на поле он, как обычно, раньше всех. Доставая ноут из рюкзака, он сильнее закутался в шарф в желто-черную полоску и принялся дописывать доклад по биологии, ведь в последнее время у него не оставалось свободной минутки, чтобы сделать домашку. Приходилось жертвовать драгоценными часами сна и отдыха. Он бы с удовольствием делал бы домашнюю работу на переменах, но когда он будет следить за Баки? За таким прекрасным, но печальным Баки? Погрузившись в размышления, он не сразу услышал истошно орущего Уэйда. — Питти! Чего ты так далеко залез, ты должен смотреть на мою прекрасную игру с первых рядов! — Питер взглянул на самодовольно улыбающегося Уилсона, который самозабвенно махал ему рукой, и накрыл глаза ладонью. Что-то никогда не меняется. На поле уже стояли знакомые лица. Старк с его неизменной ухмылкой, Тор, сам Уэйд, ещё один Уилсон — Сэм, шутник Клинт, странный парень — Вижн, весельчак Скотт Лэнг, бесящий всех Квилл, громила Дракс и… Вместо Брока Рамлоу и Джека Роллинса, которые были на редкость неприятными людьми, разминались Стив Роджерс и Джеймс Барнс. Если бы Питер что-нибудь пил, то по закону жанра подавился бы. — Уэйд, блин! — крикнул он, спускаясь по ступенькам и садясь неподалеку от Наташи и Брюса. — Если ты не прекратишь так надрываться, то порвешь себе что-нибудь, а я отказываюсь тебя лечить из-за твоей любви к шуткам о медсестрах. Как Паркер был рад, что тут осталось практически все как прежде. В школе он вел себя всегда очень замкнуто, но тут Уэйд его раскрепостил. Ну… Старк тоже приложил сюда свою гениальную руку. Так что, даже не смотря на усталость, Питер был рад ненадолго окунуться в эту дружескую атмосферу футбольной команды «Мстители». — Паучок, ты разбиваешь мне сердце, — театрально приложил руку к сердцу Уэйд. Тем временем, их обычная компашка начала подтягиваться к Уилсону. Вот к нему пододвинулись Брюс и Наташа, подошли Старк с Клинтом и Тором. Переглянувшись с Тони, подошёл Стив. За ним и Барнс. — Пит, куда ты пропал? — потрепав его по волосам, спросила Наташа. Она внимательно осмотрела его, взглядом остановившись на синяках под глазами и одежде, висевшей мешком. Наташа была ему и сестрой, и матерью. И хорошей подругой. А также, после того, как узнала о его радужной ориентации, подталкивала познакомиться с парнями. Но пока на это у Питера не было ни времени, ни сил. — Мы пытали Уэйда, но он молчал как партизан, — кинул неодобрительный взгляд на парня Старк. Это вообще отдельная личность. Многие его считает самовлюблённым придурком, у которого все держится на внешности и деньгах отца. Но на самом деле он очень умён и добр. Не для всех. Полгода назад у него умер самый дорогой человек — мама, Мария Старк. Но он быстро оклемался… Или только делал вид, что оклемался. Ну… Может, он немного приврал, когда сказал, что не закорешился со Старком и остальными. — Если это опять Флэш… — Тор угрожающе поиграл мышцами. Питер много раз просил не лезть в разборки с Томпсоном. Это себе дороже. Тор Одинсон — бугай, которого многие стебут поговоркой «сила есть — ума не надо». Но на самом деле он хоть и недалёкий, но добрейшей души человек. — Нет, это не он, — вздохнул Паркер. Он очень не хотел сообщать им причину, так как те насильно заставят принять их помощь. Ему это не было нужно. Так ведь? — Кстати, что случилось с Рамлоу и Роллинсом? — Перевел тему он. Наташа недобро сощурилась. Как и Брюс. — Мы, наконец, смогли их выпереть, — весело сказал Бартон. Его веселость никогда не выветривалась. Вечный оптимист с арсеналом шуток на любой вкус. — Клинт, они были хорошими игроками, и радоваться их уходу… — Зато они были плохими людьми, — фыркнул до этого молчавший Брюс. Умный, но застенчивый Беннер долго не мог прижиться в этой школе, но Старк заметил его высокий интеллект и достаточно тяжёлый характер и помог освоиться. А после того, как тот начал встречаться с Тором, он стал ещё более уверенным в себе. Что не могло не радовать. — Ты и сам это прекрасно