Дойти до горизонта

Первое что увидел Питер, выйдя из класса, - катающийся по скрипящему деревянному полу клубок тел. Рядом валялись сломанные круглые очки, очень похожие на те, которые носил старый друг семьи Певенси - профессор Керк. Не раздумывая, парень бросился разнимать дерущихся ребят. Кто из них прав, а кто виноват, разберется после, а сейчас нужно было не допустить синяков и разбитых носов. Вдруг перед глазами мелькнули толстые красно-рыжие косы. - Я так и знала! – полузнакомая девушка в коричневом платье проскочила совсем рядом и выудила из кучи дерущихся хлипкого младшеклассника в растянутом свитере и черных штанах, которые явно были велики мальчику. Питер разнял и поднял на ноги оставшихся двух ребят, которые продолжали молотить кулаками воздух в надежде дотянуться до первого мальчишки. Парень встряхнул их за шиворот, и они притихли. Младшеклассник, вырывающийся из рук девушки, вдруг ослаб и громко разревелся, вцепившись в ее плечи. - Элтаа…они… отобрали очки… новые… - сквозь поток слез различил Питер. – Мама … на прошлой неделе… купила… Ругать меня бу-у-удет… Рыжая только вздохнула и погладила ребенка по голове, а потом повернула голову в сторону Питера. В зеленых глазах промелькнуло удивление, словно бы она только что его заметила, а парень наконец узнал в ней девушку, которая пришла в эту школу прошлой весной, когда он еще жил у профессора Керка, когда… Эдмунд и Люси еще не исчезли. - Спасибо, что помог. Нужно их к учителю отвести. – произнесла она, глядя на мальчишек в руках Питера. - Я сам поговорю. – парень отрицательно качнул головой. – Их учитель… бесполезен в плане воспитания. Это была правда. Мистера Лонга Питер знал хорошо еще с тех времен, когда Эдмунд учился в его классе. Учитель стравливал ребят между собой, поощрял ябедничество, измывался над теми, кто ему не нравился, попускал издевательства одних учеников над другими. Парень подхватил двух вырывающихся из его рук мальчишек и поволок их в сторону раздевалки, там был тихий закуток как раз для серьезного разговора. - Ты ведь не будешь их бить? – в вопросе девушке, кинутом ему в след, слышалась тревога. - Я не трогаю тех, кто слабее меня. – бросил Питер, обернувшись. От сомнений рыжей незнакомки в его намерениях в душе возникло тихое возмущение. - Понимаю. – девушка серьезно кивнула и отступила. Это был первый раз, когда Питер Певенси заговорил с Элтой Флинн. Хотя знал ее за несколько месяцев до этого разговора. О своей новой знакомой еще весной написала Люси. Питер отлично помнил содержание всех писем от сестры и брата. Он не раз перечитывал их в надежде найти хотя бы одну маленькую зацепку, намекающую на то, что могло предшествовать исчезновению Эдмунда и Люси. Хотя бы одно слово… Но если это то, о чем он догадывается, тогда они не могли предугадать, что в скором времени исчезнут. Такое случалось раньше и всегда неожиданно. Строчки всплыли в его голове: «Дорогой Питер, пишу тебе это письмо почти вслед за тем, что отправила два дня назад. Не беспокойся, все хорошо, просто мне очень хочется поделиться с тобой чудесной новостью! Эдмунд моих восторгов не разделяет, ты же знаешь, с последнего нашего путешествия в Нарнию он стал таким серьезным. Временами я за него беспокоюсь, он много читает и почти ни с кем не общается кроме меня или тебя, зато в драки не лезет, вернее с ним теперь боятся драться. Но ты не беспокойся, Эдмунд остается Эдмундом. К тому же, в выходные мы вместе идем гулять в парк. Но я тебе хотела рассказать о другом. В нашу школу недавно пришла новая девушка, ее зовут Нантозуелта Флинн, хотя она смущается, когда я называю ее этим длинным именем и просит говорить просто Элта. Она ходит на подготовительные занятия перед поступлением в университет, совсем как ты, а по вечерам помогает в библиотеке мисс Швайцберг. Элта рассказывала, что она месяц назад приехала из Ирландии, портового города Дрохяд-Аха, где раньше жила со своей бабушкой, настоящей