Мой Хэллоуин... с тобой

      — Папа, я готова! — громко заявила Эмма Агрест, уверенно распахивая двери родительской гардеробной. — Можем идти на Хэллоуин!       — Мы не можем идти, пока мама не соберет твоих сестер, — ответил ей Габриэль Агрест, методично перебиравший одежду. Он уже привык к манере дочери входить без стука.       — Вечно они копаются, — пробурчала девочка и прошествовала к стоящей посреди комнаты банкетке. Поймав свое отражение в большом напольном зеркале, она невольно остановилась и принялась рассматривать себя. Наряд Уэнсдэй Аддамс казался ей слишком простым, зато характером героиня удалась на славу. Эмма коротко вздохнула, отвернулась от зеркала и обиженно плюхнулась на сиденье банкетки.       — Ты слишком требовательна к ним, — сказал Габриэль, оборачиваясь к зеркалу и поправляя черный коротко стриженный парик. — То, что ты старшая, не дает тебе право кичиться.       — Но, если они ведут себя, как в детском саду? Малявки!       — Для меня ты тоже маленькая, — мужчина улыбнулся краешком губ.       — Мне двенадцать, и я не ребенок! — возмутилась Эмма, чем вызвала у отца смешок. — Почему ты смеешься?!       — Твоя мама однажды сказала мне то же самое. Правда, тогда она была несколько старше.       Девочка ненадолго замолчала, однако стоило Габриэлю обернуться, тут же засыпала его замечаниями.       — Тебе не идут накладные усы! Да и пробор на голове. И вообще, ты не похож на Гомеса Аддамса. Кстати, а почему в этом году мы именно Аддамсы?       —Потому что тема праздника — семья. Хоть одна идея, которая не повторяется из года в год,— ответил мужчина, распахивая створки другого шкафа и снимая с вешалки черный в белую полоску пиджак. — Хотя я все еще не теряю надежды, что Хлоя Буржуа придумает что-нибудь самобытное.       — Иногда сестричка Хло такая упрямая, — закатила глаза Эмма, но тут же расплылась в улыбке. — А вообще она хорошая! Она замужем за братиком Адрианом. И это она познакомила тебя и маму!       — Скорее, подсунула мне твою маму, — еле слышно пробормотал Габриэль, надевая пиджак, однако дочь все же разобрала его бурчание.       — Неправда! Хло говорит, что вы встретились очень даже романтично! Вот только она никогда не признавалась, как именно… А может, ты мне расскажешь?       От столь неожиданного вопроса Агрест едва не выронил коробочку с запонками, которую держал в руках.       — А что? — совершенно невинно поинтересовалась дочь. — Сестры будут еще целую вечность собираться, у нас полно времени. Это ведь длинная история, да?       — Почти восемь лет, — согласно кивнул Габриэль, надевая запонки, поправляя манжеты, в последний раз придирчиво осматривая себя в зеркале и наконец оборачиваясь к девочке.       — Ух ты! Я хочу знать все-все-все! От начала и до конца!       — «Все-все-все» не получится, — поспешил охладить пыл девочки отец. — Но общие моменты вполне успею.       — Ну, начало я знаю! Вы встретились на хэллоуинской вечеринке, которую устроила сестричка Хло!       — Все верно, — Габриэль уселся рядом с дочерью на банкетку. — Правда, в тот год были некоторые ограничения: на праздник не пускали никого младше пятнадцати.        — И правильно! Малышне совсем… — начала Эмма, но неожиданно спохватилась. — Погоди-ка! Это была первая хэллоуинская вечеринка Хло… Две тысячи тридцать пять минус тринадцать… и восемь… Маме тогда было как раз пятнадцать!       Габриэль едва утаил смущение. Раньше этот возраст его не так уж шокировал, однако сейчас, глядя на подрастающую дочь, он вынужден был признать, что поступал несколько глупо.       — Это та-а-ак романтично! — протянула девочка, мечтательно сложив ладошки у щеки. — Расскажи-расскажи-расскажи! Как ты ее заметил? Какой у нее был костюм? Как вы поладили, ведь вы такие разные возрастом?!       «Ну, спасибо, доченька, подбодрила», — мысленно побурчал Агрест, нехотя воскрешая в памяти свою первую близкую встречу с Маринетт Дюпен-Чен…       Он согласился отправиться на ту глупую вечеринку, потому что Адриан замучил его жалобами на то, что слишком редко выходит из дома. Тем не менее, Андрэ Буржуа, главный исполнитель и спонсор всех искрометных капризов собственной дочери, пообещал, что праздник пройдет на высшем уровне. Единственный минус: список костюмов утверждает Хлоя, а какому гостю какой достается, будет определено с помощью жеребьевки. Мысленно прокляв весь белый свет — семейство Буржуа в частности, — Габриэль выудил из небольшой коробки цветной конвертик, но, вскрыв его, остался вполне доволен. Клод Фролло. Не худший персонаж, наоборот, весьма интересный и харизматичный…       Габриэль не стал долго мучиться и вовлекся в то, что молодежь называла звучным словом «косплей». Раздобыл наряд диснеевского злодея и при полном параде отправился в Отель-де-Вилль. Андрэ обещал, что все участники вечеринки объединятся в пары, чтобы никто не почувствовал себя брошенным — еще одна причуда Хлои. Условие показалось Агресту забавным, и он успел даже предположить, кто станет его «второй половиной», вот только полный список кандидатур обдумать не успел. На лестнице ему упала в руки — буквально — вполне диснеевская Эсмеральда.        — Неужели красавица цыганка все же передумала и предпочла жизнь смерти? — не удержался Габриэль, и, как тотчас выяснилось, лучше бы смолчал.        Эсмеральда заерзала в объятьях, вынуждая опустить ее, а затем свирепо зыркнула на преследователя голубыми глазами.        — И не мечтай, грязный монах! Иначе я пожалуюсь Фебу, и он мигом поставит тебя на место!       От такой отповеди Агрест поперхнулся словами. Он окинул шокированным взглядом маленькую нахалку и уже приготовился отчитать ее за неподобающее поведение, как вдруг его опередили.       — Вот ты где, Маринетт! Я ее по всему залу ищу, а она тут с архидьяконами любезничает!       