Поместье в Потейдии

Давным-давно, в древнегреческие времена в одной деревушке существовало обширное поместье под названием ≪Потейдия≫. Оно представляло собой старинную греческую крепость, овеяную очаровательными преданиями и напоённой ароматами прошедшего. Во времена древних войн много людей полегло под стенами этого поместья. Будто в противоположность этому, ≪Потейдия≫ сегодня представляет собой грязный и унылый город, покрытый сеточкой камней и брёвен. С того момента, как там стали строить первые каменные шахты, то по всей округе расползлись неопрятные каменные дома шахтёров по городу. Большая часть дорог, как и подъездные пути наполовину заброшены, потому что каменные ресурсы истощились. В некоторых местах на дороге к верхним улицам, среди непонятных оград, рыбных забегаловок и деревянных крыш — так и возвышаются руины древних греческих укреплений. Миссис Ксена Бэйнус, кавалер ордена Военного Креста, приехала в Потейдию спустя месяц путешествия по полупустым деревенским гостиницам и тавернам. Февраль пролетел в беспонтовой болтовне со случайными пешеходами, встречавшимися на её пути, пока она ехала на лошади. В памяти остались только несколько замечательных пейзажей, украшенных древними храмами. В банке ≪Потейдии≫, который отставной воин выбрала наобум для своей поездки к началу марта, её ожидал очередной пенсионный чек. Приехав в город, Бэйнус остановилась в гостинице ≪Кингуз армзус≫ и уже следующим утром сидела у распахнутых дверей, рассматривая проходящих мимо людей. На ней была старая военная форма, сделанная из тёмной кожи и покрытая поверху металлическими доспехами; вытянув длинные ноги, воин лениво развалилась в кресле. Простой захолустный город. Бэйнус по старой привычке вертела в руке шакрам, отчего другие посетители гостиницы смотрели на неё настороженно. Через площадь в направлении ≪Кингус армзус≫ шла миниатюрная девушка, обходя стороной перекрёсток базара. Вскинув голову от метательного кольца, Бэйнус замерла с оружием в руке. Незнакомая девушка выглядела превосходно. Можно преодолеть много миль пути и ни разу не встретить личико, подобное этому. Светлое, с твёрдым подбородком, розовыми губами и светлыми волосами, спадающими на её маленькие плечи. Она казалась тяжело задумчивой, что возвышало её над обыденностью ≪Потейдии≫. Пройдя ≪Кингуз армзус≫, девушка заметила Бэйнус. Их глаза на миг пересеклись; девушка опустила взгляд и прошла дальше. — Миссис Ларлинус, — пожилой Макус Леонидус, хозяин ≪Кингзус армзус≫ подошёл к дверям и проследил за долгим взором Бэйнус. — Иной такой красивой девушки не найти во всей Греции. Макус Леонидус мотнул седой головой. В юности он прислуживал садовником в семье Ларлинус и на всю жизнь сберёг глубокое почтение к фамилии короля. Наоборот, работники-каменоломники, приходившие в его заведение, раздражали его. — Наверное, она не так давно вышла замуж? — Бэйнус вспомнила наконец-то о своём оружии и прикрепила к поясу. — Нет, она овдовела, мэм. В минувшем году схоронила супруга. Содержать такое поместье одной — труд не из лёгких. Не каждый так сможет. Потому то, я думаю, в королевстве скоро не останется ни одного старинного дома. — И Макус Леонидус начал рассуждать на тему, которую обожал: раскол старинных семей и распространение социальных идей. — Овдовела? — Бэйнус закрыла глаза. — А кем являлся этот Ларлинус? — О покойных не говорят плохо, мэм. Так не принято. Он уже год как лежит в гробу и дадут Боги, пусть лежит там спокойно, — с такими речами Макус Леонидус развернулся и пошёл к стойке бара. Бэйнус неожиданно удивилась замкнутостью владельца и пошла за ним. — Он умер на войне? — Нет, мэм. — Макуса Леонидуса припёрли к стене и он вынужденно продолжил: — Он погиб необычной смертью…нападение, драка. Извините, миссис Бэйнус, но Ларлинусы являлись благовоспитанными людьми, порядочными королями, а этот мистер Пердикас…он был их давним знакомым. О нём ничего не знали. Мистер Геродот Ларлинус, пожилой владелец, скончался