знаешь. — Тем более, Стив и Баки играют лучше, — пробасил Тор, приобнимая засмущавшегося Беннера. — А твоя вера в лучшее в людях тебя погубит, — рассудительно сказала Наташа. — Кстати, мы тебе так и не представили новых игроков, — она указала рукой на Роджерса и Барнса. — Это Стив Роджерс и… — Джеймс Барнс, — продолжил он, пытаясь звучать как можно более безразлично. Поймав вопросительный взгляд Уэйда, он сказал: — Школа слухами полнится. — Питер, вот не заливай, — сказал Тони. — Ты никогда не верил слухам. Верно. Никогда не верил слухам, считая, что сплетничают только те люди, у которых в жизни ничего интересного не происходит. А ведь его жизни — сплошное, блять, веселье. Пару секунд он раздумывал. Говорить или не говорить? Хотя… Нет. Он не скажет. Им это не интересно. Так же, как и он когда-то. Барнс в упор смотрел своими пронзительными серыми глазами, изучая. Питер смотрел в ответ, будто бросая вызов. — Если вы продолжите пялиться друг на друга, то я начну ревновать, Питти, — вклинился Уилсон, а Паркер покраснел и отвёл взгляд. Что это, блять, было? — Уэйд, если ты не захлопнешься, то я позвоню Ванессе, — прошипел Паркер. — Ты не посмеешь, паукообразное, — притворно испугался Уэйд. — После всего, что между нами было, ты… — продолжить он не смог, так как в него прилетел увесистый учебник биологии. Все засмеялись. Но воздухе висел груз невысказанных слов. Питер знал, что они ещё вернутся к его проблемам. И он не знал, получится ли у него отшутиться.***
Через ещё несколько месяцев в его жизнь потихоньку прокрадываются сигареты. Питер всегда был сторонником здорового образа жизни. Но, видимо, жизнь решила снова посмеяться над его принципами и интересами. Но ему уже было плевать. Он затягивался новой сигаретой, а потом жевал ужасную мятную жвачку, чтобы никто не догадался о его новой привычке. А ещё сигареты притупляли чувство голода. Ещё один плюс курения. Он все больше загибался, гробил своё здоровье, но, как уже было сказано, ему было плевать.Тетя должна жить, нельзя даже думать о том, чтобы бросить подработки и снова жить нормальной жизнью. Нельзя даже думать о том, чтобы бросить одну подработку. Тем временем, друзья начинают всё понимать. Синяки под глазами, недостаток времени, потускневшие глаза и отсутствие какого-либо энтузиазма на уроках. Все шло к тому, что они узнают всю правду. Одно оставалось неизменным — несмотря на свое состояние, он пытался поддерживать друзей и помогать им. Ему было совестно за несколько месяцев игнора. А Мишель и Нед продолжали талдычить о том, что ему надо отдохнуть и наконец-то выспаться. На том свете он выспится. Вот после очередной тренировки, на которой Паркер учил алгебру, вся их компашка, включая Стива и Баки, решила отправиться в закусочную. Стивен Роджерс оказался приятным, начитанным человеком с моральными устоями и принципами человека из девятнадцатого-двадцатого века. Но уж точно не двадцать первого. Несмотря на это, он влился в их тусовку и даже начал отвечать на флирт Старка. И вместе с ним всегда был Барнс. Только это были лишь отголоски прошлого Баки, его материальная тень. Потухший взгляд серых глаз, опущенные плечи выдавали то, что его постоянно что-то гложет. Но, завидев Питера, такого же побитого, но пытающегося подбодрить, он будто становился живее. По крайней мере, Паркеру хотелось так думать. И как бы ему не хотелось провести время в компании Баки… И остальных друзей, конечно же, он не мог. У него была смена в лавке, и от серьезного разговора ему, похоже, не отделаться. — Н-народ? — от волнения он немного заикался. Многие считали это милым, но сам же Питер считал это ужасным минусом. Его враньё всегда раскрывали в два счета. — Мне нужно идти, у меня кое-какие д-дела… — Ты хочешь сбежать от нас? — спросил Старк, приподнимая одну бровь. — Да и что за дела такие, в три часа дня? — пропела Романофф. — Если не скажешь, то мы все подумаем, что у тебя появился парень, — это был запрещённый ход. Он мог сейчас