Хочу му...жа!

Потомственный ведьмак в девятом поколении Левиафан, в миру просто — Лев Алексеевич Раздобудько, мужчина приятной наружности и орлиного профиля, тридцати трёх лет от роду, сидел за праздничным столом в своей халупе с панорамными окнами на двадцать втором этаже элитной избушки на курьих ножках в центре города М. На чёрной скатерти, расшитой под паутину, красовалась нехитрая закусь, дополняющая тематический антураж: на белоснежном блюде в кроваво-красном брусничном морсе плавали глазные яблоки, невидяще таращась в потолок, рядом притулилась тарелка отрубленных человеческих пальцев в томатном соусе, были и печеньки, украшенные паутинкой, на которой сидели паучки. Паучки, кстати, присутствовали по всей поверхности стола, независимо от блюд. Не обошлось и без традиционного оливье, украшенного свежими огурцами в виде черепушек, фуа-гра из гусиной печени, ну и по мелочи, тут и там стояли небольшие салатники с червячками, зубами, костями и еще бес знает с чем. Посреди стола красиво светилась расположенной внутри свечой оранжевая тыква, отбрасывая на стену тень в виде жуткой рожи. Левиафан наслаждался умиротворяющей атмосферой праздничного вечера и приятной компанией, которая, не нарушая традиций, ежегодно посещала его скромное жилище. Но идиллию прервало истеричное карканье, донёсшееся от входной двери. — Кого еще там леший принёс? — Левиафан досадливо поморщился и бросил в тарелку недогрызенную лягушачью лапку. — Э-э-э…. А чо сразу леший-то? — возмутился русоволосый молодой парень в черной косухе, сидящий рядом с ведьмаком. — У меня законный выходной, между прочим! Левиафан оглядел своих немногочисленных гостей: лешего по имени Лёха — курносого парня с насмешливым взглядом и художественным беспорядком на белобрысой голове, Домового — Акакия Епифаньича, благообразного старичка с окладистой седой бородой, одетого в русскую косоворотку, шаровары с шерстяными носками и обнимающего одной рукой ошалевшего черного кота; тут же расположились и давнишние заморские приятели — классически симпатичная конопатая ведьма Фрида в остроконечной шляпе и с торчащими из-под нее рыжими кудряшками, по правую и левую руку от которой чинно сидели мертвенно-бледной красоты вампир Эдвард и полусгнивший зомби. Имя зомбяка никто не знал, и все называли его Федей. Федя был молчалив, вонюч, прожорлив, периодически мычал, рычал и портил воздух. Левиафан не любил, когда Фрида тащила его с собой, но молчал — не портить же международные отношения. Каркающий звонок повторился. Все вздрогнули, включая кота, а Федя недоумённо рыкнул. — Ну у тебя и вкусы, Лёва, — Акакий Епифаньич покачал головой, — это ж ежели среди ночи такое каркнет, можно и в семейники наложить. — Я без трусов сплю, — раздосадованно парировал ведьмак и поплёлся в прихожую. Акакий, поперхнувшись, кашлянул в кулак, заморская ведьма смущённо потупила глаза, а Лёха заржал: — Ну-у… В данной ситуации это всё меняет! От входной двери раздался шум, что-то упало, кто-то выматерился, и через пару секунд в проеме комнатной арки появилась незнакомая разгневанная мадам, нарушая неторопливое течение праздничной вечеринки. Следом за ней показался держащийся за голень Левиафан, прыгая на одной ноге и болезненно морщась. — Женщина! Я же вам сказал: у меня выходной! — Ведьмак возмущенно сверкал глазами на ворвавшуюся фурию. — Запишитесь как положено и приходите! — Я уже записывалась! И получила услугу! Некачественную! — брызгала слюной дамочка. — Я буду писать жалобу в общество защиты прав потребителей магических услуг! — взвизгнула фурия и с размаху пнула Левиафана по другой голени. Тот взвыл, заваливаясь набок и, схватившись уже за обе ноги, скрючился на полу. За столом воцарилась мёртвая тишина. Хотя нет — мертвяк-то как раз возмущённо замычал и уронил изо рта кусок фуа-гра, за что немедленно получил от ведьмы подзатыльник и уронил в тарелку свой глаз. Все уставились на вошедшую — женщину неопределенного возраста в белоснежном полушубке из бутафорского меха