семь лет назад. Две его дочери вышли замуж. Старшая уехала с мужем в другую страну, а младшая живёт здесь. Потом появился мистер Пердикас, но в прошедшем году он скончался как-то необычно. До военных событий Ларлинусы были владельцами 20 акров земли и старым дворцом, сейчас остался один дворец. Если подняться в гору, то старинная ≪Потейдия≫ предстанет такой, какой была раньше. Из окошка мансарды были видны бревенчатые крыши с черепицами, расположенные на пару миль к западу, где высились горы. На склоне одной горы были видны очертания дворца, который окружали деревья. — Это самый древний замок в королевстве, — заметил Макус Леонидус. Бэйнус спустилась вниз и пару минут стояла в фойе, смотря на догорающее пламя в камине. Затем, повинуясь не ясному порыву, вышла из дверей гостиницы, пересекла площадь города, идя к местной почте. В послании миссис Ларлинус она представилась любительницей греческой старины, которая желает осмотреть дворец, если это не причинит неудобств владелице. Немного подумав, поставила в конце послания подпись: ≪ кавалер ордена Военного Креста≫ — единственная нить, которая связывала её с благопри стройными людьми. Запечатав письмо, Бэйнус опустила его в ящик и вернулась к себе в номер, начистила доспехи и поглядела в зеркало: утомлённые голубые глаза и правильные черты лица. Тёмные длинные волосы ещё не потеряли своего лоска. Она улыбнулась зеркальному отражению, и косой шрам на щеке, который она получила в ходе военной битвы и из-за которого её отправили на пенсию, — безобразно вытянулся, искажая черты когда-то красивого лица. *** Следующим днём, около полудня, пришёл ответ на послание. На тонком листе бумаги аккуратным почерком была поставлена дата, когда можно прийти в поместье: четверг, полдень. Внизу было подписано: ≪Габриэлла Ларлинус≫. Изящный почерк девушки заставил Бэйнус живо вспомнить миниатюрный силуэт незнакомки; оставшийся день и всё утро следующего она не могла выкинуть из головы навязчивые воспоминания о минувших и давно забытых привязанностях: людей, которых она оттолкнула от себя небрежно или неосмотрительно; женщинах, находивших её пустой или она их. Да кто из них вспоминал её? Да и для чего? *** Настал четверг. Завершив обед, Бэйнус оседлала лошадь и ехала по пустой дороге в сторону дальних гор. Доходя до высоких каменных склонов, дорога стала петлять и перешла в тропу. Много больших деревьев было срублено, что среди куч облетевшей листвы торчали одни безобразные пеньки. Бэйнус направила лошадь по аллее, очутившись перед массивными стенами поместья ≪Потейдии≫. Несколько квадратных башен возвышались с боков замка, между которыми, проходя по склону, стоял сморщенный, зажатый камнями, фасад обветшалого строения. Крыша, башни, окна и трубы каминов делали дворец настолько угрюмым, что было характерно в древнегреческой архитектуре. К дверям вела лестница из грубых вытесанных камней с широкими ступенями. Башни по углам строения были украшены стрельчатыми пиками, местами заделаны камнями. В глубине постройки, около входной двери, располагалась ещё одна железная дверь, окошко которой было зарешётчено. Немного в отдалении виднелась наполовину развалившаяся часовня. За каменной стеной, которая окружала дворец, слышался шум моря. Лужайка перед дворцом выглядела неухоженно и напоминала пастбище. В одной башне, отразившись в лучах полуденного солнца, засверкало разбитое оконное стекло — вся обстановка несла в себе запустение, заметное, если бы ограда из стен не была настолько сурова. Окошко над входной дверью чуть нарушало строгость фасада; на стене, которую размыл дождь, едва виднелся фамильный герб, выгравированный красным песчаником. От греческой надписи сохранилось только два слова, которые составляли последнюю строчку: ≪…LARVA REPOTGAT≫. Почему пробуждение зла? Зла, а не духа? Умеют греческие короли до неузнаваемости искривлять разные языки. Не обнаружив звонок, Бэйнус кулаком побарабанила по поверхности двери из