Что я делаю здесь?

Все чаще я стал замечать что отец мой спорит с хозяином замка, по разному матеря его на чуждом ему русском языке. Обычно сначала оба держались более менее спокойно, потом начинали кричать друг на друга, пускать в ход кулаки. Я слышал это по ночам и боялся хоть кому-то сказать об услышанном, даже Ване, так как не знал ни причины их ссор, ни как помочь. Пару раз они ссорились из-за ужина. Отец обвинял РИ в каком-то неправильном решении, а вот в каком.. это был вопрос не из лёгких. - Адя, ты же сам видишь, отцы не ладят. Почему ты так спокойно к этому относишься? Неужели тебе совсем не интересно? - Спросил у меня Ваня ночью, когда мы с ним валялись на печке. - Да интересно, интересно.. просто боюсь я как-то об этом разговаривать, отец у тебя слишком часто узнает обо всем первый. - Стыдливо ответил я, понимая что Ване на самом деле это тоже было интересно и храня свои наблюдения в секрете лучше никому не делал. - Если Эльзы рядом нет, значит и информация в его руки никак не попадёт. - Усмехнулся друг, привставая с постели. - Пошли, поговорим хоть Было раннее утро. Шёл февраль, второй месяц зимы. Выбравшись из комнаты я и Ваня осторожно прошли к выходу, быстро одевая телогрейки. На улице мы могли почувствовать все ещё ночную свежесть, было пусто и темно, но нас это уже не смущало. Пройдя ближе к кустам мы забрались под один из кустов, больше всего закрытый ветками и снегом, и засели там. Совсем чуть чуть под кустом было теплее, но это скорее всего было самовнушение, хотя черт его знает. - Ну и что ты слышал? Стоит ли волноваться? - Спросил я у Вани, действительно интересуясь. - Волноваться думаю не стоит, они и до этого не сильно то ладили. Так, поддерживали отношения, иногда разговаривали.. Но в этот раз это связано с Эльзой, я слышал как отец говорил что она единственная девочка в семье и что имеет полное право решать что ей делать. - Ответил мне Ваня. Слова РИ если честно мне показались какими-то слегка.. не правильными что ли? - Может это из-за её.. ну.. беременности? Многие же её осуждали, да и сейчас продолжают осуждать. - Сказал я другу, думая что все таки Эльза не может быть виной споров отцов. - Из-за неё много инцидентов было, мне ли не знать. Она уже таких дров наломала, что я даже не сомневаюсь что её родители так бурно и обсуждают. Только вот их мнения расходятся.. - Облокотившись об островатые ветки куста, Ваня вздохнул. - В любом случае нас это не должно коснуться, она сама виновата что нагуляла ребёнка. - Это все из-за ребёнка, да? - Ну из-за чего ещё? Есть ли причины кроме ребёнка, Адя? - Ваня грустно усмехнулся. - Других я и придумать не могу.. Вань.. мне кажется что это не только проблемы Эльзы.. - Да ну, бред какой-то. Не успев ничего возразить, мы с Ваней услышали крики снова. - Да и катитесь вы на все 4 стороны! Посмотрим как потом отношения будете пытаться возобновить! И сынка своего прихвати! - Кричал РИ. Дверь открылась и разгоряченный и злой царь с шапкой набекрень появился на крыльце. - Духу что бы вашего немецкого тут не было! - Да как хотите! - Послышался из дома немецкий акцент. - Проснутся дети - сразу уедем! РИ исчез за воротами замка, а ГИ, выглянув, осмотрелся, после чего зашёл в дом и закрыл дверь. - К-как это.. уедем?.. - Находясь в неком шоке спросил я у Вани. - Видимо из-за Эльзы отец хочет увезти тебя из России.. Вы же вернетесь? - С надеждой  спросил мой друг. Сначала я промолчал, все ещё осознавая то, что только найдя хорошего и верного друга, мне