Габриэль мгновенно узнал голос Альи Сезер, поскольку, будучи Хищной Молью, внимательно следил за ЛедиБлогом. Произведя в уме нехитрые вычисления, он еще раз посмотрел в лицо Эсмеральде и наконец узнал ее.       — Я с ней не любезничал! — ответил Агрест, ехидно осклабившись. — И вряд ли буду лет эдак через восемь, когда мадемуазель Дюпен-Чен явится на порог моего дома моды и попросит о стажировке.       Теперь пришел черед Эсмеральды удивляться. Он не без удовольствия наблюдал, как девушка три раза поменялась в лице, а потом, к пущему восторгу, густо покраснела со стыда.       — П-простите, месье Агрест, — залепетала Дюпен-Чен. — Я не думала… Не знала… Я не хотела…       — Верю, — неожиданно согласился модельер и нагло усмехнулся. — Но учтите: у меня хорошая память. А теперь идите, пока я по примеру своего героя не подверг вас экзекуции. Мы как раз на Гревской площади!        Маринетт будто ветром сдуло. Габриэль посмеялся и продолжил путь наверх, мысленно напевая первые строчки песни Hellfire и надеясь, что на сегодня Богоматерь избавит его от общества Эсмеральды. Которой, по его подсчетам, было всего лишь пятнадцать лет…       — Ты хотел сжечь маму-Эсмеральду в Отель-де-Вилль?! — поразилась Эмма. — Как в мультфильме?!       — Разумеется, нет, к тому же Эсмеральду в книге повесили, — ответил Габриэль и тут же спохватился, что сболтнул ребенку лишнего. — Когда будешь в старших классах, прочтешь этот роман. Он входит в школьную программу.       — Хорошо, — согласилась девочка, однако чутье подсказывало Агресту, что его дочь не поленится перерыть домашнюю библиотеку и пролистает нужный том уже сегодня. — А что дальше?       — Дальше?       — Ну ты же сам сказал: история длится почти восемь лет. Что было дальше? Когда вы опять пересеклись? На Рождество?        — На следующий Хеллоуин, и это был лучший праздник за всю мою жизнь, — мечтательно протянул Габриэль, вновь погружаясь в воспоминания…       В тот год он оказался в серьезном творческом застое. Андрэ почти требовал, чтобы он приехал в гости и немного развеялся. Габриэль относился к тому, чтобы провести время на маскараде, весьма прохладно… ровно до тех пор, пока не развернул цветной конвертик и не увидел имя персонажа.       — Да неужели?! — до неприличия громко удивился модельер, чувствуя, как против воли расплывается в улыбке. — Джарет? Тот самый?!       — А ты знаешь других Джаретов — гоблинских королей? — усмехнулся Андрэ. — Считай это неким вызовом самому себе: у Девида Боуи был шикарный костюмер, и переплюнуть его наряды будет сложно.       — Но не невозможно! Ты прав, Андрэ, это вызов! И я его принимаю…       Габриэль подошел к созданию костюма со всей старательностью. Даже четыре раза пересмотрел «Лабиринт» и сохранил на рабочий стол кучу кадров с королем гоблинов в бальном облачении. Результат превзошел все его ожидания. «Плачь и завидуй, Зигги Стардаст. Так твою роль еще никто не играл!» — самодовольно думал Агрест, гордо любуясь собственным творением в зеркале. Далее последовал парик, немного грима, контактные линзы в цвет глазам Боуи, — и вот уже Габриэля не отличить от настоящего героя фильма.       На праздник он явился, как и положено королю, во всем великолепии и с помпой. Однако не успел вдоволь насладиться восхищением толпы: возле него вдруг очутился загримированный под тролля-великана Андрэ, держащий за руку… Сару Уильямс в белоснежном бальном платье.       — Браво, Габриэль! Ты и вправду великий модельер! Но все политесы потом! Вот твоя партнерша — наслаждайся вечером! — радостно заявил Буржуа, намеренно толкая девушку прямо в объятья Агреста.       Мужчина хотел возмутиться, но друг тут же растворился в толпе, а музыканты неожиданно заиграли вальс.       — Предупреждаю сразу: я понятия не имею, что это за героиня, а платье сшила по фото из интернета, — сказала Сара до боли знакомым голосом, по которому Габриэль позже опознал Маринетт.       — И даже вальс не танцуете? — поинтересовался он и тут же прикусил язык. Ну вот кто его просил?!       — Танцую, но не очень хорошо, — замялась девушка.       — Основные па знаете? — уточнил Агрест, а получив утвердительный кивок, облегченно выдохнул. — Замечательно. Один вальс, чтобы Андрэ от нас отстал, а потом разойдемся каждый своей дорогой.       Она вновь кивнула, позволяя увести себя на танцевальную площадку…       В итоге они протанцевали весь вечер. Габриэль восхитился трудами Маринетт и посетовал, что та совсем не знакома с содержанием картины. Девушка отнеслась к его словам недоверчиво, но, узнав сюжет до мельчайших подробностей и увидев, как модельер восхищается главным злодеем, все же загорелась идеей ее посмотреть.       — И помните, что бы ни случилось…       — Да-да, я помню. У вас нет власти надо мной!...       — Не помню такого фильма, похоже, он и правда очень старый, — задумалась Эмма, но вдруг недовольно насупилась. — Как-то у вас все неинтересно было! Ни ведьм, ни оборотней. Скукотища!       — Почему не было? На следующий год Хлоя Буржуа неожиданно прониклась Поттерианой, и все гости на хэллоуинском балу изображали героев Роулинг.       — Та-ак, а вот «Поттер» интереснее! — обрадовалась девочка. — И кем же ты был? Нет, дай я сама угадаю. Ты был Сириусом Блэком? Хотя нет, ты и черный цвет… Кем-то из Уизли? Нет, рыжий на тебе бы смотрелся еще хуже, чем черный… О, знаю! Ты был Люциусом Малфоем! Надменный аристократ с длинными платиновыми волосами, яро ненавидящий магглов!       — Почти угадала, — замялся Габриэль, не зная, как получше преподнести, что он предпочел холеному аристократу образ «сальноволосого ублюдка»…       У него было все, чтобы стать идеальным Северусом Снейпом: высокий рост, точеные скулы и умение создавать вокруг себя дьявольскую атмосферу. В тот год модельер снова переживал трудности — теперь уже кризис среднего возраста, — и его больше тянуло к одиночеству, нежели к толпе. Поэтому у Габриэля даже не шевельнулась совесть, когда он подкупил Андрэ бутылкой дорогущего бренди и заполучил список персонажей, чтобы выбрать себе роль самому. Амплуа нелюдимого профессора зельеварения соблазнило его.       