русской княгиней, сбежавшей из родной страны во время революции, представляешь? Это так удивительно! Элта даже научила меня нескольким фразам по-русски, они так смешно звучат! Я тебе при встрече лучше сама расскажу. Вчера Элта вслух читала старые ирландские сказки про зеленые холмы и высокий красивый народ ши, что выходит ночами танцевать под лунным светом. Еще там была история о древних королях, и она очень мне напомнила то время, когда мы жили в Нарнии… Я невыразимо скучаю. Знаешь, Питер, я думаю, что Элте можно рассказать о Нарнии. В ее словах, в том с какой любовью она читала эти сказки, чувствуется что-то родное и близкое. Она поймет и не станет смеяться надо мной». Люси всегда была такой порывистой и открытой. Она протягивала свое сердце, всю себя на ладони беззащитно, понимая, что ее могут отвергнуть, и тогда будет больно, а после каждый раз вставала, отряхивалась, оживала и шла вперед. Тогда Питеру еле-еле удалось уговорить сестру хотя бы повременить с раскрытием их общей тайны, попросив для начала понаблюдать за своей новой подругой недели две, а потом написать ему о своих впечатлениях в следующем письме… которое так и не было доставлено. С тех пор прошло около полугода, а ощущение, что несколько лет. Питер вернулся в Лондон, чтобы узнать, куда пропали его брат и сестра, но оказалось, что почти никто не помнит о них. Это было так странно называть их имена, а в ответ получать недоуменные взгляды. Питер начал думать, что сходит с ума, пока не обнаружил, что о Люси и Эдмунде знают только те, кто так или иначе, но связан с Нарнией. Профессор Кёрк, Полли Палмер, Юстас Вред, Сьюзен, которая сейчас жила во Франции. Отдельно стоит заметить родителей. Они тоже помнили своих детей, потому что очень их любили, но в отличии от Питера, который тут же забил тревогу, по каким-то причинам не беспокоились, а когда парень пытался получить от них объяснения, отвечали невнятно. Словно какое-то колдовство затуманило их разум. Интересно, помнит ли Люси Элта Флинн? Успела ли сестра рассказать о Нарнии своей новой подруге? С учениками мистера Лонга Питер говорил спокойным тихим голосом, избегая привычных нравоучений, которыми так привыкли пихать детей учителя перед и после утренней молитвы в начале каждого дня. Парень, который сам когда-то был на месте этих ребят, знал, что у них к этому возрасту уже скорее всего выработался иммунитет к подобному обвиняюще-угрожающему стилю речи. Питер Певенси обрисовал младшеклассникам их поведение, каким оно выглядело в его глазах и предупредил, что в следующий раз, если застанет их за похожим занятием, то простым разговором они не обойдутся, потому что конкретно ему, Питеру, очень не нравится, когда те, кто заведомо сильнее, нападают на слабого, и лишь потому что он как-то не так выглядит. Эти ребята на данный момент лучше всего понимали язык силы. Питер, который был и оставался Верховным Королем Нарнии, знал, чем отличается сила от насилия. Сила всегда предполагает свободу выбора и действий с пониманием последствий за это. Насилие давит и направляет в единственную выгодную ему сторону. Парень дал драчунам возможность выбирать, как поступать в будущем, не угрожая, просто предупредил, что не собирается оставаться в стороне. Четверти часа хватило на объяснение, и притихшие мальчишки тихим шагом ушли в сторону раздевалки для младшеклассников, а Питер направился в библиотеку сдать книги, которые он брал читать на прошлой неделе. Это были те же самые книги, которые читал его брат весной, когда Люси написала свое второе поспешное письмо. Питеру хотелось понять, о чем думал и размышлял Эдмунд в тот момент. И почему он раньше не проявлял столь глубокого интереса к жизни младшего брата? Ведь знал, что ему свойственно закрываться, когда с ним долго не общаешься. Это Питер понимал только теперь, задним числом, когда Эдмунда уже не было рядом. Почему… Почему? Ведь раньше, когда они все вместе попадали в Нарнию, то