уйти, ничего не сказав, но потом не избежать расспросов из-за «парня», ведь они реально сделают вид, будто думают, что у него есть парень. Стив и Баки с интересом следили за происходящим. На фразе «появился парень» Барнс как-то странно дернулся, но Паркер не придал этому никакого значения. Итак, сейчас будет разбор полетов. Питер жалобно посмотрел в глаза Уэйда. — Питти, я обещал, что не буду им рассказывать, — серьезно сказал он. — Но я отказываюсь помогать тебе скрывать правду. Ну, вот и произошло то, чего Паркер боялся. Его загнали в угол. — У меня смена в лавке Мистера Дельмара, — протараторил он и зажмурился. Ещё одна вредная привычка прямиком из детства. На несколько секунд воцарилось молчание. — Так все дело в деньгах? — столько холода в тоне Старка он никогда не слышал. — Из-за этого ты гробишь свое здоровье? Это же не первая подработка, я права? — так же холодно спросила Наташа. — Питер, впахивать в шестнадцать лет — это ненормально… — Сказал Брюс. — Пит, почему ты не попросил нашей помощи? — серьезно спросил Клинт. — Мы тоже твои друзья, а ты наш друг. Мы волнуемся. Тор лишь кивнул, соглашаясь со всеми. Взгляд Уэйда можно интерпретировать, как «я же говорил», Стив же просто смотрел с сочувствием. Только взгляд Баки нельзя было хоть как-нибудь трактовать. — Я должен справиться с этим сам, — отчеканил Питер. Все, абсолютно все хотели возразить, но он продолжил: — Вы не всегда будете рядом. Я обязан научиться справляться с этим самостоятельно. Во взгляде серых глаз теперь сквозит уважение. — С этим, это с чем? — Спросил Роджерс неожиданно. Все, видимо, задались этим же вопросом и выжидающе посмотрели на юношу. Питер уставился в землю. Готов ли он поделиться этим с ними? С одной стороны, они его друзья, и он не может заставлять их волноваться. С другой, он не выдержит их жалостливых взглядов. Также он не должен нагружать их своими проблемами. Они только его. На плечо приземлилась рука, обтянутая перчаткой. Это было этакой молчаливой поддержкой, но от кого она исходила? От Джеймса, который, видимо, сам не ожидал от себя такого и быстро убрал руку. Но на плече все ещё чувствовалась тяжесть и тепло чужой руки. Даже через перчатку и несколько слоев одежды Питера. Вообще, Барнс всегда носил перчатки, из-за чего некоторые учителя бесились и ругали его. Что было очень странно. Им-то какое дело, что он носит? А то, что руки Баки постоянно в перчатках — совсем не странно. Ни капельки, блять. Никто не обратил внимания на этот жест поддержки, кроме Стива, ведь Питера постоянно треплют за волосы, на его плечо постоянно ложиться чья-то рука, но прикосновение Баки было слишком… интимным? Пока он немного завис, все наперебой говорили о доверии и о том, насколько важно рассказывать друзьям о своих проблемах. Только Баки, молчаливый Баки, который практически не разговаривает при нем, хотя Питер очень хотел бы слышать этот голос постоянно, поддерживал его без слов. И вы не подумайте, Питеру не нравится Джеймс. Он просто, блять, в него влюблен. Эта мысль набатом стучала в голове. Как он раньше не понял? Хотелось сбежать, побыть со своими мыслями и первой неразделённой любовью (а он был уверен, что это не взаимно) наедине и вообще подальше от шума. Всю вакханалию прервал Уэйд, который понял, что Питер их давно не слушает. Уэйд, который понял уже достаточно давно, что Паркер не просто так пялится на Барнса. Уэйд, у которого хватает ума не поднимать эту тему. Он поднял руку и уже хотел что-то сказать, как раздался звонок.You don't know my brain the way you know my name, You don't know my heart the way you know my face, You don't know what I've done, I'm wanted and on the run. I'm wanted and on the run. So I'm taking this moment to live in the future
Ты не знаешь мой мозг так, как моё имя, Ты не знаешь моё сердце так, как моё лицо. Ты не знаешь, что я натворил, меня разыскивают, я в бегах, Меня разыскивают, я в бегах, Так что я забираю это мгновение, чтобы прожить его в будущем.
