completely

Дэвид в этом весь Дэвид в тенях под глазами, он в насмешливо-горьком взгляде из-под чёлки Дэвид весь в осколках, в осколках прошлого в бокале с виски, в осколках стекла, рассыпающих цветы по моей коже, а в цветах, филигранно созданных, будто живых, тоже он Дэвид весь в огне, в огне камина, у которого мы с ним иногда сидим по ночам, в огне моих глаз, горящем так ярко, что обещает никогда не потухнуть, в огне старой боли, что лишь тлеет, но никак не догорит Дэвид в пустынных коридорах бесконечного дома, в которых висят картины, он всё твердит мне что-то про искусство, но ведь искусство — это лишь он сам, его шаги отдаются глухим эхом от этих стен, эхо замирает в глубинах моей души Дэвид весь в тишине, он не любит излишних слов, под его поступью не скрипнет дощатый пол, в тишине своих мыслей, когда ночь, мы и пылающий камин, а за решётками на окне темнота и горящие звёзды, тишине в сердце музыки на тонущем корабле Дэвит весь в этом доме, он в каждой закрытой двери, решётках на балконе, по которому любит бродить лунный свет и мы, лестнице на минус первый, что не нашли другие, он в пыли и пепле от бумаги моих стихов, что кружились по комнате вместе с нами, являя Вальс Дэвид весь в пустоте, в пустоте его взгляда, глядящего на огонь, а кажется, в бездну, в пустоте нашего покоя, что не смеет потревожить ничто, я рискнул и вот, я сам эта пустота Мы нашли друг друга чудом, а нас уже никто не найдёт, другие путники, так редко на нашем пути, камеры как будто перестали нас замечать, нелепица, но кажется, так и есть, и мы останемся с ним, мы останемся в этом доме, когда уйдут другие, а нас укроет пустота, а нас не найти даже хозевам, и мы теперь в этих стенах, мы в тенях, пыли и пепле, мы теперь гуляющий лунный свет по балкону, мы себя потеряли, рассеяли, раскидали на маленькие кусочки по мирам и времени, но нашли друг друга и отныне мы в этом все