Пришлось обратиться за помощью к гримерам, которые принялись за дело с большим рвением. Фальшивый Снейп получился почти точной копией подлинного. Единственное, что Агрест оставил без изменений, — нос, поскольку не хотел чувствовать себя неудобно из-за глупой нашлепки. Но, как скоро выяснилось, маскировка оказалась недостаточной…       — Пресвятой Волдеморт, это же Северус Снейп!! — не своим голосом завопила Алья Сезер, стоило ему объявиться в зале.       Габриэль счел этот клич плохим знаком и хотел поспешно ретироваться, пока переодетая Ритой Скитер мулатка не добралась до него, но не успел. Девушка с почти дьявольской скоростью догнала свою жертву и сжала в объятьях так сильно, что та чуть не задохнулась.       — Я ваша самая большая поклонница! А можно селфи? Можно…       Агрест не знал, что смутило его больше: Рита Скитер, обнимающая Северуса Снейпа, или то, что семнадцатилетняя девица лихо взяла в оборот мужчину вдвое старше себя.       — А почему вы один? Так не годится! Сейчас мы найдем вам пару! Вон там Лили… Ох, она с Джеймсом, вот не могла один вечер не тереться возле него! Минерва слишком стара… Джинни слишком… просто слишком. Вас же и так от Уизли коробит… О, точно! Знаю! — Алья выпустила его из объятий, обернулась к толпе и, сложив ладони рупором, прокричала: — Гермиона Джин Грейнджер, ты нужна мне сию секунду!       От такого развития событий Габриэль нервно сглотнул. Нет, он, конечно, был в курсе, что фанатская фантазия шагнула далеко за грани разумного, но чтобы настолько далеко…. Мужчина так глубоко погрузился в ступор, что очнулся, только когда его уверенно притащили за руку к бару, и шатенка в простой черной мантии с гриффиндорскими нашивками принудительно усадила «профессора» на высокий стул.       — Зачем мы здесь? — удивился Агрест.       — Будем лечить слух и нервы, — недовольно пробурчала «Гермиона», и он едва подавил в себе желание биться головой об стойку. Снова Дюпен-Чен.       — Уму непостижимо, — начал модельер, но девушка прервала своего спутника:       — Согласна. Но уж лучше так, чем Хлоя окунулась бы в свое любимое занятие по составлению парочек. Если бы не вы, даже представить страшно, в какого спутника мне бы вылился этот вечер.       Габриэль кивнул и, проклиная про себя безумных фанатов, обернулся к бармену, чтобы сделать заказ. Но не успел сказать и слова, как его мягко тронули за рукав мантии.       — И мне возьмите какой-нибудь напиток, а то мне уже дважды отказали из-за возраста, — смущенно попросила Гермиона-Маринетт. — Только не очень крепкий. Иначе я сорвусь, и этой «писаке Скитер» не поздоровится.       Решив, что все-таки должен девушке за спасение, «зельевар» заказал себе двойную порцию виски, а ей — грейпфрутовый мартини. Почти весь вечер они просидели в баре, стараясь лишний раз не попадаться на глаза Алье, но не знали, что именно такие декорации ей и требовались. Вооружившись фотоаппаратом, «Скитер» чуть ли не ежеминутно щелкала кадры из укрытия, гадая, сколько сможет выручить, если продаст свои снимки фанатам пары Северус Снейп — Гермиона Грейнджер…       — Странная пара, никогда бы не додумалась свести Снейпа и Гермиону, — удивилась Эмма. — А вообще «Гарри Поттер» — это здорово! Надо будет еще раз перечитать… Но, опять же, все сказки да сказки! Почему злодеев нет? Скажем, маньяков или убийц?       — А не рановато ли ты начала интересоваться насилием? — строго спросил Габриэль, и девочка смущенно потупилась. — Ладно, мы обсудим твое поведение завтра. Год маньяков и убийц, говоришь? Случилось и такое…       Если точнее, год был посвящен известным злодеям и их жертвам. Услышав тему, Агрест невольно устыдился, чувствуя, что явно повлиял на выбор девушки. «Надо бы насылать на Хлою акум пореже», — думал он, доставая из коробки цветной конвертик с ролью. Ему не особо хотелось вживаться в образ Фредди Крюгера или, скажем, клоуна из «Оно», однако выпавший ему персонаж был вполне приемлемым. Эрик, Призрак Оперы. Хотя какой из него злодей? Скорее, непризнанный гений, искалеченный людской злобой и отвращением, возложивший себя на алтарь фальшивой любви и жестоко обманувшийся. Андрэ надеялся, что Габриэль выберет книжный прототип, однако тот предпочел мюзикл — его героя чаще узнавали. А от подначки: «Вдруг петь заставят?» — лишь отмахнулся. Слух у него был хорошим, голос — вполне приятным, не тенор, конечно, но на один вечер вполне сойдет. Надо только несколько дней поупражняться, и дело в шляпе…       День Хэллоуина прошел в суматохе. Агрест кое-как разрулил неожиданно свалившиеся на него дела и, не успевая переодеться дома, отправил Натали Санкёр со всем скарбом в Отель-де-Вилль, где мэр Буржуа щедрой рукой выделил ему одну из комнат. Габриэль уже опоздал и отказался от грима, рассчитывая, что опознавать его никто не полезет.       Он уже почти закончил, даже приладил к лицу полумаску, как вдруг в соседней комнате кто-то шумно завозился, а затем довольно громко заплакал. Голос был женским и показался мужчине потрясающе знакомым. Не раздумывая ни секунды, Габриэль покинул свою импровизированную гримерку и отправился на разведку. Дверь оказалась приоткрыта, и мужчина не стал утруждать себя манерами — уверенно толкнул ее и вошел внутрь. Все было именно так, как ему представлялось: на полу сидела Маринетт Дюпен-Чен в белом корсете и длинной юбке и рыдала, спрятав лицо в ладонях. Довольно ловко подняв девушку на ноги, Габриэль нечаянно скользнул взглядом по ложбинке груди, смутился, но взял себя в руки и усадил пострадавшую на небольшой диванчик.       — Я должна была быть Лаурой… Лаурой Риши… Ну, которая из «Парфюмера»… — выдала девушка, когда модельер поинтересовался причиной истерики. — Но мое платье… и парик… Все исчезло! Мы с Адрианом так старались… подбирали парные костюмы… Теперь все труды насмарку!       Маринетт на мгновение замолчала, громко всхлипнула, а потом обняла его и разрыдалась еще сильнее. Смутно догадываясь, кто бы мог насолить Дюпен-Чен, и всячески избегая взглядов на полуобнаженную девичью грудь, Габриэль мягко намекнул: мол, не лучше ли тогда поехать домой? Маринетт полубессвязно запричитала: «Не хочу… Не могу… Так хотелось праздника» — и еще сильнее принялась заливать слезами его рубашку. Агрест жалел и ее, и в особенности Адриана — тот очень долго готовился к этому Хеллоуину. Но теперь уже поздно было искать другой наряд: бал начинался буквально с минуты на минуту.       Ненароком покосившись на девушку — а если уж быть честным, все на ту же ложбинку груди, Габриэль чертыхнулся, а потом его вдруг осенило. Агрест достал из кармана сюртука смартфон и наспех набрал сообщение Андрэ. Ответ пришел довольно быстро и, слава богу, такой, на какой он рассчитывал.       — Считайте, что вам крупно повезло, Маринетт. Вы пойдете на праздник, только… боюсь, вам грозит провести весь вечер со мной, — сказал Габриэль, и слова заставили Маринетт отвлечься от переживаний.       — И как вы себе представляете это появление? Я буду расхаживать в корсете и нижней юбке?! Всем на потеху!!? — она подняла на мужчину заплаканные глаза. — И потом, все гости будут по парам. «Кристина Даэ» наверняка уже где-то в зале, ждет вас.       — Вы будете смеяться, но этой дамы в списке героев нет. Очевидно, Хлоя забыла ее добавить. На ошибке Буржуа мы и сыграем.       — И все равно это… — начала Маринетт, но вдруг запнулась, внимательно осмотрела Агреста, потом себя, и ее наконец осенило. — Ах да! Ну конечно! Кристина из мюзикла.       — Именно, — согласился Габриэль. — Все, что вам осталось, — завить волосы, подправить макияж и раздобыть пеньюар. А теперь поторопитесь, если еще хотите успеть на празднование…       Дюпен-Чен довольно быстро сделала прическу — спасибо щипцам для волос и Агресту, который ей помог, — подновила макияж, а затем достала из лежащей на полу большой коробки длинный белый пеньюар. «Продавался в комплекте с корсетом. Юбку пришлось мастерить самой», — пояснила она и уже собиралась одеться, как вдруг Габриэль ее остановил.       — Мы забыли одну мелочь. Ножницы есть? — спросил мужчина, а когда получил желаемое, опустился на колено и велел: — Правую ногу вперед.       Маринетт подчинилась, очевидно, не до конца понимая замысел, а когда сообразила, то густо покраснела.       — А это обязательно? — сдавленно пролепетала она, наблюдая, как Габриэль методично режет юбку.       — Соответствовать так соответствовать, — ответил модельер.       Вот только стоило ему закончить, Дюпен-Чен нечаянно пошевелилась, разрез распахнулся, и взору открылся белоснежный чулок на резинке, дополненный довольно игривой подвязкой…       В зал они вошли жутко смущённые. Как Габриэль и предсказывал, Маринетт почти весь вечер не отходила от него. Она то и дело съеживалась под мужскими взглядами, а в сторону Агреста так и лился водопад двусмысленных шуточек и намеков. Он старался не обращать внимания, но потом все же не вытерпел: под гул расстроенных голосов снял свой плащ и накинул на плечи Дюпен-Чен. «Слава богу, что ей восемнадцать», — благодарил Габриэль весь оставшийся вечер, но все же сделал пометку при первой же возможности отомстить злокозненной Хлое Буржуа…       Рассказывая о бале со злодеями и жертвами, Габриэль, разумеется, опустил все взрослые подробности и превратил историю в почти невинную повесть о спасении прекрасной дамы. Однако, судя по лицу Эммы, та не очень понимала, каких Призрака и Кристину он имеет в виду.       — Похоже, это персонажи еще одного романа, который я прочту только в старших классах, да? — поинтересовалась она и, получив утвердительный кивок, грустно вздохнула. — Как же плохо быть маленькой и знать совсем чуть-чуть!       — Ничего, со временем восполнишь и этот пробел, — приободрил отец.       — А как же вампиры? — внезапно спохватилась девочка. — Неужели за все это время Хло не додумалась сделать настоящий бал вампиров?        — Додумалась, — тяжело вздохнул Габриэль. — Вот только мне он совсем не понравился…       Год и правда показался Агресту скучным. Он даже подумывал отказаться от приглашения, поскольку догадывался, что Хлоя — ярая фанатка саги «Сумерки» — втиснет в список чуть ли не всех ее персонажей. Однако приятно удивился, когда Андрэ заверил, что почтенных вампиров, навроде Носферату и Дракулы, тоже добавили. Собственно, как раз этих героев он и предложил выбрать — в обход жеребьёвки. Габриэль немного поколебался, а потом спросил: заявлены ли роли Мины и Джонатана и, если да, то кому они достались. Ответ заставил его неприлично громко засмеяться: честь выпала Маринетт и Адриану.       Сначала Агрест решил не портить Дюпен-Чен общение с вожделенным ею парнем, поскольку знал о ее чувствах к своему сыну. Но потом подумал, что если перевоплотится в Дракулу, хуже не будет, — так сказать, соберётся вся теплая компания.       — Только давай, пожалуйста, не этот алый ужас в белом парике. И без прилюдного облизывания бритв, — попросил Андрэ, чем вызвал у Агреста очередной смешок.       — Нет, у меня на примете кое-кто другой…       Его серый костюм, дополненный цилиндром в тон, был хорош. Любой костюм из культового фильма Копполы был хорош. И вечер в целом тоже получился бы хорошим, не сумей молодежь, не знакомая с первоисточником, его испортить. Габриэль сбился со счета, сколько раз его сравнили с Сириусом Блэком, хотя снимать кудрявый каштановый парик и синие круглые очки все равно не собирался. Отметившись перед Андрэ, Агрест решил посмотреть, как поживают «Мина» и «Джонатан» и, отыскав их в зале, не удержался от жеста «рука-лицо». Адриан увлеченно рассказывал своей спутнице какой-то смешной случай, но та, похоже, готовилась умереть от скуки с минуты минуту.       Мысленно сделав пометку поговорить с сыном, Габриэль подошел к паре и едва ли не приказал Маринетт следовать за ним. «Джонатан» даже не успел рот открыть: «Мина» мгновенно воодушевилась, взяла «Дракулу» под руку и увела его в другой конец зала.       — Я уж думала, вы не появитесь! Я тут чуть не заснула! — пожаловалась она, и Агрест окончательно убедился: дражайший отпрыск не умеет общаться с противоположным полом от слова «совсем».       — А я похож на вашего персонального шута? — не удержавшись, съязвил мужчина, обнажая бутафорские клыки… но в глубине души все же остался довольным, что его предпочли другому, самому желанному кавалеру.       — Да будет вам возмущаться! Мы же так хорошо общаемся на Хэллоуин, — отмахнулась Маринетт и повела «графа» на открытый балкон, где располагалось несколько диванчиков для отдыха. — Лучше расскажите, как идет подготовка к показу вашей новой коллекции? Я слышала, это будет феерично…       — Ну, в то, что мама сбежала, я верю! — согласилась Эмма. — Братик иногда такое ляпнет, что даже мне становится стыдно.       —Стыдно должно быть мне, поскольку я упустил важную часть в его воспитании, — сказал Габриэль, но затем мотнул головой, будто прогоняя прочь ненужные мысли, и широко улыбнулся. — Может, тебе будет интересно, как твоя мама решилась надеть костюм ЛедиБаг для супергеройского бала?       — Ты еще спрашиваешь?! — восхитилась девочка. — Конечно, хочу!       Она излучала такую искреннюю радость, что Агрест против воли умилился…       Положа руку на сердце, год супергероев он предпочел бы забыть навсегда. Хотя смысл пенять на других, коли сам виноват? В тот вечер Габриэль был в премерзком расположении духа и примерно за час до бала натравил на парижан очередного акуму. В итоге, провозившись почти сорок минут и потерпев новую неудачу, Агрест, озлобленный на весь мир, не стал заморачиваться с костюмом. Он попросту превратился в Хищную Моль и отправился в Отель-де-Вилль в виде самого себя.       На беду, он решил не пользоваться парадным входом, а тихо проникнуть в окно одной из гостевых комнат. Хищная Моль никак не думал, что столкнется нос к носу со своей заклятой врагиней. Он настолько удивился, что не успел отразить выпад Леди Удачи. Та ловко опутала мужчине ноги леской йо-йо и уверенным рывком опрокинула его на пол.       — Попался, засранец! — выдала она, взгромоздившись сверху и протянув руку к талисману.       Хищная Моль мгновенно очнулся и взвился, чтобы помешать ЛедиБаг, но не успел: противница ловкими пальчиками подцепила брошь и уже через секунду выглядела весьма обескураженно.       — А я знала! — она расплылась в победной улыбке. — Я всем говорила, что это вы! Коллекционер, конечно, изрядно сбивал с толку, но вы все равно прокололись на гримуаре!       Объятый страхом публичного разоблачения Габриэль неожиданно решил, что лучшая защита — нападение. Воспользовавшись возможностью, он резко схватил девушку за руку. Она хотела отскочить, однако Агрест крепко прижал ее к себе, ловко перевернулся и попытался сорвать хотя бы одну сережку-талисман. Пусть не сразу, но разоблачить неприятельницу удалось. И теперь пришел его черед удивляться: оказалось, что все долгие годы ему портила жизнь Маринетт Дюпен-Чен — одноклассница сына, талантливый начинающий модельер и его бессменная партнерша на хэллоуинском балу…       — Марине-е-етт! — вдруг послышался голос Альи Сезер из-за приоткрытой двери. — Отзовешься ты наконец или… Святая Мадонна!       Крик заставил обоих прийти в себя, оценить свое положение — и едва не провалиться сквозь землю от стыда.       — Не знаю, чем вы тут занимаетесь, но лучше бы вам перестать и спуститься в зал, — сдавленно пробормотала застывшая в дверном проеме мулатка, одетая в костюм Рены Руж и, не дожидаясь ответа, спешно ретировалась.       — Вы не могли бы слезть с меня, — робко зашевелилась под Габриэлем Маринетт. — Вы тяжелый.       Почувствовав, что ноги больше не сдерживаются путами, он поднялся, а затем помог девушке.       — Услуга за услугу. Верните мне талисман, — сказал Агрест, а поймав вопросительный девичий взгляд, не удержался и закатил глаза. — У меня нет другого костюма, придется воспользоваться рабочим. Да не смотрите вы так! Верну я вам вашу серьгу.       — Вернуть мало, — ответила Дюпен-Чен, принимая украшение и честно возвращая талисман Мотылька. — Кажется, нам будет о чем поговорить сегодня…       Они действительно много говорили в тот вечер, да и не только они. Рена Руж то и дело о чем-то перешептывалась с Карапасом, а Квин Би и Вайперион по очереди пытались утихомирить Кота Нуара, надрывно вопрошающего: «Моя Леди, чем я провинился перед тобой, что ты предпочла мне врага?!»       — Бедный Котик, — покачала головой Эмма, услышав новые подробности в знакомом рассказе. — А он точно был настоящий, не актер?       — Совершенно точно настоящий.       — Мама так ему понравилась и не обратила на него внимания… И вообще, правильно сделала! У нее тогда уже был парень, зачем другие?       — Парень? — удивленно переспросил Габриэль.       — Ну, вы же с мамой уже встречались, да? — спросила девочка и, увидев растерянно-смущенное лицо отца, сама пришла в замешательство. — Не встречались?! Но ей ведь уже было двадцать! А я родилась, когда ей было двадцать три! Где свидания? Где ухаживания? Вы что… поженились только потому, что меня сделали, да?!       