горного козла, чёрной юбке чуть выше колена, красных колготках и таких же красных уггах на тощих ногах. Хотя все остальное было вовсе не тощее — из-под козлиной шубки гордо топорщился объемный бюст, едва скрываемый ядовитого зелёного цвета футболкой с надписью «Когда ты лучшая, трудно быть скромной». — Что это у вас тут за сборище? — отвлеклась от истязания ведьмака дама, окидывая подозрительным взглядом притихшую компанию. — Мы это… Хэллоуин отмечаем, — робко ответил Акакий, не замечая, что изо всей силы вцепился в шкирятник коту так, что у того глаза из орбит полезли. — Прикольно вы нечисть косплеите, — дамочка тряхнула каштановыми кудрями с химической завивкой, — правдоподобно. — Хм… мадам, не желаете ли присоединиться? — понимая, что нужно спасать положение, учтиво спросил леший, старательно скрывая бесячьи искорки в серых лукавых глазах. — Не желает! — раздался с пола страдальческий голос Левиафана. — Желаю! — с вызовом и горящим взглядом, обращённым на яства, парировала дама, и, чинно проследовав к столу, плюхнулась на стул рядом с Федей. Зомбяк медленно повернулся, вставляя в глазницу потерянный орган с ошметками фуагра из тарелки и довольно зарычал. Эдвард втянул воздух носом и плотоядно обнажил клыки, глядя на потенциальную жертву. Фрида мило улыбнулась гостье, под столом наступив острым каблуком на ногу кровопийце и пихнув локтем Федю, отчего у того треснуло последнее целое ребро. — Как ваше имя? — почти без акцента спросила ведьма. — Мое имя Есения Марковна, — чопорно представилась дама, жадно окидывая взором богато уставленный стол. — Какое интересное оформление блюд! Это же глаза? Как вы добились такого потрясающего сходства? Из чего они сделаны? — Из глазн… — начал было обиженный ведьмак, поднимаясь с пола, но был остановлен говорящим взглядом домового и истошным мявком своего пушистого питомца. — …И-из глазированных яблок, — он наконец уселся на свое место между домовым и лешим. — Суфле. — Какая прелесть! — вскрикнула мадам. — Жаль, что я терпеть не могу суфле, — присутствующие мысленно перекрестились, как умели. — А давайте-ка, дорогая Есения Марковна, выпьем по коньячку в честь праздника! — Лёха ловко наполнил снифтеры гостей и положил в тарелку дамы остатки фуа-гра и салат из овощей, посыпанный чудо-травой, название которой знала лишь Фрида. — Почему бы и нет! — лихо чокнулась со всеми прыткая дамочка, одним движением опрокинула в себя бокал янтарного напитка и довольно крякнула. Акакий от неё не отстал, занюхав выпитую чарку рукавом, остальные пригубили и переглянулись. — А из чего паучки сделаны? — хватая близлежащего, вопросила чуть захмелевшая Есения Марковна, и потянула его в рот. — А это тарант…! — не успел остановить её Левиафан и махнул рукой. — Таранька это, говорю… жареная во фритюре. — М-м-м… фкуфно! — откусывая по очереди лапки, довольно промямлила дамочка. — Нефная такая, и шоли в шамый раж! — Между первой и второй перерыва нет совсем! — продекламировал домовой и предвкушающе потёр руки. — Повторим? — А наливайте! — Есения Марковна встрепенулась, сощурила азартно заблестевшие глаза и тут же перевела взгляд на Федю: — А где вы взяли такие костюмы? — Она ухватилась за щёку зомбяка и потрепала, отчего у нее на пальцах остался кусок омертвевшей плоти, а Федя удивлённо замычал. — Фу-у! Чем это вы гримировались? — она брезгливо обтёрла руку о скатерть. — И почему от вас так воняет, будто вы уже сдохли? — Это для полного погружения в образ! — поспешно вмешалась Фрида. После второй дама заметно расслабилась, подобрела и, жуя веточку асфоделя*, продолжала приставать к заморским гостям: — Вот вы, да-да, вы, — указующий перст, унизанный кольцами, ткнул в направлении слегка охреневшего Эдварда. — Почему это все пьют коньяк, а вы вино? Какой насыщенный рубиновый цвет! А налейте мне попробовать в бокальчик! Левиафан обречённо закрыл лицо рукой, леший хохотнул в кулак, а ведьма растерянно посмотрела на приятелей. Эдвард растянул губы в злорадной улыбке, обнажив белоснежные