Лицемер.

Тошия еще раз критически осмотрел себя, одернув неприятно льнущую к телу ткань откровенного платья. В ненатуральности этого якобы шелка сомневаться не приходилось – ткань липла к коже, электризуясь от самого слабого трения. Тошимасе казалось, что он слышит тишайшие соприкосновения электронов, ударявшихся на неестественно гладкой поверхности ткани. Края платья цеплялись за кружевную резинку чулок, отчего создавалось впечатление, что этот блядский наряд разорвется от самой крохотной зацепки и развалится на куски прямо во время фотосессии. Вот радости – то будет и фотографам, и фанатам. Рейтинги взлетят до небес. Каору будет доволен, как последняя задница. Застегнув неловкими пальцами застежки туфель, Тошия неуверенно поднялся с кресла, стараясь стоять ровно и не сутулиться. Когда ходишь на каблуках, шаг должен быть легким, а спина ровной – иначе будешь шататься, как лист на ветру. Именно эти заповеди усвоил Тошия, первый раз надев женскую обувь. Пристукнув ногой по полу, чтобы стопа удобнее легла в подъем узкой лодочки, Хара подошел почти вплотную к большому зеркалу, прищуриваясь и внимательно рассматривая то, что любезно представляло ему зазеркалье. Незнакомый ему трансвестит так же въедливо рассматривал стоящего напротив него басиста, словно выискивая знакомые черты в чужом ему человеке. Отведя за ухо черно-синюю косичку, Тошия удовлетворенно кивнул – что ж, если особо не присматриваться, разглядеть в этом трансвестите тощего паренька с непропорционально широкими плечами будет трудно. Люди видят то, что хотят видеть – поэтому их взору предстанет самого блядского вида девка с неформальной черно-синей прической и сигаретой в зубах. Тошия уже точно решил, что возьмет сигареты на съемки. Так будет легче войти в этот образ, который любезно предложило «начальство» в лице Каору. Еще раз окинув зазеркального трансвестита прищуренным взглядом, Тошимаса тихо сказал, обращаясь к отражению: -Да ты шлюха, девочка моя. Шлюха. И отрицать это будет глупо и наивно. Пусть сутенер не выводит его на панель каждый вечер, предлагая за символическую цену каждому, у кого есть пара бумажек в кошельке и чьему члену уже все равно, кому присовывать. Но его выводят пару раз в месяц на сцену, подставляют под объектив фото- и видеокамер, заставляя продавать себя и свое мастерство, обряжаясь в блядские шмотки и раскрашивая себе лицо, как отчаявшаяся сорокалетняя девственница. За него так же платят деньги, непомерно большие по законам мира проституции, и до смешного крохотные по критериям музыкального бизнеса. «Подождите, скоро мы выбьемся. Скоро не придется так выглядеть» - с такими словами носился Каору от матерящегося Дая до истерично рыдающего Шиньи, которому хватило глупости сунуться в свой родной и тихий райончик при полном параде. Поначалу им было весело – одногруппники с радостью раскрашивали друг друга тенями и помадой всех оттенков, Кё с неподдельным энтузиазмом строил им причудливые сооружения из волос… Теперь же все превратилось в фарс, в жалкую пародию. Лишь Кё радостно продолжает выливать на свое лицо тонны гуталина и обмазываться липкой дрянью, которая еще противнее естественных отходов человеческого организма. Чертов лицемер, изображающий все тот же энтузиазм. Из всех пятерых Кё в деньгах нуждается больше всех – Дайске видел его мирно спящим на скамейке у входа в студию, а недавно его приволокли пара охранников из соседнего супермаркета, где Тоору попался за кражей сигарет и пары морковок. Шинья предполагал, что вокалист потихоньку подворовывает и у участников группы. Тошия тогда лишь пожал плечами, прекрасно зная, что парой стянутых сигарет из сумки Каору дело не ограничится. Опустив глаза вниз, Тошия внимательно рассмотрел свои длинные ноги в чулках, рассматривая их на предмет