Пережди шторм

      Эдди Каспбрак не ведёт свой твиттер, поэтому не сразу узнаёт о взорвавшей интернет сенсации.       На календаре четверг, где-то середина мая. Он особо не следит за датой, потому что его последний проект ещё дорабатывается и ему не нужно возвращаться на сцену до позднего июля. Целых шесть недель без обязательств. Он чувствует себя в отпуске — не из-за того что ему хочется отдохнуть, а потому что Стэн отказался отправлять ему сценарий, пока он не выдохнет и не расслабится.       Поэтому, он расслабляется.       Эдди делает себе завтрак, так как в эти дни у него почти нет времени на готовку. То, что изначально должно было стать омлетом, превратилось в скрэмбл, пестрящий мелко нарезанным зелёным перцем и ветчиной. Он делает фото, загружает в инстаграм — единственную социальную сеть, которую он на самом деле ведёт — и затем украшает тарелку острым соусом и сметаной.       Он завтракает снаружи, на веранде, потому что погода стоит прекрасная. Как обычно и бывает в Лос-Анджелесе. Здесь совсем не так, как дома, где почти всегда было либо холодно, либо сыро, либо облачно. Иногда Эдди скучает по Нью-Йорку, но точно не сейчас. Сейчас он более чем рад вытянуть голые ноги под калифорнийским солнцем.       Возможно, на улице слишком жарко, чтобы носить чёрное, но ему лень переодеваться. Он всегда ходит так дома — в изношенной футболке с логотипом музыкальной группы, которая ему даже не принадлежит.       Ричи оставил её пару лет назад, как самый настоящий самовлюблённый придурок — серьёзно, кто носит мерч своей собственной группы? Ричи настаивает, что это гордость, а не нарциссизм, но Эдди всё равно высмеивает его по этому поводу.       Тозиер — гитарист в Gunslinger, удивительно успешной нео-панк группе. Их предстоящий тур был полностью выкуплен за час с момента старта продаж, и Hollywood & Highland Hot Topic был посвящён только им месяцами. Эдди знает об этом только потому, что Ричи прислал ему скрин с их сайта, провозглашая это пиком своей карьеры.       Эдди и Ричи знакомы уже давно. Как и многие хорошие вещи в жизни Эдди, это произошло благодаря Беверли.       Бев Марш поставляла костюмы для одного из его первых фильмов. Она была — и продолжает быть — настоящим фейерверком, выше, чем Эдди, из-за своих каблуков, с огненными волосами, оранжевой помадой в тон и чёрным юмором. Она переехала в Лос-Анджелес из Чикаго за год до Эдди и провела свои первые месяцы в городе, разыскивая кофе, который смог бы удовлетворить её привившиеся в Новой Англии вкусы. Когда они с Эдди встретились, девушка была более чем рада поделиться итогом своих поисков.       Небольшая кофейня в Пасадине делила помещение с книжным магазином, и оба заведения принадлежали Майку Хэнлону, одному из тех людей, которые достаточно успешны, чтобы нанять кого-то управлять всеми делами, но настаивают на том, что справляются сами. Он приехал из Мэна, но его акцент испарился с годами, проведёнными в городе, и он неустанно подшучивает над Эдди за то, как тот произносит «кафе».       Билл Денбро, идеально подходящий под стереотип писателя, проводил почти все свои вечера в этой кофейне, склонившись над экраном ноутбука, быстро печатая и выглядя ни капли не заинтересованным в разговоре. Это совсем не помешало Бев — она села прямо напротив него и вовлекла в беседу так быстро и легко, будто они были друзьями с самого детства.       Билл оказался милым, слегка чувствительным и болезненно гетеросексуальным — именно в такой типаж Эдди влюбился бы по уши в старшей школе. Несмотря на всё это, Эдди он всё равно нравится.       Вместе с Биллом жил Бен Хэнском, самый добрый и стеснительный человек, которого Эдди когда-либо встречал. Он писал поэзию, с крайней напряжённостью играл на барабанах и знал город лучше, чем все они, вместе взятые. Именно из-за него в дизайне их с Биллом квартиры есть хоть какой-то вкус. Бена можно было описать как хорошего человека — ухоженного, вежливого и благородного.       Бен познакомил их всех со своим коллегой по группе Ричи, и Ричи… не был ничем вышеперечисленным.       Ричи был сбоем в его системе. Он был громким, и его присутствие невозможно было игнорировать, с его большими руками и нелепыми очками. Он нависал над Эдди — честно говоря, нависал он над всеми, но в особенности над Эдди — и матерился в каждом своём предложении. Его стиль был болезненно безвкусным, и его длинные волосы вечно были собраны в небрежный пучок, иногда украшенный цветами или лентами. Он так часто носил обувь на липучках, что никто не был уверен, что он вообще умеет завязывать шнурки, и любил напиваться фруктовыми коктейлями и флиртовать со всеми, кто только смотрел в его сторону.       Эдди его обожал.       Они сразу стали друзьями. С первой их встречи почти всё время, проведённое Эдди в Лос-Анджелесе, включало в себя Ричи.       Всё немного изменилось с тех пор, как они стали знаменитыми.       Всё немного изменилось с тех пор, как они начали спать вместе.       Честно, они спят вместе уже давно, но никто не знает, даже их друзья — Эдди об этом позаботился.       Поэтому, когда Беверли звонит ему утром солнечного четверга, последнее, что он ожидает услышать, это — ты трахаешься с Ричи?       Теоретически Эдди знает, что Лос-Анджелес никогда не спит. Утренние пробки всё ещё должны шуметь на фоне, но любой звук словно затихает, оставляя его наедине с эхом в голове.       Ты трахаешься с Ричи?       Боже. Это последнее, что он ожидал услышать от своих друзей. — Он рассказал тебе? — спрашивает Эдди.       Он мог бы всё отрицать, но зачем? Он слишком долго скрывал это от неё. Лгать ей в лицо точно не поможет спасти ситуацию.       Однако Беверли не звучит разозлённо или обижено, как он ожидал. На самом деле, она говорит тихо, и её голос дрожит, когда она наконец отвечает: — Не совсем.       Что-то в её голосе вынуждает сердце Эдди застрять в горле. — Тут… Это по всему твиттеру.       Эдди кажется, будто он на два шага позади разговора. — Что по всему твиттеру? — Ваше, эм… Ваше хоум-видео, — медленно говорит Беверли, будто совсем не хочет произносить это вслух, и её чикагский акцент окрашивает её слова в почти что смешной оттенок.       Только ему не смешно. Ни капли. — Я тебе перезвоню, — отстранённо говорит Эдди и кладёт трубку, не дожидаясь ответа.       Его руки едва держат ничего не предвещающий телефон с ярко горящим экраном. На обоях стоит старая фотография, сделанная ещё три лета назад — Бен и Ричи сидят по обе стороны от него, а Билл расположился спереди, буквально сидя на корточках и при этом всё равно доставая до груди Эдди. Это была их любимая шутка — как нечто свыше, что бы это ни было, могло сделать Эдди таким маленьким? Он ненавидит свой рост, но фотография всегда вызывает у него улыбку.       Сейчас он не улыбается.       Господи. У него на телефоне даже не скачан твиттер. Он мог бы просто загуглить себя, но Стэн заставил его пообещать, что он никогда не будет этого делать.       К чёрту. Сейчас можно сделать исключение.       Он набирает «Эдди Каспбрак» в поисковике и…       Вот оно, кричащим заголовком смотрит на него с экрана телефона.       «Секс-видео Эдди Каспбрака слито в сеть!».       Шесть разных заголовков, с разными вариациями одних и тех же слов. Некоторые сайты утверждают, что разместили видео.       Одно лишь нажатие пальца. Эдди не делает этого. Ему это не нужно — он знает точно, что там будет.

***

      Эдди не помнит, кто из них предложил это.       Возможно, это был Ричи, но Ричи наверняка скажет, что это был не он. Возможно, это было их общим решением, к которому они пришли после того, как секс по переписке медленно исчерпал себя. В языке не так уж и много возможностей перефразировать «я хочу тебя трахнуть», и они использовали каждую ко второму месяцу трёхмесячного тура Ричи.       Сначала было просто — «я скучаю по твоему вкусу». Ричи отправил ему это из Рино и в деталях описал звуки, которые издаёт Эдди от языка Ричи внутри него.       Затем, из Хьюстона, когда Ричи написал ему «ты должен увидеть этот отель, он огромный».       «В Техасе всё больше» — ответил Эдди, и Ричи подкрепил его слова фото себя в кровати, с большой рукой поверх своего такого же большого члена. До этого они ни разу не отправляли такие фото.       Эдди отчитал его за это, но остаток ночи провёл с рукой на собственном члене, думая о Ричи — как и в остальные ночи, но на этот раз с визуальными эффектами.       В Бруклине Ричи сфотографировал колесо обозрения в Кони-Айленд и написал «жаль, что тебя нет рядом». Ничего больше, но Эдди захотел его ещё сильней. Он так сильно желал, чтобы Ричи поскорее вернулся в Калифорнию, что лёг в кровать, не прикасаясь к себе, и заснул в холоде, подавленности и одиночестве.       Две недели спустя Ричи наконец вернулся домой, и они заперлись в его квартире на три дня, навёрстывая упущенное время. Затем Эдди нужно было лететь в Канаду на прослушивание, лишь на пару дней, максимум — на неделю, но Ричи крайне негодовал, дуясь и обижаясь, будто не он только что вернулся из тура, длившегося целых три месяца.       Эдди не понимал его. Да, ему нравилось, когда Ричи был поблизости, но их секс стал чем-то вроде привычки. Однако он не мог не признать, что мысль об очередной ночи, проведённой лишь в компании правой руки и воображения, давила на его внутренности.       Видео стало компромиссом.       В защиту Эдди, тогда он ещё не был популярен, даже близко нет. Gunslinger были вполне известны, но их концерты ещё не выкупали до последнего билета. Тогда это казалось хорошей идеей, но домашнее видео не может привести ни к чему хорошему. К тому же, Ричи — король плохих идей. И Эдди пошёл у него на поводу.       Они записали видео и уже после стали знаменитыми, в таком порядке. Всё произошло очень быстро, без предупреждений, как всегда бывает со славой. Сначала Ричи, а вместе с ним и Бен — подписали договор с Epitaph Records, за которым последовал выпуск абсурдно популярного альбома. Тот месяц смешался в премьерные вечеринки, продвигающие вечеринки и вечеринки после вечеринок, на одной из которых Эдди встретился со Стэном.       Стэнли Уриса лучше всего можно было описать как диктатора, военачальника и короля, запертого в теле тридцати с чем-то летнего эксперта по связям с общественностью 173 сантиметров ростом. Эдди встретил его совершенно случайно, через друга его друга, и его сразу же безвозвратно занесло в Ураган Урис. — Ты актёр, — сказал Стэн в их первую встречу.       Это был не вопрос. Выражение его лица было сосредоточенным и уверенным, и Эдди ушёл с вечеринки с его визитной карточкой в заднем кармане брюк. К следующим выходным у него появился менеджер.       Дело было в том, что Стэн хотел знать всё. День рождения? Девичья фамилия матери? Был ли когда-нибудь осуждён? Не думай лгать, он узнает, если ты врёшь. Он даже спросил размер ноги Эдди и его мерки. Спросил о его детстве и семейном древе вплоть до четвёртого поколения. Продолжает спрашивать об отношениях — парнях, любовниках, развлечениях на одну ночь.       Эдди не знает, как именно называть Ричи, поэтому не говорит попросту ничего.       Наконец, Стэн спрашивает: — Есть что-то ещё, что я должен знать?       Эдди думает о видео, но молчит.

***

      Репортёры начинают появляться у его дома к полудню, так что к часу дня Эдди открывает входную дверь, с надетыми чёрными очками и опущенной головой, отказываясь отвечать на вопросы, которые ему выкрикивают. Папарацци настойчивые, но хотя бы освобождают дорогу, когда Эдди садится в машину и отъезжает от дома.       Поворачивая на шоссе и вставая в длинную пробку, он понимает, что не имеет ни малейшего понятия, куда ехать. Поэтому он делает то, что и всегда, когда не знает, куда идти.       Он едет к Ричи.       Ему не следует. Эдди знает, что не следует. Но малейшие, даже незаконные детали их отношений уже разнесены по интернету — не то чтобы он может сделать всё ещё хуже. Так что Эдди заходит в квартиру Ричи с помощью ключа, который тот дал ему на экстренный случай.       Ричи нет дома — это, наверное, к лучшему. Эдди не знает, где он, но в этом нет ничего такого. Не то чтобы они обмениваются расписанием на день. В последнее время их отношения свелись к сообщениям «занят?», когда появлялась свободная минутка.       Эдди не помнит, когда они в последний раз на самом деле проводили время друг с другом. Их дружба развилась в 346-дневный страйк в снапчате, негласное обещание встречаться в свободное время и сорока шести минутное домашнее порно.       Господи. Ему нужно выпить.       Бар Ричи, как обычно, забит алкоголем. Он даже не пьёт — результат тяжёлой битвы с алкогольной зависимостью пару лет назад — но умеет правильно принимать гостей. На одной из полок стоят почти полный кокосовый ром, который очень нравится Беверли, и дорого выглядящий скотч для Бена. Эдди знает, что если откроет холодильник, то найдёт несколько бутылок пива, которое, по словам Билла, на вкус как сосновая хвоя. Там также есть полная бутылка тоника, из которой Эдди наливает себе стакан до самых краёв и осушает в три глотка. Следующий стакан он выпивает медленней, но добирается до третьего к тому моменту, когда Ричи возвращается домой.       Он намного пьянее, чем когда только перешёл порог дома Ричи, выпадая из реальности, но щелчок ключа в дверном замке возвращает его на грань.       Ричи не выглядит удивлённым, замечая полупьяного Эдди на своей кухне. Он снимает куртку, вешает ключи на крючок и прислоняется спиной к двери, словно не имея сил стоять ровно.       Он смотрит на Эдди. Эдди смотрит на него в ответ. — Извини, — наконец говорит Ричи.       Это не то, что Эдди ожидал.       Он несколько раз моргает. — За что ты извиняешься? — За… — Ричи прокашливается, переминаясь с одной ноги на другую. — Ты знаешь.       То, что Ричи не может произнести «секс-видео», делает и лучше, и хуже. — Не то чтобы ты снял меня без моего разрешения, — отмечает он. — Я согласился на это. — Никто не должен был это увидеть, — говорит Ричи.       Будто Эдди этого не знает. — Ну, они увидели.       Эдди смотрит на остатки своего джина с тоником и затем осушает стакан в один глоток. Стук стекла о полку нарушает тишину, когда он ставит стакан перед собой. Его разрывает от злости, но в то же время ему до боли грустно. Он чувствует, что пьян и что у него разбито сердце, лишь самую малость.       Ему хочется обвинить Ричи, но это нечестно и ни капли не правда. Ричи не виноват. Дерьмо случается. Это обратная сторона популярности. Это обратная сторона секса с лучшим другом в надежде на то, что всё будет окей.       Ричи открывает рот и тут же закрывает его. Оттолкнувшись от двери, он делает шаг, будто собирается пересечь комнату, но затем передумывает. Между ними не больше шести футов, но кажется, будто шесть миль. Эдди чувствует внезапную усталость. Ему хочется уснуть на час, на неделю, навсегда.       Его телефон звонит. Стоило Беверли рассказать ему о произошедшем, как он поставил его на режим «не беспокоить». Согласно установленным им настройкам, только один человек может дозвониться до него независимо от обстоятельств.       Стэн — единственный, с кем Эдди должен поговорить об этом. В то же время Стэн — тот, с кем Эдди хочет говорить об этом меньше всего.       Он отвечает на автопилоте. К этому никак нельзя подготовиться. — Привет.       Как и всегда, Стэн сама официальность, что и успокаивает, и выводит из себя. — Полагаю, ты уже слышал новости. — Так мы называем моё домашнее порно? — спрашивает Эдди, краем глаза замечая, как Ричи вздрагивает. — «Новости»?       Стэн продолжает говорить, не обращая внимания на его слова. — Приезжай ко мне в офис. Я хочу поговорить с тобой, лицом к лицу. В отличие от некоторых, я предпочитаю не использовать технологии в личных делах, — и, прежде чем Эдди может обработать оскорбление, Стэн добавляет: — Захвати Ричи, — и кладёт трубку.       Эдди вздыхает, опуская телефон, и смотрит на Ричи. — Стэн хочет встретиться с нами. Ты за рулём.       Ричи открывает рот, чтобы ответить, но в последний момент передумывает. Снимая ключи с крючка, он начинает крутить их на пальце. Эдди добирается до двери и позволяет Ричи выпроводить его на улицу.       Ослепляющая, оглушающая толпа камер встречает их на выходе из здания. Среди вспышек и опьянения, Эдди едва держится на ногах, но Ричи кладёт ладонь на его поясницу и осторожно сажает его в машину.