дуба. Спустя томительное ожидание дверь открылась. На пороге стояла упитанная служанка, которая проводила её через прихожую, по широким ступеням взобралась на второй этаж, и они очутились в освещённой комнате, являвшейся залом. Покрытие мебели и стен потускнело и выцвело от старости. На каменных сводах были развешаны коллекции старого оружия. В камине едва горел огонь, холодный воздух несказанно бодрил. Поколебавшись, Бэйнус присела на старый диван. Прислуга растворилась в многочисленных коридорах. Спустя пару минут бархатный полог зашевелился и вышла миссис Ларлинус. По её губам пробежала слабая улыбка, когда она увидела Бэйнус; воину показалось, что при суровой обстановке дворца девушка выглядит только краше.  — Здравствуйте, миссис Бэйнус, — произнесла Габриэлла приятным голосом, характерным для жителей этих краёв. — Если вы готовы терпеть пыль и сырость, то мы может начать осмотр. Спустя какое-то время две персоны в молчании взбирались на смотровую площадь одной из башен. С вершины было видно чудесное море; дымок из труб рыбацких коптилен заволакивал от глаз ближайшее село. Дворец окаймлял наполовину присыпанный ров, по его дну тёк ручей. У подножия башни ров становился шире и доходил до замка; в мрачное военное время хозяева ≪Потейдии≫ проявили заботу по укреплению дворца.  — У вас нет страха высоты, миссис Бэйнус? — молодая девушка, проявляя интерес, посмотрела на свою спутницу. — Нет, — ответила она. — А мне кажется, что вам немного страшно. Бэйнус повела плечами, понятия не имея, что сказать. — Два дня назад я пересекалась с вами на площади, — мило улыбаясь, девушка повернулась к воину, глядя в её глаза. — Мне тогда почудилось, что на вас была форма? — В военное время я была военачальником, — Ксена издала печальный вздох. — Вас ранили? — Да, — Ксена сморщила лицо, вспоминая прошлое. — Иногда болит голова…будто что-то находит… Многие считают меня странной. Она не хотела доверять девушке такие мысли, но признание против воли сорвалось с её рта. Ксене внезапно показалось, что они одни в этом мире и никого больше рядом нет. — Многие думают, что я тоже странная, — тихо сказала молодая девушка. — Деревенские крестьяне страшатся приходить сюда. Из многих слуг со мной осталась одна, оставшиеся уволились на минувшей неделе. Но и Марго уходит на ночь к дочери в село. Вам не говорили ничего в ≪Кингуз армзус≫? Народ обожает сплетничать. Последняя прислуга, Жанна, которая была у меня, говорила, что слышит в погребе шёпот. У неё богатая фантазия. — Габриэлла замолчала и приблизилась к винтовой лестнице. — Может, хотите взглянуть на сад? Покинув особняк, две особы миновали тропу, поросшую травой, и подошли к полуразрушенной часовне. — Зайдём туда? — предложила Ксена. — Там не интересно, — голос молодой девушки напрягся, но Ксена уже перешагнула за порог. Около стен стояли статуи, потемневшие от времени; пол устилала опавшая листва. Ксена расчистила ногой часть пола и обнаружила квадратную каменную плиту, в центре которой выступало массивное кольцо. Бэйнус взялась за кольцо и потянула. Каменная плита поддалась внезапно без проблем и, когда Бэйнус отпустила кольцо, глухо стукнув, установилась на место. — Ради Богов, не надо так делать! Воин повернулась к миссис Ларлинус. Лицо девушки приобрело мертвецкий серый цвет. Она закачалась, и, чтобы не осесть на пол, опёрлась о стену. Ксена поддержала девушку под руку и повела к замку. — Что случилось? Ксена испытала чувство тревоги, странно смешавшейся с ощущением близости к этой девушке. — Я умоляю вас, не трогайте больше ту плиту. Там развалины фамильного склепа. Боги! Бэйнус совсем забыла, что молодая девушка лишь не так давно похоронила супруга. Стараясь сгладить оплошность, она пробормотала: — Я думала…извините, мне кажется, что здесь всё запущено. Листья поверху; у меня и в голове не было мысли, что… — Что вы, что вы. Простите мне мою резкость, — её волнение исчезло. — Пойдёмте, чай уже готов, военачальник Бэйнус. В