придётся с ним расстаться. - Адя? - Вань.. я впервые вижу отца таким злым.. я не знаю.. что он решит.. - Мне было стыдно говорить это, по сути я бросаю друга в беде, в таких сложных обстоятельствах. - Точно уедешь значит.. Адя, давай не пойдём сейчас в комнату? Тут посидим.. - Я кивнул и обнял свои колени, грустно смотря на снег. - Ну не раскисай.. я буду помнить о тебе, приезжай обязательно. - Мы можем никогда уже не приехать, похоже что наши страны поссорились.. - Вытерев подступившие слезы, я просто не хотел показывать Ване свою слабость. - В 12 я смогу сам выходить на собрания. Только вот.. обещай что будешь помнить обо мне. - С чего ты взял что я могу о тебе забыть, Ваня? Ты мой лучший друг.. лучший, из всех с кем я дружил.. на Родине, я уверен, узнав о том где я был, друзей как было, так и не станет. - Ваня грустно приобнял меня, а я доверчиво прижался к нему. Просидели мы так не долго. Лишь на полчаса почувствовал я чужое тепло, что в этот раз не отталкивало меня и не было мне противным, мы поняли что нужно возвращаться. Тогда я так и не понял почему я так хотел нарушить все запреты и остаться вместе с Ваней под этим кустом, в таких стесняющих и грустных обстоятельствах, вдали от Родины.. Я и Ваня еле успели вернуться до Гриши. Пробуждение для меня было как резкое начало войны. Отец выдернул меня из кровати, кинул мне в руки вещи и поставил рядом со мной чемодан, крикнув неразборчивое из-за ярости "Собирайся! Уезжаем!". Недовольный РИ обнимал дочь, что ехидно улыбалась. Ваня, свесив ноги с печки, вероятно хотел спуститься ко мне, но его остановил отец. - Пусть катится, ты же не любишь немцев. Мне стало больно, хотя я и знал что это не так. - Отец, из плохих немцев у нас в доме только Эльза, Адольф очень хороший друг. - Услышав такие слова, я понял что на его месте лучше бы промолчал, увидев как РИ, сильно замахнувшись, даёт ему пощечину. Увернувшись от довольно нехилого удара отца, Ваня спрыгивает с печки и подбегает ко мне, обнимая со спины. - Если уж его уезд не избежать, дай хоть попрощаться по-человечески. - РИ скалится и уходит с дочерью, а Ваня остаётся со мной. Успев лишь чуть чуть посидеть рядом, в комнату входит отец, беря меня за руку и дергая за собой. Ваня идёт за нами и я точно знал тогда что он не уйдёт, точно не уйдёт от меня сейчас. Он будет прощаться так долго, насколько это возможно. Меня грубо посадили в карету, отец сразу же дал распоряжение отправляться. Я высунулся в окно, смотря как удаляется Ваня из моего виду. За руку его держал отец, Ваня не смог бы побежать со мной, не лишившись спокойного стал на несколько дней. ... Очень скоро я вернулся на родину. Первая радость моя от вида родины, от её знакомых уголков, ночью сменилась невыносимой грустью. Часто я видел сны, связанные с деревенькой под Якутском, родиной Ивана, моего лучшего и наверное из всех единственного друга. Я часто спрашивал у отца, встретимся ли мы когда нибудь с ними снова. С этой семьёй не так знакомых мне, но все таки уже родных людей. Ответ отца правда всегда был "Нет". Постепенно я даже привык, стал снова общаться со своими друзьями, рисовать, делать что на Руси у меня не было времени и возможности, слишком пристально наблюдал за мной Гриша. Гриша всегда меня подозревал, а в чем, я так и не выяснил. В прочем, это уже не составляло для меня такой ценности. Через несколько лет отношения РИ и ГИ восстановились, однако отец все ещё твёрдо утверждал что ни за что не поедет на Русь. Думаю, я потерял всю надежду..