От такого поворота Агрест закашлялся и пошел красными пятнами. «Даже знать не хочу, где она этого нахваталась», — подумал он, но быстро взял себя в руки. Нет, пожалуй, хочет. И обязательно узнает, но завтра.       — Разумеется, мы ходили на свидания, — кое-как нашелся модельер. — Только встречи случались нечасто. Я вечно в работе, мама на учебе…       — О, учеба, бр-р-р-р, — содрогнулась Эмма, несмотря на то, что успеваемость у нее была в порядке. — Но хотя бы изредка вы виделись?       — Изредка? Да, пожалуй… изредка, — согласился Габриэль, чувствуя легкий укол в области сердца.       Эти события ему не хотелось излагать одной простой причине: если убрать все не нужные ребенку подробности, то оставшаяся часть выглядела бы полной бессмыслицей. Однако зная, что дочь в любом случае будет требовать ответа, Агрест коротко вздохнул и заговорил.       Тот год можно было смело приравнять к пяти. Бесконечные оправдания перед сыном, прощание с собственной мечтой, тихие похороны жены, фальшивое сочувствие окружающих — от вереницы бед Габриэлю хотелось выть в голос, а еще лучше — запереться в шкафу с бутылкой коньяка и не вылезать оттуда целую вечность. Еще и вселенная, как будто назло, посылала к нему непрошеную группу поддержки. Если Адриана с Маринетт он еще как-то мог вытерпеть, то семейство Буржуа в полном составе напрочь лишало его привычного спокойствия.       Разумеется, он отошел на время от праздников и светских событий, поскольку носил траур. Но даже его горе поклонники умудрились превратить в новейшую моду. В комментариях под фотографиями с похорон Габриэля еще долго называли «новым Кайзером» и писали, что он «рожден, чтобы носить черный». Поэтому модельер еще до того, как начались приготовления к Хэллоуину, уверенно заявил Андрэ, что на балу его не будет. Друг отнесся к его словам с пониманием, однако мадам Буржуа необычайно разгневалась. Она не поленилась приехать в особняк и устроить модельеру разнос. Какие только слова не звучали, а сводилась тирада к одному: слезами горю уже не помочь, жизнь все равно продолжается. В итоге женщина буквально вынудила его явиться на торжество, грозя в противном случае превратить его жизнь в ад. В те дни Габриэль почти ненавидел Одри, но потом вынужденно признал, что она ему помогла. Ведь если бы не она, ни Маринетт, ни девочки так бы и не появились в его жизни…       — История, конечно, глупая, но смешная, — наконец заговорил Агрест, придумав более-менее складную версию. — О том, как твоя мама пыталась флиртовать со мной, и вышел настоящий кошмар…       Бал, посвященный героям комиксов, вызвал небывалый ажиотаж.       — Сразу предупреждаю, почти всех персонажей «Марвел» уже разобрали, — сообщил ему при встрече Андрэ.       — Благодарю, но я больше фанат «Ди Си», — отмахнулся Габриэль. — Кто из них остался?       — Ну, из мужских ролей остались: Аквамэн, Загадочник, Двуликий, Бетмэн…       — Беру, — не думая согласился Агрест, едва услышав имя любимого героя. — У меня как раз аналогичное настроение.       — Как скажешь, — согласился друг, делая соответствующую пометку. — Для тебя — то, что надо. Будешь тих и незаметен…       Его слова оказались почти пророческими. Толпа почти не обращала внимание на молчаливого угрюмого защитника Готэма, стоявшего в сторонке и медленно потягивавшего виски. Лишь однажды он поймал на себе чей-то взгляд: на него издалека беззастенчиво пялилась Харли Квин, однако, увидев, что к ней тоже проявили интерес, тут же направилась к Агресту, плавно покачивая бедрами. Он стал лихорадочно соображать, как бы побыстрее и незаметнее покинуть дом, но не успел придумать дельный выход. Когда расстояние между ним и Харли сократилось до нескольких дюймов, неожиданно сбили с ног.       — Размечталась! Так я тебя к нему и пустила, ага!       Габриэль успел лишь удивленно моргнуть, и в следующую секунду к нему всем телом приникла Женщина-Кошка.       — Чтобы я, да поделилась таким за-мур-чательным мужчиной? Ни за что!       Он прикрыл глаза и стал мысленно считать до пяти, чтобы успокоиться. У него на шее повисла Маринетт Дюпен-Чен — судя по резкому запаху, изрядно пьяная.       — Что вылупилась, кур-р-рица щипаная?! Проваливай к своему клоуну! Это моя мышка!       Гул в зале стих. Агрест открыл глаза, однако картина не изменилась: Маринетт все так же висла на нем, Харли Квин прожигала соперницу злобным взглядом, а толпа замерла, ожидая, что же будет дальше. Внутренний голос отчаянно затвердил, что нужно сматываться поскорее, прихватив с собой Маринетт, и Габриэль не стал ему противиться. Кажется, это был его самый быстрый побег за всю историю хэллоуинского бала…        — Что за цирк ты устроила?! — возмутился он семью минутами позже, когда они взобрались на крышу Отель-де-Вилль.        — А что, мне надо было позволить залезть к тебе в штаны? — в тон ему ответила Маринетт, слегка пошатываясь. — Ну о кей, извиняй, пойду позову ее обратно.       — Стой, чудо с хвостиком, пока не навернулась, — сказал Агрест, снимая плащ, и расстелил его на пологой крыше.       — Не с хвостиком, а с косичкой! — поправила девушка, неуклюже плюхаясь на импровизированную подстилку. — У меня еще и шест есть, показать?       Пока она безуспешно пыталась отцепить шест от пояса, Агрест заметил на пальце Дюпен-Чен подозрительно знакомое кольцо, и паззл в его голове мгновенно сложился.       — Ты надела талисман Кота? — на всякий случай уточнил он и, получив в ответ пьяную улыбку, не сдержался и закатил глаза. — Сумасшедшая. Только идиоту могла прийти идея надеть опасный талисман и напиться в… в лепешку.       — Не в лепешку, я же не пекарша! Я будущий модельер, а они напиваются до полной потери стиля! — вновь не согласилась Маринетт, вяло погрозив ему пальчиком.       — Да хоть в лоскуты, смысл тот же! Какого черта ты…       — Ну, а что мне было делать? — неожиданно поинтересовалась она, устремив на собеседника полный боли и обиды взгляд. — Адриан милуется со своей… Хлоркой, хотя еще недавно на каждом углу орал: «Моя Леди, я твой навеки»! Хрена с два! Нафиг я ему не сдалась, когда я не ЛедиБаг!       Габриэль открыл было рот, но благоразумно решил смолчать. Пусть выговорится.       — Ну и дюжину круассанов ему в рот! Пусть катится, драный кошак! Без него обойдусь!       А дальше произошло то, на что Агрест никак не рассчитывал: Маринетт спрятала лицо в ладонях и заплакала. Решив, что оставлять ее одну в плохом настроении — глупо и опасно, особенно для окружающих, он сел рядом и приобнял девушку за плечи.       — Не плачь, — посоветовал Габриэль. — Не сложилось — и не сложилось. Ты молода, красива, у тебя таких Адрианов еще будет вагон и маленькая тележка.       — Угу, — горько согласилась она.       Модельер уже хотел облегченно вздохнуть, но не успел: очевидно, Маринетт стало неудобно на жесткой крыше, и она перебралась к своему утешителю прямо на колени, крепко обняв его двумя ногами за талию.       — Вы такой вос-мяу-тительный! — радостно выдала она, уткнувшись лбом в мужское плечо. — Что бы я без вас делала?       — Вос… Какой? — переспросил Габриэль. Ох, уж эти кошачьи каламбурчики!       — За-мяу-чательный! — ответила Маринетт, но спохватилась и засмеялась. — Простите, это наверно, мой квами чудит.       — Теперь понятно, откуда мой сын брал всю эту ересь, — недовольно проворчал Агрест, намереваясь спихнуть с себя пьяную девицу.       Но в этот миг она сама отстранилась, вскочила на ноги и с озадаченным лицом, будто что-то вспомнила, принялась рыскать по крыше.       — Сядь на место, пока не свалилась, — сказал Габриэль, глядя на ее движения.       — Я супергероиня, у меня девять жизней, и я в любом случае приземлюсь на лапы, ничего мне не будет, — ответила Маринетт, ненадолго скрывшись за дымоходом, и вскоре вернулась с початой бутылкой бренди. — Выпьете со мной? А то одной скучно.       — Кажется, тебе уже хватит, — недоверчиво прищурился Агрест.       — Какой же вы бука! — насупилась она и вновь уселась к нему на колени. — Можете не изображать из себя святошу, я видела, как вы глушили виски бокал за бокалом.       — И что с того?       — А то, что вам нужно выговориться, и желательно человеку, который сможет вас понять, — сказала Маринетт, открутив пробку и протянув ему бутылку. — Махнете для храбрости?        — Дамы вперед, — невольно выдал Габриэль и, глядя, как девушка отпивает прямо из горлышка, решил, что в ее словах есть доля правды. — Впрочем, даже если бы я и захотел тебе рассказать какое-то происшествие из своей жизни, мои откровения затянулись бы на всю ночь.       — А мы никуда и не спешим, — заверила Дюпен-Чен, устраиваясь поудобнее и вновь протягивая ему виски. — Вы пить будете, или мне так и греть бутылку в руках?..       — И все?! — недоумевала Эмма. — Вы просто посидели на крыше?!       — Не совсем, вообще-то мы побыли там почти до рассвета, — ответил Габриэль, нарочно умалчивая о выпивке и… подробностях, о которых двенадцатилетней девочке было знать необязательно.       — Так нечестно! — надулась дочь. — Вообще никакой романтики!       — Зато наша свадьба по праву считалась одной из самых необычных, — высказался Агрест в ответ.       — И та через два года, — буркнула Эмма. — Я же говорила, вы поженились по залету.        — Между прочим, официально мужем и женой мы были уже к следующему Хэллоуину, — обиженно сказал он, и заявление вызвало у дочери настоящий шок.       — Не может быть! Вы никогда… Я же сама видела свадебные фотографии! На них стоял другой год!       — Да, торжественная церемония прошла через девять месяцев, однако документы подписали еще в конце октября…       — Я не думаю, что это хорошая идея, Андрэ, — замялся Габриэль, выслушав планы друга на предстоящий Хэллоуин.       — А почему нет? Обстоятельства очень даже хорошо складываются. И Одри так считает!       — Понятно, без нее тут тоже не обошлось... Может, не будем торопиться? Сам знаешь, помолвка — дело весьма хлопотное.       — Брось, Габриэль, ты же не пятнадцатилетний пацан! Ты сам весь год разглагольствовал о новом смысле жизни, о любви и прочих прелестях, а теперь, когда я всерьез решил помочь тебе устроить личную жизнь, прячешься в кусты?! Или ты мне соврал?       — Разумеется, не соврал! — ощетинился Агрест. — Мы с Маринетт планировали обсудить это на Рождество. Устроили бы тихий семейный ужин, перезнакомились…       — Ну и сколько бы тянулись эти брачные танцы? Мой тебе совет: пока на горизонте не объявился молодой красивый парень, который с легкостью умыкнет твою Маринетт, бери быка за рога!       — А ты не думаешь, что я могу прийтись в ее семье не ко двору?       — Это ты-то? — Андрэ окинул его недоверчивым взглядом. — Не глупи, о таком зяте любая теща мечтает. Так что кончай заниматься самоедством и вживайся в роль. И да, про кольцо не забудь! Остальное я беру на себя…       На этом балу заправлял лично мэр Буржуа. В итоге то, что должно было стать триумфальным парадом ужаса, превратилось в обычную костюмированную вечеринку. Все гости, как один, были наряжены в тоги и хитоны, представляя божества греко-римского пантеона. Габриэлю досталась солидная роль владыки подземного царства Аида. Он достаточно был знаком с историей древнего мира, чтобы понять, куда ветер дует: Маринетт всенепременно достанется роль Персефоны, а ее родители примерят одеяния Зевса и Деметры. И пусть, чтобы завоевать расположение этой девушки, не требовалось похищение — Агрест вовсе не хотел нарваться на гнев четы Дюпен-Чен. Все же рог изобилия и знаменитая молния Громовержца весьма тяжелое оружие.       