Любишь меня? Люби мою собаку!

Долго пришлось им сидеть в приемном покое, пока, наконец, в конце коридора не показалась Оксана с полным мужчиной, с которым о чем-то вполголоса переговаривалась. — Итак, что я вам скажу, дорогие мои, — сказала им Оксана после долгих разговоров непонятными словами с толстым доктором. — Это явно стационарная амнезия, фугового типа, потому есть претензии к гиппокампу, но я бы сказала, что факт неизлечения говорит о постоянной интоксикации корковых структур мозга. Глаза слушателей остекленели, был слышен тонкий писк зависших извилин. Так сказать, звук пробуксовки роликов. — Не скажу, — продолжала Оксана, — что вылечить их легко, но, честно говоря, их не нужно лечить. Они сейчас — маленькие дети, младенцы. Их надо учить, социализировать, кормить-поить с ложечки, понимаете? Все закивали. Августа задумалась и растерянно спросила: — То есть… я правильно понимаю, если бы мы ими занялись сразу после травмы, то к настоящему времени они… могли бы быть уже здоровыми?.. Оксана в ответ только сочувственно развела руками. Не её вина, что столько времени было упущено. *** За всеми этими событиями Гарри едва нашел время зайти к Сириусу. Радостно обняв крестного, он тут же отметил его почему-то изможденный вид. Отстранившись, Гарри подозрительно спросил, заглядывая в глаза: — У тебя всё в порядке? Сириус покивал, потом замотал головой, после чего, передумав, всплеснул руками и разразился целым монологом о том, что от орденцев проходу нет, что гиппогриф умудрился одичать, находясь в домашних условиях. Что чертова птица отказывается отзываться на нормальные имена, а какое конкретно имя ей надо, она, увы, сообщить не может… Что ему осточертело сидеть дома безвылазно, что это уже ни в какие ворота, быть насквозь виноватым за то, что никогда не совершал. Почему он до сих пор в бегах, где этот чертов крыса-Питер?! В общем, дожало его. Собачий пленник дошел до ручки, докипел до белого каления… И на улицу-то он теперь не может выйти, ну не при директоре же, тем более что он уже не черный пёс! Гарри насторожился, потребовал объяснений, и Сириус, помявшись, неохотно превратился. Мальчишка так и рухнул от хохота, увидев перед собой невнятную смесь всех представителей собачьих от гиены до гривистого волка, а точнее говоря, стоял перед ним высокий пёс пестро-перепелесого цвета — черные лапы, одна нога желтая, на глазу черное пятно, на другом белое, уши — коричневое и серое, спина пятнисто-полосатая, а на боках неравномерно разбросаны разные пятна — серые, белые, желтые и прочие… Весьма живописный пёс. Сдавленно хихикая и утирая счастливые слезы, Гарри принялся приводить его в порядок. Поставил Сириуса в ванну и специальным раствором смыл краску. Потом придирчиво оглядел отросшую шерсть и решил не стричь, а тихо и мирно достал из запасов кератиновую краску, и после недолгих манипуляций из ванной комнаты вышел гордый красавец леонбергер средней пушистости, благородной полосато-бурой масти с черной маской на морде. Пораженный Сириус долго вертелся перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон, и остался очень доволен новой породистой внешностью. За ужином Кикимер подошел к Гарри и протянул ему шкатулочку, робко пояснил: — Тут медальон хозяина Регулуса, молодой господин его возьмет? Гарри заглянул внутрь и полюбовался массивным золотым медальоном с латинской буквой «S», выложенной мелкими изумрудами. Кивнул, закрывая шкатулку: — Я передам это Рексу, он от него пылинки не оставит. *** Свои рождественские приключения были и у Лорда с Питером… Свежесваренный гомункул, созданный взамен старому, протянул недолго, всего сорок восемь часов и сгнил куда быстрее, чем первое тело. Бедняга Лорд едва успел перескочить в Нагайну, прежде чем Господь Бог протянул загребущую длань за его душой. Или Чёрт, поди разбери, кому там нужны жалкие ошметки его душонки… Так или иначе, а Лорд почувствовал себя крайне неуютно в змеином теле, когда пришлось делить свой же разум с частью себя самого. Часть души, вселенная в Нагайну в качестве крестража, дико обрадовалась, почуяв кусок себя. И не успел Том опомниться, как крестраж слился воедино с его остатками души. А змея стала собой. То есть, грубо говоря, она перестала быть крестражем. И занялась тем, чем и положено заниматься нормальной змее в зимний период — впала в спячку. Ну хоть плачь… И как ни пыжился Том, как ни старался