угловой комнате одной из башен за чайным столом было намного прохладнее, но миловидность хозяйки и ум только выигрывали от этого. Беседа впечатлила, но была омрачена горькими складочками, пролёгшими в уголках рта, будто некая не сказанная тайна таилась за красивой внешностью владелицы поместья. День минут незаметно. Ксена, прощаясь около двери, удивилась, услышав новое приглашение: — Если хотите, можете прийти завтра. — Габриэлла заметила нерешительность гостьи и поспешно договорила. — Если вы заняты… — Нет, я свободна, миссис Ларлинус, — ответила воин с улыбкой, пряча своё смущение. — Некий импульс… Я вовсе не ожидала получить ответ на моё послание. Владелица внимательно поглядела на неё: — У меня нет друзей, военачальник Бэйнус, а тут мне одиноко. Я боюсь оставаться одна. — А я посчитала вас не робкой, мисс Ларлинус. Вы не побоялись пригласить чужого человека… — Меня не пугают люди. — Габриэлла приблизилась и подняла голову. — Меня пугает супруг. — Супруг? — Бэйнус, не понимая, посмотрела на девушку. — Я думала, он мёртв. В глубине дворца раздался скрип половицы и от ветра сильно задрожала оконная рама. — Ощущаете? — шепнула владелица. — Ощущаете? Кто-то около… *** Ежедневно Ксена Бэйнус покидала ≪Кингуз армзус≫ и верхом направлялась в гости в поместье ≪Потейдии≫. Проводя время в обществе Габриэллы Ларлинус, она гуляла по окрестностям, дышала воздухом и наслаждалась природой. Как-то две особы взобрались на вершину горы Лормилус, откуда было видно всё поместье. Между горой и крепостной стеной, на полпути, возвышался большой дуб, ещё не покрывшийся листьями; его тёмные ветки напоминали пальцы на силуэте серой громады дворца. Вдали вырисовывались крыши других строений: подальше виднелся базарный рынок и заброшенные каменные шахты. За минувшее время миссис Ларлинус ничего не сказала о том прощальном признании, которое сделала в первый вечер встречи. Настроение Габриэллы стало лучше с того вечера, и Ксена была этим довольна. Воспоминания о минувшем, казалось, не омрачали мысли Габриэль…но это лишь казалось. Габриэлла стояла на вершине горы и внимательно всматривалась в небольшую насыпь около дуба. — А вы… — девушка запнулась, — вы доверяете тому, что я чувствую, военачальник? Бэйнус удивилась и повела плечами. — Мне хочется испытать ваше доверие. — Возле уголков её рта стали заметны две морщинки. — Вы что-нибудь видите около того дуба? Бэйнус пристально оглядела пустошь вереска. Ничего там не было. Воин прикрыла глаза рукой, защищая их от солнечных лучей. Вдруг нечто странное высунулось из-за ствола и опять спряталось. Бэйнус вздрогнула. — Не думаю…возможно, псина? — Вы сомневаетесь, да? — Габриэлла посмотрела ей в глаза. — Я сомневалась до сегодняшнего момента, может ли кто-либо ещё увидеть это. Возможно, виновато ваше ранение, но тогда… простите, Ксена. Габриэлла мягким жестом дотронулась до её руки, желая загладить слова, которые вырвались из неё. — Можно спуститься вниз, — продолжила девушка, малость помолчав. — Я считаю, то, что мы увидели, не материально. Это нечто из другого мира… Две особы спустились вниз. Бэйнус молчала, ожидая продолжения диалога. — Вы читали Троллопа, Ксена? — вдруг спросила Габриэль. — Наверное, вы не забыли, как он описал мистера Флориана в ≪Брильянтах Эстаса≫. У мистера Флориана было только два недостатка: порочность и смерть. Лиззи Эстас, став его женой, знала про это, чего не скажешь о моём замужестве. Пердикас, хоть и был болезненным, всё равно имел знатные манеры. — Если вам тяжело, не вспоминайте, Габриэль. Зачем ширудить минувшее, раз его больше не вернуть? — Бэйнус попыталась улыбнуться, тая смущение. Будто не расслышав её, Габриэлла Ларлинус продолжила: — Когда мы оставались одни, он не был таким галантным. Каждого считал мерзавцем… Я противилась ему, и это его злило. Даже умирая, он отказался от причастия. Запретил пускать в поместье священника Хелмскуса. Я видела его гибель. Было страшно, казалось, его грехи не