***

      Эдди чувствует себя намного трезвее, когда они наконец предстают перед Стэном.       Офис Стэна, просторный и хорошо освещённый, возвышается над Лос-Анджелесом на шестнадцать этажей. Его стол из красного дуба как обычно аккуратно убран, и все бумаги лежат в стопках, режущих глаз своей ровностью. Эдди никогда ещё не видел, чтобы хотя бы один листок торчал даже самую малость. Сегодня — не исключение.       Стэн выглядит таким же собранным, как и его рабочий стол, с накрахмаленными рукавами рубашки, завёрнутыми ровно дважды до его локтей, обнажающими аккуратную татуировку ромашек на внутренней стороне его предплечья. Его пиджак висит на спинке кресла, выглядящего жёстко и не очень удобно. Выражение его лица до глупости пустое, и его пальцы скрещены под подбородком, из-за чего он напоминает мультяшного злодея. Весь его вид, на удивление, устрашает.       Обычно напротив стола Стэна стоит один стул, но сегодня для Ричи был поставлен второй. Парень скорее развалился, нежели сидит на стуле, быстро дёргая коленом, вверх и вниз. Его пальцы отбивают тихий, хаотичный бит на подлокотнике стула, и его взгляд устремлён мимо Стэна, в панорамное окно за его спиной.       Он не сказал ни слова. Это начинает нервировать Эдди. Сегодня произошло много странных вещей, но молчание Ричи, наверное, самая странная из них. — Ну, — наконец говорит Стэн, первым нарушая молчание. — Ничем не хотите поделиться?       Эдди всё ещё немного пьян и не в настроении, и ему никогда не нравилось, когда с ним говорили свысока. — Можешь, пожалуйста, не разговаривать с нами как с детьми?       Он вздыхает. Его нервы уже потрёпаны вспышками камер и странным молчаливым напряжением между ними с Ричи. Наигранный профессионализм Стэна не помогает.       Лицо Стэна смягчается, совсем чуть-чуть. — Я не пытаюсь сделать хуже, — говорит он, — но нам нужно поговорить об этом.       Эдди это знает. Конечно, он знает. Только вот от осознания ни капли не легче. — Мы с Ричи переспали, — говорит Эдди. Колено Ричи замирает, но тут же продолжает дёргаться, ещё быстрее, чем до этого. — Мы записали это на видео. Кто-то его слил. Я не знаю, что ещё тебе сказать.       Обычно Стэн — не образец терпения, но сегодня он медленно выдыхает и откидывается на спинку кресла, складывая руки на груди так, будто у него есть всё время мира. — Был ли это первый раз?       Ричи ёрзает на своём месте.       В упор смотря на Стэна, Эдди отвечает: — Нет.       Стэн удерживает его взгляд, не моргая. — Второй? Третий? — Нет, и нет.       Вздыхая, Стэн говорит: — Ты должен пойти мне навстречу, Эдди. Я на твоей стороне.       Я не знал, что здесь есть стороны — хочет сказать Эдди, но Стэн прав. Он просто хочет помочь. Его упрямство лишь оттолкнёт единственного человека, которому под силу уладить весь этот беспорядок.       Он делает глубокий вдох и неосознанно смотрит в сторону Ричи. Они встречаются взглядами. — Мы занимались сексом около двух раз в неделю на протяжении шести лет, — говорит Эдди и разрывает зрительный контакт, потому что это первый раз, когда он произнёс эти слова вслух. — Я не могу сказать тебе, какой это был раз.       В защиту Стэна, он выглядит лишь слегка удивлённым. — Это неплохо сохранённый секрет. — Уже нет, — бормочет Ричи. — Я полагаю, вам больше нечего мне рассказать? — спрашивает Стэн голосом с оттенком, напоминающим надежду. — Было бы намного проще, если бы вы были тайно женаты.       Эдди совсем не кажется, что это сделало бы всё проще. — Нет, просто долгосрочные друзья с привилегиями.       Опустив взгляд на свой рабочий стол, Стэн берёт в руки одну из бумаг. Лист почти пуст, не считая заметки в самом углу, написанной мелким, аккуратным почерком. Эдди не удивлён, что Стэн уже записал что-то. — В таком случае, у нас остаётся несколько вариантов, — говорит он, звуча подбадривающе вплоть до своих следующих слов: — Первое, мы можем подождать, пока всё забудется. — Это ужасная идея, — отвечает Ричи, и это точно что-то говорит, потому что он сам король плохих идей. — Ага, — соглашается Эдди. — Это просто так не забудется. — Без обид, — возражает Стэн, — но мне кажется, что вы переоцениваете заинтересованность людей в вашей сексуальной жизни. Да, какое-то время это будет горячей новостью, но в какой-то момент интерес утихнет. — Когда, точно? — спрашивает Эдди.       Впервые с момента начала разговора Стэн задерживается с ответом. — Через пару месяцев. Максимум, через год.       Год в Голливуде равен двадцати годам в остальном мире. Года более чем достаточно, чтобы уничтожить карьеру. У Эдди нет столько времени. — Какие ещё варианты? — тихо спрашивает он.       Ричи тянется к нему и берёт за руку, сжимая его ладонь.       Стэн опускает взгляд на их переплетённые пальцы. — Вы можете быть влюблены.       Эдди смотрит на него, уверенный, что ослышался. — Что, прости? — Мы не влюблены, — в этот же момент говорит Ричи. Его голос звучит забавно, с высоким и даже задушенным тоном. — Но вы могли бы быть, — настаивает Стэн, в упор смотря на Эдди, будто пытаясь заставить его понять. — Ты актёр, не так ли?       Эдди открывает рот, но сразу же закрывает его, потом открывает снова. — Ты хочешь, чтобы я... притворился, что влюблён в Ричи?       Стэн кивает. Ричи и Эдди обмениваются беспокойными взглядами. — Сейчас вас никто не жалеет, — продолжает Стэн. Он всегда абсолютно честен, но что-то в этих словах ледяной реальности вынуждает Эдди вздрогнуть. — Но это может измениться, если видео должно было быть чем-то личным. Если кто-то вытащил вас из шкафа без вашего согласия. — Все уже в курсе, что я гей, — отмечает Эдди. Он не скрывал свою ориентацию со старшей школы и ещё задолго до этого носил гольфы и короткие шорты. Никто никогда не сомневался. — И Ричи носит футболку «Самый крутой бисексуал в мире» по крайней мере трижды в неделю. — Но ты разделял свою карьеру и ориентацию. Ты следил за тем, чтобы твоя личная жизнь оставалась личной, — говорит Стэн. — Для посторонних глаз, ты не состоишь в отношениях. — Я не состою в отношениях, — отмечает Эдди. — Уже состоишь, — прерывает его Стэн. — Ты уже давно встречаешься с Ричи Тозиером, и только с ним. Вы сняли домашнее порно. Любой, кто посмотрел его, вторгся в вашу личную жизнь. — Это так независимо от того, вместе мы или нет! — настаивает Эдди, чувствуя подступающие гнев и раздражение.       Ричи сжимает его ладонь, и он только сейчас понимает, что они до сих пор держатся за руки. — Ты прав, — соглашается Стэн ровным, осторожным голосом, словно пытается успокоить маленького ребёнка, вот-вот готового закатить истерику, — но я не могу изменить ход мышления общества, Эдди. Это самый лёгкий способ справиться с этим. Если вы вместе, это вмешательство в частную жизнь. Если вы не вместе, это горячая сплетня.       Вновь откидываясь в кресле, он опускает руки. — Решать тебе.       Внутри осело впечатление, будто Беверли позвонила ему десять лет назад. Вся его жизнь перевернулась с ног на голову всего лишь этим утром? Ещё вчера он лёг спать без раздирающей его изнутри тревоги.       Он чувствует себя старым. Его тело мякнет на стуле. У него нет сил поднять голову и встретиться с проблемой лицом к лицу.       Ричи проводит по его костяшкам подушечкой большого пальца. — Мы не обязаны делать это, — мягко говорит он, будто предлагая Эдди выход.       Выхода нет.       У них нет других вариантов, и они оба это понимают.       Эдди заставляет себя посмотреть на Стэна. — Как долго мы должны будем притворяться? — Убедительное количество времени. По крайней мере, пару месяцев.       Пару месяцев. Это будут самые длинные отношения Эдди за последние несколько лет. — То есть я могу либо побыть горячей сплетней на пару месяцев, либо столько же делать вид, что мы с Ричи вместе.       Это даже не вопрос, но Стэн всё равно кивает.       Эдди поворачивается к Ричи. — Что ты об этом думаешь?       Часть него хочет, чтобы Ричи отказался, чтобы он сказал ему, что это плохая идея и что он в ней не заинтересован.       Ричи лишь пожимает плечами. — Мой график свободен, — говорит он, улыбаясь так, как улыбался всегда за мгновение до плохой шутки. — Нет ничего интереснее, чем заняться тобой. — Боже, — Эдди фыркает. — Спасибо. Я рад, что могу на тебя положиться.       Он всё равно закрывает рот ладонью, скрывая проступающую на губах улыбку. Это не первый раз, когда он попался на его беззаботные шутки.       Улыбка Ричи выглядит спокойной, умиротворённой. — Я твой до тех пор, пока ты меня хочешь.       Стэн берёт ручку и записывает что-то на всё ещё почти пустом листе бумаги. — Нам нужно продумать план игры, — говорит он, не поднимая глаз.       Теперь он сама профессиональность, когда они наконец достигли согласия. Он всегда становится таким, когда в дело включаются контракты. В такие моменты Эдди кажется, что он вот-вот продаст свою душу дьяволу — сейчас даже ярче, чем раньше. — Ты ведь не дашь нам сценарий или типо того, да? — спрашивает Ричи слегка напуганным голосом.       Ричи — не актёр. Он даже не умеет врать. В нём есть что-то искреннее, что-то до невозможности честное.       Эдди не имеет ни малейшего понятия, как он планирует играть на публику.       Только сейчас в его голове начинают всплывать всё новые и новые картинки, в которых всё идёт совсем не по плану.       Стэн смеряет Ричи взглядом. — Не сценарий, просто небольшие указания. И мы должны кое-что обсудить.       Эдди не нравится, как это звучит, как и Ричи, судя по выражению его лица. Но никто из них не возражает.       Стэн опускает ручку и скрещивает руки на столе. — Мы должны убедиться в том, что никто не сможет уличить несостыковки в вашей истории, когда мы выйдем в свет. Ничего не получится, если вы объявите, что встречаетесь уже несколько лет, и вдруг откуда ни возьмись вылезет девушка, утверждающая, что беременна от Ричи.       Несколько лет. У Эдди ещё никогда не было таких долгих отношений, настоящих или нет.       Ричи смеётся, но смех словно застревает у него в горле. — Это не проблема. — Такое случается чаще, чем ты думаешь, — возражает Стэн, будто он эксперт в управлении фальшивыми отношениями. Возможно, так и есть.       Эдди и Стэн, конечно, друзья, но не то чтобы они когда-то обсуждали других его клиентов. Стэн мог бы управлять половиной отношений в Голливуде, и Эдди не имел бы ни малейшего понятия. Если честно, его бы это ни капли не удивило.       Ричи ёрзает на своём месте. — Нет, это точно не станет проблемой.       Он взволнованно убирает волосы за ухо. Несколько прядей выбились из хвоста, завиваясь вокруг его лица, и это на удивление успокаивает, учитывая тот факт, что Ричи вдруг робеет. — Я не спал ни с кем другим уже три года, — признаётся Ричи, уставившись на ковёр.       Ладно. Эдди был неправ. Из всего странного, произошедшего сегодня, это точно страннее всего.       Он хочет сказать что-то, и его губы распахиваются, но с них не слетает ни звука.       Ричи, никогда не выносивший неловкую тишину, продолжает: — Ну, мы трахаемся на регулярной основе. Не то чтобы мне нужно было искать секса где-то ещё. — Но... — Эдди слышит слова, но ни одно из них не усваивается у него в голове. Всё это время он был под впечатлением, что к Ричи стояла целая очередь людей, желающих переспать с ним. Возможно, так и было, но Ричи, оказывается, был не заинтересован, и это... Это... — Что насчёт тура? — Меня не интересует секс с фанатками, — отвечает парень.       Эдди точно знает, что это не всегда было так. Когда они впервые встретились и Gunslinger всё ещё играл по барам, Ричи никогда не упускал возможности забрать к себе домой самую активную в толпе девушку.       Когда это прекратилось? Когда ему стало хватать лишь Эдди? — То есть больше не было никого, — подытоживает Стэн.       Ричи качает головой.       Эдди чувствует, будто его привязали к стулу, и его сердце вот-вот пробьёт рёбра и вырвется наружу.       Будто привлечённый громом в его груди, Стэн поворачивается к нему. — Что насчёт тебя, Эдди? — Я...       А что он? Уж точно, прошло не так много времени. Три года — это дохера, чтобы трахаться только с одним человеком.       Но стоит ему попытаться представить кого-то ещё, как ничего не выходит. Был один парень, когда он только переехал в город, почти семь лет назад. И парень, с которым он встречался пару недель перед тем, как его график стал слишком забит для свиданий, ещё в... Когда это было? Четыре года назад? Пять?       Он не может вспомнить, когда в последний раз делил постель с кем-то другим. Все его воспоминания о туманных поздних вечерах в кровати начинаются и заканчиваются с Ричи, Ричи, Ричи.       Не обращая внимания на то, как Ричи смотрит на него, Эдди отвечает: — У меня тоже никого не было.       Стэн выглядит так, будто собирается что-то сказать, но в последний момент решает промолчать. Вместо этого он вновь что-то записывает и кивает самому себе. — Значит вы встречаетесь уже три года.       От этой мысли под кожей Эдди начинает зудеть. Он не может даже представить себя в отношениях с кем-то так долго. Он огромным трудом заработал свою независимость. Было бы обидно закрыть на проделанную борьбу глаза.       К чему это может привести? К паре детей, может, собаке и дому с белым забором.       Ну уж нет, спасибо.       Но он может притвориться. В этом он хорош. — Мы встречаемся уже три года, — послушно повторяет за Стэном парень.       Сбоку от него Ричи кивает.       Стэн смотрит на них. — Как вы познакомились?       Эдди фыркает. — Ты знаешь, как мы познакомились, Стэн. — Но не репортёры.       Голова Ричи резко поднимается вверх. — Нам придётся говорить с репортёрами? — Да, — без нотки сострадания отвечает Стэн. — Если вы хотите держать ситуацию под контролем. В противном случае, вы всегда будете позади.       Эдди надоело быть позади. — Нас познакомили общие друзья, — говорит он. — Мой друг Билл живёт вместе с другом Ричи Беном. Они организовали нашу встречу, и мы тут же поладили.       По крайней мере, это не ложь. На душе Эдди становится немного легче. Возможно, им не придётся постоянно лгать.       Но затем Ричи без предупреждения сжимает его руку, и его сердце вновь уходит в пятки. — Хорошо, — говорит Стэн, кивая на их всё ещё переплетённые пальцы. — Держитесь за руки. Целуйте друг друга. Проявляйте чувства. — Ричи всегда проявляет свои чувства, — отмечает Эдди.       Ричи касается других так часто, насколько это возможно. Его рука всегда приобнимает кого-то за плечи, а губы вечно оставляют игривые поцелуи на чьей-то щеке. — Да, но не ты, — отвечает Стэн. — Нравится тебе или нет, Эдди, всё это о тебе.       Эдди не нужно спрашивать, что он имеет в виду — именно его лицо видно в видео. Не Ричи. Это он на полном обозрении, с раздвинутыми ногами и пальцами, впившимися в простыни. Единственная причина, по которой люди знают, что Ричи вообще есть в этом видео — то, как Эдди повторяет его имя, снова и снова.       Он впервые задаётся вопросом, смотрел ли видео Стэн. Ему хочется верить, что нет, но это наверняка не так. Задача Стэна — знать всё, особенно о своих клиентах, и это «всё» наверняка включает в себя то, как они выглядят на камере, когда достигают оргазма.       Господи, как стыдно.       Ему просто хочется, чтобы всё это закончилось.       Он кладёт руку Ричи к себе на колени. — Я могу проявлять чувства, — решительно говорит Эдди. — Хорошо, — Стэн дарит ему маленькую, довольную улыбку, длящуюся всего мгновение. — А теперь, ещё раз расскажите мне, как вы встретились.       Это как подготовка к прослушиванию, говорит себе Эдди. Он всего лишь учит свои реплики. — Через общих друзей, — говорит парень. — Мой друг Билл... — Билл Денбро, — прерывает его Стэн. — Не бойся говорить полные имена. Чем больше информации ты дашь для подтверждения истории, тем лучше. Особенно если это авторитетные люди.       Это неплохая точка зрения. Билл известен по-тихому, как многие авторы — его не останавливают на улице, но все его книги всегда стоят на передних полках в каждом книжном магазине города. Его слова много значат для большого количества людей. — Разве мне не стоит поговорить с Биллом перед тем, как я вовлеку его в это?       Стэн отмахивается от его слов. — Я уже разобрался с этим. — Я должен рассказать Бену? — спрашивает Ричи. — Это уже улажено.       Эдди хмурится. — Ты этого ожидал?       Стэн поднимает бровь. — Ты спрашиваешь, ожидал ли я, что ты запишешь домашнее порно с Ричи Тозиером? Или ожидал ли я, что его сольют в интернет сегодня? — он не совсем улыбается, но уж точно не выглядит так, словно его забавляет сложившаяся ситуация. — Нет, я этого не ожидал.       Эдди не это имел в виду. — Нет, я... Ты правда ожидал, что мы согласимся на это? Ты кажешься... подготовленным. — Я всегда подготовлен, — сухо отвечает Стэн. — Ты был бойскаутом? — спрашивает Ричи. — Ты очень похож на человека, который был бойскаутом.       Стэн игнорирует его, поудобнее усаживаясь в своём кресле, словно готовясь провести так какое-то время. — Ещё раз расскажите мне, как вы встретились.