Рингтон, который стоял на Мистера Дельмара. Вот теперь ему точно пизда. — Э-э-э… — протянул он. — Мне пора… Он быстро развернулся и побежал в другую сторону, лишь махнув на прощание. Твою мать, ему же не туда. Но возвращается он точно не будет.***
Джеймс Барнс был оптимистом, душой компании и, да чего уж там, бабником. Главное в этом предложении слово «был». Был до того, как попал в аварию. После потери руки, полугода реабилитации и столько же принятия того, что, не выйди он покататься, Мария Старк, которая погибла в аварии, была бы жива. Тони Старк, которого Джеймс считал очередным идиотом, решившим подкатить к Стиву, отнёсся с пониманием. Ведь все камеры зафиксировали, что виновником аварии был водитель Марии — Обадайя. Плюс, он подобрал ему протез от компании отца, который он усердно прячет с помощью перчаток и кроссовок. Вроде и никто не сердится, не обвиняет, даже помогают, но гадкое чувство вины, где-то там, в желудке, все больше давит, распирает изнутри. Ужасно. Стив, Тони и его друзья пытаются помочь ему, и только Питер так робко и тепло ему улыбается, что вина притупляется, заменяя собой чувство, похожее на бабочек в животе. Но он не влюбился, а то ему проблем не хватает… Так ведь?***
В новой школе Баки чувствовал себя нормально. Кто-то если и пытался обратить на него внимание, то все это разбивалось о тщательно выстроенную самим Барнсом скорлупу. Это был единственный способ защититься от окружающих (и не важно, что некоторые хотят помочь). Но у него был минус — под этой «защитой» он варился в собственных мыслях и страхах. Стив пытался его растормошить, даже затащил в команду по футболу, который он так любил до аварии, но Джеймс просто не мог. Он не мог смотреть даже в зеркало, ведь там отражалось постоянное напоминание того, что потерял он, и что потеряли из-за него. Он никогда не будет снимать перчатки Правда, сейчас слова о «парне» Питера не дают ему покоя. Так что он даже поинтересовался у Наташи, чем вызвал ее немалое удивление, почему именно «парень». После подтверждения его догадки, что Питер — гей, у него что-то внутри сладко дернулось и перевернулось, открывая что-то особенное… И у Барнса не было ни единого оправдания по этому поводу… Только если… Но этого не могло быть. Барнс — натурал. Тем более, он видел, как общается Питер с Уилсоном. И чувство, жгучее, похожее на ревность, начинало струиться по его венам. И это было странно. Но больший коктейль из ярости и злости забурлил у него в крови тогда, когда он увидел издёвки Флэша Томпсона — местного ублюдка — над Питером. Солнечным Питером, которого прижимали к школьным шкафчикам и поливали грязью. Вот Томпсон уже замахнулся для удара, но Баки остановил его руку. Даже сам Джеймс не может сказать, как он так быстро и бесшумно для обидчиков подобрался. Теперь у Флэша появился достаточно большой фингал под глазом, и Барнсу было абсолютно плевать, что он с ним будет делать (да пусть хоть тональником замазывает). В приоритете сейчас было состояние Паркера. Флэш, перед тем, как позорно сбежать со своими дружками, прошипел Паркеру унизительное «подстилка» и толкнул его плечом. Сам Питер лишь несколько секунд смотрел им вслед, а потом повернулся к Джеймсу. — Зачем? — это единственное, что смог выдавить из себя юноша. Он смотрел так, будто Барнс предал его. — Питер, но… — Баки абсолютно не понимал, что сделал не так. Он ведь спас, защитил. Почему он не такой достойный, как тот Уилсон? — Они ведь ещё больше обозлятся, — сказал он. — И я же просил не лезть в эти разборки. Он перебесится и успокоится, а так все станет только хуже… — Питер, ты не понимаешь, — Барнс остановил его тираду. — Таким только дай волю, и они тебя смешают с грязью. — Почему-то всегда наоборот… — с болью сказал Паркер и посмотрел на настенные часы. — Мне уже пора, боже, я опаздываю, — он, не оглядываясь, сорвался с места. Барнс лишь тупо смотрел ему вслед.***