всегда возвращались в тот же самый момент времени, в который и уходили… Что изменилось сейчас? Питер хотел знать, а не строить предположения, которые иногда бывали очень пугающими. Звуки старенького, слегка расстроенного фортепиано парень услышал в нескольких шагах от чуть-чуть приоткрытой белой, местами облупившейся двери библиотеки. Так странно. Мисс Швайцберг никогда раньше на памяти Питера не пользовалась инструментом и ревностно оберегала его от желающих попрактиковать свое музыкальное мастерство. Парень сделала шаг вперед и осторожно заглянул в щель. За фортепиано, стоявшим у окна рядом со шкафчиком, где хранились библиотечные карты всех учеников, сидела Элта и что-то очень тихо наигрывала. Люси же рассказывала в том письме, что девушка по вечерам помогает библиотекарше… Питер, который заходил за книгами чаще всего по утрам, совсем забыл об этом факте. Тяжелые занавески создавали в библиотеке приятный полумрак, но сквозь щель межу шторами просачивался маленький лучик вечернего солнца, падавший прямо на фигуру Элты, поджигавший ее рыжие волосы алым пламенем, а кожу высветляющий до пронзительной белизны. Сейчас девушка больше всего напоминала красивое привидение из старинного замка, вдруг вспомнившее, что когда-то при своей другой жизни любило играть на фортепьяно. Вдруг Элта запела. Голос ее был звонким и ясным, но в то же время протяжным и спокойным. Питер, не ожидавший, что так будет, замер от удивления и какого-то полузнакомого тонкого ощущения происходящего рядом чуда. - По зеленой долине, Где извилист ручей, В предрассветном тумане Я задумчиво шел. Колокольчик звенел мне, Я тогда мало думал, Как скоро исчезнуть Предстоит нам совсем… И пока черный дрозд Пел веселую песню, Я впервые увидел Отраду свою. Зазвенели от радости Все колокольчики. Я забыл, что скоро Мы исчезнем совсем.* Последние аккорды замерли под пальцами девушки, и она вдруг как-то грустно вздохнула, не сводя взгляда с клавиш. А потом вздрогнула и повернула голову в сторону входа, где стоял Питер. - Кто здесь? Парень открыл дверь и зашел внутрь. Скрываться дольше не имело смысла, и так повел себя странно. Никогда раньше за девушками не подглядывал, и вдруг… - Мисс Швайцберг здесь? – ответил он, показывая книгу. – Мне нужно сдать. - А, - Элта вдруг тихо улыбнулась. – Давай, я вычеркну, она мне разрешает, когда ее нет. Девушка встала с маленького антикварного стульчика для фортепиано и переместилась за стол с карточками. - Как те мальчишки? - На какое-то время моего предупреждения хватит. – Питер положил книгу на стол. – А твой брат в порядке? Его очки совсем нельзя починить? - Джереми? – Элта покачала головой. – Он не мой брат, сын соседки, миссис Грейс, я за ним временами присматриваю. Очки ничего, скотч и проволока помогли. Но от матери пареньку все равно достанется. Как тебя зовут? Мне нужно имя, чтобы карточку найти. - Питер Певенси. Тонкие белые пальцы, перебирающие пожелтевшие кусочки бумаги, остановились. Девушка подняла на парня удивленно искрившиеся в слабом свете лампы зеленые глаза. - Ты ведь брат Люси и Эдмунда, да? Люси мне о тебе рассказывала. Питер на миг потерял дар речи и лишь кивнул. Элта помнила. Помнила его родных брата с сестрой, которые, кажется, исчезли для всего мира, кроме что разве нескольких отдельно взятых человек. - Как они там? – пальцы вновь забегали среди карточек и остановились на букве П. – Я не видела Люси с конца мая, хотя она обещала попрощаться перед тем, как уедет на каникулы. С тех пор ни единой весточки. Вдруг я ее обидела чем, что из глаз долой, из сердца вон? - Не обидела. – Питер покачал головой. – Люси о тебе очень хорошо отзывалась. - Значит с ними все в порядке. – Элта как-то облегченно вздохнула и ловко вытащила из плотной стопки бумажный прямоугольник, где значилось имя «Питер Певенси», а под ним густо исписанные и исчерканные строчки с названиями книг. Девушка осторожно взяла книгу, проверила ее на возможность