***

      К тому времени, когда Стэн доволен их историей, за окном уже вечер, и Эдди устал до самых костей. Он чувствует, будто не спал днями, годами, веками... Точно не восемь часов.       Ричи, предсказуемо, отвозит его домой, но затем заходит вслед за ним, чего Эдди совсем не ожидает. Он слишком устал, чтобы возразить — и не то чтобы он хочет. Компания звучит отлично. Последнее, что ему нужно, это остаться в пустом доме наедине со своими мыслями. — Не против, если я приму душ? — спрашивает парень у Ричи.       Спрашивать такое странно, но ещё страннее оставлять Ричи одного после всего произошедшего. — Это твой дом, — отвечает тот, приземляясь на диван и взяв в руки пульт.       По крайней мере, хотя бы кто-то из них ведёт себя так, будто ничего не произошло.       Эдди всегда очень много времени проводит в душе, но сейчас это уже перебор. Он моет лицо, волосы и тело и затем стоит под душем до тех пор, пока не заканчивается горячая вода. Его едва держат ноги, и он боится закрывать глаза на более чем пару секунд. Ещё никогда Эдди не чувствовал такую усталость.       Он точно впадёт в спячку на несколько следующих дней. Может, на пару месяцев.       Отчасти Эдди ожидает, что Ричи уйдет к тому моменту, когда он выйдет из душа, но парень всё ещё тут, развалившись на диване в той же позе, в какой Эдди видел его в последний раз. Его длинные ноги занимают просто невозможное количество места, и Эдди пришлось бы сесть прямо на него, если бы он захотел присесть на диване.       Но он не делает этого.       Наверное, ещё слишком рано, чтобы закругляться. — Я иду спать, — всё равно заявляет Эдди.       Ричи поднимает на него взгляд. — Хорошо.       Выключив телевизор, он садится, а затем поднимается на ноги. Эдди уверен, что парень собирается уйти, но вместо этого тот направляется в сторону его спальни, так же, как и сотню раз до этого.       Сейчас же всё по-другому. Видеть Ричи на пороге его спальни после всего произошедшего — слишком. — Что ты делаешь? — медленно спрашивает Эдди голосом, будто его ударили по солнечному сплетению. — Иду в кровать, — также медленно отвечает Ричи, будто это очевидно.       И это правда очевидно. Но в то же время и нет. — Ты остаёшься?       Это не первый раз, но и не норма. У Ричи есть своя собственная квартира, на другом конце города. И им обоим нравится соблюдать личное пространство. И оба парня предпочитают спать на левой стороне кровати.       Но Ричи снимает обувь, затем футболку и стягивает одеяло слева. — А мне нельзя? — спрашивает парень, но это не вопрос. Его губы слегка кривятся. — Знаешь, мы же теперь встречаемся.       Точно.       В его словах есть смысл. Будет лучше, если машина Ричи останется перед его домом. Стэн будет рад. И не то чтобы спать рядом с ним сложно — Ричи не перетягивает на себя одеяло и храпит, только если спит на спине.       К тому же, он слишком устал, чтобы спорить. Залезая в кровать, Эдди позволяет парню накрыть их одеялом и тут же засыпает, уже на грани между сном и реальностью чувствуя, как рука Ричи ложится на его талию.

***

      Стэн назначает пресс-конференцию на утро понедельника, так что выходные Эдди проводит за подготовкой — сначала с Ричи, затем наедине.       Ричи, в свою очередь, справляется со всем лучше, чем Эдди ожидал. Ему казалось, что парень замкнётся на несколько дней, потому что ему не нравится, когда ему говорят, что делать, особенно если это Стэн. Но, по большей части, ничего особо не изменилось.       Ну... Это не совсем правда. Не то чтобы они делали что-то подобное ранее — вместе сидели за кухонным столом, с карточками в руках, проверяя друг друга по их несуществующим отношениям.       Эдди тратит два часа на то, чтобы сделать эти карточки, осторожно печатая все вопросы, которые только пришли ему в голову — в каком году мы познакомились? Какая твоя любимая еда? Какого цвета мои глаза?       Всё это забавляет Ричи, но он всё равно садится, чтобы помочь Эдди, хотя тот не просил его о помощи. Это превращается в игру — Эдди пишет вопрос, и Ричи пишет ответ.       Он ни разу не ошибается.       Вдруг, из ниоткуда, до Эдди доходит, что Ричи его лучший друг. Конечно, он и раньше знал это. Если бы кто-то спросил его, кого он считает своим лучшим другом, он бы без раздумий ответил, что Ричи. Но, после всего произошедшего, осознание этого ощущается по-другому.       Почти слишком. Стоит Эдди задуматься об этом дольше, чем следует, как в груди что-то неприятно сжимается.       К вечеру воскресенья он на грани панической атаки. Поэтому он отправляет Ричи домой. Сначала парень возражает, но Эдди убеждает его, что им обоим нужно немного отдохнуть перед конференцией. — Я могу просто поспать здесь, — говорит Ричи, но Эдди возражает, что если он останется, то они не уснут.       Это не так. Ричи провёл последние два дня на его диване или кухне и последние две ночи в его кровати, но они ни разу не занимались сексом. Эдди думал об этом, но каждый раз, когда он представлял рот Ричи, или его руки, или его член, то вспоминал видео, и его возбуждение тут же исчезало без следа.       Поэтому Ричи уходит.       Эдди проводит первый час, жалея об этом. В доме тихо без Ричи, и он слишком большой для одного человека. Парень раздумывает над тем, чтобы прикорнуть, но его кровать пахнет Ричи, что очень сильно отвлекает. Он думает о том, чтобы пойти куда-нибудь, но на его пороге всё ещё ждут несколько репортёров, и последнее, чего он хочет, это разбираться с ними.       В конце концов, он включает ноутбук, чтобы нагнать позабытую работу. Стэн отправил ему несколько сценариев, в попытке отвлечь, но ни один из них не цепляет парня. Он также прислал плохие новости — проект, над которым Эдди должен был начать работать в июле, отложили на неопределённое количество времени. Так случается. Эдди не может не задаться вопросом, есть ли в этом его вина. Он слишком горд, чтобы спросить.       Остаток ночи его настроение оставляет желать лучшего. Майк пишет ему, и он очень добр и поддерживает Эдди, но ему хочется, чтобы его оставили в покое. Ему хочется, чтобы его друзья назвали его идиотом, чтобы они напомнили ему, что трахаться с чёртовой рок-звездой Ричи Тозиером — плохая идея. Ему хочется вернуться назад и никогда не записывать грёбаное видео.       Какое-то время он думает о нём. Не специально, не слишком пристально, но мысли о записи днями плавали прямо на поверхности его сознания, и в доме достаточно тихо, чтобы он возвращался к ним, снова и снова. Незвано, неизбежно.       Он не помнит деталей. Прошло предостаточно времени с того момента, когда Эдди смотрел видео в последний раз. Смотрел ли он его вообще? Оно было снято не совсем для него. Разумеется, они записали его вместе, но Эдди сделал это для Ричи. Ему нравилась идея, что у парня будет что-то посмотреть, когда он будет уезжать.       Сейчас видео кажется идиотской идеей. Они не встречались. Ричи мог запросто подрочить на порно или переспать с кем-то во время тура. Не то чтобы он так делал, как оказалось.       Три года... Боже.       Эдди выпивает бокал вина, затем второй. И ещё один напоследок. Напиваться — не лучшая идея, учитывая его дерьмовое настроение, потому что он всегда становится сентиментальным, когда выпьет, и последнее, что ему сейчас нужно, это расплакаться из-за разлитого стакана молока.       Поэтому он медленно попивает третий бокал, поддерживая состояние лёгкого расслабления. В его голове мутно, и она слегка кружится, будто все эмоции, грозившие поглотить Эдди, были убраны в самую глубь его мозга.       В груди больше так сильно не давит. Эдди наконец чувствует себя в порядке, впервые за несколько дней. Внезапно он понимает, почему люди запивают свои проблемы алкоголем. Это опасная мысль.       Он опускает бокал вина.       Эдди всё ещё онлайн, шарясь по инстаграму, и фейсбуку, и, потому что алкоголь всегда добавляет ему смелости, твиттеру. Сначала ему становится легче. Многие поддерживают его — знаменитости, понимающие, что такое вмешательство в частную жизнь, и фанаты, выражающие свою вечную любовь.       Но не все так добры. Эдди быстро узнаёт, что многие его подписчики оказались фальшивыми фанатами и что гомофобия, оказывается, всё ещё существует и очень даже распространена. По всей видимости, он попадёт в Ад из-за секса с мужчиной — будто его мать не говорила ему об этом трижды в неделю, когда он публично заявил о своей ориентации в старшей школе.       А я говорила, сказала бы она. Из этой маленькой фазы не выйдет ничего хорошего.       Хуже всего, тем не менее, ссылки. Они даже не адресованы ему, его аккаунт просто упоминают в постах по типу «@eddiek домашнее порно -->», с прикреплённым ниже видео, тёмная, плохого качества заставка которого едва различимо показывает веснушки на обратной стороне ладони Ричи, сжимающей талию Эдди.       Он долгое время просто смотрит на картинку. Объективно, это неплохой кадр. В нём даже нет ничего особенно непристойного — Эдди почти полностью одет, видна лишь его поясница. Если он правильно помнит, это шестая минута с начала видео. Возможно, десятая. Или двенадцатая.       К чёрту, думает он и нажимает на ссылку.       Первые пару секунд экран полностью чёрный. До Эдди запоздало доходит, что он, возможно, только что скачал всевозможные вирусы на свой ноутбук и как же весело будет объясняться перед программистом.       Да, простите, не могли бы вы избавиться от всего этого порно, всплывающего у меня на экране. Я просто пытался посмотреть своё собственное, а не чьё-то ещё.       Блять.       Но затем видео начинает загружаться. Он слышит собственный смех, и его сердце уходит в пятки. На экране появляется кровать Ричи и его собственное лицо. Прошли дни плывущих, дешёвых видеокамер — айфон Ричи запечатлел каждую малейшую деталь с дотошно прекрасным качеством.       Ричи открыл камеру по приколу, вспоминает парень. Он точно не помнит суть шутки, но на экране ноутбука его лицо слегка искривлено, как в раздражении, так и от забавы, как и всегда, когда Ричи был рядом. — Ты несмешной, — говорит Эдди в видео, но всё ещё смеётся, смотря за камеру, на Ричи.       Прошло пять лет с того, как они записали это. Волосы Эдди сейчас светлее, выгоревшие под калифорнийским солнцем, и он больше не такой природно подтянутый. Теперь ему приходится ходить в зал, чтобы поддерживать форму. Раньше он мог пить шоты текилы до пяти утра и затем сидеть на кухне Ричи, поедая панкейки до шести, а потом не спать до полудня.       Эти времена прошли. Эдди чувствует внезапный приступ дурацкой ностальгии. Отчасти ему хочется вернуться обратно.       Изменил бы он что-то, если бы мог? Держал бы он Ричи ближе, не позволяя ему отдалиться?       Записал бы он чёртово видео?       На записи, они целуются. Эдди не может видеть этого, но слышит, как их губы скользят в унисон с мокрым звуком, расставаясь и сплетаясь вновь. — Ты уверен? — тихо спрашивает голос Ричи, не напоказ.       Эдди мог бы поклясться, что записывание видео было минутным порывом.       Запланировали ли они это? Может, намеренно пошли на съёмку? Эдди не помнит.       Хорошо это или плохо? Он не знает. — Я уверен, — отвечает Эдди на видео, твёрдо и ровно. — Клянусь.       Ему плохо, и в горле встаёт ком.       Следующие несколько минут проходят неловко, на экране мелькают кадры его лица. Губы Эдди расплываются в нежной улыбке. Он выглядит таким молодым. Боже, они были самыми настоящими детьми... Подходящие к концу двадцатые годы никогда ещё не выглядели такими наивными.       Немного раздевания, пока камера заметно трясётся. Ричи держал телефон одной рукой, другой стягивая с себя футболку. Эдди с экрана начинает снимать с себя кофту, и вот она, заставка видео. Рука Ричи обвивает его талию, достаточно большая, чтобы охватить почти весь его бок. Парень проводит большим пальцем по едва проступающим рёбрам Эдди, и это выглядит интимнее, чем он ожидает, чем помнит. Всегда ли они касались друг друга так? Или играют на камеру?       Это выматывает. Ему следует выключить видео.       Но он не шевелит и пальцем.       Ричи тратит немало времени, раскрывая его. Это выглядит относительно горячо, в пугающем смысле. Эдди может слышать каждый звук — хлюпанье пальцев Ричи, его собственные тихие стоны, дрожащее дыхание парня за камерой.       Ричи говорит что-то, шепчет так тихо, что телефон не улавливает звук, но Эдди знает этот голос. Хороший мальчик, наверное, говорит он, или ты такой красивый. Ричи всегда говорит что-то подобное, даже сейчас. Они делали это годами, и голос Ричи всё ещё звучит до мурашек искренне.       Несмотря на тщетные попытки подавить возбуждение, у Эдди отчасти встаёт. Не самовлюблённо ли это? Что ж, кому какая разница... Не то чтобы кто-нибудь когда-нибудь узнает.       Как никто не должен был узнать о видео.       От этой мысли к горлу подбирается тошнота. Парень резко убирает руку от своего паха — он не будет дрочить на собственное порно.       Господи. Дрочили ли на это другие люди? Он даже не подумал об этом. Но, конечно, так и было. Эдди очень даже привлекательный, и Ричи, по всем стандартам, очень в этом хорош. Сложно не смотреть на его грубоватые длинные пальцы, как и на его гладкий длинный член.       Блять, когда он успел раздеться?       Это отвлекает — то, как Ричи надевает презерватив одной рукой. — Да ты мастер, — на выдохе язвит Эдди с экрана, и его лицо и грудь покрыты румянцем, как и всегда, когда он возбуждён. — Сложно убрать телефон на пять секунд? — И упустить это? — отвечает Ричи вопросом на вопрос, направляя камеру на лицо Эдди, его сощуренные глаза и припухшие губы. — Ни за что.       Эдди уверен, что у него был ответ на эти слова, но он испарился с его языка, когда Ричи касается головкой своего члена входа Эдди и приближает видео. Это так пошло, что Эдди из настоящего такой же красный, как и Эдди на записи, и закрывает глаза рукой, смотря видео сквозь пальцы.       Это было плохой идеей. Он не хочет на это смотреть.       Но это не так. Парень наблюдает за тем, как его собственное тело раскрывается для Ричи, и слушает свой голос, срывающийся на стоны.       Боже, О Боже, О Боже... — стонет Эдди из видео, высоко и отчаянно.       Он ложится на кровать и проводит там немало времени, отказываясь прикасаться к себе, потому что единственное, что он может представить — это себя, лежащего в кровати Ричи, растянутого на его члене.       И это... Не эта часть его волнует. Что ему действительно не нравится, так это его собственное лицо, когда он смотрит на Ричи, будто тот.... Будто это что-то значит.       Если кто-либо из тех, кто посетит конференцию, смотрел видео — конечно, они все точно его видели — у них не будет ни малейших сомнений, что Ричи и Эдди влюблены друг в друга, учитывая этот взгляд. И Эдди не знает, что думать по этому поводу.