Питер определенно не справлялся. Школа, работа, домашка, снова работа и пара часов сна — точно не предел мечтаний. Но зато предел Паркера. Не мечтаний, просто предел. Да ещё и Флэш с компанией избил его за школой, чтобы никакие «папики», как выразился Томпсон, не смогли им помешать. Питер не ошибся, били его в этот раз сильнее обычного. Если бы он не был атеистом, то точно помолился Богу. Или сразу всем. Кто там есть? Зевс, Ра, Один… Хотя без разницы. Он привык. Главное, чтобы не стало хуже. Ведь этого не случится, верно?***
В этот понедельник ничего не предвещало беды. Сегодня он был сонным и тормознутым, так как вчера ночью он опять пел в клубе. Так что он не сразу заметил взгляды, которыми его провожали в школьном коридоре. Только когда он подошёл к своему шкафчика, то сразу понял: он в дерьме. Весь его шкафчик был обклеен фотографиями со вчерашнего выступления в клубе, где его одели в короткие джинсовые шорты, рубаху с короткими рукавами и туфли. Красные и на каблуках, блять. Кое-где были приписаны комментарии. «Шлюха», «подстилка», «блядь» — только некоторые из нелестных надписей, которые были адресованы Питеру. Рядом прошел Флэш, задевая его плечом и гаденько хихикая. Видимо, он приложил руку к этому… событию. Но Флэша Питер не страшился. Страшился Питер Тони и Ко, которые уже маячили на горизонте. При этом все они выглядели устрашающе. Особенно Барнс со своим убийственным взглядом. Но подойти они не успели. По коридору раздалось громогласное:«Питера Паркера просят пройти в кабинет директора». Ему точно конец.***
Барнс абсолютно ничего не понимал. Питер поет в клубах в откровенном наряде? Зачем? Неужели ему так нужны деньги? Флэш уже успел облить его грязью, а сам Паркер ещё не явился. Всё-таки не стоило ему влезать в драку. Возможно, Томпсон тогда бы не так взъелся на Питера. Хотя кто-кто, а Юджин до последнего будет измываться над своей жертвой. Наконец, в толпе Баки смог разглядеть растерявшегося Питера. Бесспорно, Тони с друзьями и Джеймс (который к друзьям себя не причислял) готовы были убивать. Убивать всех тех, кто скажет про Пита какую-нибудь гадость. Ведь это их Паучок. Но, видимо, Питер расценил их взгляд по-другому. Его глаза округлились, когда он их увидел. Просто блеск. Джеймс уже хотел с ним поговорить, но…«Питера Паркера просят пройти в кабинет директора».
… он точно прибьёт этого Томпсона.***
— Мистер Паркер, я все могу понять, — мистер Морита — директор их школы — выглядел уставшим и всем видом, выражающим сочувствие. — Но вас мог узнать кто-то другой. Вы несовершеннолетний, и такое поведение недопустимо. Я должен был вас сразу исключить, но так как у вас высший средний балл в школе, я просто делаю выговор и настоятельно прошу уволиться, иначе нам придется попрощаться. Вас устраивает такое развитие событий? Питер выслушивал все с низко опущенной головой. Он, конечно, может уволиться, но он не сможет найти в ближайшее время такую же прибыльную работу, а счета надо оплачивать уже сейчас. Решение приходит быстро. Почему бы не забросить школу? Исключиться? Стать исключенным? Короче, просто забрать документы! Осталось только подбить на это тётю. — Устраивает, мистер Морита.***
Первый урок уже начался, но Баки так и стоял в коридоре. Он надеялся дождаться Питера, чтобы поговорить. Просто поговорить и узнать, почему он не сказал ему обо всем этом. «А почему он должен вообще это говорить?» — насмешливо отозвался внутренний голос. И вправду, почему?***