клыки: — Конечно, мадам! — и щедро плеснул из бутыли тёмно-зелёного стекла в пустующий бокал. — Ой, какие шикарные клыки! — восторженно взвизгнула Есения Марковна, тут же забыв о напитке, и полезла пальцами вампиру в рот. — Обожаю зубастых мужчин! Где вы такие прикупили? Зубастый мужчина, ошалев от такой наглости, едва сдержался, чтобы не сомкнуть челюсти, а ведьмак спрятал бокал со свежей оленьей кровью. — Драгоценная Есения Марковна, давайте вмажем по третьей! — Леший, отвлекая внимание дамы от кровавого напитка, быстро плеснул по бокалам коньяк. — За ваше здоровье! Мадам снова пригубила, а потом вдруг подозрительно уставилась на Лёху: — Меня с самого начала не оставляет чувство, что я вас где-то видела, причём совсем недавно… — Теоретически вы несомненно могли меня где-то видеть, — охотно согласился леший. — Земля-то, как известно, круглая! Еще оливье? — Есения Марковна, а вы чего приходили-то? — осмелился вставить словечко Левиафан. Остальные поддакнули, с интересом глядя на случайно-неслучайную гостью. — А, да! Чего я приходила! Я приходила, молодой человек, чтобы уличить вас в шарлатанстве! — возмущённо указала в сторону Левиафана мадам схваченным с закусочной тарелки изысканно приготовленным человеческим пальцем. Фрида переглянулась с лешим и домовым. — Это серьёзное обвинение, — с английским спокойствием сказала ведьма. — Ну-ка, поведайте нам, в чём же обман? — Вот в этом! — торжественно указала Есения Марковна на вход. Все одновременно повернули головы и уставились в проём арки. Ничего не происходило. — Вот когда не надо, он по пятам ходит! Ну где ты там! Выходи! — нетерпеливо воскликнула она, и в комнату, мягко ступая, вошел… эльф? Рыжий, остроухий, с лохматой шевелюрой, пирсингом в левой брови и драных джинсах. Остановившись при входе, он облокотился плечом о косяк и насмешливо взглянул на компанию: — Андаран атишан*, — спокойно произнес субтильный тип. — Э-э-э… — завис Левиафан. — Аллейкум ассалям? — Это по-эльфийски «здрасьте», — подтвердил Лёха, а ведьма кивнула. — Значит, не промахнулся, — Лёва вопросительно посмотрел на Есению Марковну. — А что не так? — Что не так? — дама возмущенно засопела, — вы еще спрашиваете? Мало того, что уже неделю за мной как привязанный ходит этот тип, так еще и происходят странные вещи — я пишу стихи и не могу остановиться! — Ну что вы, душенька, разве это плохо? А ну, продекламируйте что-нибудь, — Акакий втихушку подлил себе коньячку. Мадам подбоченилась и выдала на манер Беллы Ахмадулиной: Нас развела судьба-злодейка, Уж больше будем не вдвоём, В тоске изнывает моя душа, Быть может, выпьем чаю, милый друг? Гробовую тишину нарушило кашлянье домового, который поперхнулся глотком спиртного, и падение Фединой челюсти на стол. Видно, время пришло. — Это хокку? — серьёзно спросил вампир, а Лёха поспешил встрять: — Ну что же, очень неплохо! Думаю, у вас все впереди! Есения Марковна приободрилась, смущённо хихикая, а Левиафан раздражённо спросил: — Так я не понял, что не так-то? — Он терял терпение. — Я вас помню. Вы припёр… пришли со своей фотографией, фотографией этого… — он задумчиво посмотрел на эльфа, —…персонажа и запиской. От вас разило за километр! Сунули всё мне в руку, сказали: 'Хочу это!» — и отрубились у кота на лежанке! — Мао! — тут же подтвердил кот. — Что просили, то я и сделал! Желание клиента — закон! — разошёлся ведьмак. — Я просила мужа! Мужа, а не ряженого субтильного мальчишку! Он постоянно сидит в моей квартире! Я не могу спокойно выйти на улицу — он тащится за мной! И всегда в своем дурацком гриме, и говорит, что это не смывается! Надо мной соседи смеются! Исправляйте свой косяк немедленно! — все больше распалялась гостья, брызгая слюной. — Мужа?! — Глаза ведьмака округлились. Он сорвался с места и исчез в соседней комнате, откуда вскоре раздался стук и вскрик. Левиафан показался из-за двери прихрамывая и держа в одной руке магический шар, а в другой смятую бумажку. — Мужа?! Есения Марковна вскочила и задела бедром