хотят отпускать его. Он задыхался, ругался и всё-таки ушёл из неё… Как-то я притащила лекарства; я решила, что Пердикас хочет что-то сказать. Я наклонилась к нему и он омерзительно ухмыльнулся и шепнул: ≪Думаешь, теперь свободна, Габи? Нетушки. Обожди один год. Я опять вернусь…≫ — Один год, — как эхо, повторила Бэйнус. — Уже в эту пятницу истекает срок. Извините меня, Ксена, но я должна сообщить вам, — девушка уверенно всмотрелась ей в глаза. — Увидев впервые вас на площади, я подумала: ≪Вот женщина, которая создана для того, чтобы рисковать≫>. Я признаюсь вам, что мне в голову приходила мысль искать защиты у вас… Я хотела, чтобы вы являлись сюда. Возможно, это прозвучит неприятно и осознать это трудно, Ксена, но я реально страшусь, что мой супруг возвратится. — Ваш муж не может встать из гроба, — в голосе Бэйнус прозвучала неуверенность. — Человеком — конечно. Но нечто внутри меня зазывает его; наверное, некие импульсы шевелят его тело. Пердикас много говорил про такое… Была бы эта фантазия, Ксена, то я бы так не боялась, — Габриэлла Ларлинус едва ли улыбнулась. Бэйнус подхватила девушку под руку, опасаясь, что она грохнется без чувств. — Вам можно покинуть это место, Габриэль. — А где же жить тогда? — Девушка кивком указала на серый большой дворец: — Поместье является всем для меня. И побег ничего не решит; муж пойдёт следом, где бы я ни была. Лишь моя гибель остановит его. Девушка смолкла. Её волосы обдувал свежий ветер, который делал её лицо беспомощным, почти детским. Её рука застыла в руке Бэйнус. — Я могу в эту пятницу переночевать в ≪Потейдии≫, Габриэль, — воин нежно сжала пальцы девушки. — Если вам хочется, конечно. — Ага, — Габриэлла Ларлинус явственно порозовела. — Сожалею, но кроме страха, ничего вам не могу обещать. Габриэль постаралась улыбнуться, но силы изменили ей. Бэйнус помогла своей спутнице спуститься с горы, держа её за руку и проводила в замок. *** Договорённость была заключена и дни полетели неторопливо, как облака в небе. По вечерам чаепития, возврат в ≪Кингуз армзус≫, длительные прогулки на воздухе отдалили в минувшее печальные воспоминания. Неизбежная гибель уже не наполняла мрачные коридоры старинного дворца. Настроение Габриэль изменилось: девушка стала живее, уравновешеннее, нежели при первой встрече. *** Пятница настала внезапно. После того, как в зале накрыли чай, диалог прервался. Между гостьей и владелицей повисла угнетающая тишина. В гулких сводах усиливался любой шорох или движение ветра, бродящего сквозняком по дворцу. За окном густел ночной сумрак, который тёмной пеленой заплывал в гостиную. Гобелены шелестели на стенах, отчего мерещился странный шёпот. Один час миновал за другим; на столе стоял недопитый чай; где-то внизу стали слышны шаркающие шаги прислуги. Когда входная дверь закрылась и щёлкнул замок, по всему дому раздалось гулкое эхо. Габриэлла и Ксена остались одни в пустынном особняке. Габриэлла прошла по комнате и зажгла свечи, что по стенам стали метаться тени в углах. Часы на стене пробили 10. Наступила бесконечная ночь ожидания. — Вы можете уйти, — мягким голосом сказала Габриэль. — Нас ничего не связывает, Ксена. Понимаете, когда ночь пройдёт, мы разойдёмся. Будто никогда не встречались. Мне мерещилось, что я чувствую к вам привязанность, но так вышло, потому что виной тому моё желание казаться лучше, нежели я есть взаправду. После того, как я вышла замуж, нечто погибло у меня в сердце. Теперь я не могу кого-то полюбить или быть любимой… Мы разойдёмся, Ксена…но зачем вы защищаете меня, если не любите? Что побуждает вас к этому? — Гордость и честь. Иные эмоции не важны. Воин была рада, что Габриэль не может рассмотреть во тьме выражение её лица, которое болезненно среагировало на ней от признания девушки. Ксена обошла коридоры, просмотрела пролёты лестниц и убедилась, что в замке больше никого нет. Она проверила прочность замков на дверях и выглянула в окно: небо было серым, оплетая дворец мохнатым