Питер подлетел к своему шкафчику и, ничего не замечая, принялся выгребать свои вещи. Учебники, тетради, фигурки Железного Человека и Зимнего Солдата. Неожиданно прямо за ним раздалось покашливание. — Куда-то собрался? — тон, от которого мурашки побежали по коже. В нем таилась угроза. — Паркер, что за черт… — Я собираюсь уходить, — Питер прервал Джеймса словами, а не поцелуем, как хотелось. Но он бы точно получил по лицу тогда. — Баки, я не могу… Неожиданно Барнс зажал ему рот своей рукой, и речь Паркера превратилась в возмущённое мычание. Секунда, и Питер оказался прижатым сильным телом Джеймса к стене в подсобке. Рядом послышалось цоканье каблуков, кого-то из преподавателей. Пит очень сильно желал, чтобы кожаная перчатка на руке Баки растворилась, и он смог бы прижаться губами к ладони Джеймса. О боже, что вообще случилось с Питером, что у него начали появляться такие мысли? «Со мной случился Баки», — подумал Паркер. — Нам надо поговорить в более… удачном месте, — видимо, Барнс сам заметил двусмысленность ситуации. Питер лишь кивнул. Баки крепко обхватил его запястье и повел куда-то в сторону черного выхода. Видимо, разговор предстоял долгий.***
Он привел Питера к своеобразной курилке: место, огороженное кустами, из-за которых можно было заметить приближение учителя, но сам учитель заметить учеников может не сразу. Администрация школы долго боролась со всем этим, но пока ничего не получилось. Ученики все продолжали курить, а учителя продолжали не успевать их за этим запалить. Сейчас тут никого не было: все нормальные ученики были на первом уроке, а те, кто любит прогуливать тут занятия, видимо, ещё не встали. Барнс достал синюю коробочку и достал сигарету. Заметив взгляд Питера, он чисто ради приличия спросил: «Будешь?» Он точно не ожидал застенчивого кивка. Неужели храбрится? Хотя затянулся так, будто делает это не в первый и не во второй раз. Неужели это лохматое чудо курит? — Питер, что происходит? — всё-таки решился начать разговор Барнс. — Никто не понимает, что с тобой творится, Уэйд молчит, и мы… — Тетя Мэй больна, — он стряхнул пепел. — Ей нельзя работать и перенапрягаться, и я, получается, единственный кормилец в семье, — он горько усмехнулся. — Директор сказал, что мне надо выбирать между работой в клубе и школой. Я выбираю первое. Повисло молчание. Барнс понимал. Понимал его отчаяние. У него было что-то похожее, когда он потерял руку и когда он узнал, что умерла Мария Старк. Только Питер сейчас мог что-то сделать с этим всем дерьмом. — Что ты обо мне знаешь? — неожиданно даже для самого себя спросил Баки. Питер опешил. — Я знаю только то, что ты попал в аварию и долго восстанавливался, — осторожно сказал Паркер. Видимо его предупредили, что для Барнса это больная тема. — В этой аварии я потерял руку, — он сделал затяжку. — А Старк потерял свою мать. Глаза Питера округлились. — Я помню, как мучился от этого, — продолжал Барнс. — В одиночестве все переживается гораздо хуже, но гордость и вина не давали мне признаться в этом отцу или Стиву. И я, наверное, ещё долго занимался бы саморазрушением, если бы в один день не пришел Старк и не устроил такую взбучку, — он улыбнулся, вспоминая, как тогда он спорил со Старком. — Тони отправил меня приводить себя в порядок, а потом пинками отправил в новую школу. Так я и оказался здесь… Джеймс прочистил горло. — Так вот… Пойми, ты можешь думать, что не должен грузить друзей своими проблемами и что все сможешь сам, — Баки вздохнул. — Но зачем тогда существуют друзья, если не для поддержки. Пит молчал. Юноша просто смотрел на него своими бесконечно карими глазами. — Почему… — голос подвёл парня. — Почему ты мне все это рассказываешь? — Потому что ты мне не безразличен, — решился сказать правду Барнс. Ведь никто его за это не побьёт, не так ли? Питер рвано выдохнул. — Ты мне тоже. Этот поцелуй со вкусом табака Джеймс запомнит надолго…***
— …О, Господи, чувак, стажировка в Старк Индастриз — это супер клёво… — уже десять минут Нед в видео-звонке разглагольствовал на тему того, насколько крута стажировка у Старка. Мишель, которая смотрела на Питера и Баки из другого окна, лишь снисходительно улыбалась, но по ней было видно, что она была рада за друга. — Я долго отказывался, — застенчиво сказал Питер, его — Джеймса — Питер. — Я не хотел проходить по блату, но Тони сказал, что как раз это упорство и подкупило его отца. Ну, и интеллект тоже… — Просто мой парень самый умный, — гордо произнес Барнс. Щеки Питера заалели, Нед расплылся в улыбке, а Мишель сделала вид, будто ее сейчас