порчи и двумя аккуратными линиями вычеркнула название из карточки. А Питер тем временем думал над тем, что она сказала, и пытался не выдать своих эмоций и ощущений от безумной надежды, возрождающейся в его сердце, словно феникс из пепла. Элта стала для него еще одной важной ниточкой, которая связывала его с братом и сестрой. - Все. – девушка поднялась из-за стола. – Тебе еще какие-то книги нужны? - Пока нет. – через некоторое время ответил парень, после бесплодных попыток вспомнить, что из литературы у него осталось дома. - Ладно, я тогда на место положу. – Элта улыбнулась, мотнула книгой в руке и исчезла среди лабиринта многочисленных полок. Элта шагнула в коричневый полумрак внутренней части библиотеки, где хранились старые ценные книги, которые выдавали на руки с собой только тем, кто хорошо себя зарекомендовал, остальные должны были читать литературу прямо в зале, за шаткими скрипучими партами, примостившимися у окон, в щели между которыми уже задувал холодный осенний ветер. Тяжелая, но очень знакомая книга в потертой обложке оттягивала руки. «Искусство античности», автор: Мари Огюст Рене Эмиль Менар, известный французский художник прошлого века, который простым и понятным языком рассказал в своей книге о древних мифах и их отражении в мировом искусстве. На памяти Элты за эти полгода, что она жила в Лондоне и помогала в библиотеке одной из многочисленных знакомых тетки Агаты, мисс Швайцберг, старинный фолиант брали во второй раз. Сначала Эдмунд Певенси еще весной. Теперь его старший брат Питер. Элта, мельком прочитавшая его библиотечную карту, отметила, что там были почти те же книги, что брал и Эд, ну и еще кое-какая чисто учебная литература по истории и математике. Эдмунда интересовали конкретные вещи, а именно символ льва в различных культурах. Он приходил, брал стопку книг и за один вечер перерывал их, черкая что-то в старой, заляпанной чернильными отпечатками тетради, а после в тот же день сдавал литературу обратно. Питер же, судя по датам, брал по одной книге как минимум на несколько дней и похоже прочитывал ее целиком. Такое впечатление, что он шел по следам своего брата, но не знал, что того конкретно интересовало. Это было странным. «Античность…» как влитая легла между другими старыми книгами архива. Элта вернулась за стол и обнаружила, что Питер Певенси все еще находится в библиотеке. Он стоял спиной к ней, разглядывая пожелтевшие газетные вырезки, наклеенные на стенд у стены. Недавно был всеобщий школьный праздник – 50 лет со дня основания школы имени Магретты Сильверфокс, и мисс Швайцберг сделала плакат со статьями и фотографиями из газет, где хоть раз упоминалась основательница. Давно не стриженные русые волосы в плохоньком свете лампы, смешивающимся с вечерним закатным, чуть волнились, отливая древним золотом. Осанка на удивление прямая, гордая, движения спокойные, выверенные, ничего лишнего, подбородок поднят вверх. Элта вдруг вспомнила, что в повадках Эдмунда и Люси было нечто схожее с их старшим братом. Они жили, как жили, но все равно выделялись среди своих сверстников, наверное, так, как аристократы выделяются среди простолюдинов. Эта гордая посадка головы и плавные жесты были знакомы девушке с самого детства – так двигалась ее самая родная и любимая бабушка Энн… или княгиня Анна Соболева, покинувшая вместе с мужем и дочерью родную страну в конце 1917 года во время массовой эмиграции русского дворянства и интеллигенции за границу. Питер повернулся, и в тот же момент последний луч закатного солнца проник через окно и вызолотил его волосы наподобие короны. Может быть Элте показалось, но на миг она увидела эту корону, похожу на языки пламени. Девушка замерла, не в силах вымолвить и слова. Что-то происходило сейчас. Было такое ощущение, словно бы в этой библиотеке находится не мальчишка на пару лет старшее ее, а кто-то гораздо больший и древний, как будто бы… как будто бы сам Король Артур из полузабытых