стол, рассыпав по скатерти глазные яблоки и опрокинув бокал с кровищей. Выхватив бумажку из рук ведьмака, она торжествующе показала её всем присутствующим: — Хочу му… — и, переведя взгляд на записку, закончила, —…за… Что-о?! Какого ещё муза? Левиафан подошел к опешившей мадам, взял записку и поднёс к её лицу — в записке буква «ж» была небрежно исправлена на «з». — Что просили, то и получили! На фото он? Он, — указующий перст ткнул в сторону эльфа. — В записке что? «Хочу муза!» — Ведьмак развёл руками. — Та-да-ам! Есения Марковна растерянно хлопала глазами. — Но как же так? Я хочу не сказочную физиономию с фото! А того, кто за ним! И не муза, а мужа! Кто мне тут все исчиркал? — Она оглядела публику. — Кто вам тут все исчиркал, нам неведомо, а по поводу личности нужно уточнять, а не заставлять магистра эзотерических наук строить догадки! — Левиафан, все больше уверяясь в своей правоте, распалялся не на шутку. — Поэтому, будьте так любезны, не портите нам праздник! — указал он на выход. — Ну-ну, — леший отмер, успокаивающе похлопывая Лёву по спине. — Негоже так с клиентами. Тебе этот косяк устранить — раз плюнуть. Фрида одобрительно закивала: — Да, Лёвушка, не капризничай. Ты потомственный ведьмак, подумай о репутации. Только без зелья тут не обойтись. Дорогая, у вас будет возможность подлить зелье объекту приворота? — обратилась она к Есении Марковне. — Но вы должны знать: приворот обеспечивает привязанность, влечение, но не любовь. Вы готовы к этому? — Готова! Пока не знаю как, но я найду такую возможность! — упрямо отрезала та. Левиафан досадливо вздохнул: — Ну прямщас, что ли? Праздник же… — Быстрее сделаешь — быстрее отвяжешься, — шепнул на ухо Лёха. — Иначе можешь не мечтать сегодня отфестивалить заморскую ведьму, — и подмигнул лукаво. Лёва зарделся, подумал, посмотрел на Фриду и кивнул клиентке: — Идёмте с нами, уважаемая. И да, наложением очередного приворота предыдущий автоматически аннулируется. Можете попрощаться со своим… музом. И талантом заодно. Мадам высокомерно вскинула подбородок, хмыкнула и, кивнув эльфу, гордо удалилась. — Дарет ширал*, — ехидно улыбнулось рыжее создание, глядя в спину своей бывшей подопечной и пожёвывая соломинку, выдернутую из интерьерной вазы у входной двери. Лёха заинтересованно взглянул на эльфа: — Надеюсь это просто «прощайте»? — и предложил, обращаясь к гостям: — Ну, пока они там кашеварят, может, не будем терять времени? — Плюхнувшись на стул, похлопал по соседнему: — Падай сюда, рыжик! — Да щас! — пренебрег приглашением немногословный эльф, и, подойдя, устроился рядом с Федей, который, пользуясь всеобщей неразберихой и приладив на место челюсть, сожрал со стола все, кроме оливье и тыквы. Леший улыбнулся: — Слышь, рыжик, ты уж прости, но мужика как-то надо было выручать, — он протянул смятую бумажку эльфу, в которой буква «ж» была исправлена на «з». — Скажи спасибо, что мужем стать не пришлось, — и заговорщицки подмигнул. Эльф усмехнулся, закинул в рот оливку и, так же подмигнув, ответил: — Должен будешь. В соседней затемнённой комнате при свечах Есения Марковна заценила таинственный антураж, который ей не удалось рассмотреть в прошлый раз: тяжелые портьеры бордового цвета, не пропускающие света, круглый стол, на который ведьмак уже успел вернуть магический шар, массивные свечи, свисающие с потолка на верёвочках и разложенные по полкам книжного шкафа пучки трав, собственно книги, многочисленные сертификаты на стенах и куча всяких интересных мелочей. — Присаживайтесь и не мешайте, просто смотрите, — напустил таинственности Лёва и повернулся к ведьме: — У меня котелок не варит. Чертов алиэкспресс! Даже гарантийный срок еще не вышел. — Ох, Лёва, Лёва, — Фрида порылась в своем дорожном рюкзаке. — Чтоб ты без меня делал? — приговаривая, доставала из бездонной котомки котелок для варки, какие-то мешочки, коробочки, пузырьки. Расставив все на столе, Фрида вопросительно посмотрела на ведьмака. Он переступил с ноги на ногу и пробормотал: — У меня это… по