***

      Пресс-конференция назначена на девять утра. Эдди всегда нравились пресс-конференции. Он в них хорош. Но ещё ни разу с ним не было Ричи, и из-за этого его нервы ходят ходуном. Его ладони потеют на протяжении всего мероприятия. Это, наверное, мерзко, но Ричи не отпускает его руку, ни на мгновение.       Они отвечают на вопросы почти целый час. — Почему вы так долго скрывали ваши отношения? — Карьеры были важнее. — Почему вам показалось, что записать домашнее видео было хорошей идеей? — Люди делают сумасшедшие вещи, когда влюблены. — Когда свадьба? — Без грёбаных комментариев.       Это выматывает, но впечатление остаётся вполне позитивное. Эдди чувствует, что им все верят. Так и есть, потому что не проходит и двадцати минут с окончания конференции, как в интернете появляется первый заголовок — «Эдди Каспбрак подтверждает, что встречается с гитаристом Gunslinger Ричи Тозиером».       Эдди никогда бы не подумал, что эти слова могут сделать его таким счастливым. Это первый раз за многие дни, когда его имя связано с чем-то помимо чёртового видео.       Чтобы отпраздновать, Ричи и Эдди вместе идут обедать. Это не в новинку, но они намного чаще касаются друг друга, особенно Ричи. Они садятся в уголке небольшого ресторана, и Ричи берёт Эдди за руку через стол, ногой обхватывая его лодыжку. Они болтают обо всём и ни о чём, и Эдди удивлён тем, как хорошо парень справляется со всем этим.       Три года, сказал Ричи. Прошло три года с тех пор, как он так проводил время с кем-то другим. Эдди даже не может вспомнить последнего человека, с которым Ричи появлялся более чем единожды.       Скучал ли парень по этому все эти годы — лёгкому, привычному влечению к отношениям? Наслаждается ли он тем, что может держать кого-то за руку, спать рядом с кем-то по ночам? Или он считает минуты до того, как всё это закончится? — Земля вызывает Эдди, — говорит Ричи, махая рукой перед его лицом.       Эдди моргает. — Чёрт, прости. Задумался. — Очевидно, — парень смеётся. — Что случилось, док?       Будто Ричи не знает.       Эдди смеряет его взглядом. — Три попытки.       Ричи опирается на локоть, расположенный на столе, и демонстративно стучит пальцами по подбородку, притворяясь, что думает. — Ты думаешь о том, как я хорош в постели.       Эдди фыркает, сдерживая смешок. — Нет.       Хмыкнув, Ричи хмурит брови, будто глубоко задумался. — Ты думаешь о том, чтобы отдать мне остатки своей картошки фри. — Неа, — отвечает Эдди, но всё равно толкает свою тарелку в сторону парня.       Ричи отправляет картошку в рот, слизывает соль со своих пальцев и продолжает, всё ещё жуя: — Ты думаешь о том, чтобы провести со мной остаток жизни.       Эдди думает совсем не об этом, но всё равно медлит. — Ты хочешь жениться? — спрашивает он, не подумав, но ему никогда не приходилось следить за словами рядом с Ричи, и он не планировал начинать сейчас, когда они, по идее, должны быть ещё ближе.       Брови Ричи поднимаются. — Что, на тебе? Делаешь мне предложение?       Эдди фыркает вновь. — Нет, придурок. Просто... Не хочешь ли ты? Когда-нибудь?       Ричи берёт ещё картошку, но не кладёт её в рот. — Не знаю, я как-то не думал об этом. — Серьёзно? — Эдди на самом деле удивлён. — Я был уверен, что ты уже всё спланировал, вплоть до деталей своего платья. — Иди на хер, — смеётся парень, и его смех удивительно приятно слышать. — Наверное, я хочу жениться. Ну знаешь, когда-нибудь, когда я стану старым и страшным и никто больше не захочет слушать моё бренчание на гитаре.       Будто это когда-нибудь произойдёт. — Я не хочу жениться, — отвечает Эдди спустя мгновение.       Ричи смотрит на него. — Почему?       Потому что я никогда не найду кого-то, кого смогу терпеть такое количество времени, думает парень, но молчит. И я никогда не найду кого-то, кто сможет терпеть меня в ответ. — Не знаю, — отвечает он. — Не нуждаюсь в налоговых льготах.       Ричи ухмыляется. — Люди женятся не только поэтому, знаешь? Некоторые делают это по любви.       Да, что ж. Откуда Эдди знать о любви?       Он опускает взгляд на стол и начинает ковырять отстающий линолеум. — Мне жаль, что всё так вышло, — шепчет Эдди. — Знаю, могло бы быть... лучше. — Эй, — мягко говорит Ричи, накрывая его ладонь своей. — Не переживай, это не твоя вина.       Дело не в этом. Эдди никого не винит. Он не жалеет о записи — он жалеет о последствиях. Он жалеет человека, с которым Ричи в итоге решит провести свою жизнь, потому что им придётся принять тот факт, что Ричи притворялся, что состоит в отношениям с парнем, с которым занимался сексом на камеру. — Лишь несколько месяцев, так? — спрашивает Эдди, тщетно пытаясь сохранить равнодушие в своём голосе. — Лишь несколько месяцев, и всё вернётся на свои места. — Ага, — соглашается Ричи.       Его улыбка кажется слегка натянутой, будто до него только доходит, что они с Эдди застряли друг с другом на ближайшие несколько месяцев. Эдди чувствует себя намного хуже.       Он убирает свою руку из-под руки Ричи и доедает остаток картошки в тишине.

***

      Пару дней проходят странно, потому что его смущает тот факт, что ничего особо не изменилось. От этого Эдди неуютно, так как только сейчас он начинает понимать, насколько их обычное поведение может показаться романтичным. Ричи почти всегда прикасается к нему, к его лицу, рукам и бёдрам. Но Ричи такой человек. Странно то, как часто Эдди отвечает на его прикосновения.       В среду они выбираются на ужин, и Эдди, не думая, нагибается через стол и убирает крошки с губ Ричи. В четверг он вытаскивает парня на утреннюю пробежку, и потом, когда волосы Ричи выбиваются из его хвоста и спадают ему на лицо, Эдди убирает их за ухо до того, как парень успевает сделать это сам.       И сейчас, вечером пятницы, они вместе собираются на вечеринку, и Эдди потратил больше времени на Ричи, чем на себя — расправляя его рубашку, смахивая пыль с его пиджака, проводя пальцами по переду брюк Ричи, просто чтобы услышать, как тот давится воздухом.       Они всё ещё не занимались сексом с того момента, как видео слили в сеть. Им, наверное, стоит, просто чтобы подкрепить иллюзию, но... Теперь секс кажется долгом. Обязанностью.       Тем не менее, Эдди этого отчасти хочется. Он как раз раздумывает над тем, чтобы опуститься на колени, когда телефон Ричи звонит.       И разве это не проблема? Каждый раз, когда Эдди думает над тем, чтобы заняться сексом, что-то всплывает. Что-то всегда всплывает. Так вот что такое отношения? Господи, неудивительно, что все его женатые друзья выглядят такими несчастными.       Ну, это не совсем правда — Стэн женат уже почти десять лет и выглядит более чем счастливым. На его столе в рамке стоит прекрасное фото с его свадьбы, где двое из них, в элегантной одежде, улыбаются друг другу. Его жену зовут Патриция, но она предпочитает, когда её зовут Патти. Она красивая и интересная, и Стэн смотрит на неё так, будто из-за неё одной солнце встаёт по утрам. — Уже поздоровался с именинницей? — спрашивает Стэн.       Все они собрались, чтобы поздравить Ванду, актрису, с которой дружат Эдди и Стэн, и по совместительству жену Джареда, солиста Gunslinger. Голливуд тесен — Эдди знает большую часть людей, находящихся в гостиной, но есть и пара незнакомых лиц. Некоторые из них смотрят на него и Ричи с интересом, и Эдди делает всё возможное, чтобы игнорировать чужие взгляды. — Она была занята, когда мы приехали, — отвечает Ричи.       Его рука обёрнута вокруг талии Эдди, и Ричи прижимает его к себе, будто боится, что он исчезнет. Это не совсем неверное предположение. — Что ж, первым делом, вам нужно выпить, — решает Патти.       Сама она стоит без напитка, но Стэн держит в руках бокал красного вина, который, предполагает Эдди, на самом деле принадлежит его жене. Стэн, может, и любит казаться изысканным, попивая красное вино на вечеринке, но все они знают, что он предпочитает винную газировку и текилу. — Как и всегда, ты просто гений, — говорит Ричи Патти, сжимая талию Эдди. — Хочешь выпить, Эдс? — Я бы не отказался от пива, — соглашается парень. Он не большой фанат пива, но это лучше, чем ничего, и он не хочет напиваться — это плохая идея, учитывая обстоятельства.       Патти забирает бокал у своего мужа, подтверждая теорию Эдди. Сделав два глотка вина, она вновь отдаёт Стэну уже пустой бокал. — Нальёшь мне ещё? — ласково спрашивает она.       Стэн лишь смеётся, целуя её в висок, и затем они с Ричи исчезают из поля зрения.       Эдди не осознаёт, что попал в ловушку, пока не становится слишком поздно. Его ладони тут же начинают потеть, и сердцебиение разгоняется до нездоровой скорости. Патти не то чтобы устрашает, но что-то в выражении её лица посылает холодок по его спине. — Ну так что, — говорит она и беззаботным, и в то же время целенаправленным голосом, — Стэн рассказал мне о вас с Ричи. — Что именно? — бормочет парень.       Он не слишком близко с ней знаком. Всё, что ему пока известно, это то что Патти может вообще не сидеть в интернете. Возможно, она не видела видео.       Но её лицо приобретает интересный оттенок, что-то между сожалением и симпатией, и Эдди знает — она видела. — Мне жаль, что кто-то так с тобой поступил, — говорит Патти, и её голос такой же искренний и открытый, как и всегда.       Патриция Урис — хорошая женщина. Эдди правда в это верит. Но ему всё равно не хочется это слышать. Не от неё. Не от кого-либо ещё. — Всё нормально, — отвечает он себе под нос.       Его остро сковывает желание выпить, чтобы занять свои руки и мысли. Ему хочется, чтобы Ричи поскорее вернулся и отвлёк их всех шуткой. Ему бы хотелось вообще не появляться на этой вечеринке. — Нет, не нормально, — возражает Патти и касается его руки нежной ладонью. — Я знаю, что ты не хочешь говорить об этом. Но, несмотря на всё произошедшее, ты очень хорошо справляешься со сложившейся ситуацией.       Она не могла бы заблуждаться сильнее. Эдди совсем не справляется с ситуацией — он не может даже улыбнуться.       Патти сжимает его руку. — И мне кажется, что Ричи — тот, кто тебе нужен. — Прошу меня извинить, — на выдохе говорит Эдди, вырывая свою руку из её пальцев грубее, чем намеревался, и слепо ища выход.       Он не может дышать. В доме слишком душно, слишком громко. Он пробирается сквозь толпу гостей и выходит на балкон, закрывая за собой дверь и затем облокачиваясь на перила, хватая воздух ртом. На улице едва ли прохладно, но Эдди трясёт так, будто он замерзает.       Господи. Ему нужно взять себя в руки.       Он знает, что Патти не имела в виду ничего серьёзного. Он уверен, что Стэн рассказал ей обо всём, так что она наверняка просто хотела сказать, что Ричи поможет ему выбраться из всего этого дерьма. И он с ней согласен, по большей части — Ричи уже справляется со всем лучше, чем он, с привычной симпатией и деликатной близостью. По крайней мере, у него не случаются панические атаки на чужих балконах.       Чёрт, у него совсем поехала крыша.       Вплоть до этого момента Эдди так ни разу и не плакал из-за всего произошедшего и совсем не хочет начинать, особенно сейчас. Но на глазах проступают непрошенные слёзы, и парень жмурится и цепляется за перила, с дрожью выдыхая.       Он слышит, как открывается дверь за его спиной. Он не оборачивается. Не имеет понятия, кто это, но знает, что не хочет, чтобы его видели в таком состоянии. Поэтому Эдди пытается успокоить дыхание, всё ещё не открывая глаз.       Руки обнимают его за талию, большие, грубоватые и такие знакомые. Этот запах, которым вновь и вновь, годами пропитывалась подушка Эдди, пробирается в нос, и длинные волосы скользят по его шее, щекоча чувствительную кожу. — Ты в порядке? — спрашивает голос Ричи ему на ухо, и звучит он удивительно серьёзно.       Кожа Эдди покрывается мурашками.       Нет, он не в порядке. Но ему легче, вот так, с телом Ричи, скрывающим его от шума вечеринки. — Патти считает, что ты тот, кто мне нужен, — говорит Эдди, не совсем понимая, зачем.       Это должно быть смешно, но никто из них не смеётся. — Да? — губы Ричи прямо за ухом парня, и его дыхание колышет волосы Эдди. — Возможно, она смотрела запись. Увидела, как хорош я был для тебя.       Часть Эдди хочет отругать парня за то, что тот поднял тему видео, но его мозг в какой-то степени отключается, слушая слова Ричи, произнесённые низким тоном, так близко. — Разве не должно быть наоборот? — шепчет Эдди, ближе прислоняясь спиной к груди Ричи. — Разве не я был хорошим для тебя?       Ричи вдыхает, медленно, глубоко, и его пальцы пробираются под джинсы Эдди. — Так и было, — говорит он. — Как и всегда.       Эдди нравится, как это звучит. Ему отчасти легче — на грудь перестаёт давить, и он больше не хочет плакать. — Ты тоже хороший, — тихо говорит он, положив голову на плечо Ричи. — Ты хороший парень. — Никому не говори, — шепчет тот. — Это секрет. — Мы не храним секреты, — отвечает Эдди. Он думает о видео, о том, как эта личная, интимная деталь, которая должна была остаться между ними, теперь известна всему миру.       Ричи тихо смеётся, но его смех кажется странным, словно наигранным. — У всех есть секреты, Эдс.       Эдди разворачивается в его руках, чтобы видеть его лицо, обрамлённое тёмными кудрями. Свет из дома придаёт коже парня слегка желтоватый, нежный, светящийся оттенок.       Внезапно, Эдди испытывает эту глупую радость, что Ричи почти нет в видео. Он хочет, чтобы это принадлежало только ему — то, как глаза Ричи помутняются, когда он возбуждён, и как его губы всегда слегка распахнуты, даже когда он молчит, будто не может достаточно сосредоточиться, чтобы закрыть рот. — Теперь ты в порядке? — спрашивает парень. — Да, в порядке, — отвечает Эдди и даже улыбается. — Хорошо, — говорит Ричи и оставляет лёгкий поцелуй в уголке его губ. Он не обязан этого делать, на них никто не смотрит. Но Эдди становится лучше от этого маленького жеста.       Они возвращаются на вечеринку, держась за руки. Патти смотрит на него через всю комнату, извиняясь одними губами. Эдди посылает ей воздушный поцелуй — она не виновата в том, что он такой.