легенд явился вдруг в этот мир, очнувшись от древнего сна. - Когда ты в последний раз видела Люси, какой она была? – его голос звучал словно сквозь сон. - Легкой. – через некоторое время ответила Элта. – Словно глоток чистого воздуха. - Понятно. Спасибо. – Питер кивнул, посмотрел в сторону окна, потом вновь на девушку. – Я пойду. - Всего доброго. – Элта кивнул в ответ. Парень показался ей очень необычным. Она никогда раньше не встречала Питера Певенси, только слышала от Люси, которая очень любила своего старшего брата и тепло отзывалась о нем. С Люси Элта подружилась прошлой весной в свой самый первый день в школе, когда после занятий по заданию мисс Швайцберг перебирала в библиотеке подпорченные книги на предмет их починки. Люси подошла первой и предложила свою помощь. Разговаривать с ней оказалось очень интересно. Несмотря на свои тринадцать, девушка временами рассуждала так, будто бы прожила гораздо более долгую жизнь. И если бы не некая детская мягкость, все не покинувшая лицо Люси и тот факт, что она училась в школе, Элта бы подумала, что ей как минимум 17-18 лет. И была еще одна странная вещь. Иногда в речи Люси проскальзывали фразы и слова, очень необычные, нетипичные для этого времени и обстановки. Однажды Элта рассказывала своей новой подруге о соколиной охоте, которой увлекалась бабушка Энн в молодости, когда еще жила в Российской Империи. Люси вдруг очень оживилась и начала задавать конкретные вопросы, употребляя такие термины, о которых Элта до этого момента если и слышала, то издалека. Опутенки, вертлюг, чеглиг, вабило. Словно бы когда-то сама очень плотно занималась соколиной охотой. А потом она сказала: «Сокол говорил, что он замечает малейшее шевеление в траве, даже когда парит высоко над землей». И вдруг стушевалась, тут же объяснив, что про этих птиц она читала в какой-то книге. Подобные оговорки случались часто и больше в мелочах. Поразительное и глубокое знание видов старинного оружия и их назначение, военной стратегии (и странное: «Вот когда я участвовала в осаде…»). Постепенно у Элты начало складываться впечатление, что Люси – потомок очень древнего аристократического рода, потому что разбираться в столь не распространенных и не доступных основным массам вещах, по-особому изящно держать в руках ложку, чашку и вилку, выстраивать свою речь так, чтобы она звучала как песня, может только истинная потомственная дворянка. Элта бы уверилась в этом окончательно, если бы не факт того, что Люси была настоящим сорванцом. Она играючи сигала через высокие заборы, временами носила штаны, вступалась за младшеклассников, которых обижали старшие ребята, не боялась перечить учителям, сочиняла дурацкие ироничные стишки, иногда шутила над Эдмундом, рисуя на полях его тетрадей карикатурные рожицы («Эдмунд и еда в столовой» и «Эдмунд и Мэри Смит» - две самые известные ее работы, за которые она получила хорошую взбучку от своего брата, пока Элта хохотала над картинкам). Люси оказалась очень хорошей подругой, наверное, самой лучшей в жизни Элты, конечно после бабушки Энн. А потом взяла и уехала, так и не попрощавшись. Элта скучала по Люси и даже по смурному молчаливому Эдмунду, потому что в их компании чувствовала себя комфортно, как будто бы вернулась домой. В свой настоящий дом наподобие того, что остался на окраине Дрохяд-Аха, спрятанный среди изумрудных холмов, облаков-барашков, остатков древних замков и еще более древних каменных кругов, в которых возможно скрывалась дверь в страну сидов. Ощущение сказки, чуда и волшебства. Вот что было общего между ними троими. И сейчас оно вдруг вернулось, когда в библиотеку зашел Питер, даже в своей коричневой куртке, серой рубашке и темных штанах, так напоминающий какого-то древнего златовласого короля со старинных иллюстраций к легендам и мифам туманной Британии. Элта вздохнула, глянув на часы, мерно тикающие на стене над столом мисс Щвайцберг. Библиотекарша придет с минуты на минуту.