достучаться до сонного сознания снулой гадины, взять власть над её телом он так и не сумел, гадюке теперь всё было фиолетово. Чувствуя себя совсем беспомощным без рук и без ног, Том шипением потребовал у Пита новое вместилище. Питер Петтигрю с тоской посмотрел на жуткую тварь, которая вела себя довольно своеобразно — спала и в то же время пыталась разговаривать. Зрелище странноватое даже для магического мира, да. Но к змее хотя бы не так противно прикасаться, и Питер прислушался к шипению. После получаса шипящих ругательств Лорд всё-таки смог донести до тугодума Пита, что ему нужно новое тело. Делать нечего, пришлось снова доставать котел и ингредиенты, а пересмотрев запасы, Пит обнаружил, что не хватает руты. Где находятся ближайшие заросли этой волшебной травы, Питер, к счастью, знал. Или к несчастью? В общем, он видел, где её собирает Барти. В маленькой рощице близ заброшенной лачуги, ту лачугу Пит помнил, на её двери висела мумия змеи, прибитая гвоздями. Одевшись потеплее и взяв садовый секатор, Пит отправился за рутой. Добравшись до домика и осмотревшись, он отметил, что гуще всего рута разрослась у самых стен домика и внутри. А так как было холодно и дул стылый ветер, Пит решил срезать растение внутри, там хотя бы стены от ветра защитят. Сказано — сделано, он пробрался внутрь и принялся за дело. Рута обычно растет на островах посреди океанов и используется против оборотней, ещё говорят, что если рутой накормить горностая или ласку, то зверька охватит некое безумие, близкое к состоянию берсерка, и тогда его можно науськать хоть на дракона. Ну, обычно так и практикуется, переевшего руты горностая весьма успешно стравливают с василиском или кокатрисом, и зверьки-берсерки, как правило, побеждают. В заросли руты прилетают умирать и возрождаться фениксы, а сама рута зачастую произрастает в местах силы или темной магии. Всего этого Пит не знал, да и вряд ли в Хогвартсе об этом рассказывают. Вот и забрался он, на свою беду, в самую гущу зарослей, так похожих на русский иван-чай без цветков. И наткнулся на тайник. Будь он немножко поумнее, удрал бы без оглядки, но… чего нет, того нет. Выдернул ногу из провалившейся половицы, ну, ногу-то выдернул, да сапог там остался, пришлось его доставать. Опустился на колени тощий пузан, сунул руку в пролом, нашарил сапог… и ещё что-то… лакированное. Клад? О, борода Мерлина, точно клад! Алчность и жадность — вторая натура крысы, Пит без раздумий выковырял из тайника шкатулку и трясущимися руками открыл её. И едва не расплакался от счастья, увидев тяжелое золотое кольцо с черным алмазом в сколько-то карат весом. Почему именно алмаз? Не знаю, но так решил Пит, он нашел клад и ему виднее… Ну а найденные кольца что?.. Правильно, полагается примерить, а вдруг впору?! Ну и… примерил. И шарахнуло его проклятием нехило. Хорошенько так приложило, рука сгорела нафиг сразу до локтя. Воя от ужаса и боли, Питер ударил ответным всплеском магии, мощная Бомбарда разнесла дряхлые стены мраксовой хижины в щепочки и щебень, а сам маг свалился в бессознании. Чутко взвизгнул прибор, настроенный на правонарушения волшебством в мире магглов. Мракоборец-оператор чуть со стула не слетел, оглушенный внезапным шумом — отчаянно выли и верещали на разные голоса вредноскопы и тарелочки-эхолокаторы-вредоуловители. На экране в полстены ядовито-розовым высвечивалась надпись "Применена Бомбарда в населенном магглами районе". Рука оператора сама собой вжалась в кнопку «Общая тревога», и на пост с грохотом тяжелых сапог влетел отряд элитных мракоборцев, которые тут же вперили взгляды в экран, где как раз высветилась следующая надпись — "Адрес нарушения: Литтл Хэнглтон, дом Марволо Мракса". Не задавая лишних вопросов, дюжина мощных ребят молча и оперативно трансгрессировала по указанному адресу. Место магического теракта обнаружилось сразу же, раскуроченная напрочь хижина очень бросалась в глаза. Среди обломков был найден… Честно офигевшие парни целую минуту таращились на толстяка, словно похудевшего в одночасье, но вполне узнаваемого покойника по имени Питер Петтигрю. Его колдофотка много лет висит в каждом кабинете, с печатью Министра и копией ордена Мерлина первой степени (посмертно) под каждой траурной рамочкой, на него равнялись, его именем называли новое поколения мальчиков. А теперь что же получается? Герой магБритании всё это время был жив? Где-то прятался? Но