***

      Кто-то выкладывает их фотографию с вечеринки. Стэн в восторге. Вы прекрасно справляетесь, пишет он им обоим, прикрепляя фотографию, и это, возможно, самое приятное, что он когда-либо им говорил.       В общем-то, он прав — они и правда выглядят хорошо. Даже естественно, что удивительно, учитывая тот факт, что всё это фарс. Ричи сидит на диване, разговаривая с Джаредом, а Эдди расположился у него на коленях, повернутый в противоположную сторону, к Ванде. Они даже не смотрят друг на друга, но большая рука Ричи покоится на его бедре, и Эдди неосознанно играет с его пальцами. Это выглядит искреннее, чем если бы кто-то поймал их, целующимися или смотрящими друг на друга.       Фотография появляется в нескольких статьях и затем пропадает через пару дней. В течение этого времени они не выходят в свет вместе, боясь переборщить, но Ричи всё равно проводит каждую ночь вместе с ним, с припаркованной у дома Каспбрака машиной.       Несколько репортёров всё ещё поджидают за воротами, но, по большей части, внимание начинает падать — они больше не делают ничего интересного и ведут себя по-домашнему тихо. Даже романтические комедии так не фокусируются на стабильной тихой любви.       Эдди надеется, что это к лучшему. Возможно, им не придётся притворяться так долго.       Ему не следует так об этом беспокоиться. Не то чтобы сложно притворяться встречаться с Ричи. В доме также тихо, как и кажется снаружи. Они проводят вечера за совместным просмотром фильмов, либо готовят ужины, либо находятся в совершенно разных комнатах, с Эдди, читающим новые сценарии, и Ричи, играющим на гитаре. Такие ночи кажутся самыми настоящими.       Иронично, Эдди эти ночи нравятся больше всего. Иногда он даже достаёт наушники из ушей, чтобы послушать отдалённую игру Ричи, разносящуюся завораживающим эхом по пустому дому.       Ну... Больше не такому уж и пустому. Ричи начал оставлять у него свои вещи — не из принципа, а для удобства. Эдди занимается стиркой и находит столько же вещей парня, сколько и своих. Не то чтобы это имеет значение. Эдди крадёт их и надевает перед сном, чем Ричи, кажется, очень доволен.       Они всё ещё не занимались сексом.       Эдди пытается вспомнить последний раз, когда это происходило. Месяц назад? Может, два? Они не спали друг с другом с того момента, как видео слили в сеть. Ему не нравится думать, что он скучает по этому, но... так и есть.       Он много об этом думал и знает, что Ричи тоже. Это очевидно по тому, как взгляд парня замирает на его ногах или шее. По тому, как Ричи иногда тянется к нему ночью, но останавливается, передумав.       Это очевидно, прямо сейчас — он подходит к Эдди со спины, по-собственнически опуская свои большие руки на его бёдра.       Эдди стоит у раковины на кухне, домывая остатки посуды, оставшейся после ужина. Ричи готовил, так что он убирает. Так прошла вся прошлая неделя, и выходило неплохо, но это... Это не было частью их сложившейся за последние дни рутины.       Тарелка почти выскальзывает у него из рук, когда Ричи прикасается к нему, и он наполовину удивлён и наполовину заинтересован. Хватка у Ричи крепкая, и его ладони обжигают.       Эдди хочет опустить тарелку, но Ричи останавливает его. — Не двигайся, — его голос низкий, хриплый, и Эдди чувствует, как близко тело парня прижато к его спине. — Что ты делаешь? — шёпотом спрашивает он.       Атмосфера кухни внезапно пропитывается напряжением, и жаркий воздух буквально вибрирует между ними. Низ живота воспламеняется — не потребуется много времени на то, чтобы у него встал.       Ричи делает шаг назад, утягивая бёдра Эдди за собой. В то же время его ладонь оказывается на спине парня и надавливает между лопаток, вынуждая того нагнуться над раковиной. Она пахнет цветочной жидкостью для мытья посуды, и раскалённая вода всё ещё течёт из крана.       Лицо Эдди уже наверняка налилось краской, лишь отчасти из-за жары. Ему немного стыдно, так нагибаться на своей собственной кухне, но отрицать, что это в то же время не горячо, глупо.       Ричи, очевидно довольный тем, что парень под ним не двигается, повинуясь ему, убирает руку со спины Эдди, вновь касаясь его талии и толкаясь к нему бёдрами.       У него стоит. — Я скучал по этому, — на выдохе шепчет Ричи. Его член кажется огромным, даже сквозь ткань спортивных штанов. — Скучал по тебе.       Наконец положив тарелку, Эдди впивается пальцами в края раковины, сжимая их до побеления. — Ричи, — задушенно отвечает он. — Мы не можем... — Можем, — настаивает Ричи, медленно задирая его футболку.       Его большие пальцы замирают на коже Эдди, идеально умещаясь в ямочки на его пояснице. Ричи вновь двигает бёдрами, и у Эдди не получается сдержать всхлип. Его тело напоминает оголённый провод, вспыхивающий от малейшего прикосновения. Прошло уж точно не так много времени — они определённо держались без секса и больше, но... Боже. Он, наверное, мог бы кончить, лишь от этого.       Только...       Это кажется странным. Будто неправильным. Звуки, которые издаёт Ричи, его тяжёлое, неровное дыхание... Это звуки из видео. Эдди слышал их тысячу раз, снова и снова, но сейчас всё по-другому, потому что всё, о чём он может думать, это о его собственном лице, картинке, всеми возможными способами разнесённой по интернету.       Хватка Ричи крепкая, но недостаточно. Он высвобождается из рук парня, выпрямляясь и поправляя футболку. — Не сегодня, — говорит Эдди, избегая напряжённого взгляда голубых глаз.       За его словами следует несколько секунд тишины, и затем Ричи фыркает. — Эдди, — буквально хрипит он. — Ты серьёзно?       Эдди не имеет ни малейшего желания ругаться, но он также не хочет трахаться, а сейчас эти два варианта кажутся единственными. — Да, я серьёзно, — он скрещивает руки на груди. — Я не в настроении. — И это нормально, — отвечает Ричи. — Но ты можешь хотя бы сказать, почему ты не в настроении?       Эдди не отвечает.       Вздохнув, парень перед ним проводит рукой по волосам. — Да, я так и думал.       Это нечестно. Это совсем нечестно. Всё это происходит с ним, а не с Ричи. Его лицо видно на записи. У него профессиональная карьера. Ричи — рок-звезда, чёрт возьми. Он может снимать, как трахается с кем-то, каждую ночь, и люди наверняка будут поклоняться ему за это. Но если Эдди сделает это один раз, вся его жизнь разрушена. И у Ричи хватает совести злиться на него? Да пошёл он. — Я не обязан объяснять, почему не хочу трахаться с тобой, — огрызается Эдди. — Ты прав, не обязан, — голос Ричи звучит вымотано, пропитанный напряжением, словно всё то возбуждение минутой ранее впиталось в кожу парня, выводя его из себя. Он выглядел бы до неприличия привлекательно, если бы Эдди не был так взбешён. — Но ты должен объяснить, почему притворяешься, что не хочешь меня.       Эдди, в состоянии шока, делает шаг назад — он этого не ожидал. — Что?       Ричи пристально смотрит на него. — Я знаю тебя, Эдди. Я знаю тебя уже очень долгое время. Мы занимались этим сколько, лет пять? — он не даёт Эдди времени возразить, потому что они оба знают, что он прав. — Минуту назад ты сам тёрся об мой член. И теперь ты закатываешь скандал. В чём, блять, дело? — его голос внезапно вздрагивает, и лицо Ричи становится мягче. — Я сделал что-то не так?       Да.       Нет.       Эдди не имеет ни малейшего понятия.       У него раскалывается голова. — Я просто устал, — бормочет он, ни капли не убедительно. — Я просто...       Нет таких слов, которые могли бы описать, как он себя чувствует, поэтому Эдди даже не пытается. — Я просто хочу лечь спать, — говорит парень, намного тише.       Обойдя Ричи и проследив за тем, чтобы их тела не соприкоснулись, он смывает воду в раковине, вытирает руки и затем покидает кухню.       Ричи не идёт за ним. Он ложится спать на диване.       Эдди рад, что репортёры не могут заглянуть внутрь его дома. Они больше не похожи на идеальную пару.

***

      С момента, когда они объявили о своих отношениях, прошёл месяц, и между ними... Между ними всё не так уж и гладко. Они почти не разговаривали после ссоры на кухне Эдди, и Ричи больше не оставался у него на ночь. Они обыгрывают происходящее для медиа туром Gunslinger, к которому сейчас готовится Ричи, но это не совсем правда.       Они избегают друг друга.       Эдди не то чтобы мрачный, просто... Он не совсем понимает, что делает.       Если быть честным с собой, он бы признал, что скучает по Ричи. Но он почти никогда не бывает с собой честен.       Похоже, его ждёт очередная ночь, проведённая в одиночестве. Обычно Эдди это не смущало, но он уже привык к тому, что кто-то всегда был рядом, и дом кажется слишком пустым без Ричи.       Парень раздумывает над тем, чтобы пригласить в гости Бев. — Привет, тусовщица. Свободна сегодня?       Конечно же, она не свободна. Бев никогда не свободна, она — социальная бабочка, летящая на шум и хаос, следующий за толпой.       Но девушка никогда не прочь прихватить кого-то с собой, и именно поэтому Эдди обнаруживает себя в её любимом клубе, попивая уже третий по счёту джин-тоник и чувствуя странное дежавю, о котором решает не задумываться.       Бев танцует. Сначала Эдди думает над тем, чтобы присоединиться к ней, но он не в том настроении. Музыка в клубе слишком громкая, а прожекторы ослепляют.       Эдди чувствует себя старым. Он уже было пишет Ричи о выборе дома для престарелых, как вспоминает, что они не разговаривают.       Он немного пьян. Алкоголь всегда влиял на него — так происходило каждый раз, когда он был с Бев, которая с легкостью флиртует с барменами, чтобы те наливали что-то покрепче, и вновь и вновь добивается своего. Она красивая и обаятельная и проводит время со знаменитыми людьми, вечно таская музыкантов, актёров или спортсменов за собой. Люди любят Беверли Марш. Эдди тоже её любит, но сейчас он проклинает землю, по которой она ходит. Перед глазами кружится, и у него всё ещё дерьмовое настроение.       Кто-то присаживается сбоку от него. Это было бы неудивительно, если бы Эдди сидел у бара, но он сел за самый отдалённый столик, намеренно прячась в тени, чтобы никто его не узнал. Он не хочет внимания. Он не хочет, чтобы его спрашивали, почему он здесь с Бев, а не с Ричи.       Но незнакомец, так внезапно севший рядом с ним, не задаёт вопросов.       Он привлекательный, с калифорнийской точки зрения — почти слишком милый, с отбеленными зубами и волосами и футболкой с такими рукавами, чтобы было видно рельефные мышцы его загорелых рук. Его глаза тёмные, возможно, голубые, а возможно и карие, сложно сказать в полумраке клубных прожекторов. Он, наверное, на пару футов выше Эдди, пусть и облокотился на спинку дивана, чуть съезжая с него.       Облизнув губы, незнакомец смеряет его взглядом сверху вниз и затем наклоняется к нему. — Можно купить тебе выпить? — спрашивает он, и его голос ниже, чем Эдди ожидал.       Парень не совсем в его вкусе, но он привлекательный, и прошло немало времени. Эдди на повторе думал о той ночи на своей кухне уже несколько дней, и каждый раз возбуждение пробирало его тело до кончиков пальцев, тепло и опьяняюще.       Он не отстраняется. — У меня уже есть выпивка, — говорит Эдди незнакомцу, поднимая свой стакан. — Вижу, — парень не обращает внимания на его жест, не отрывая взгляда от лица Эдди. — Может, тебе нужно кое-что другое.       И Боже, какой ужасный подкат. Ужасный, использованный до дыр. Эдди правда стоит отправить незнакомца восвояси или научить его разговаривать с одинокими парнями в подобных клубах. Но... Что-то в его словах веселит Эдди.       Почему-то он вспоминает Ричи. Ричи сказал бы что-то подобное, когда-то, перед тем, как у него пропала необходимость вообще открывать рот, чтобы незнакомцы бросались на него со всех сторон. — И это правда работает? — спрашивает Эдди.       Поднеся стакан ко рту, он делает большой глоток через трубочку, напоказ обхватывая её губами. Парень наблюдает за ним, приоткрыв рот. Эдди хочет улыбнуться, но это испортило бы эффект. Это его любимая часть — дразнить, наслаждаясь реакцией незнакомца, осознающего, что Эдди ему не по зубам.       В этом он хорош. В последнее время он почти не прибегал к таким методам, учитывая, что подобную сплетню Стэн точно не отскребёт, но...       Мысль о Стэне останавливает его. Должен ли он позвонить? Попросил ли его Стэн о чём-то? Он не помнит.       У него сильно кружится голова, и Эдди даже особо не напивался... Боже, сколько прошло времени? Когда он в последний раз вообще делал это — развлекал незнакомцев в дальнем углу клуба? Наверное, до того, как стал популярным. После он был осторожным.       Но он так устал быть осторожным. И он устал спать один. Конечно, есть Ричи, но...       Оу. Ричи.       Эдди внезапно понимает, как близко парень находится к его лицу. Он может чувствовать его дыхание на своих губах, тёплое, пахнущее виски. Их лица почти соприкасаются, как и их тела. Под неправильным углом может показаться, что они целуются.       Эдди прекрасно знает, к чему может привести взгляд под неправильным углом.       Он резко отстраняется. — Прости, — говорит Эдди, выбираясь из-за стола. — Мне пора.       Незнакомец, кажется, говорит что-то ему вслед, но Эдди не слышит его поверх громких битов из колонок и гула толпы. Ему следует найти Беверли, но он не делает этого. Возможно, стоит позвонить Стэну, но он не делает и этого тоже.       Он делает то же, что и всегда — убегает от своих проблем, толкая дверь из клуба и выбираясь в прохладу тихой ночи.