пауком. Не было ни звёзд, ни грома в гнетущей тиши. Ксена возвратилась в зал. *** Оставшись одна, Ксена ощутила небывалую смелость. — Давай, заявляйся, Пердикас Ларлинус, — пробормотала она. — Ты мне не страшен. Часы приближались к полночи. По холодному помещению гулял сквозняк. Гобелены, висящие на стенах, развивались, хлопая в потоках холодного воздуха, будто крылья летучей мыши. За бархатной портьерой виднелась неприметная дверь, за которой была комната Габриэль. Догорающие свечи откидывали длинные тени от предметов, расположившихся на столе: сахарница, остывший кофейник, чашки… Странно, но Ксена хорошо помнила, что чашек было две, когда Габриэль ушла из зала. Третья чашка стояла с краю стола; сервиз такой же, но поверхность покрылась трещинами, в которые набилась пыль. Дно было покрыто высохшими комьями земли; от них исходил неприятный аромат разложения и могилы. Ксена протянула руку за чашкой, когда за спиной чётко заскрипела дверь. Во тьме проявился силуэт человека около бархатных портьер. Ксена опрокинула стул, когда выскочила из-за стола и смело шагнула вперёд. Силуэт вскричал и ринулся к выходу из гостиной. Одним боевым прыжком Ксена очутилась около и сжала руками беглеца. Им оказалась Габриэлла Ларлинус. Девушка была босиком и в тоненькой ночнушке тряслась от холодного воздуха. Кинув взгляд на неё, Ксена ясно поняла, что девушка на грани сумасшествия: зрачки расширены, губы онемевшие. Воин сильно встряхнула Габриэль, стараясь вернуть её в чувство. Спустя пару томительного ожидания, девушка, наконец-то, заговорила. — Я боюсь… — шёпот девушки был прерван из-за волнения. — Я хочу выйти из поместья и бежать без оглядки… Габриэль беспомощно положила голову на плечо воина. Ксена взяла девушку на руки и двинулась к двери, спрятанной за бархатной портьерой. — Будьте в комнате, Габриэль. Я рядом. Габриэлла дотронулась до её щеки прохладной рукой и умоляюще вскинула на неё глаза. Около двери воин опустила девушку, и та неторопливо зашла в спальню. Как только замок защёлкнулся, Ксена вздохнула облегчённо. Опять пошло томительное время. Свечи погасли, догорев, и гостиная теперь освещалась луной из окна. Ксена, без движения, сидела за столом и рассматривала лишнюю чашку. Тяжёлые мысли лениво проплывали в её голове, заполняя не увиденным шёпотом окружавшую воина тьму. Снаружи шумел дождь, заглушая шорохи и убаюкивая. Ксена старалась не заснуть, но неожиданно за окном раздался новый страшный звук: некто ходил под окном. Ксена выбежала под весенний ливень, но около замка никого не нашла. Лишь мрачное разрушение часовни возвышалось в пустоте тьмы. Внутри царила тьма. Листва, покрывавшая пол, отсырела; обувь увязала в её влаге. Как только глаза Ксены привыкли ко тьме, она различила древние статуи, потрескавшийся алтарь, открытую плиту с кольцом… Её кто-то поднял. Ксена подошла к плите, наклонилась и всмотрелась в зияющую пустоту… Во дворе стали слышны шаги. Гравий захрустел. Ксена замерла внезапно, а в следующий миг укрылась за плитой. В серой дыре окна появилась физиономия: мерзкая рожа покойника. Шнобель расплющился по стеклу, когда покойник посмотрел в помещение. Глазницы неторопливо поднимались, обнажая пустые провалы; череп, покрытый свисающей кожей, повернулся, осматривая чёрные стены. Ксена облегчённо поняла, что осталась незамеченной. Рожа мертвеца отодвинулась от окошка, и Ксена опять услышала, как хрустит гравий под ногами. Спустя пару мгновений воин выбралась из укрытия. Шаги покойника стихли у замка. Во тьме, через шум ливня, стал слышен лязг замка: труп пытался открыть дверь в особняк. Повозившись со входом в погреб, покойник перешёл к двери кухни, после к чёрному выходу. Ксена ликовала над неудачными попытками трупа. — Ха, ха. Ну давай, пытайся, мертвец, — пробормотала она и тут вспомнила о главном входе, который остался распахнут. Пригибаясь, она подбежала к крыльцу, когда дверь тихонько закрывалась за спиной мертвеца из могилы. ≪Боги! Пердикас