Поначалу вечеринка шла неплохо: Андрэ, то и дело поправляя темно-синий экзомис Посейдона, созвал «братьев-олимпийцев» и предложил им выпить. Разумеется, по-братски. Слово за слово сложилась неплохая беседа, и Габриэль даже немного расслабился… А потом кто-то деликатно потрогал его за край черного гимантия, вынуждая обернуться.       — И как мне это понимать? — сердито поинтересовалась одетая в небесно-голубой хитон Маринетт-Персефона, демонстрируя сверкающее на безымянном пальце кольцо с небольшим рубином. — О чем ты думал, оставляя в моей гримерной коробку с кольцом и запиской «Выходи за меня»?       Агрест судорожно сглотнул. Он вполне мог бы притвориться, что пошутил, однако, ощущая спиной два пристальных взгляда, понял: так просто теперь не сбежать.       — А так и понимай, — не придумав ничего лучше, выдал Габриэль, а затем по-хозяйски привлек Маринетт к себе. — Не все ли равно: тремя месяцами позже или тремя месяцами раньше?       Девушка вытаращилась на него, но высказаться не успела: позади Агреста раздалось деликатное покашливание.       — Замуж, значит, — Тома-Зевс, облаченный в белый экзомис, поигрывал за их спинами позолоченной молнией. — И когда же вы собирались сообщить о свадьбе? Не помню, чтобы Маринетт упоминала о каком-нибудь парне.       — Ну, чисто технически… Габриэль не парень, а мужчина, — скомкано начала Маринетт, но возлюбленный прервал ее.       — Сначала мы думали, что объявим о своих отношениях на Рождество, а потом я решил, что лучше бы перейти сразу к помолвке, — храбро ответил он, глядя будущему тестю прямо в глаза.       — А если я запрещу? — нагловато ухмыльнулся Тома.       — Младший брат посмеет помешать мне? — в тон ему ответил Агрест. — Хотел бы я на это посмотреть.       Дюпен-старший удивился, однако не выказал ни намека на гнев. Наоборот, в его взгляде даже читалось уважение.       — А если я буду против, что тогда? — ненавязчиво поинтересовалась Сабин-Деметра в ярко-зеленом хитоне, крепко сжимающая в руках рог изобилия. — Украдешь мою дочь и больше никогда не вернешь родной матери?       Габриэль запаниковал. Он не знал, как достойно ответить на выпад, но потом припомнил известный миф, взял себя в руки и мысленно послал сомнения к черту.       — И украду! — громко заявил он, а затем подхватил Маринетт на руки и перебросил через плечо. — Я от своего решения отказываться не собираюсь! Мы любим друг друга и собираемся пожениться, и ни один из живущих не вправе сомневаться в наших чувствах и мешать нам быть вместе!       Зал на мгновение смолк, а потом разразился бурными аплодисментами. Маринетт неожиданно заерзала, и Габриэлю пришлось спустить ее обратно на пол.       — Какой же ты позёр! — возмутилась девушка, но все же потянулась, чтобы обнять любимого. — Но я все равно согласна.       Вот только Агрест оставил ее слова без внимания. Он переводил взгляд с Тома на Сабин и пытался предугадать их реакцию. Чета Дюпен-Чен коротко пошепталась, а затем, улыбнувшись друг другу, обернулась к всей компании.       — Ну, раз ваши чувства так серьезны… и Маринетт согласна, то мы не против, — ответил за себя и жену Тома.       В этот момент у Габриэля будто камень с души упал, но спокойно вздохнуть ему так и не дали.       — Раз события так прекрасно складываются, предлагаю не тянуть кота за хвост! — торжественно объявил Андрэ и поманил всех присутствующих за собой…       — А что было потом? — с придыханием спросила Эмма.       — Ну, мы пришли в зал для торжественной регистрации брака, нам выдали семейную книгу, и мы расписались, — закончил рассказ Агрест.       — И все?! — в который раз за вечер удивилась девочка. — А где оркестр? Где лепестки роз?! Где белое платье и фата?!! Так никто не женится!       — Перед белым платьем и оркестром всегда посещают мэрию, а уже потом…       Договорить он не успел, поскольку в гардеробную вошла Маринетт, уже полностью одетая как Мортиша Аддамс.       — Вот вы где, я вас по всему особняку ищу! — посетовала она. — Эмма, спускайся вниз, твои сестры уже в холле. Мы с папой подойдем чуть позже.       — Хорошо, мама, — кивнула девочка.       Она встала и послушно покинула комнату.       — Прости, мы заболтались, — поспешил оправдаться Габриэль, окидывая жену взглядом. — Знаешь, тебе очень идет стиль вамп. Ты прекрасна!       — Я ненавижу это платье! — пожаловалась Маринетт. — Оно настолько узкое, что я с трудом могу ходить. А эти волосы? Длинные, распущенные, я уже через полчаса буду похожа на черт-те что! А туфли! Господи, я терпеть не могу высокий каблук!       — Прости, любимая, но в фильмах у Мортиши довольно высокий рост. Без каблуков никак.       — Таким темпом я сотру ноги быстрее, чем доберусь до Отель-де-Вилль, — всхлипнула женщина и тут же очутилась в объятьях мужа.       — Мы не задержимся там надолго, — пообещал он. — Сама знаешь, девочки быстро устают. Оглянуться не успеешь, как мы уже будем дома!       — Угу, и без ног, — буркнула Маринетт.       Габриэль тяжело вздохнул.       — Иногда ты бываешь хуже маленького ребенка, — резюмировал он, а затем ловко поднял любимую на руки и понес к выходу. — Но знай: ты единственный кактус в цветнике моей жизни.       — О, это так мило, Гомес, я растрогана, — женщина, хихикнув, тоже решила войти в роль. — Обещай, что, когда мы вернемся, ты повторишь то, что случилось вчера в спальне?       — А что случилось вчера в спальне? — нахально улыбнулся Агрест.       — Прошлой ночью ты превзошёл себя. В тебя словно вселился голодный демон. Ты меня напугал. Сделай это снова!       — Как пожелаешь, — кивнул он, подходя к лестнице и спускаясь в холл…       Габриэль всецело разделял желание Маринетт остаться дома и развлечься более приятным образом. Но они уже пообещали девочкам сходить на праздник, а все свои обещания старались выполнять. Оставалось лишь надеяться, что дочки заскучают и запросятся домой первыми. В конце концов, это просто Хэллоуин, и этот бал не так уж особенно важен.