***

      На следующее утро фотография просто повсюду. Эдди пропустил три телефонных звонка, все от Стэна. На его автоответчике оставлено лишь одно сообщение, длиною в три секунды — быстро ко мне в офис.       Вернувшись домой прошлой ночью, Эдди тут же провалился в глубокий пьяный сон, даже не переодевшись в пижаму. На нём всё ещё его клубная одежда, когда он вылетает из своего дома, останавливаясь только затем, чтобы взять ключи и пиджак.       До него доходит, что это было плохим решением, только на полпути к Стэну. Не только в интернете плавает фото, на котором Эдди уединился в уголке клуба с каким-то парнем, но теперь он ещё и вышел на улицу в той же самой одежде на следующий день. Он не привёл того парня к себе и также сам не пошёл к нему домой, но никто этого не знает, особенно если судить по его внешнему виду.       Парень было решает развернуться, но в последний момент передумывает — Стэн не любит, когда его заставляют ждать.       Разумеется, тот ожидает его в своём офисе. Всё такой же сдержанный, с пустым выражением лица, но в комнате царит странная, напряжённая атмосфера, хрупкая как стекло.       Эдди садится на стул напротив Стэна и тут же опускает взгляд в пол, словно провинившийся ребёнок.       Он ожидает, что ему зачитают лекцию века, но Стэн лишь вздыхает, долго и глубоко. — Расскажи, что произошло, — наконец говорит он.       Его голос звучит до боли устало.       Эдди злится — Стэн устал? Серьёзно? Не за его каждым шагом следит общественность. Не его личную жизнь разнесли по всей сети. Не он...       Нет, это несправедливо. Стэн ни в чём не виноват. — Это была ошибка, — говорит Эдди. — Я лишь поговорил с ним около пяти минут.       Выражение лица Стэна остаётся непринуждённым. — Вы мило смотрелись, — отвечает он, не осуждая, лишь констатируя факт.       Внезапно Эдди не может дышать, и в горле встаёт ком. Он не будет плакать из-за этого, не будет. Он ничего не сделал. — Мне не нужно, чтобы ты говорил, как это выглядело, — шепчет он дрожащим голосом. — Мне нужно, чтобы ты сказал, как это исправить.       Стэн смеётся, но его смех звучит натянуто. — Исправить это? Ничего уже не исправить, Эдди. Ты выкопал себе яму тем видео и теперь закапываешь себя заживо.       Пальцы Эдди до треска впиваются в кожаные подлокотники стула. Он мог бы услышать, что это конец, от кого угодно, но только не от Стэна.       Стэн вздыхает, массируя виски указательным и средним пальцами. Внезапно он кажется таким древним, будто прожил не одну тысячу лет. Он выглядит так же плохо, как Эдди себя чувствует. — Тебе нужно поговорить с Ричи, — наконец говорит Стэн, опуская руку и встречаясь взглядом с Эдди. — Это лучший совет, который я могу тебе дать.       Поговорить с Ричи? Что ж, в этом есть смысл. Для посторонних глаз Эдди только что ему изменил.       Господи. — Ты звонил ему? — спрашивает он.       Стэн редко бывает не на шаг впереди, и Эдди на самом деле удивлён, что Ричи до сих пор не присоединился к их встрече.       Стэн пожимает плечами. — Он не отвечает на мои звонки.       Эдди проверяет время — 10:04. — Возможно, он ещё не проснулся, — говорит он, совсем неубедительно.       Для рок-звезды Ричи удивительно рано встаёт по утрам. Скорее всего, он игнорирует Стэна, и это не говорит ни о чём хорошем.       Ни одного звонка, ни одного сообщения. Со стороны Ричи лишь радиомолчание. Это неудивительно, учитывая, что они не разговаривали целую неделю, но Ричи всегда есть что сказать. Особенно когда Эдди лажает. — Эдди, — он поднимает взгляд. Стэн смотрит на него так, будто пытается что-то понять. — Вы так хорошо справлялись. Что произошло?       Эдди смотрит на него пустым взглядом. Что произошло? Стэн спрашивает так, будто всё это было по-настоящему. Будто он на самом деле предал Ричи.       Возможно, он и потратил его время, вынудил его лгать всему миру, но они оба пошли на это добровольно. Они оба знали, что их ждёт. Конечно, это было неожиданно, что облажался именно Эдди, но всегда был шанс, что так и произойдёт. Они же не поженились, в конце концов. — Я был пьян, — признал парень. — Такое больше не повторится. — Это уже не будет иметь значения, — отвечает Стэн. — Ты только что публично разрушил отношения, которые должны были спасти тебя от публичного разрушения. Ты даже представить себе не можешь, как тебе придётся из этого выбираться.       Это неправда, Эдди вполне может это себе представить.       На солнечное сплетение неприятно давит, этот тяжёлый, неподъёмный груз — боязнь, что он вот-вот лишится всего, что имеет. — Я всё исправлю, — заверяет парень и поднимается со стула, не в силах больше терпеть до неприличия минималистичный и оттого угнетающий офис Стэна. — Я поговорю с ним.       Стэн не отвечает до тех пор, пока Эдди не оказывается у двери, и окликает его по имени. Тот замирает, держась за дверную ручку, и лицо Стэна приобретает интересный оттенок, будто ему есть много что сказать, но он ограничивается лишь одним словом: — Удачи.       Это не то, что Эдди ожидал, но, кажется, ему стоит привыкнуть к неожиданным поворотам жизни, учитывая сложившиеся обстоятельства.

***

      У него складывается ощущение дежавю, когда он впускает себя в квартиру Ричи. Кажется, будто только вчера видео оказалось в сети, будто только вчера он оккупировал кухню парня и его бар, свыкаясь с мыслью, что теперь весь интернет знает, с каким лицом он кончает.       Ричи был добр, когда вернулся домой в тот день. Он извинился. Смотрел на Эдди так, будто хотел забраться пальцами под его кожу и заново собрать его сломанное тело воедино.       Сейчас Ричи смотрит на него не так.       Он выглядит... уставшим. Даже хуже, чем Стэн. Под его глазами заметны тёмные синяки, и веки едва остаются открытыми, будто он вот-вот уснёт. Его тело распластано на диване под углом, который совсем не кажется комфортным, словно Ричи упал на подушки и даже не попытался собрать себя в единое целое. Он выглядит разбитым. Он выглядит так, словно находится под чем-то.       Он не должен так выглядеть, больше никогда в жизни. Он обещал.       Эдди мечется по квартире, поднимая мусор, который, наверное, копился здесь по крайней мере неделю — контейнеры из-под еды, упаковки от трубочек, пожёванные колпачки ручек, нервная привычка, которая была у Ричи ещё с тех пор, как они только познакомились.       Собирая журналы и подушки с кресел, Эдди заглядывает под них. Он обыскивает полки с лекарствами в ванной Ричи, когда тот появляется в отражении зеркала, прислоняясь к дверному проёму так, словно не может стоять на ногах. — Какого хера ты там роешься? — спрашивает Ричи, и его голос такой хриплый, будто он не использовал его днями. — Не то чтобы ты когда-то сам лечил себя, Эдс.       Это, наверное, было шуткой, но прошлое Эдди, связанное с лекарствами — больная тема даже в лучшие времена, и парень чувствует, как начинает воспламеняться. — Где они? — требует он.       Ричи медленно моргает, и его ресницы вздрагивают, будто он с трудом может вновь открыть глаза. — Где — что? — Иглы, — Эдди яростно бьёт ладонью по раковине. — Ты знаешь, что я, блять, имею в виду, Ричи. Не притворяйся дураком.       Парень делает размашистый шаг назад, словно Эдди ударил его. Его лицо становится бледнее, если такое вообще возможно, и синяки под его глазами теперь кажутся ещё темнее. — Ты думаешь, что я под чем-то? — Я знаю, как ты выглядишь, когда накачиваешься, — срывается Эдди. — Уверен, ты не помнишь, но я был там в последний раз.       Это удар ниже пояса, потому что конечно Ричи помнит. Лишь отдельными кусками, но он точно помнит, как проснулся в больнице, трясясь от ломки, умоляя дать ему ещё морфина, чтобы вновь почувствовать себя человеком.       Пять лет.       Пять лет прошло с того момента, когда Бен нашёл его, бледного и без сознания, на полу этой самой ванны. Он пропускал репетиции, что тогда было не в новинку, но он также ни с кем не контактировал на протяжении нескольких дней, что было достаточно странно, чтобы Бен решил проведать его.       Парень настоял на том, чтобы вместе с ним поехать в машине скорой помощи, и позвонил им всем из приёмной палаты. Все добрались до туда в пределах часа. Эдди находился в офисе Стэна, когда Бен позвонил ему, и впал в такую истерику, что Стэну пришлось подвезти его до больницы.       Все шестеро сидели в зале ожидания, плача и в то же время утешая друг друга, и даже Стэн, не входивший тогда в их компанию, присоединился к ним без задней мысли. И затем доктор вышел из палаты и сказал им, что Ричи выживет.       Тогда Эдди опустился прямо на пол, и Бев крепко обняла его, позволяя ему спрятать лицо в её шее, чтобы приглушить всхлипы. Затем к ним присоединились и остальные. Стэн попытался остаться в стороне, чтобы дать им место, но Билл вовлёк его в групповые объятия, и все они плакали вместе.       Бен первым зашёл в палату, затем Бев и только потом Эдди. К тому моменту Ричи выглядел усталым до самых костей, едва оставаясь в сознании.       Он всё равно приподнял голову, когда Эдди зашёл в комнату. — Хэй, Эдс, — сказал он тогда. Его голос звучал ужасающе, так же разбито, как и его руки, покрытые совсем ещё свежими следами от уколов. — Идиот, — ответил ему Эдди. — Чёртов идиот.       И тогда он заплакал, падая на кровать и прижимая тело Ричи к своему. Оно казалось таким хрупким, словно фарфор.       Эдди чувствовал себя так дерьмово, что не заметил.       Он пообещал, что заметит, в следующий раз.       Сейчас же Ричи, стоя в дверном проёме, просто смотрит на него пустым взглядом таких же пустых глаз. — Иди ты нахуй, Эдди, — наконец говорит он и, развернувшись, уходит.       Нет, так не пойдёт. Эдди кипит изнутри, он нуждается в ссоре, громкой и разрушительной. Ричи обещал. Взял его за руку в той чёртовой больничной койке и пообещал, что больше никогда не прикоснётся к этому дерьму. — Ты даже не отрицаешь! — воскликнул парень, следуя за Ричи в гостиную.       Теперь она выглядела ещё хуже, чем когда Эдди только вошёл в квартиру. Словно туда кто-то вломился. В этом виноват Эдди, и именно ему придётся убираться, когда он найдёт то, что ищет. — Я не обязан перед тобой объясняться, — равнодушным голосом отвечает Ричи и, опустившись на диван, прожигает взглядом выключенный экран телевизора. — Я ничего тебе не должен. — Ага, конечно, — трясущиеся руки Эдди сжимаются в кулаки. — Мы рассказываем друг другу обо всём. Я твой лучший друг. Я твой...       Эдди не знает, как закончить это предложение, но это уже неважно, потому что затем Ричи поднимает на него свой взгляд, ледяной и в то же время испепеляющий. — Ты собирался рассказать мне про того парня?       Парня? Какого парня? Он чуть не забыл, зачем вообще изначально сюда пришёл.       Какое тот пустяк имеет значение, по сравнению с этим? — Ты поэтому сделал это? — в отчаянном бешенстве спрашивает Эдди. — Потому что я был с другим парнем?       Ричи фыркает, ядовито и жестоко. — Я был трезвым пять лет, Эдди. Твоего мальчика на одну ночь недостаточно, чтобы изменить это. Не льсти себе. — Он не мой... — начинает парень, но тут же замолкает. Дело совсем не в этом. — Ричи, я всего лишь пытаюсь помочь.       Ричи горько усмехается, но смешок выходит сломанным.       Он проводит ладонью по лицу. — Я сделал это для тебя, — говорит парень, и его голос теряется среди пальцев поверх его рта. Выражение его лица все ещё окрашено жестокостью, но во взгляде проскакивает что-то мягкое, уязвимое. Сердце Эдди рвёт напополам. — Я не обязан был становиться твоим фальшивым парнем, или что я вообще такое. Но я сделал это для тебя.       Он долгое время смотрит на Эдди, затем закатывает рукава кофты, сначала левый, потом правый, показывая кожу на внутренней стороне локтей. Она гладкая и нетронутая, не считая старых шрамов. — Я не под наркотой, Эдди. Я просто устал.       Эдди сглатывает. Его сердце по непонятной причине бьётся так сильно, что кажется, будто оно вот-вот выскочит наружу. Он всё равно молчит.       Наклонившись вперёд, Ричи опирается локтями на колени, и тёмные кудри спадают на его лицо. — Я думал, что справлюсь, — тихо говорит он. — Но я не могу.       Кажется, что всё, что Эдди может сказать, застряло в его горле, перекрывая дыхание.       Не то чтобы его слова имеют значение — Ричи не закончил. — Я не могу делать вид, что встречаюсь с тобой, Эдс. Я не могу держать тебя за руку на камеру и спать в твоей кровати, просто чтобы у папарацци смогли сфотографировать мою машину у твоего дома. Я не могу готовить тебе ужин и обниматься с тобой на диване ради поста в инстаграме. Я не могу смотреть на фотографии тебя в объятиях какого-то парня в непонятном клубе.       Об этом они должны сейчас говорить, почему разговор ушёл так далеко от изначальной темы?       Ричи наконец поднимает взгляд, убирая волосы назад, и Эдди может видеть каждую веснушку на его разбитом, полном боли лице. — Я не могу притворяться, что влюблён в тебя, когда это на самом деле так.       Оу. Чёрт, Ричи, нет...       Эдди делает шаг назад, теряя равновесие и прислоняясь спиной к стене, будто сможет убежать от разговора, провалившись сквозь неё. — Ричи... — шепчет он до мурашек голым голосом. — Я... — Не надо, — парень качает головой. — Я знаю, что ты не чувствуешь того же. Всё в порядке.       Всё не в порядке. Всё совсем не в порядке.       Ричи откидывается на диванные подушки, расправляя свою футболку, чтобы чем-то занять руки. — Просто подумал, что ты должен знать, — говорит он, прокашлявшись. На его губах появляется маленькая, такая натянутая улыбка. — Ты же знаешь, что я не умею надолго затыкаться.       Эдди не улыбается. — Как долго... — спрашивает он. — Как долго ты...?       Он не может закончить предложение.       Как долго ты был влюблён в меня?       Господи.       Улыбка Ричи испаряется. Он неловко пожимает плечами. — Около трёх лет.       Три года. Столько же, сколько он не спал ни с кем другим. Потому что ему не нужен был никто другой — он был влюблён в Эдди, всё это время.       Ему нужно выбираться оттуда. — Я должен идти, — шепчет он. — Я должен... Прости.       Ричи, в свою очередь, не выглядит удивлённым. Он не встаёт с дивана. Он даже не смотрит на Эдди и не предпринимает ни малейшей попытки остановить его.       Последнее, что Эдди видит, закрывая за собой дверь — это Ричи, облокотившегося на колени, с закрытым ладонями лицом.