зацепок и разошедшегося кружева. Если подумать, мужчину в нем можно вычислить как раз по ногам. Что бы фанатки не вздыхали насчет его женственных ножек, Тошия прекрасно знал о том, что под чулками и юбками скрываются худые и голенастые ноги с ластами размера а-такой-никто-не-носит. Обычно чулки скрывают общее впечатление, но сейчас они смотрелись так, словно были надеты на грубую ветку. Отойдя от зеркала, Тошия снова опустился в кресло, откинувшись на спинку и подняв правую ногу как можно выше. Болезненно гибкие суставы были полезны в его работе – не каждый может придать угловатому телу женскую грацию, лишь немного изогнувшись. Но по вечерам эта самая гибкость любезно слала своему хозяину пламенный привет в виде ноющей поясницы и остехондрозных болей в шее. Тошия провел рукой по голени, старательно ощупывая икроножную мышцу, некрасиво выпиравшую над костью. Хара сильно надавил на нее, словно хотел разгладить упрямое мышечное волокно. Не получилось. Касаться кожи сквозь чулки было приятно. Причем Тошия считал, что касаться себя гораздо приятнее, чем кого-то еще. Хотя не стоило делать вывод только потому, что однажды ты облапал Шинью за бедра и от души получил палочками в лоб. Тошимаса усмехнулся, вспоминая почти девчачий визг ударника и громогласное ржание гитаристов, и еще раз провел рукой по ноге вверх. Краем глаза Тошия отметил, что трансвестит в зеркале послушно повторяет все его движения. Пожалуй, эта шлюха ему нравится… Дверная ручка в замке тихо повернулась, а в распахнувшуюся дверь тихонько скользнула маленькая фигурка, тут же прикрыв за собой белую панель. Тошимаса не обратил на необычайно тихого вокалиста ни малейшего внимания, пока тот воровато оглядывался и хитро смотрел на все так же поглаживающего себя Тошию. -Ты всегда устраиваешь такую долгую прелюдию перед тем, как подрочить на самого себя? – Кё оттолкнулся от двери и направился к басисту, оскалившись и демонстративно выставив свои страшные зубы. Тошия в ответ лишь хмыкнул, подняв подол платья повыше и оттянув пальцами резинку чулка, чтобы та с легким хлопком вернулась на место – еще приятнее. Тоору тем временем бесшумно юркнул за спинку кресла, прячась от настороженного взгляда Хары, затем высунулся сбоку с громким воплем «Бу!», скорчив отвратительную рожу, для пущей убедительности пустив слюну. Тошимаса в ответ лишь вздохнул и возвел глаза к потолку. -Что, не страшно? – Ниимура надулся, как воробей, и сильно дернул басиста за ухо. -Если бы я пугался всякий раз, когда твоя размалеванная рожа выскакивает из-за угла, я бы давно помирал в больнице от инфарктов. Ну или захлебнулся блевотиной, потому что более тошнотворного зрелища представить невозможно, - Тошия усмехнулся и, протянув руку, с кокетливой улыбкой щелкнул вокалиста по носу. Кё истошно заорал, хватаясь за нос и падая на спину, и в притворном припадке задергал ногами, извиваясь всем телом и стучась затылком об пол. Подобный театр Тоору устраивал только в одном случае. Тошия раздраженно рыкнул, поднимаясь с кресла, и осторожно прошел к столу, стараясь не задеть каблуком дергающегося Тоору. Главное – держать спину ровно и ступать легко. -Тебе за воровство нужно отрубить пальцы. Ну или член, не знаю, что тебе дороже, - порывшись в лежащей на столе сумке, Тошия со вздохом извлек из кармана маленький пакетик. Не хватало четырех таблеток. Одному богу известно, когда Кё успел их стащить. Ниимура по-прежнему катался по полу и во всю мощь свое глотки орал о том, что Хара сломал ему нос и теперь он, Кё, захлебывается собственной кровью и она уже заполнила его желудок. -У меня там кровь!!! Слышите?! Она идет вверх!!! Я буду блевать кровью!!! Кто-нибудь, помогите мне, вскройте мне глотку, пусть она выльется!!! Слышите, суки ебучие?! Эй!!! Кто-нибудь!!! -Мне бы пойти