Снег на Хеллоуин

Четверг. Утро. Пожухлую осеннюю траву прикрыл снег. Мелкие колкие снежинки бились об стёкла домов, машин, очков. Холодно и сыро. И только на детской площадке не прекращались игры. Синяя шапочка мелькала то тут, то там меж горок и лесенок, маленькие ладошки в тёплых варежках задорно подхватывали лёгкий, воздушный снежок, подбрасывая его вверх. С пухлого личика не сходила счастливая улыбка. Девочка хохотала и носилась за воображаемым снежным духом, который то подталкивал её в спину, то бросал в лицо горсть снежинок, то вдруг затихал, таился, чтобы затем с новой силой напасть. Неподалёку от горки, на которую так упорно пыталась вскарабкаться малютка, не удостоив вниманием лесенку, сидела фигура в тёмном. Тяжёлые ботинки, джинсы, пуховик, шапка — всё было чёрным, и только шарф полыхал красным. Лицо закрывала тёплая тёмная маска, оставляя на виду только глаза. Фигура задумчиво покачивала ногой, зябко пряча руки в карманах. — Ты не сможешь забраться по горке, — со вздохом произнесла она. — А вот и смогу! — не унималась малышка и с новыми силами полезла наверх, отчаянно скользя ногами по ледяному металлу. Красный шарф колыхнулся от ещё одного вздоха. Дама — а под мрачными одеждами скрывалась она — достала руки из карманов и слегка потёрла их, пытаясь согреть. От холода длинные худые пальцы были бледными, с почти фиолетовым отливом. Тем временем девчушка нашла себе новое занятие: она перекапывала содержимое песочницы забытой кем-то лопаточкой. Казалось, она знала наверняка, что где-то под слоем мокрого от снега песка зарыто сокровище пиратов, или ацтеков, или инопланетян. Солнце протянуло пару лучей из-за туч, и девочка радостно рассмеялась. Бледно-голубые глаза над маской прищурились. Яркий свет, отражённый от снега, больно резал чувствительную радужку. Ловкие пальцы натянули шапку поглубже. Из подворотни выполз худой, чуть ободранный чёрный кот. Он вальяжно обошёл площадку по кругу. Это была его территория, на которой он дозволял находиться людям. Но девочка об этом не знала. Она с громким визгом бросилась к коту, норовя поймать того и непременно потискать. Бедное животное бросилось наутёк — чёрный хвост так и мелькал над прыткими лапами. Увы, спрятаться было негде, разве что рвануть в сторону дома — но девчушка пресекала любую такую попытку. — Кис-кис-кис! — почти угрожающе неслось по улице. Загнанному в угол коту не оставалось ничего иного, как запрыгнуть на колени дамы, молча наблюдавшей за беготней с высоты своей скамейки. Фигура вздрогнула, тонкие руки машинально прикрыли напуганное существо. Бледная кожа, обтянувшая тонкие кости, странно контрастировала с тёмным мехом. Почувствовав в районе холки чужие пальцы, котейка замер, а затем из его горла полилось еле слышное благодарное урчание. Он устроился поудобнее в кольце ледяных рук — только задняя лапа проваливалась в пространство меж тонкими ногами, обтянутыми джинсой, и мерзляво дергалась обратно. — Дай котика, — скорчив умильную гримасу, пролепетала девчулька и протянула ладошку. — Мне бы только погладить. Дама смерила взглядом малютку, а затем притаившегося, будто понимавшего о чем речь кота — и покачала головой. Дети — добрые создания, и в своей доброте они могут быть просто убийственны. Казалось, котик вот-вот вздохнёт с облегчением. — Ну и не надо! — обиженно воскликнула малышка и убежала обратно на площадку. Кот довольно замурлыкал и боднул зависшую в воздухе руку, мол, гладьте его. Наглая морда. Ластится, разлёгся, будто так и должно быть. И как не погладить? Холодно. Не хочется двигаться — лишь замереть и сберегать где-то глубоко внутри остатки тепла. Худые пальцы глубже зарылись в густую с проплешинами шерсть. Мерно перекатывалось вибрирующее урчание, заполняя собой всё вокруг. Будто время остановилось. К площадке подошла молодая мама с мальчиком. Увидев кота, тот потянулся, чтобы погладить чёрный мех. — Не трогай! Он дворовый, — пояснила мать и, поправив на ненаглядном чаде шапочку и куртку, отправила того поиграть на площадке. Сама же она подошла к соседней скамейке и устало опустилась на неё. Дама бросила на неё косой взгляд. Бедняга, похоже, совсем вымоталась. Тем временем мальчик обделил вниманием песочницу и горку и направился прямиком к качелям рядом с теми, на которых качалась девчушка. Обрадовавшись новому другу, она тут же начала без умолку трещать. Вопросы сыпались как из рога изобилия, не оставляя времени на ответы. Малютка стала задорно рассказывать одну историю за другой: как однажды у мамы убежало молоко, как коты на улице громко шипели, как она нашла красивый красный лист как-то раз в сентябре. Мальчик сидел, понурив голову, и еле отталкивался одной ногой, будто вовсе и не хотел качаться. Он чуть выпятил нижнюю губу и казался чем-то обиженным или же очень задумчивым. Но раззадорившуюся девчонку уже ничто не могло остановить. Она соскочила с качелей и стала кружиться, хохоча, перебивая саму себя. Она бегала вокруг качелей, топала ногами и хлопала в ладоши, дополняя рассказ неумелой пантомимой. Мальчик молчал. Носок ботинка глухо тыкался в землю. — Милый, пойдём домой, похолодало, — и они ушли так же тихо, как и появились. Девочка расстроенно молчала. Она столько всего не успела рассказать! Лопаточка вновь заскребла о промёрзший песок. Маленький носик сердито сопел. Порыв холодного ветра заставил даму поёжиться и поправить алый шарф. В небольшой церкви неподалёку раздался звон колоколов, возвещающий о том, что наступил полдень. Фигура в чёрном замерла, вслушиваясь в красивые переливы затейливого перезвона. Каждое утро, когда она приходила сюда, чтобы немного посидеть на лавочке, что-то трепетало в ней при звуке колокольных голосов. Трепетало — и больно тянуло, сосало под ложечкой. С кратким вздохом перевела она взгляд на площадку. Там не было ни души.