***

      Медиа оживает, когда от Эдди и Ричи не слышно ни звука. Вместе или не вместе? Все считают по-разному. На каждую старую фотографию, на которой они улыбаются друг другу, целуясь или держась за руки, находится новая — с пустой парковкой у дома Эдди и его походами в продуктовый магазин в одиночку, со свежими синяками под глазами.       Они не сделали официальное заявление, несмотря на то что не разговаривали уже около двух недель.       На дворе вот-вот наступит август. Gunslinger начинают свой осенний тур в первый день месяца и будут объезжать страну в течение шестидесяти дней. Обычно Эдди ненавидел, когда Ричи уезжал, но не то чтобы его чувства по этому поводу могли на что-то повлиять.       Первую неделю после их ссоры он проводит в полном одиночестве, зализывая раны. Затем Эдди звонит Майку, доброму и щедрому, который всегда ждёт его с двумя чашками кофе в любое время дня и ночи. Они встречаются в кофейне, и Эдди рассказывает ему всё, от начала до конца, даже самые грязные подробности, которые не знает никто, кроме него и Ричи.       Это удивительно приятно, наконец рассказать кому-то правду. Майк слушает, не говоря ни слова, и только под конец берёт Эдди за руку. — Я, конечно, люблю вас, но вы оба — идиоты.       Так что это не помогает.       Эдди не понимает, почему Майк считает его идиотом. Окей, ладно, все эти фейковые отношения не были его лучшей затеей, но в этом вина Стэна. И Ричи дал своё согласие. И не то чтобы парень влюбился в него из-за всего этого — этот поезд уже давно ушёл.       На следующей неделе Эдди звонит Бев. Они так нормально и не поговорили после того случая в клубе, и она извиняется за то, что вообще потащила его туда. Он убеждает девушку, что она не виновата. Его отношения с Ричи были бомбой замедленного действия — взрыва было не избежать. Возможно, Беверли и ускорила таймер, но не она подожгла фитиль.       Она приходит к нему домой, и они смотрят страшные фильмы, и он кладёт её ноги себе на колени и красит её ногти. Обычно это делает Ричи, потому что у него самые уверенные руки, но Бев почти не виделась с ним в последнее время. Оказывается, Ричи не виделся почти ни с кем. Эдди бы начал волноваться, но только жизнь парня его больше не касалась.       Тем не менее, он пишет Бену, просто чтобы убедиться, что всё нормально. Тот заверяет его, что Ричи в порядке. Не в полном, разумеется, но порядке.       Эдди умеет читать между строк — у Ричи разбито сердце, но он не сдаётся.       Это лучше, чем ничего.       К середине фильма они с Бев немного напиваются, и парень вываливает на неё всё, что накопилось у него на душе. Он рассказывает ей всю историю, от начала до конца, со всеми деталями, из-за чего та местами пищит и прячет лицо в свои крохотные ладошки.       Эдди уверен, что если у кого-то из его друзей и будет какое-то мнение насчёт всего произошедшего, так это у неё.       Но всё, что Беверли делает, это хлопает его по коленке и говорит: — Вы разберётесь с этим.       Им не с чем разбираться — Эдди провёл не один год, занимаясь сексом с Ричи, и у того появились к нему чувства. Всё предельно просто. Если кому-то и нужно взять себя в руки, так это Ричи. Не ему.       Он не рассказывает Биллу, потому что знает, что услышит в ответ. Иногда в таких ситуациях Билл может вести себя как мудак. Он — полная противоположность безнадёжного романтика. Он скажет Эдди, что этого стоило ожидать и что это был лишь вопрос времени, прежде чем их переинтрижка-недоотношения подорвутся и всё покатится в никуда.       Эдди всё это знает и так, без помощи Билла. Поэтому, он ничего ему не рассказывает.       Он раздумывает над тем, чтобы рассказать Бену, но это уже конфликт интересов. Они с Беном, конечно, друзья, но парень намного дольше знаком с Ричи. Бен не такой человек, который стал бы выбирать, и это кажется неправильным — ставить его между ними. Ричи заслуживает кого-то, с кем он мог бы поговорить, без вмешательства Эдди. К тому же, он уже наверняка всё ему рассказал, выставив Эдди монстром с ледяным сердцем.       Ну, это неправда. Ричи бы так не сделал. Ричи бы сморозил что-нибудь глупое, не из злости или отчаяния. Он всегда умел сохранять удивительное спокойствие, когда его чувства задевали, прячась за юмором вместо покрытой шипами проволоки, как это делал Эдди. Он слишком добр даже для своего собственного блага.       У Ричи доброе сердце. Он на самом деле хороший парень. Лучший из всех тех, кого Эдди встречал за всю свою жизнь.       Первого августа на телефоне Эдди срабатывает напоминание — Тур Ричи!       Он помнит, как поставил его, когда всё ещё было в порядке, когда Ричи всё ещё был его лучшим другом и он был лучшим другом Ричи. Когда всё ещё имело смысл.       Сейчас смысла нет ни в чём.       Самое ужасное — то, что Эдди по нему скучает, сильнее, чем когда-либо. Они не встречались, но тогда это хотя бы можно было изменить. Теперь Ричи ездит с туром по стране и так же далёк от него, как если бы улетел на Марс. — Ты грустный, — говорит ему Беверли.       Они обедают вместе, в маленькой забегаловке, в которой Эдди ни разу не бывал с Ричи, но был абсолютно уверен, что парню здесь бы понравилось. Они срезают корочки со своих сэндвичей, прямо как любит делать Ричи. Ему бы не пришлось тратить десять минут на выбор вкуса и начинки, если бы они пришли сюда вместе. — Я думаю, — исправляет её Эдди. — О чём? — спрашивает девушка. На её губах красуется улыбка, будто она уже знает ответ. Это совсем не так забавно, как ей кажется.       Эдди откусывает от сэндвича, чтобы не раскрыть себя, и показывает ей палец. У этой сучки хватает совести, чтобы ухмыльнуться. — Я так и думала.       Он не задаёт вопросов. Он не хочет знать, о чём, по её мнению, думает.       Сначала они не говорят о Ричи, но это внезапно меняется. Эдди даже не сразу понимает, что разговор ушёл в это русло, но так случается всегда — у него есть плохая привычка таскать Ричи везде. — Ричи бы это понравилось, — говорит он в сэконд-хенде, замечая поистине ужасающую полосатую кофту лососевого цвета. — Ричи бы это не понравилось, — говорит он, слушая, как песню Gunslinger крутят в магазине замороженного йогурта, который Ричи ненавидит.       Это полезное мороженое, Эдс, сказал он как-то раз на их «свидании», морщась. В чём вообще смысл? Но всё равно взял себе немного и даже съел пару ложек у Эдди.       Что касается Беверли, девушка, кажется, никогда не устанет слушать про Ричи. Но выглядит она сейчас... Сложно описать. Мягко, по большей части. Немного печально. Полной надежд.       Эдди бросает попытки понять, что выражают её эмоции, потому что ему самому становится плохо.       Они вместе заходят в торговый центр, держась за руки. Половину лица Эдди скрывают очки, и огненно-рыжие волосы Бев спрятаны в кепку. Их никто не замечает, чему парень несказанно рад — он не в том настроении, чтобы позировать для фотографий.       Его от них тошнит. — Эй, Бев, — наконец подаёт голос Эдди. Та хмыкает, давая понять, что слушает его, и продолжает рассматривать выставленные по цветовой палитре на витрине сумки от Coach. — Ты смотрела видео?       Она обращает на него свой удивлённый взгляд. — Нет, разумеется нет. Это личное.       Ему не легче, но и хуже тоже не становится. Эдди бы не винил её, если бы она всё-таки посмотрела запись, из чистого интереса. Он бы не посмотрел её секс-видео, но в основном потому, что в последний раз сталкивался с порно, включавшим в себя девушку, ещё до старшей школы, и уж точно не собирался это менять. — А я — да, — признаёт он, удивляя даже самого себя. — Я смотрел его.       Бев ухмыляется. — Ну да, я так и думала. Разве не для этого вы его сняли? — Нет, я не про это, — Эдди отводит взгляд, останавливаясь на сверкающих полках ювелирного магазина. — Недавно. После того, как его слили. — Оу, — на мгновение Бев задумывается. — Ну, это, наверное, нормально. Знай своего врага в лицо, всё такое.       Является ли видео его врагом? Месяц назад он бы согласился с этим, не раздумывая, но теперь... Сейчас оно кажется совсем неважным, после всего, что произошло. Словно второстепенным.       Какое-то время они молчат, и затем Эдди вновь нарушает тишину: — Ричи хорош в постели... Очень хорош.       Он не знает, зачем рассказывает про это Беверли, но ему хочется. Он хочет поговорить об этом. Он хочет излить ей свою душу, чтобы избавиться от эмоций, которые душили его все эти недели.       Девушка смеётся, удивлённо и радостно. — Правда? Я так и думала. — Вы когда-нибудь...? — спрашивает Эдди. — С ним?       Смех Беверли затихает. — Что?       Он чувствует себя идиотом, но всё равно хочет знать. — Ну, я знаю, что вы... Ты была ему симпатична, давным-давно.       Она поднимает брови. — В первый раз об этом слышу. С чего ты взял?       Эдди пожимает плечами. — Ты подходишь под его типаж.       Низкая, вспыльчивая, превращающаяся в демона при малейшей провокации.       Эдс, а, Эдс, никого не напоминает?       Эдди не выдерживает напора её взгляда. — Между мной и Ричи никогда ничего не было, — отвечает девушка. — Не считая того факта, что мы не заинтересованы друг в друге в этом плане, он всегда был для меня своеобразным табу. — Что? — спрашивает он, хмурясь. — Почему?       Бев пожимает плечами. — Не знаю, предчувствие.       Предчувствие.       Конечно.       Потому что Ричи был влюблён в Эдди очень долгое время. Потому что, может, и не специально, он отказывался от всех прочих вариантов, так как был заинтересован лишь в Эдди.       По телу пробегает эгоистичная вспышка восторга и даже радости, и от этого ему становится ещё хуже.       Невозможно иметь всё, Каспбрак.       Но у тебя мог бы быть Ричи, шепчет на ухо усмехающийся голос подсознания. Будто он сам этого не знает. Будто он не знает, что может лишь позвонить Ричи, и тот примчится к нему ближайшим рейсом. Эта власть опьяняет. Это слишком, она пугает и в то же время доставляет удовольствие.       Эдди никогда бы этого не сделал. Он эгоист, но в нём нет ни капли жестокости. Он бы не поступил так с Ричи. Он бы пошёл на это только в том случае, если бы хотел Ричи так же, как тот хочет его. Но это не так.       Не так.

***

      Эдди снится три мокрых сна подряд, и во всех Ричи — в главной роли. И только парень начинает привыкать к этому, как просыпается одной ночью, и призрачные прикосновения Ричи кажутся такими реальными, что когда он тянется к соседней подушке, то едва сдерживает подступающие к глазам слёзы и рвущийся из груди всхлип, цепляясь лишь за пустые, ледяные простыни.       В этот раз, это не эротическая фантазия — они медленно просыпаются вместе, сонно и нежно касаясь друг друга, и их ноги переплетены и рука Ричи лежит на его щеке. Они целуются, затем целуются снова, медленно и мокро, и их поцелуи на вкус слаще шоколада.       У Эдди стоит, когда он просыпается, но его эрекция кажется отдалённой, совсем не имеющей значения.       Он лежит в сероватом свечении раннего утра и пытается представить кого-то ещё. Любого человека.       Он так хочет желать кого-то, кроме Ричи.       От одной лишь мысли о том, чтобы проснуться с кем-то другим, его лихорадит.       Нет никого другого, кроме Ричи. Это всегда был лишь он.       Эдди Каспбрак профессионально умеет убегать от своих проблем, поэтому отказывается осознавать этот факт ещё целую неделю. К тому моменту Ричи уже выступает в Огайо. Эдди знает это благодаря официальному сайту тура, а не от Ричи. В последний раз парень писал ему до их первой ссоры, когда всё было проще и самой проблемной частью их отношений было видео.       Подливка из индейки — Божий подарок этому миру, написал он тогда. Но только еврейского Бога. Потому что кошерно.       Эдди перечитывает это сообщение — и все остальные, заодно, столько, сколько только может пролистать, то есть до неприличия много.       И он тоскует по нему, совсем немного. Это же не запрещено, так ведь? Не то чтобы он сохнет по кому-то, с кем у него нет шансов или кто в нём не заинтересован. Ричи раз за разом доказывал ему обратное.       В этом и проблема. Эдди стоит быть осторожнее, он не должен вести себя слишком навязчиво.       Его гложет соблазн просто написать Ричи — я беру все свои слова обратно, я хочу провести с тобой всю свою жизнь, усыновить двоих детей и завести собаку.       Это не приведёт ни к чему, кроме как к катастрофе. Парень не хочет, чтобы Ричи подумал, что он насмехается над ним или, даже хуже, испытывает к нему жалость. Потому что это не так. Его слова — чистая правда. Да, он знатно накосячил... Как там сказал Стэн? Он сам вырыл себе яму и закопал себя заживо. Поэтому теперь ему нужно выбираться, пока у него не закончится кислород.       Возможно, он драматизирует. Тем не менее, ощущение, что у него совсем немного времени, кипит на задворках сознания. Сколько времени потребуется Ричи, чтобы двинуться дальше? Может, это уже произошло. Провёл ли он эти недели в туре, топя свою горечь в ком-то другом?       От этой мысли к горлу подступает тошнота, но он бы понял — Ричи заслуживает двигаться дальше, заслуживает лучшего.       Эдди проведёт остаток своей жизни, заглаживая свою вину, если Ричи ему позволит.       У него есть план, плохой план. Майк лишь подтверждает это. — Белые люди слишком драматизируют, — вздыхает парень, но не пытается его отговорить, когда Эдди объясняет всё от начала до конца. — Беги к своему мужику, — наконец говорит он, крепко обнимая Эдди.       Эдди не может отвязаться от мысли, что Майк этого, кажется, ожидал.       Беверли, однако, точно этого ожидала — она продолжает говорить ему об этом снова и снова. — Я знала, — пропела девушка. — Я знала, что ты любишь его. — Ты даже не подозревала, что мы трахались, пока видео не слили, — напомнил ей Эдди. — Ты ничего не знала целых пять лет.       После его слов Бев немного дуется, но всё равно даёт ему своё благословение. — Надеюсь, что всё пройдёт хорошо, — заключая его в крепкие объятия, шепчет она ему на ухо.       Эдди тоже надеется. Он не имеет ни малейшего понятия, что делать, если весь его план провалится. Об этом он не задумывался и, если честно, даже не хочет начинать.       В конце концов, Билл помогает ему больше всего. Для кого-то, настолько скептически относящегося к романтике, он неплохо в ней разбирается. — Что насчёт этого? — спрашивает он. — А если вот так?       Они проводят целую ночь, продумывая ход действий, склонившись над блокнотом. Эдди серьёзно принёс самый настоящий блокнот, чтобы убедиться, что он проработал все детали.       Ладно, возможно он и сохнет. Неважно.       Когда Эдди наконец звонит Бену, он уверен в своём плане, но эта уверенность пропадает, когда он слышит голос парня, впервые за долгое время. — Привет, Бенни, — мягко говорит он в телефон. — Мне нужна твоя помощь.       Бен — хороший человек и ещё более хороший друг, поэтому он не задаёт вопросов. — Скажи, что тебе нужно, — говорит он, будто уже знает, что будет дальше.       Эдди бы не удивился — Бен всегда был на шаг впереди остальных. — Мне нужно, чтобы ты освободил десять минут во время шоу завтра ночью, — говорит Эдди. — И забери меня из аэропорта.