проскользнул в замок! ≫ — такая мысль жарко кольнула мозг, но раздумывать не было времени. Чтобы спасти Габриэль, необходимо опередить труп. Ксена взбежала по ступеням и, сильно дёрнув дверь, ринулась на верхний этаж, в брошенную до этого гостиную. По сильному аромату покойника, мокрых следов на полу и комьям грязи ошибиться было нельзя, куда направился ночной посетитель. Влетев в полумрачную гостиную, Ксена остановилась как вкопанная. В середине зала, около стола, стоял труп, держа в руке лишнюю чашку. Свет луны откидывал ужасную тень от его силуэта; комки глины, остатки вещей не скрывали костей, выступающих наружу. По спине Ксены засочился ледяной пот, когда она встретила взгляд проваленных глаз трупа. Изуродованная тлением рожа безразлично сияла в призрачном свете поднявшейся луны. Ксена заставила себя шагнуть к ужасному мертвецу. Борясь с омерзением, она вытянула руку, но не решилась прикоснуться. Горло перехватило, рот пылал пламенем, когда она хрипло сказала, обращаясь к трупу: — Вернись в гроб, Ларлинус! Ничего в ответ. Ксена напряглась, но не смогла вынудить себя приблизиться. На неё смотрело бледное лицо смерти: без жизни, иссохшаяся, будто невидимый ток, руководивший телом, умер вместе с ним. Насколько долго они так стояли, Ксена не запомнила. Вдруг труп зашатался; качаясь, направился к двери и растворился в черноте коридора. В соседней спальне хлопнула дверь; шторки на окнах заколыхались от ветра. Вспыхнула молния, прорезав сумрак, освещая зубчатые стены поместья, и вдруг Ксена поняла, что намерен делать покойник. Окошки башен проходили вровень с крепостной стеной; в прошедшие века воины дворца могли передавать из окон оружие и прочие военные атрибуты. Взобраться на стену, разбить стекло и залезть в комнату Габриэллы Ларлинус — что может быть легче для трупа, который раньше жил во дворце? Ксена подбежала к открытому окну и выглянула наружу. Непроглядный ливень застилал темноту; внизу, у основания каменной стены, бурлил водяной поток, превратившийся в ручей на дне рва. Один за другим гремел гром и вспыхивали молнии, освещая на миг окрестности блёклым светом. Снова вспыхнула молния и в мёртвом отблеске Ксена распознала чёрный силуэт, крадущийся мимо осыпавшейся стены. Ещё парочка шагов и до окошка комнаты можно дотронуться пальцем… Ксена почувствовала ужас, исходящий от покойника. Пердикас Ларлинус неловко прокрадывался под её окошком. Их разделяла пара футов, когда Ксена решилась. Что заставило её сигануть и схлестнуться с мертвецом? Отвага или любовь?.. Возможно, долг чести воина? Уже никто не узнает это. Внезапная атака застигла Пердикаса врасплох; покойник зашатался, конечность его лишилась опоры, руки царапали каменную стену, ища проём, лишь бы ухватиться. Мокрые камни не оставили надежды: два противника, один живой, а другой мёртвый, полетели вниз, сорвавшись со стены, лишаясь вещей, окропляя кровью и прахом древнегреческие камни. Лишь мрачные огромные башни без эмоций следили за падением, которое оборвалось всплеском и рокочущими волнами разливавшейся реки. Молния засверкала, освещая пустынные стены… *** На следующее утро субботы один рыбак подплывал на своём судне к устью потейдийской реки. Необычный предмет, вытянутый морем на ближние скалы, не оставил без внимания мужчину; сплетённые морскими водорослями, на чёрный камнях лежали двое. Из-за подводных бурунов нельзя было подплыть ближе. Да и видок одного из утонувших напомнил рыбаку о старом предании, слышимом им в детстве, когда сидел с мамой долгими зимними вечерами у камина. Рыбака охватил суеверный ужас. Мужчина развернул судно и погрёб назад, к бухте. Спустя пару часов рыбак вместе с несколькими ментами возвратился к тому, что обнаружил, но на камнях остались только морские водоросли. Отлив забрал с собой два тела, накрыв их судьбу мрачной тайной. Хозяйка и гостья потейдийского поместья растворились: одна из жизни, а другая из смерти; обе нашли свою кончину в клокотящих волнах океана.