зачем и от кого? Ответ на вопрос «где» получили тут же, от хижины куда-то вела одиночная цепочка следов. Шестеро парней остались с Питом, а шестеро других пошли по следам. Следы привели их в дом Реддлов. Котел, пентаграмма, свечи, чернющие ингредиенты для мерзкой черной магии… Ах вот как, поня-я-ятно, чем тут этот субчик занимается. Арестовать с-с-суку! Тихий шорох в углу вздрючил и без того уже вздрюченных парней, и в угол полетели перепуганные Секо и Диффиндо… Потом глянули — что же там зашевелилось? — и воздвигли хвалу Мерлину, там оказалась здоровенная змеюга, к счастью, дохлая, разрубленная и раскрошенная их торопливыми заклинаниями. Осмотрев же дом более внимательно и осторожно, бравые парни больше ничего интересного не обнаружили, собрались было уходить, но тут одному из них пришло в голову осмотреть подвал. И вот там-то нашлись кошмарные находки, останки двух тел, крупные человеческие кости. По обрывкам одежды в них опознали исчезнувших в начале лета Берту Джоркинс и старика Фрэнка Брайса. Шестеро дюжих мужчин молча встали над скорбными останками и обнажили головы в дань памяти усопшим. И тихо закипали от ненависти к мерзавцу, которого они нашли — это чем же тут Петтигрю занимался, гад?! Выстояв минуту молчания, вытащили из карманов контейнеры, увеличили их, бережно и с почтением собрали кости, потом в отдельный ящик сгребли змеиный антрекот и вернулись в развалины к коллегам и арестованному. Самые импульсивные поплевали в толстую рожу и попинали от души в толсто-тощие бока, эмоции, что поделаешь… Забрали однорукого бандита и активировали портключ в мракоборческий центр, совершенно не заметив раскуроченное кольцо, разбитое напрочь дикой магией Пита в момент стихийного выброса. Из расколотого черного камня печально сочилась черная жидкость — тихо скончался крестраж номер какой-то. Вслед за змеей, ага. Бестелесный дух в панике заметался, не зная, куда приткнуться. Начал лихорадочно думать — в пещеру к медальону? Ну нет, там темно, одиноко и куча инферналов в озере, ещё поглотят, нет-нет-нет, этот вариант отпадает. В дневник? Да вот закавыка, не чувствуется он, вообще, как будто… да нет, просто там самая молодая часть души его живет, потому и не ощущается, к тому же он Малфою на хранение отдан, а перед ним пока лучше не светиться. Итак, остается диадема? Но с ней-то что делать? С чашей Пуффендуя та же проблема, она тоже хорошо спрятана. Неприкаянный дух Волан-де-Морта тоскливо заметался туда-сюда — да что ж ему так не везет-то? Точно кто проклял его! А чтобы боженька раньше времени не прибрал его душеньку, пришлось вселиться в мышку, ненадолго. *** Поговорив с Оксаной насчет Гермионы, Гарри узнал, что дело это небыстрое и раньше лета вряд ли что-то можно решить. Ну что ж, летом так летом, и Гарри смирился, провел остаток каникул с пользой — отъедался, отсыпался, играл с Дадли в видеоигры и всей семьей в монополию и скрэббл. Выгуливал леонбергера по кличке Симба, пытался угадать, какое имя нравится кокатрису птеропсерису, пока что безуспешно, птичка куксилась и прятала голову под крыло, отказываясь отзываться на Фламенко, Флейминг, Огонек, Красноперышко и прочие красивые имена. — Да что ж ты несговорчивый такой, а? — возмущенно заорал Гарри, уставший после стопятьсотого перечисления бесконечных кличек. — Зараза! Птиц заинтересованно выглянул одним глазом из-под крыла, и Гарри неуверенно замер, осторожно повторил: — Зараза? Птерикс окончательно высунулся и выпрямился на жердочке, довольно свистнул, встопорщил хохолок и весело окинул Гарри озорным взглядом, мол, угадал, мальчик! Гарри ошеломленно позвал Сириуса и сообщил ему, что, кажется, он нашел имя для птички. Узнав, какое, Сириус только лицо ладонью прикрыл во всемирном жесте «рука-лицо», ну конечно, он же выпустил его на волю тогда с «ласковым словом», вот птичке оно и понравилось, ибо слово «Зараза» теперь ассоциируется у неё со словом «Свобода»! Как всё просто, оказывается. В общем, милые каникулы вышли у Гарри. Невиллу тоже хлопот хватало, на пару с Перришем они в четыре глаза следили за мамой и папой, и если папа пока был овощем, то есть лежал и ничего не делал, то мама была довольно шустренькой, и приходилось то и дело отбирать у неё то ножницы, то занавески, которые она собиралась этими ножницами искромсать, вздумалось ей платьице сшить… Никому не было скучно, все были при деле и очень заняты.