***

      Бен не забирает его из аэропорта. Самолёт Эдди садится поздним вечером, слишком близко к началу шоу, чтобы Бен смог отлучиться. Но парень посылает милого мужчину среднего возраста взамен, который, оказывается, поехал в тур вместе с группой именно для подобных случаев.       Он рассказывает Эдди истории про разнос кофе и поздние походы в супермаркеты, и его голос звучит очень даже счастливо. Эдди пытается слушать, правда, но его мозг не может сфокусироваться, пока руки парня мелко подрагивают, и весь он излучает столько взволнованной энергии, что сам удивляется, как ещё не прожёг дыру в сидении.       Охрана ожидает его. Он уже было думал, что ему придётся объясняться, но они молча пропускают его, словно так и должно быть. Возможно, так и есть — для всего остального мира они с Ричи всё ещё вместе.       Бен встречает его за кулисами. Он выглядит так же ослепительно, как и передо всеми выступлениями, со свежим лицом и румянцем на щеках, всё ещё слегка вспотевший после саундчека. Он долгое мгновение смотрит на Эдди так, словно не знает, радоваться его присутствию или нет, и затем вовлекает его в долгие, крепкие объятия. — Пожалуйста, не заставляй меня пожалеть об этом, — тихо просит он на ухо Эдди. — Пожалуйста, не делай ему больно.       Не делай ему ещё больней — вот что на самом деле Бен имеет в виду. — Не буду, — обещает Эдди. — Я не буду.       Бен отпускает парня и вновь вглядывается в его лицо, затем кивает — верит. Эдди знает, что Бен доверяет людям. Он хороший друг. Лучше, чем Эдди, наверное, заслуживает. — Сейчас идёт двадцатая минута, — говорит ему Бен. — Я передал Джареду твои слова, но...       Он пожимает плечами, будто не знает, что сказать. Наверное, это и правда так — не то чтобы Эдди объяснил свой план. Не то чтобы у Эдди есть план. В лучшем случае, идея. Надежда. Лихорадочная фантазия, которая может взорваться в его же руках.       Будто может стать ещё хуже... — Я не хочу испортить шоу, — отвечает Эдди. — Джаред может сказать мне, когда выйти, или...       Парень не заканчивает. Он почти говорит, чтобы Бен забил на эту затею, но это не вариант. Сейчас или никогда. Это его последняя надежда, и он не сдастся.       Он не может сдаться. Просто, блять, не может.       Бен улыбается, но его лицо кажется печальным. — Не думаю, что ты можешь испортить шоу, — говорит он, многозначно смотря Эдди в глаза.       Возможно, он догадывается. Он наблюдал за выступлениями, тизерами концертов на ютубе, которые сам Эдди просто обожает смотреть, скучая по Ричи каждой клеточкой своего тела.       Ричи не выступает так, как раньше, не с того момента, как... — Я всё исправлю, — уверенно говорит Эдди. — Надеюсь, — отвечает Бен и, в последний раз обняв его, оставляет парня одного, с застрявшим в горле лихорадочно бьющимся сердцем.       Первая половина шоу проходит как в тумане. Эдди не отрывает от сцены взгляда, осторожно выглядывая из-за кулис, но, стоит группе начать исполнять новую песню, он уже забывает, какая была до этого. Он знает названия почти каждой песни, помнит почти все слова наизусть, но попросту не может сосредоточиться. В том, как Ричи перебирает своими длинными пальцами струны гитары, есть нечто завораживающее. Парень играет без своего привычного энтузиазма, но всё равно сияет на сцене, с переливающимся в ярком свете прожекторов сосредоточенным выражением лица.       Эдди ещё никогда не замечал, какой же он красивый — по крайней мере, не так.       Джаред обращается к залу в перерывах между песнями. — Привет, Атланта! Спасибо за приглашение!       Он был рождён для сцены, открытый, энергичный и уверенный в себе. Крутя микрофон за провод и грациозно перемещаясь по сцене, он выглядит так, словно ему принадлежит этот зал.       Ричи, по сравнению с ним, кажется сдержанным. Отрешённым. Он улыбается, и смеётся, и говорит в микрофон, но что-то не так.       Эдди знает, что именно.       Концерт почти подходит к концу, когда парень наконец набирается смелости. В общем и целом, он чуть было не дал заднюю, чувствуя, как нервы ходуном ходят под кожей, перекрывая дыхание. Пока его взгляд не остановился на Бене. Тот заглядывает за сцену, жмурясь от света прожекторов, и пусть Эдди и знает, что тот не может видеть его, он всё равно чувствует его пронзительный взгляд своим нутром.       Он знает этот взгляд.       Чего ты ждёшь?       Хороший, блять, вопрос, Бен.       Эдди потратил слишком много времени на ожидание. Пора наконец сделать что-то.       Он выходит на сцену, сначала медленно, затем более уверенно. Он в этом хорош. Он прирождённый артист, и толпа его не пугает — скорее завораживает. Боже, он не выступал перед такой аудиторией со времён колледжа. Ещё в старшей школе Эдди решил, что предпочитает сниматься в фильмах, но это не помешало ему принять участие в нескольких постановках.       Сейчас... Сейчас всё совсем по-другому, но Эдди может притвориться. Он хорошо притворяется.       Он так от этого устал.       Когда Джаред замечает его, выражение его лица сменяется на облегчённое. Бен ему рассказал? Да, наверное. Но рассказал ли он обо всём? Навряд ли. Бен не знает всю историю.       Только если Ричи не поведал ему. Как стыдно... Но это маловероятно — Ричи удивительно хорошо держит свои переживания в себе, предпочитая отшучиваться о своих проблемах.       Поэтому, может, Джареду стало легче, так как он думает, что Ричи обрадуется ему? Это подбадривает.       Только когда Ричи видит его, то не меняется в лице. В его глазах нет ни удивления, ни шока, лишь пустой взгляд без единой эмоции. Руки парня немного съезжают вниз по гитаре. Возможно, у него вспотели ладони, как у Эдди прямо сейчас.       Толпа ликует. Узнали ли его? Конечно, узнали — это фанаты Gunslinger. Фанаты Ричи. Им известно всё, каждая деталь, болезненно разнесённая по всему интернету.       Боже...       Эдди пытается не думать об этом, чтобы не разволноваться ещё сильней. Его руки и так трясутся, когда он забирает предложенный Джаредом микрофон. — Эм... — говорит он, оглядываясь по сторонам. — Привет.       Его голос разносится по забитому до отвала залу, отдаваясь эхом от звуконепроницаемых стен. У него нет наушника, чтобы заглушить шум толпы, поэтому он слышит, как та взрывается криками и аплодисментами.       Теперь у него дрожат не только руки — его всего буквально трясёт, выворачивая наизнанку.       Реакция подбадривает — люди кричат ему, громко хлопая и улыбаясь, будто никто из них не видел все те заголовки статей, будто они всё ещё думают, что Эдди и Ричи живут душа в душу, не зная горя. — Этим утром я вылетел из Калифорнии, чтобы попасть сюда, — говорит он, и Ричи смотрит на него, и его рот слегка дёргается, будто он хочет что-то сказать. Эдди должен опередить его. — Извините, что прерываю. Я быстро, обещаю. Вы же не против?       Нет, зрители ни капли не против, судя по их реакции. Эдди нет особого дела до их мнения, потому что ему нужно сбросить этот груз со своих плеч. Но он должен продумывать каждое своё слово — что-то, в чём ему явно стоит попрактиковаться. — Окей... Все вы знаете, что мы с Ричи вместе, — это не то чтобы секрет, но зал радостно кричит, будто слышит об этом в первый раз. Эдди улыбается, совсем немного. Ему нравится мысль о том, что люди так рады их отношениям. — Мы встречаемся уже давно. И я не против того, чтобы он выступал для вас, но этот тур забрал его у меня на почти целый месяц, и я очень по нему скучал.       Из колонок внезапно раздаётся голос Бена. — Ты проделал такой путь только потому, что соскучился по нему?       Это не вопрос. Это толчок — ближе к делу, Каспбрак.       Эдди улыбается своей самой яркой улыбкой. — Что ж, это не единственная причина.       Ричи, в свою очередь, не двинул и пальцем, словно он прирос к месту. Он выглядит испуганным. Он часто дышит, и со стороны может даже показаться, будто он задыхается.       Не паникуй, про себя умоляет его Эдди. Ещё не время.       В зале вдруг становится удивительно тихо. Никто больше не кричит. Вокруг повисла напряжённая тишина, пропитанная предвкушением.       Эдди пытается разглядеть толпу сквозь свет прожекторов, но ничего не выходит. Перед глазами немного плывёт, и освещение ослепляет.       Поэтому он поворачивается к Ричи.       К Ричи, который, кажется, не моргал целых три минуты. — Я люблю тебя, — говорит Эдди в микрофон. Из-за акустики его голос звучит странно, но оттого не менее искренне. — Ричи, я люблю тебя. Ты мой самый лучший на свете друг, и я не могу представить жизни без тебя.       Он смеётся, чувствуя себя неловко. — Ну, на самом деле, могу. Но эта жизнь ужасна. Она скучна, пуста и, наверное, самое худшее, что я только могу представить, — Эдди знает это на личном опыте. Последний месяц был Адом на земле. — Я не хочу жить без тебя, — признаётся он.       Ричи, наконец-то, моргает, и его плечи вздрагивают, будто Эдди по-настоящему ударил его. — Я хочу тебя, — продолжает парень. — Я хочу тебя всего. Я хочу быть с тобой. Я твой до тех пор, пока ты меня хочешь.       До тех пор, пока ты меня хочешь.       Разве не те же самые слова сказал ему Ричи, в офисе Стэна, ещё до того, как всё пошло по наклонной? Тогда Эдди не знал, что они значили, но Боже... Сейчас он понимает.       Зал не совсем ликует, но звука много, сначала — едва различимо, лишь шёпот толпы, и затем нарастая, наполняясь лихорадочной энергией, чувством предвкушения.       Ни с того ни с сего Эдди осознаёт, что все, наверное, думают, что он собирается делать предложение.       Чёрт... Может, так и есть. Он точно предлагает что-то. Нечто лучшее, большее.       Что-то настоящее. — Ну, что скажешь?       Парень пересекает сцену, и сначала его шаги медленные, но по мере приближения к Ричи он ускоряется. Останавливаясь в двух шагах от него, Эдди, прежде чем успевает передумать, опускается на колено.       Гитара наконец выскальзывает из рук Ричи, но они не опускаются и остаются в воздухе, словно он до сих пор держит инструмент в своих пальцах.       Ричи смотрит на него так, будто сам Бог встал перед ним на колени. — Ричард Тозиер, — говорит Эдди в микрофон и поднимает руку, переплетая их пальцы. — Согласен ли ты... — он делает паузу. В зале царит впечатляющая тишина, и единственное, что нарушает её, это: — записать со мной ещё одно домашнее порно?       Толпа теряет рассудок. Как и Ричи, из горла которого вырывается всхлип, и он наконец поддаётся слезам, всё это время собиравшимся в уголках его глаз. Они текут по его щекам и капают с подбородка, но парень не обращает на них никакого внимания, поднимая Эдди на ноги и заключая в объятия.       Между ними до сих пор зажата гитара, но Эдди, в общем-то, совершенно плевать. Всё, на чём он может сосредоточиться — это то, как Ричи пахнет, одеколоном и потом.       Он пахнет домом.       Боже, Эдди хочет, чтобы его кровать пахла только так до конца его дней.       Может, он и правда делает предложение. — Ты серьёзно, — задушено шепчет Ричи ему на ухо.       Это не вопрос, но Эдди всё равно кивает, ещё глубже утопая в его руках. — Больше никаких секретов, — отвечает он.       У всех есть секреты, Эдс, сказал тогда Ричи, перед тем, как содрал с себя кожу, оголяя перед ним все свои внутренности. Самый большой секрет Ричи — это то, как сильно он его любит.       Эдди не хочет, чтобы они когда-либо ещё скрывали друг от друга что-то столь важное. Если ему придётся выходить на сцену и обнажать свою душу весь оставшийся тур или даже на протяжении всей карьеры Ричи, он сделает это, не задумываясь. — Больше никаких секретов, — соглашается Ричи и целует его, у всех на глазах.       Его губы на вкус как соль и слёзы.       Они на вкус как лучшие годы в жизни Эдди.

***

      Офис Стэна не изменился, но в нём намного спокойнее находиться по собственной воле. Даже сам Стэн выглядит расслабленно, откинувшись в кресле и сложив руки поверх живота. На нём надето чёртово поло, в конце концов.       Вновь был поставлен второй стул, и вновь Ричи развалился на нём, словно он не умеет сидеть как нормальные люди. Он выглядит отдохнувшим, и его волосы наконец распущены, завиваясь над воротником его футболки.       Он улыбается. Он прекрасен.       Тур закончился неделю назад, и Ричи снова дома — под этим Эдди имеет в виду свой дом, где парень занял половину гардеробной и половину кровати. Эдди спит на правой стороне. Это компромисс из-за того, как долго он заставил Ричи ждать. — Ну, — подаёт голос Стэн. — Я слышал, вы принимаете поздравления? — Ты когда-нибудь разговариваешь как обычный человек? — спрашивает Ричи. — Мы не обручены, — говорит Эдди. — Та статья — чушь собачья.       Стэн фыркает. — Ты думаешь, что я доверяю Entertainment Weekly? Эдвард, я профессионал.       Резонно. — Я просто решил, что ты должен знать, что мы правда делаем это, — Эдди касается руки Ричи и переплетает их пальцы. Это так похоже на первый раз, когда они пришли в этот офис, но сейчас всё совсем, совсем по-другому. — Мы по-настоящему вместе.       Стэн, к удивлению Эдди, не достаёт блокнот и не начинает писать. — Я в курсе, — говорит он и добавляет, чуть позже, когда парень долгую минуту пилит его взглядом: — Поздравляю. — Ты не удивлён? — спрашивает Эдди.       Стэн поднимает бровь. — Ты пересёк континент, чтобы опуститься на колено перед ним, не спросив моего совета, — отмечает он. — Если бы вы не были вместе, я бы собственноручно запер вас в шкафу. — Как много гейских шуток, — Ричи вздыхает, — и так мало времени.       Всё выходит намного лучше, чем Эдди только мог надеяться. — Ну, это всё, что я хотел сказать, — осторожно говорит он, всё ещё ожидая подвоха. Всё не может быть так просто.       Стэн кивает. — Спасибо, что рассказал.       Повернувшись к своему компьютеру, он начинает что-то быстро печатать, что означает, что они, очевидно, свободны. Эдди колеблется, затем поднимается на ноги. Как и Ричи.       Он ведёт парня к двери за руку, которую до сих пор держит. Но стоит ему прикоснуться к дверной ручке, как Стэн окликает его по имени. Он всё ещё печатает, когда Эдди оборачивается, но делает паузу, чтобы встретиться с ним взглядами, многозначительно и настаивающе.       Сердце Эдди уходит в пятки. Вот он, конец. — Если вы снова запишите свой секс на видео, — говорит он, — пожалуйста, сначала отправьте его мне. Я хочу быть готовым к тому, чтобы уладить всё в следующий раз.       Эдди не знает, что сказать, но Ричи лишь играет бровями, ухмыляясь. — Не переживай, Стэн. Ты узнаешь первым.       И затем он вытаскивает Эдди из кабинета, и их смех эхом разносится вниз по коридору, и они всё ещё держатся за руки.

***

      Той ночью они вместе падают на кровать, кожа к коже, касаясь друг друга везде, куда только могут дотянуться. Сначала Эдди садится к нему на колени, обнимая за шею и зарываясь носом в мягкие тёмные локоны, затем Ричи переворачивает их и нависает над ним, с губами поверх его горла, шепча сладкие похвалы ему на ухо.       Они лежат на простынях, пытаясь отдышаться. В спальне немного душно, и кожа Ричи покрыта испариной везде, где соприкасаются их с Эдди тела, но тот не двигается, пока Ричи не нагибается через край кровати и не достаёт телефон из кармана своих джинсов.       Эдди закрывает лицо руками, отворачиваясь. — Ты же не серьёзно, да? — стонет он сквозь прижатые ко рту ладони. — Без обид, Рич, но последнее, чего я хочу, это снова снять наш секс.       Но Ричи лишь смеётся. — Только твоё лицо, — обещает парень. — Мне больше не нужно записывать никаких видео. — Да? — Эдди не может сдержать улыбки, смотря на него сквозь пальцы. — И почему же?       Ричи кладёт телефон на кровать и нависает над ним, ставя руки по обе стороны от его лица. — Когда мы записали то видео, это было для того, чтобы у меня было, что посмотреть, когда я уезжал, — он прислоняется ко лбу Эдди своим, — но в этот раз я никуда не денусь.       Это не совсем правда. Ричи всё ещё музыкант, и вполне успешный, и в будущем его ждёт ещё не один тур. Но он не это имеет в виду, и они оба это знают.       Эдди запускает пальцы в его волосы, всё ещё мокрые от пота. — Как и я.       Это звучит как обещание. Что ж, потому что так и есть.