зельеварению был трояк. Поможешь? Ведьма укоризненно покачала головой: — Эх ты, маг высшего уровня, — и стала складывать в котелок ингредиенты из мешочков и пузырьков: экстракт белладонны, измельченные листья мяты, сок ягод омелы, кровь саламандры и яйца пеплозмея*. Подумала и, сгоняв в соседнюю комнату и утащив со стола на глазах охреневших гостей остатки коньяка, плеснула в общий котёл. Закончив, снова уставилась на Левиафана. Тот потоптался вокруг котелка, понюхал и посмотрел на ведьму: — Ничего не варится. Что надо сказать? — Что-что? ГОРШОЧЕК, ВАРИ! — И в нем тут же все закипело-забурлило, закручивая пар в причудливые спирали. Ведьмак взял с полки потрепанную книжицу в мягкой обложке с надписью «Книга заклинаний. Экспериментальное издание для продвинутых пользователей. Издательство 2019 г.» Накинув черную мантию с широкими рукавами, он сосредоточился над парящим котелком и начал: — Карпе ретрактум*! Как тычинка и пестик Как вышивка и крестик Как рыба без воды Ты без меня ни туды ни сюды! Я круг, ты хоровод, Я наркотик, ты приход, Я соты, ты мой мёд, Я пчела, ты пчеловод! Словно к седлу кавалерист Словно к жопе банный лист Так и ты ко мне Как влитой прильнешь! Как пенсионера и дачу, Как поражение и удачу, Так во веки веков Нас водой не разольешь! — Зарга тарохоро*! — На заключительных словах над котелком взвился голубоватый огонь и тут же погас. Тут Фрида не выдержала и хрюкнула, сдерживая смех. — Что это? — на грани слышимости спросила она. — Продвинутое заклинание. Я его еще не пробовал, — улыбаясь, так же тихо ответил Лёва. — Заодно проверим. Содержимое котелка было аккуратно перелито в замысловатый флакончик и заткнуто пучком сушеной мяты. Левиафан передал свежесваренное зелье Есении Марковне, которая все это время была необычайно молчалива, прислушиваясь к происходящему. — Оно точно сработает? — на всякий случай спросила она. — Гарантия сто процентов, — уверил ее ведьмак. — Подливать привораживаемому в еду или питьё три раза в день по капле. Выйдя в комнату с застольем, троица обнаружила все так же веселящихся за столом гостей: уже была настругана на скорую руку новая закусь и красовалась янтарным боком очередная початая бутылка коньяка. Эдвард терпеливо объяснял рыжему эльфу разницу между упырём и вампиром, прилично нарезавшийся домовой дискутировал с хитрожопым Лёхой о том, где труднее живется — в лесу вольной птицей, развлекаясь и запутывая грибников, или в доме с долбанутыми хозяевами. В поведении Феди ничего не изменилось — он все так же жрал, мычал и пах, правда уже не за столом, а в районе кошачьего лотка, с удовольствием хрумкая слипшимися комочками. Кот, наконец-то оставленный в покое, тщательно вылизывал яйца в своей лежанке, иногда настороженно поглядывая на шумное сборище, и недоумённо — на Федю. Левиафан вздохнул и учтиво предложил клиентке: — Ну, стало быть, на посошок? — и указал рукой на ближайший стул, а леший тут же наполнил бокалы. Есения Марковна, вцепившись одной рукой в пузырёк с зельем, подошла к столу и, не присаживаясь и не чокаясь, опрокинула в себя коньяк, хмыкнула и потянула в рот веточку сельдерея. — Всего доброго и успехов! — Клиентка развернулась, чтобы уйти, но задержалась и обернулась: — Если что, я знаю, где вас искать! — с едва уловимой угрозой сообщила она ведьмаку. — Конечно, уважаемая Есения! Можно без отчества? Давайте, я вас отведу, — к ней быстро метнулся леший, хватая под руку. — Э-э-э… Лёх, ну-ка, на пару слов, — остановил его Левиафан, и когда тот подошел, зашептал на ухо: — Ты это… далеко-то не отводи, а то знаю я тебя — она не то, что меня, и себя-то не найдёт. — Ну что ты, Лёва, — ободряюще похлопал его по плечу леший, — я недалеко, на недельку максимум. Походит, пятый угол поищет и вернётся. Опомнится глядишь. Зелье-то настоящее? — А бес его знает, — ведьмак хитро улыбнулся. Леший одобрительно кивнул и отправился к нетерпеливо ожидающей его даме, бормоча под нос: — Вот и молодец, вот и славно… Нечего хорошим людям жизнь портить!

***