Senile

Зловещая чувствительность к звукам подсказала им, что здесь что-то происходит. Когда мы тронулись в путь, двое уже поджидали нас у ворот. Джон Уиндем, "День Триффидов"

Двое у ворот. Может, было не лучшей идеей заходить, думает Родерих. А может, так ему и надо. Всё же он нарывался, идя сюда. "Ах, что случилось? Почему он не должен был заходить?" Хороший вопрос. Эдельштейн сам не скажет ничего, если выйдет из той дыры, поэтому отберём у него эту привелегию и узнаем сами. Когда-то давно в городе, где жил Родерих, стоял театр. Кто-то говорит, что он был построен на месте кладбища, кто-то утверждает, что это всё слухи. Но факт остаётся фактом — театр закрыли после того, как на сцене умер актёр. К тому же не свой. Сам Родерих не застал это — и замечально, потому что у него была бы травма на всю жизнь — но в ночь на первое ноября этого года он зашёл в старое здание. И боже, лучше бы остался дома. *** — Ты у нас, получается..? — Местный я, — устало повторил Родерих. — Живу рядом! — Ладно, мы поняли, не кричи. Год какой, ты так и не ответил? — Эдельштейн совсем не ожидал, что встретит не одного, не двух, а около десяти призраков. И тут он думал, что подготовился. — Две тысячи какой-то. Я правда не следил. Дверь хлопнула за его спиной. Вошли двое. Видимо, при жизни играли животных, подумал Родерих. Выглядели всё равно лучше, чем в нынешних кафе, но Эдельштейн в любом случае был не фанат. Может, он просто слишком зациклился на кинкшейминге фурри, хотя уже пару лет как забыл, что значит то слово. — Эй, там никого! Давайте его съедим? — Что? Нет, нет, нет. Он первый живой, которого мы видели уже лет десять! — сказал кто-то, чей голос Родерих никогда прежде не слышал. Хотя он и так знал только одного из всех этих актёров, и то благодаря газетам десятилетней давности. — Знаете, а вы неплохая компания для кучи мертвецов. *** — Что, всё? — недовольно спросил малыш Ловино. — Нет, конечно. Они его съели сразу после этого комментария, — усмехнулся Иван. — Иу, это же к-к-ка... Каннибализм! — Фели, замолчи, это же байка. — Так мало... Ну, простите уж. Всё, что дальше, уже не для детей. Или так хотелось бы сказать. А что же реально было дальше? Может, вы когда-нибудь узнаете. Но на сегодня мы закончим на том, что Родериха съели после очень неуместной фразы про мертвецов. И кто знает, может, вы тоже его увидите, когда зайдёте в тот театр? Может, вы услышите его жалобный писк, увидите, как он играет на фортепиано, как пишет на стене «следи за языком, друг»? — А может, вы увидите и меня самого? «Страшные» истории для детей иногда выходят такими комичными.