стошнит. Прошел месяц с того памятного разговора. Они начали встречаться (конечно, после долгого разъяснительного разговора с друзьями), Пита приняли на стажировку, а Баки начал потихоньку избавляться от своих комплексов. Даже снял перчатки. (Это была заслуга Питера, который перецеловал костяшки сначала правой (живой) руки, а потом левой (бионической)) — Ты лучше скажи, неудачник, как там твоя тетя? — спросила Мишель. Она и Мэй были близкими подругами даже не смотря на разницу в возрасте, так что она очень переживала за неё. Иногда казалось, что она переживает даже больше Питера. — Все отлично, — Питер улыбнулся. — Я не понимаю, что Брюс делает в школе, когда он может уже патентовать свои собственные препараты, ведь они реально помогают. Беннер предложил Питеру дать тёте его лекарство, которое он разрабатывал на протяжении нескольких лет. Старк до этого протестировал его в лабораторных условиях, так что можно было не волноваться. В общем, скоро больное сердце Мэй будет как новенькое. — Он просто кое-кого ждёт, — сказал Баки, явно намекая на Тора. Все замолчали. — Кстати, вы же приедете летом? — спросил Питер. Он долго не видел друзей в живую и очень надеялся, что этим летом все получится. — Конечно же, да, — фыркнула Мишель. Когда она увидела то, как обрадовался Паркер, она продолжила, — не обольщайся, я просто хочу увидеться с Уэйдом. — Как он там? — поинтересовался Нед. — Как с цепи сорвался, — веселья в тоне Джеймса было хоть отбавляй. Пит ткнул его локтем в бок. — Он похож на агрессивную мамочку-наседку. Постоянно присматривает за тем, чтобы я должным образом ухаживал за Питти. Все засмеялись, и щеки Паркера опять приобрели пунцовый цвет. Как же Барнс обожал его способность постоянно краснеть. Сам он был лишён этого ещё лет в одиннадцать. — Ну, он скоро поймет вас, — весело сказала Мишель. — Ведь невозможно оторвать Паркера от того, в кого он был влюблен с шести лет. Баки заклинило. В смысле с шести? Он выжидающе посмотрел на Питера. — В детстве мы были соседями… — начал Пит. — Я постоянно наблюдал за тобой и Стивом через забор, и главной мечтой детства была дружба с вами. Я помню, как расписывал твой характер и внешность Мишель в четвертом классе. С того момента она постоянно что-то говорила про влюбленность в тебя. — И ведь не ошиблась! — гордо сказала она. — Стой, — Баки потер виски. — Неужели ты тот самый стесняшка, который за нами издалека наблюдал? — он дождался кивка Питера. — Я помню, как постоянно важничал, когда видел тебя, потому что ты мне нравился, и я хотел, чтобы ты со мной подружился, — Мишель рассмеялась с такого совпадения. Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза. Неужели через столько лет судьба свела их для ещё одного шанса? В головах каждого что-то щелкнуло. Может, именно в этот момент они поняли, что любят друг друга? Питер провел пальцами по скуле своего парня, мягко спускаясь вниз. Они сблизились так, что ощущали чужое дыхание на своих губах. Баки аккуратно схватил Паркера за подбородок, чтобы глубоко поцеловать и… Интимный момент был прерван стуком в дверь. — Мальчики, надеюсь, что не прерываю вас, но ужин готов, пора идти к столу, — голос Мэй был приглушен дверью, но все равно можно было услышать веселые нотки в ее голосе. Она явно знала, чем они тут занимаются. Питер обеспокоенно посмотрел на экран ноутбука и увидел, что друзья сбросили звонок. — Что ж, любовь всей моей жизни, — манерно произнес Барнс, — прошу пройти к столу, — он открыл дверь в коридор, галантно придерживая. — Благодарю, сэр, — ответил Питер, прошмыгивая мимо него. Но как бы он не старался, Баки все равно поймал его в свои объятия. Они чувствовали себя нужно и правильно в руках друг друга. — Я люблю тебя. И не важно, кто сказал это первым, а кто повторил. Важно лишь то, что они любят друг друга той самой любовью, которую сложно разрушить спорами и бытовухой. Ведь зародилась она на заднем дворе, когда ложь и горести жизни ещё не были познаны.