и сдать тебя с потрохами Ниикуре. Уж он-то тебе подправил твою улыбку,- Тошия швырнул пакетик Кё, который мгновенно заткнулся и взял таблетки с таким видом, будто впервые видит подобное. -Тотчи, а Тотчи. Каору же запретил нам ширяться, - затянул детским наивным голоском Ниимура, - Если ты будешь на меня жаловаться, я скажу, что эти таблеточки твои. И что ты сам меня угостил! Да, да! Ты меня угостил! Тогда Каору поработает стоматологом на один день, и у нас с тобой будут красивые ровные зубки! Кё подскочил к Тошимасе, дебильно хихикая и выдвигая челюсть вперед. Тошия сморщился и перевел извиняющий взгляд на трансвестита в зеркале. Прости, милая, мой друг обожрался таблеток и теперь несет всякую чушь. Ниимура тут же перевел взгляд на отражение Тошимасы, ошалело рассматривая его. -Это кто? – глупо спросил вокалист, ткнув пальцем в зеркало. -Эй, господин, не желаете поразвлечься? Всего двенадцать – и вечер принадлежит нам! – Тошия прислонился к стенке, откинув голову назад и прижав согнутую в колене ногу стопой к стене. Лучше подыграть этому накаченному наркотой психу. -Да ты блядь! – радостно завопил Кё, нетерпеливо подпрыгнув на месте, - Мать твою, Хара, ты просто превосходная блядь! -Гребаный псих. Ненавижу, когда ты под кайфом, - спокойно констатировал Тошия, отходя от скачущего вокалиста. Терпеть обдолбанного вокалиста было и правда трудно – обычно он срывает свою агрессию на сцене, и зал, этот единый орущий организм, принимает её в себя с радостью. За кулисами Тоору нужна жертва, и ею стал басист лишь по той причине, что наркотики вокалист ворует именно у него, и реагирует Хара не так, как остальные – Шинья был слишком аморфным, чтобы вникать в наркотические вопли Кё, а Дай и Каору особо с ним не церемонились – оба гитариста ненавидели наркотики и тех, кто их принимает. Лишь Тошия и Кё были исключением для их ненависти. Первый – потому что идиот и из его пустой хорошенькой головушки всегда можно было выбить эту дурь. А второй… Потому что Кё. Ржание вокалиста тем временем затихало, превращаясь в сдавленное икание и всхлипы. Тошию уже бесил весь этот шум, создаваемый Ниимурой. Не выдержав, Хара развернулся к согнувшемуся пополам Тоору: -Заткнешься ты или нет, сука обдолбанная?! – рявкнул басист, размахнувшись и влепив увесистую пощечину Тоору. Тот мигом затих, прижав руку к порозовевшей щеке. Внезапно наступившая звенящая тишина была куда хуже воплей вокалиста. Тошимасе стало стыдно. Черт возьми, они же сами согласились на это! Без всяких слов и эмоций, просто приняли вместе эту дрянь и теперь тащат друг друга через наркотические дебри. И если Кё своего лицемерия не стесняется, открыто высказывая свое внутреннее состояние через вопли и притворные припадки, то Тошия предпочитал молчаливые истерики и бесшумные рыдания, до крови из носу и до царапин на руках. -Зачем ты на меня кричал? – тихо и спокойно спросил Тоору, подняв потемневший взгляд на Хару. -Ты достал меня за сегодня, - Тошия грустно улыбнулся и кивнул самому себе, подтверждая истину своих слов. Да, достал. Одна из сторон их негласного договора – всегда говорить друг другу правду. Ниимура удовлетворенно улыбнулся ему, отвернувшись от басиста и с размаху прыгнув в кресло, отчего многострадальный предмет мебели с визгом проехал полметра. Вальяжно растянувшись на мягкой поверхности, Кё несильно хлопнул себя по коленям и весело посмотрел на Тошимасу. Басист в ответ лишь улыбнулся, подходя к Тоору и с женской грацией опускаясь на пол рядом с креслом. Обняв Кё за ноги, Тошия с тихим вздохом положил голову ему на колени, позволив длинным пальцам вокалиста окончательно растрепать сине-черные косички. -Ты все равно выглядишь как блядь, - бормотнул Тоору, дернув за особо длинную косичку. -Да, - Тошия прикрыл глаза, - я знаю.